27

Ванзаров спешил неторопливо. Чтобы ступенька лестницы предательски не взвизгнула. Он спустился, ничем не выдав своего появления. Цель была достигнута: щель в двери была узкой, но достаточной, чтобы разглядеть все, что нужно. Посреди комнаты стоял Веронин в глубокой задумчивости, одетый, как будто до сих пор не ложился. Он потирал подбородок и немигающе уставился куда-то в пол. Навлоцкий нервно и суетливо говорил и говорил ему что-то на ухо. Шепот его был громким, как змеиный. Слова были не нужны. И без того было понятно, о чем он докладывал.

Навлоцкий прервался, чтобы перевести дух.

– Что теперь делать? – спросил он.

– Там видно будет, – ответил Веронин, кашлянув, и дал знак затворить дверь.

Ванзаров отпрянул вовремя.

Не таясь, довольно громко он постучал к Лотошкину. Камердинер долго не открывал, а когда открыл, от него пахнуло сладким сном. И зевнул он так, как сыграть невозможно. Ванзарову невольно свело челюсть. Лотошкин уставился заспанными глазами.

– В чем дело? – спросил он и бесцеремонно зевнул.

Выбор был между «хорошенько встряхнуть за грудки» или «придушить ласковым словом». Он выбрал второе.

– В котором часу Маверик вас отпустил?

Камердинер потер глаз и шмыгнул носом.

– А вам какая печаль будет?

Пришлось показательно сжать кулак.

– Сыскная полиция. С вашим хозяином произошел инцидент, обстоятельства выясняются. Итак?

До Лотошкина наконец дошло, что дело серьезное. Сонливость как рукой сняло.

– Прошу прощения, ваше благородие… Так вот, после игры помог раздеться, приготовил чай, они-с травяной на ночь употребляют…

– Дальше… – строжайше приказал Ванзаров.

– Пожелал покойной ночи и пошел к себе. Что же еще? – удивился Лотошкин.

– Давно у мистера Маверика служишь?

– Более месяца, если не ошибаюсь…

– По чьей протекции устроился на теплое местечко?

– Никакой протекции. С предыдущего ушел сам, надоело хамство терпеть, ничего хорошего в агентстве предложить не могли, дал объявление…

– Где?

– В «Ежедневной газете», разумеется. Берут меньше, да и привыкли все прислугу там искать… Мистер меня и пригласил…

– Где он жил?

– По гостиницам все больше… Номера, конечно, брали только лучшие. Понятно, с такими деньгами отчего бы не жить как хочется. Только переезжали часто, за это время, наверно, четыре сменили…

– Почему?

– Откуда мне знать! – удивился камердинер. – Наше дело: прислуживай.

– В каких гостиницах жили?

Лотошкин назвал лучшие заведения столицы, упомянув, что последней была «Европейская».

– Актер этот, Меркумов, в гостиницах не попадался?

– Никак нет…

– Хозяин не пояснил, зачем сюда прибыли? – спросил Ванзаров.

– Мистер Маверик? Никак нет-с… Сказал: собрать весь багаж и взять билеты на ранний поезд. Нам вопросы задавать не положено, платят – и на том спасибо.

– В Америку с ним поедете?

Лотошкин показательно фыркнул.

– Вот еще! Чего я там не видел. Мне и здесь неплохо.

– Когда Маверик взял обратный билет?

– Не знаю точно, но у меня расчет после Святок. Заранее оговорили. Я не возражаю, там сезон начинается, не пропадем-с…

– Платит-то хорошо?

– Не жалуемся! – Камердинер расцвел самодовольной улыбкой.

– По врачам часто ездили?

– По врачам? – повторил Лотошкин. – Да не было ничего подобного. Мистер такого здоровья, что всем бы пожелать… Особенно в его возрасте.

– Как он просил себя называть?

Камердинер оглянулся, будто могли подслушать.

– Не поверите: Петр Иванович… – проговорил он шепотом. – Только настрого приказал об этом держать рот на замке. И обращаться к нему подобным образом, когда мы наедине. Прилюдно – только мистер Маверик. Такая причуда…

– Письма мистер часто писал?

– Бывало как то раз… Относил на почтамт.

– Что ж ты отказался чаем у меня погреться? – спросил Ванзаров, наблюдая за его глазами.

– Прошу прощения?

– Ничего, показалось…

– Это бывает, – ответил всем довольный малый. Такого на мякине не проведешь.

Ванзаров пожелал ему спокойной ночи. И камердинер затворил за собой дверь. Камердинер спит – служба идет. Что по этому поводу думает ротмистр Францевич, Ванзарова совершенно не волновало. Пусть себе подсматривает в щелочку сколько хочет. Что ему остается, как только в бессилии щелкать зубами?

Что ему самому не остается выбора, когда вернется в столицу, Ванзаров старательно не думал. Ведь Францевич непременно проверит и донесет. Если, конечно, не обнаружит фамилию коллежского секретаря Ванзарова в списках сыскной полиции. Может, оно и к лучшему. Сколько можно грести денег лопатой на частной практике. Пора на хлеб и воду государственной службы.