33

Снег не кончался. Ветер свирепел и гнал тучи в залив. Глазок папиросы виднелся у входа. Фигура была смазана одеждой. Ванзаров вышел из темноты без предупреждения. Меркумов вздрогнул и невольно подался назад.

– А, это вы… – сказал он доброжелательно, отгоняя рукой клуб дыма.

– Кого ожидали увидеть? – спросил Ванзаров, оглядывая наряд артиста.

Он пребывал все в тех же подштанниках, ботинках на босу ногу и халате. Только накинул пальто на плечи. И с одеялом расстался. Страсть к табаку проморозила его основательно. Меркумов притоптывал и мелко дрожал. Холод брал за косточки. Лучшего и не придумать для душевного разговора.

– Ой, не пугайте, и так ночь для ведьм…

– Ведьмы – не страшны. Человек куда страшнее. Хотел спросить вас, Леонтий Иванович…

– Может, в дом пройдем? – спросил Меркумов, танцуя и сопя.

– Ничего, подышим… – ответил Ванзаров. – Ваш номер стенка в стенку с номером мистера Маверика. Так что ночью слышали?

– Ничего не слышал…

– Книжку читали?

– Нет, спать лег. И провалился. Давно так хорошо не спал, воздух здесь такой.

– Воздух убийственный, – согласился Ванзаров. – Вроде так нервничали, что на радостях графин воды ухнули. А потом – спать? Нет, чтоб продолжить…

– Сам удивился, – ответил Меркумов. – Думал, до утра не засну, все мысли в голове крутились, а потом потянуло на подушку, только прилег и очнулся – уже гам стоит… Я поначалу не понял, что случилось…

– Слышали, как «Пожар!» кричали?

– А кто кричал?

– Да вот кричали. – Ванзарову стало жаль бедного актера, медленно превращавшегося в ледышку. – Идите спать. Папиросой где разжились?

– Так господин Францевич угостил…

– Тоже не спится хорошему человеку.

– Да, он за дом пошел, – сказал Меркумов. – Фонарь взял… Простите, Родион Георгиевич, замерзаю окончательно, а водки нет… – И он юркнул в пансион.

Ванзаров сам бы не отказался от запотевшей рюмки. Но кто пьет водку в три часа ночи? А ведь кто-то пьет…

За домом стояла темень бесконечная. Залив еле виднелся. Снег лежал не сугробами, а холмами, доходя чуть не до окон. Чуть вдалеке по белому метался кружок желтого света. Ванзаров уверенно пошел на него. Францевич удачно был к нему спиной. В другой раз можно было и пошутить, но, помня, как трудно шло их общение, Ванзаров сдержался. Чего доброго еще придется ловить револьвер в темноте. У этого ума хватит палить не глядя.

– Ротмистр, вольно! – скомандовал Ванзаров.

Францевич обернулся быстро и уже занес руку к кобуре, но сдержался.

– Чего вам не спится? – спросил он, пряча фонарь за спину. Чем сделал свою фигуру только заметнее.

– Вот решил проверить, кто это под окнами ходит, следы преступника ищет…

– Ваши окна с другой стороны.

– Ой, а я не заметил… – Ванзаров улыбнулся без надежды, что это оценят. – Полагаете, кто-то мог напасть на американца, а потом уйти через окно и закрыть за собой шпингалеты изнутри?

– Фокусников много, – ответил ротмистр.

– Вы бы еще Веронина допросили. С пристрастием.

– А вам всюду нос надо сунуть? Следствие уже открыли? Причину для этого вескую нашли?

– Павел Федорович, еще раз хочу предложить вам честную и дружескую помощь.

Предложение союза в полной темноте под снежной бурей было столь внезапным и необъяснимым, что ротмистр не удержался.

– И что можете мне предложить? – начал он торговаться.

– Мой товар такого свойства, что может многое изменить, – ответил Ванзаров.

– Блефуете?

– Вы же знаете, что это не так.

– И что желаете?

– Так как вы работает на агентство Алана Пинкертона…

– Вы не можете этого знать! – зло, сквозь зубы проговорил Францевич.

– Про задание мне ничего не известно. Но две недели назад ко мне поступило предложение на них поработать. Я отказался. По лени. О чем теперь жалею…

– Ну и что из того?

– Только выводы, – сказал Ванзаров, смахивая налипающий снег. – Вероятно, заказ имеет отношение к мистеру Маверику, если он приехал из Америки. Если заказ дал не он, а заказали вести его, следовательно, он на подозрении.

– Допустим… И что?

– Агентство Пинкертона с их неспящим глазом тщательно готовит досье на разрабатываемый объект. Мой обмен прост: вы рассказываете, что было в досье на Маверика, которое вам наверняка прислали, я даю вам бесценную информацию. Подчеркиваю: меня не интересует ваше задание… Мне надо знать, в общем, сущую мелочь: его настоящую фамилию и как он заработал свои миллионы там… Предлагаю последний раз. По рукам?

Ванзаров протянул ладонь. Даже в темноте ее трудно было не заметить.

– Не будем мешать друг другу, – он дал последнюю надежду. Убеждать, что бедняга стал игрушкой в чьих-то руках, было лишним: и так самолюбия через край.

Ротмистр не мог верить тому, кто не был офицером жандармского корпуса. А тем более – полицейскому. Сломать себя, как бы ни хотелось, он не мог.

– Господин Ванзаров… Ваши фантазии не делают вам чести. Доброй ночи, и не вставайте у меня на пути…

Францевич повернулся и пошел, помахивая фонарем, вдоль дома. Как раз, где снега было по пояс. В конце концов упрямство должно наказать само себя. Ванзаров в глубине души по-прежнему верил в высшую справедливость этого мира. Когда не успевал вершить ее сам.