10
– Ты не понял, диггер, – угроза, исходящая от Бубы, была почти осязаемой. – Расскажи подробно, как мы пойдем. Я не собираюсь идти отсюда и до утра. Убедительная просьба к тебе: не считай нас за лохов, крутой диггер. Я не первый раз под землей. Я хочу знать, как мы пойдем.
В сыром воздухе маленькой полуразвалившейся часовни, заваленной мусором и нечистотами, его голос звучал грозно.
Герц спокойно выдержал немигающий взгляд серых глаз. Застегнул куртку до самого подбородка и поднял с подоконника каску.
Свистел ветер, врываясь в разбитые окна. В наступающей темноте плесень, расплодившаяся на сырых стенах казалась серой. Между камнями торчала чахлая трава. Щедро напитанные влагой, в углах часовни росли густые кусты дикого шиповника.
– Ты мне не ответил, – Буба говорил с напором, но из себя не выходил.
Диггер определил его состояние – «на грани». Между полным спокойствием и хорошей профессиональной злостью, которая помогает выигрывать. Чтобы проверить эту грань на прочность, Герц хотел сделать замечание: не кричи, мол, громко. Но потом передумал. Запалятся из-за него – еще неизвестно кому это на пользу и кому во вред.
Герц выдержал паузу и лишь когда крепкий кулак Бубы уперся ему в грудь, ответил:
– Пойдем по сухому канализационному коллектору до развилки и свернем в действующий. Там дерьма по колено. Идти недолго. Будет еще одно ответвление, уже в заброшенную ливневку. В ней спуск в шахту. Спустимся на следующий уровень. Там горизонтальная вентиляционная шахта. Само собой диаметр чуть больше метра. Идти придется согнувшись. Оттуда выйдем в туннель. Там сухо. А там рукой подать до бомбарика. Рядом с ним я и нашел монету.
– Прикольно, – улыбнулся вдруг молчавший до этого Шаман.
Герц первый раз услышал его голос: высокий, с неприкрытым сарказмом. Среднего роста, вертлявый Шаман, казалось, был постоянно настороже.
– Я говорю, прикольно, – повторил Шаман. – Старая монета возле современного бомбарика.
– Видишь, диггер, – прищурился Буба. – Даже Шаману смешно. Ладно. Прогуляемся. От нас, – он сделал акцент на слове «нас», – не убудет. В отличие от некоторых. На все про все – час?
– Не меньше двух, – Герц остерегся называть цифру три.
– Ага. Напрашивается вопрос: какого хрена тебе понадобилось забрасываться здесь, чтобы через весь город тащиться под землей.
– Не я выбирал место заброса.
– Ладно, Буба, – подал голос Санитар. – Время.
Буба спорить не стал. Отработанным движением закрепил на голове каску, подтянул ремень.
– Веди, Сусанин, – усмехнулся он.
Герц поспешно отвернулся, чтобы скрыть кривую улыбку: ему понравилось сравнение.
Настороженная, пропахшая смрадом испарений от фекалий, темнота отступила, потревоженная светом фонарей. Гулкая тишина, в которой как в болоте тонул звук шагов, смирилась с присутствием людей. По каменным стенам, покрытым россыпью бледных грибов сочилась вода.
– Ну и вонь, – не сдержался Шаман. – Как вы тут ходите…
Герц не обернулся. Он шел следом за Бубой. Аладдин сидел на коренастой фигуре молодого человека как влитой. Достаточно было понаблюдать за его манерой передвижения по туннелю, как стало ясно: с ролью крутого, умудренного опытом диггера, Буба не справлялся.
Для того, чтобы Герц пришел к такому выводу, Бубе не обязательно было сразу же после заброса спотыкаться о трубу, пролегающую по дну туннеля. Его походка, дурацкая привычка вертеть головой по сторонам, нимало не беспокоясь о том, что опасность могла обрушиться сверху, – все говорило само за себя. Послужной список Бубы в лучшем случае насчитывал десять забросов. И это еще с большой натяжкой.
Диггер не торопился. Ему некуда было торопиться. В спину ему дышал Шаман. Сначала он пытался поторопить Герца. Пару раз наступив тому на пятки, он вскоре поутих.
Герц шел себе и шел, то и дело бросая короткие взгляды на потолок. Без привычного рюкзака за спиной он чувствовал себя неуютно – все, что могло понадобиться, взялся нести Санитар, остальные шагали налегке.
Диггер постоянно ловил себя на мысли, что это неправильный заброс. Кроме того, пропала та легкость одиночества, которая всегда определяла маршрут по собственному желанию. Временами он и вовсе переставал верить в реальность происходящего: иначе с чего бы это ему вздумалось соваться под землю без рюкзака? Но тут вставало перед ним белое лицо Софии, с черным прямоугольником вместо рта. Тогда Герц переводил дыхание, останавливая злость, от которой кровь начинала стучать в висках.
– Куда дальше, диггер? – Буба остановился возле отогнутой решетки, преграждающей вход в коллектор.
– Прямо, – ответил Герц.
Парень пригнулся и полез в дыру, не удосужившись направить луч фонаря в глубину. Он даже не пытался просчитать свои действия на ход вперед. Ему вполне хватило того, что за железной решеткой обозначился бетонный выступ.
Герц отступил к стене. Он предполагал, что случится дальше и не ошибся.
Бетонная ступень сразу за решеткой только казалась надежной. Оказавшись на выступе, Буба развернулся, чтобы удобнее было прыгать в коллектор, по дну которого рекой текли нечистоты. Внезапно нога его поехала по осклизлой поверхности. В последний момент он пытался развернуться, чтобы ухватиться за решетку. Железный прут, покрытый слизью подвел его. Нелепо взмахнув руками, Буба рухнул в канализационный сток, окатив стены черными брызгами.
Звук падения усилило эхо. Оглушительный всплеск прокатился по подземелью.
К диггеру в ту же секунду подскочил Шаман. Несмотря на то, что был ниже ростом, неожиданно сильно ухватил за ворот куртки и прижал к стене.
– Сука, – прошипел он в лицо Герцу.
Из коллектора послышался отборный мат Бубы.
– Оставь его, Шаман, – наконец, из словесного потока выделились вполне литературные слова. – Я в порядке.
Хватка Шамана ослабла.
– Смотри у меня, гнида, – напоследок прошептал он и отпустил ворот. В свете фонаря блеснули белки глаз.
Вплотную к Герцу подошел Санитар. Глаза их встретились. Он посмотрел на диггера с таким видом, будто разглядывал комара, опившегося его крови. Тяжелая рука опустилась Герцу на плечо.
– Давай сам.
Герц приблизился к решетке и аккуратно протиснулся между прутьями. Полностью переносить тяжесть тела на ноги он не стал. Ухватился за прутья и почти повис на них, не касаясь бетонного выступа. Потом осторожно, чтобы поднять меньше брызг соскочил в коллектор, едва удержавшись на ногах.
Он повернулся и лицом к лицу столкнулся с разъяренным Бубой. Судя по всему, тот окунулся в канализационный сток с головой. С костюма химзащиты стекала грязь, на перепачканном лице выделялись черные от бешенства глаза. Герц видел, каких усилий парню стоило сдержаться и не ударить его в лицо.
– Я запомню это, диггер, – глухо сказал он перед тем как отвернуться.
«Скоро тебе много чего запоминать придется», – подумал Герц. Вслух, разумеется, ничего не сказал.
Рассекая реку плывущих нечистот, Буба двинулся дальше. В ту сторону, куда указал Герц. Ему не пришло в голову поинтересоваться, почему они идут по течению. Почему нарушают правило неписанного закона: никогда не ходить по течению, чтобы в случае опасности иметь возможность вернуться к истокам.
Герц, идущий налегке, казалось бы беззащитный перед любой неожиданностью, вдруг поймал себя на странной мысли. Он ощутил себя принадлежностью мира, лежащего под землей.
В отличие от людей, у подземного мира плохая память. Ему дела нет до суеты людей, с упрямой сосредоточенностью червей ползающих по многокилометровым артериям труб. Он не будет предупреждать о грозящей опасности. Он не делает скидок на возраст и неопытность, и не предоставляет второго шанса, чтобы ты смог исправить свою ошибку. Он равнодушен и жесток. Он с трудом терпит лишь крыс. И ненавидит, когда кто-то касается тайн, спрятанных в его недрах.
Таким же одиноким, равнодушным и жестоким, чувствовал себя Герц, продвигаясь по коллектору вслед за Бубой. И нельзя сказать, чтобы это чувство было ему неприятно.
Вонь стояла такая, что даже у Герца, привычного к запахам, резало глаза. За его спиной слышалось прерывистое дыхание Шамана. Он ругался и старался дышать через раз.
Без происшествий добрались до ливневки. Правда, пришлось немного проблуждать в многочисленных ответвлениях. Дышать стало легче. Буба повеселел. Он то и дело оборачивался.
– Что, диггер, – Буба заговорщически подмигивал Герцу, – идти недолго, верно? Посмотрим, до чего ты додумался.
Герц шел, упрямо глядя перед собой и на подколки не реагировал.
Они свернули налево, перебрались через завал из мусора, оставленного последним ливневым стоком.
Буба остановился возле бетонного колодца. Сорванная с петель металлическая крышка валялась тут же, почти скрытая в грязи.
– Шахта, о которой ты говорил, – причем, в голосе его сквозило удивление.
Пока Санитар доставал из рюкзака веревку с навязанными для удобства спуска петлями, пока пристегивал карабином к скобе, намертво вбитой в стену колодца, пока проверял ее на прочность, Буба, не отрываясь, смотрел на Герца.
– Сюрпризов нет, диггер?
– Нет.
– Смотри. За базар ответишь. Идти недолго. Если со мной что-то случится, дальше тебе придется идти со сломанными ребрами.
– Ты спросил – я ответил.
– Хорошо. Если так.
Буба взялся за веревку и перекинул ноги через обод колодца. На этот раз он долго рассматривал дно, прежде чем ступить в пустоту.
«Парень быстро учится», – с неудовольствием подумал Герц.
Спустились быстро. Веревка так и осталась висеть, пристегнутая к верху колодца.
– Сколько еще времени идти? – спросил Буба, не скрывающий радости по поводу того, что удалось преодолеть спуск без проблем. – Полчаса? Так мы скоро вернемся.
– Больше. Около часа. В лучшем случае, – счел нужным уточнить Герц.
– Ты же говорил, что всего два часа? А мы идем уже часа два.
– Это не моя вина.
– Так двигайся быстрее, – сорвался Буба.
Здесь, ниже уровнем, тишина была совершенной. Настолько, что если остановиться и затаить дыхание, возникало ощущение, которое бывает после погружения в море на большую глубину. Вдруг начинали болеть уши, словно на голову давил столб воды.
Шаману было не по себе. Раз или два оглянувшись, Герц обратил внимание, как тот инстинктивно втягивал голову в плечи, беспрестанно озираясь по сторонам.
Они шли по туннелю. Лучи фонарей скрещивались. В перекрестьях из темноты проявлялись свисающие с потолка известковые натеки, подобные сталактитам в пещерах. Причудливые, ржаво-коричневые, они опускались все ниже. Приходилось пригибаться, чтобы не задеть их каской.
Буба стал осмотрительнее. Особенно после того, как не рассчитал свой рост плюс каску и ткнулся головой в длинный сталактит, зависший над туннелем. Он выругался и пошел медленней.
Ход круто свернул влево. Буба замешкался у поворота, потом сделал несколько шагов вперед и тут же остановился. Дальше пути не было – туннель заканчивался тупиком.
– О-па, диггер, – обрадовался он. – И куда дальше?
Герц приблизился и посмотрел налево. В свете фонаря обозначился дверной провал. Дальше луч терялся в темноте большого помещения.
– Ты ничего про это не говорил, – нахмурился Буба.
– Я не писатель, – зло отозвался Герц, – чтобы описывать каждый шаг.
– Не писатель, говоришь, – начал Буба и не договорил.
– Оставь его, – Санитар подошел ближе. – Хватит болтать. Пошли.
Буба спорить не стал. Кивнул головой и шагнул за бетонный порог.
Герц глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду и вошел следом. Он проходил через склад, забытый всеми, три раза. Два раза по жесткой необходимости – другого пути в обход затопленного коллектора не было. Один раз – любопытство разыгралось. И всякий раз у него неприятно сосало под ложечкой.
Заброшенным складом давно никто не пользовался. Привинченные к стенам железные полки проржавели. Часть из них обрушилась и лежала на полу. В углах возвышались груды искореженного металла – обрывки труб, арматуры, даже посуда. Вроде бы ничего особенного. Вот только пол – не бетон, как в большей части подземных помещений, а закрепленные на деревянных балках щиты.
Буба некоторое время постоял, придирчиво разглядывая помещение. Вдалеке маячил круглый вход в вентиляционную шахту.
Герц видел, как ему не хочется идти первым. Буба колебался.
– Эй, диггер, тут все в порядке? – бросил он через плечо.
– В порядке, – пожал плечами Герц. – Я проходил тут недавно.
Когда Буба ступил на деревянный настил, Герц замешкался. Вдруг срочно понадобилось поправить сапоги и одернуть куртку.
Доски натужно скрипели. Шаг за шагом – Буба довольно уверенно дошел до входа в шахту.
Держась левой стороны, Герц сделал первый шаг. Он с досадой подумал о том, насколько хорошее чутье у парня. Со временем, из него мог бы получиться стоящий диггер. Только это сейчас некстати – его звериная интуиция.
Без всяких раздумий по деревянному помосту, как по асфальту пошел Шаман. Только его, в отличие от Бубы, природа обделила чутьем. Он шел посредине. В этом месте, и правда, деревянные щиты не казались такими прогнившими, как слева, там где шел Герц. Но это ни о чем не говорило. Не верь глазам своим – вот чему учили начинающих диггеров. Крепкая на вид доска, вдруг могла подломиться и наоборот, черное, покрытое слизью дерево, легко выдержать вес тела.
Шаман шел, всем своим видом показывая, что его нисколько не беспокоит скрип досок под ногами.
Незнание закона не освобождает от ответственности. И подземный мир просто не смог упустить такую легкую добычу.
Герц не знал, для чего строителям понадобилось создавать двухэтажный склад и делать деревянное перекрытие между этажами – скорее всего, это было временное сооружение, так и не ставшее постоянным. Он знал одно – здесь было смертельно опасно и каждый неосторожный шаг мог стоить жизни. Особенно, если идти посреди помещения, где между балками имелось жалкое подобие деревянного настила. Время заполнило многочисленные щели мусором, отчего на первый взгляд перекрытие казалось если и не надежным, то по крайней мере способным легко выдержать вес тела. Но только на первый взгляд.
Герц не обернулся, когда за его спиной раздался треск. Он услышал душераздирающий крик Шамана, услышал, как дико заорал Буба, метнувшийся мимо.
Когда диггер повернулся, все было кончено.
Посреди склада зияла огромная дыра. Вся ветхая конструкция еще шаталась и вниз летели щепки, сломанные доски. В провале, на глубине метров четырех-пяти лежал Шаман. Его тело, лежащее на спине с раскинутыми руками, насквозь проткнули железные штыри. Один торчал из грудины, другой из бедра. Третий сорвал с лица пласт кожи. Сквозь рваную дыру, которую еще недавно закрывала плоть, проглядывали зубы и белая кость скулы. Кровь толчками выливалась из раны.
Шаман дергался и хрипел. Его руки потянулись к железу, торчащему из груди, сжали его. Он выгнулся, словно старался ценой неимоверных усилий освободиться от штырей, на которые был нанизан. Судорога пробежала по его телу, заставив мышцы конвульсивно сжаться. Шаман хрипел. Он пытался протолкнуть слова. На губах пузырилась кровавая пена, закрывая рот. Шаман дернулся последний раз и затих. Руки его бессильно скользнули вдоль тела.
В то же мгновенье Буба бросился на Герца. Он ударил кулаком в лицо. Жестко, почти без замаха. И непременно бы попал, если бы Герц не оказался готов к нападению. Он отклонился вправо, чуть пригнулся и нанес парню встречный удар снизу, в челюсть.
Все-таки не зря он при знакомстве отметил профессиональные качества парня. В последний момент Буба дернулся и удар, от которого он должен был опрокинуться на спину, получился смазанным.
Диггер мог бы уйти от ближнего боя, в котором, судя по всему, Буба был силен. Мог бы, но делать этого не стал. Важнее того, чтобы удовлетворить больное самолюбие, ему представлялась возможность произвести впечатление человека слабого. Он уже ругал себя за то, что инстинктивно ответил на нападение. Рано. Затевать драку следовало, будучи уверенным в результате. А лучше чем два сильных противника может быть только один.
Поэтому Герц пропустил удар, когда без всякого перехода Буба ткнул его кулаком справа в живот. Несмотря на то, что успел повернуться, удар все же получился достаточно болезненным. После того, как Герц задохнулся от боли, пропустил еще один, слева, по корпусу. Такой удар, что не будь химзы, диггеру пришлось бы плохо.
Воздух вышибло из легких. От резкой боли Герц согнулся пополам. Он разинул рот, ловя ускользающий воздух. Буба ударил его еще раз. Вполне возможно, он дождался бы, пока Герц рухнет на пол и стал добивать его ногами, но вовремя подоспел Санитар.
– Оставь его. – Он перехватил занесенную для замаха руку, пережал у запястья и резко завернул за спину. – Оставь его, я тебе сказал. Что будет, если ты его замочишь?
– Пусти, – хрипел Буба, тщетно пытаясь вывернуться. – Сука… Шамана… Шамана… Убью, суку!
– Остынь, – Санитар с силой оттолкнул Бубу к стене.
– Он знал! Он знал, что там опасно! – орал Буба, растирая запястье. – Он специально нас сюда завел! Ты, сука, знал! – он сделал попытку снова достать Герца. Ему помешал Санитар.
– Сам виноват… твой Шаман, – Герц говорил, превозмогая боль. – Ходите тут… как по асфальту. Тут вам не земля… здесь каждый шаг… прогулку, бля, туристы… нашли.
– Сука! – сорвался с места Буба.
– Угомонись, – зло сказал Санитар, удерживая Бубу, рвущегося в бой. – Он где-то прав. Это не прогулка.
– Здесь каждую минуту все меняется, – Герц, наконец, разогнулся. – Ты прошел, я прошел… ему не повезло.
– Заткнись, – коротко бросил Санитар. – Ты в порядке, Буба?
– В порядке…я. Надо Шамана доставать. Мы же не бросим его здесь?
– Я не полезу, – решительно заявил Санитар.
– Вот этот пусть лезет.
– Он-то, может, и полезет. Только кто знает, может там, внизу, есть еще один ход. Ты за ним бегать будешь?
Буба замолчал, пожирая Герца кровожадным взглядом.
– То-то и оно, Буба. Пошли. Хватит болтать. Все там будем.
– Но… мы что же, бросим Шамана там, крысам?
– Вернемся. После.
Санитар повернулся к Герцу и долго смотрел ему в глаза.
Герц старался, чтобы в его взгляде отразилась только боль, которую он недавно пережил. Потому что в голове волчком крутилась мысль: минус один. Минус один.
