28

Ваше превосходительство!

Выполнение моей операции было сорвано предательским образом. Описываю происходящие события. Как только в доме все затихло, я занялся приготовлением всего необходимого для осуществления задуманного плана. В первую очередь я привел себя в нужную физическую форму. Для этого следующий час отвел на выполнение упражнений физической гимнастики. Когда нужная теплота мышц и гибкость членов была достигнута, я тщательно проверил арсенал предметов, которые могут пригодиться для добывания нужных сведений. Не буду конкретно указывать их. Скажу лишь, что особый «наборчик правды», как мы это называем, всегда при мне.

Время начала операции я наметил на два часа. Принимать пищу или воду в такой момент категорически запрещается. Я занял удобную позу, чтобы после нагрузки дать отдых мышцам. Спать я не мог и не позволил бы себе этого. Время тянулось мучительно долго, но я давно привык к ожиданиям. Все было тихо.

Как вдруг около часа ночи наверху раздался шум, топот множества ног и отчаянные крики. Не теряя ни секунды, с оружием в руке, я бросился туда, куда призывал меня долг. Около номера Джокера находились этот Ванзаров, мелкий старичок и, конечно, месье Пуйрот собственной персоной. Вид его говорил, что в голове его плетутся хитрые замыслы. За дверью раздавался шум борьбы. Все пребывали в растерянности, будто не знали, как поступить.

Промедление было смерти подобно. Я нанес двери удар, который разнес в щепы замок и петли. И немедленно ворвался в номер. Джокер вел с кем-то яростную борьбу на ковре. Он стонал, извивался и наносил удары. Только они приходились по воздуху. Противника не было. Во всяком случае, в плоти и крови. Признаюсь, мне стало страшно. Не прошло и мгновения, как страх улетучился. Джокер еще барахтался, но я взялся за него всерьез. Прижал к полу и не дал шелохнуться. Это помогло, бедняга затих. К поверженному врагу я не испытываю злобы, скорее жалость.

Лицо его было разгоряченным, как после напряженного поединка, но следов от выстрела или удара ножа на рубахе и брюках его я не нашел. Как видно, он не успел еще лечь в постель. Я стал легонько бить по щекам, чтобы привести в чувство. Джокер открыл глаза и посмотрел на меня разумно. И тихо произнес: «Он добрался до меня!»

Несомненно, я бы узнал правду, которая была на волосок от меня. Но тут Джокер впал в глубокий обморок. Что делать? Я не мог выставить набежавших зевак, особенно этого проныру Ванзарова, чтобы провести тщательный досмотр. Чемоданы, как назло, были выставлены горой, только бери и потроши. Но обстоятельства были сильнее. Доктор унес заболевшего.

Несомненно, это происшествие стало неприятным сюрпризом не только для меня. Негодяй Пуйрот, кажется, переживал не меньшую неудачу. Мне вздумалось проверить его на слабину. Иногда решительное действие, пришедшее на ум, приводит к успеху. Не говоря ни слова, я просто пошел на него. В руке у меня был заряженный «наган», а выражение лица не оставляло сомнений в моих намерениях. Пуйрот поступил так, как полагается трусу: он бежал от меня и закрылся в номере. Я уже хотел было пару раз выстрелить, продырявив дверь. Но воздержался. Теперь мне необходимо дождаться, когда доктор приведет больного в чувство.

Далее все будет просто. Обрисовав Джокеру всю ситуацию, в которую он попал, и раскрыв свои карты, я предложу ему выгодный обмен: его жизнь на разыскиваемую вещицу. Постараюсь, чтобы он не имел сомнений: я пущу в действие не только «наборчик правды», но и револьвер – в случае попытки улизнуть. Ему отступать некуда. Полагаю, что в этот раз он будет сговорчивей. Денег он выиграл много, так что потеря будет невелика.

Мне остается дождаться только утра, когда ему полегчает, и сделать так, чтобы раньше меня к нему никто не подступил. За шайкой Пуйрота буду следить с особым тщанием. И хоть я действую один, жандармского корпуса ротмистр стоит десятерых подобных молодчиков. Победа будет за мною. Если же обстоятельства не оставят мне выбора, буду применять оружие. В конце концов наша любимая империя будет только чище, если ее избавить от субъектов вроде Пуйрота или Веронина. В чем я искренно уверен.

Прошу внести в список трат мой пиджак английской шерсти, который я безвозвратно порвал на службе, когда вышиб дверь плечом. У портного он обошелся мне в двести рублей.

Остаюсь искренне ваш