Глава 14

Большое белое солнце стояло высоко, когда Тимур разлепил веки. Голова гудела, но состояние было вполне приличным. Во всяком случае, его не тошнило, а в животе даже чувствовалось урчание, предвещающее хороший аппетит.

За столом, на котором вчера проводил операцию Ортобель, сидели Дод с Кириком и перекусывали бутербродами. Помощник был бледен, но выглядел гораздо лучше, чем накануне. Старый доктор приютился в кресле у окна со стаканом в руке и полупустой бутылкой рядом. Похоже, ночью он не спал.

– Глядите, кто проснулся, – сказал Дод, радостно улыбаясь. – Доброе утро, капитан!

Тимур нахмурился. Такое доброжелательное настроение совершенно не в духе Очкарика.

– Ты куда пропал вчера? – спросил он, с трудом ворочая пересохшим языком.

Дод поднялся с табуретки и поднес Тимуру чашку воды. Тот осушил ее в три глотка.

– Пока вы тут квасили, старина Дод раздобыл деньжат, – ответил техник, продолжая хитро улыбаться.

Тимур посмотрел на него с подозрением, кряхтя встал со своего ложа и помассировал затекшую шею. Все-таки он не имел права так напиваться. Произойти могло все что угодно.

– Кирик, ты как, дружище? – осторожно спросил он, подходя к столу и внимательно осматривая первого помощника.

Тот был бледен лицом и как будто похудел. Щеки ввалились, заострились скулы, отчего выражение лица стало похожим на маску печального клоуна из фильма ужасов.

– Тобой детей пугать можно, – сказал Тимур и, подумав, добавил: – Да и не только детей.

– Со мной все хорошо, капитан, – ответил Кирик. – День, два, и я снова в полной боевой готовности.

– Какого черта тогда ты просил закопать тебя в пустыне? – хмуро спросил Тимур. – Впрочем, лучше не отвечай.

– Особенность его расы, – прокомментировал старый врач, поцеживая пойло. – Это воины. Серьезные ранения, особенно в голову, организм воспринимает, как источник опасности не только для особи, но и для группы. Поэтому сразу включаются механизмы противодействия регенерации, чтобы воин не стал обузой для остальных. Если какое-то время за ним ухаживают и поддерживают жизнь, организм считает, что группа в безопасности и запускает противоположные процессы.

Кирик кивнул, подтверждая правоту слов. Дод мельтешил перед Тимуром, явно горя желанием что-то рассказать.

– А твое снотворное не сработало? – спросил капитан, показывая на бутылку.

– В последнее время и оно меня подводит, – мрачно отозвался Ортобель.

Его и без того оплывшее лицо еще больше обвисло, веки набрякли розовыми подушками, а уголки губ сползли чуть ли не к подбородку.

– Почему-то мне не хочется спрашивать, Дод, где ты раздобыл деньги, – сказал Тимур. – Но придется это сделать.

Очкарик достал из кармана штанов перевязанную пачку кредитов и помахал ею в воздухе.

– Наличка, – сказал он. – Старая добрая наличка и никаких проблем.

Тимур потер виски и закрыл глаза.

– И никакого горошка, прошу заметить, – продолжил Дод, распахивая куртку и демонстрируя пустой внутренний карман, на дне которого, тем не менее, капитан различил случайную горошину. – Сбыл все по выгодному курсу и теперь у нас есть деньги, чтобы куда-нибудь умотать.

– Куда ты собрался уматывать, техник? – спросил Тимур. – Для начала нам надо по-тихому отсидеться, а ты развернул наркоторговлю. Спихнул, небось, где-нибудь поблизости, чтобы далеко не ходить?

Очкарик покраснел.

– А ты думал я на другой конец города поеду?

– Надо было просто наклеить объявление на дверь, – сказал Тимур. – И не мучиться.

– Извини, что пытался как-то выправить положение, пока ты пьянствовал, – зло сказал Дод.

– Ладно, проехали, – сказал капитан. – Мы в таком положении сейчас, что нам нужны не деньги, а безопасное место. Кирик должен восстановить силы, да и нам не помешает отдохнуть и все обдумать. Тут и раньше не было безопасно, потому что нас видели, а теперь, когда ты засветился с наркотой, оставаться нельзя ни в коем случае. Собираемся ребята.

– Да брось, Тим! – сказал Дод. – Ты придираешься, потому что у тебя похмелье и надо сорвать на ком-то злость. Съешь бутерброд лучше.

– Я злюсь на себя, – ответил Тимур и повторил громче: – Собираемся, парни! Док, можешь дать хороший совет напоследок?

Ортобель оглядел мутным взглядом компанию.

– Держитесь вместе, мать вашу. И убирайтесь отсюда как можно быстрее, – сказал он, открыл ящик стола и начал в нем копаться. – И вот еще. Лучше бы тебе не отсвечивать своим дьявольским фонарем.

Он бросил Кирику мешочек, оказавшийся комплектом цветных контактных линз.

Через минуту они вышли из душной квартиры на залитую жарким солнцем Гаутимы улицу, сразу свернули в проулок и двинулись в направлении города. Местные бросали на них мимолетные взгляды и отворачивались, то ли боясь привлечь внимание, то ли просто из деликатности. А может, подумал Тимур, им просто нет до нас никакого дела. Действительно, каждый гаутимец был занят чем-то своим, люди читали газеты на лавочках, стирали белье в пыльных желтых дворах, детвора играла в ракетбол, приспособив для ворот прохудившийся металлический прицеп от гиперцикла.

– Куда идем? – спросил Дод, вжимая голову в плечи и беспрерывно поправляя кепку.

– Надо найти транспорт и попытаться выехать из города, – сказал Тимур. – Переждем пару месяцев, пока страсти не улягутся, и улетим с планеты.

– А куда нам лететь, Тим? – снова спросил Очкарик, нервно теребя мочку уха. – На Дюке нам точно делать нечего.

Капитан сунул руки в карманы и продолжал шагать. Он не знал, куда им лететь.

– Ты как, дружище? – спросил он помощника, который прихрамывал на обе ноги, но старался не отставать.

– Я в порядке, капитан.

Тимуру вспомнилась Виалиса. Ослепительно белые волосы, гордо посаженная голова, ее взгляд, прямой, безжалостный, но в то же время и беззащитный. Какую тайну скрывает эта девушка? Кого боится и так сильно ненавидит, что готова пойти на все, даже бросить своих спасителей в пустыне на произвол судьбы. У Тимура не укладывалось в голове, что она могла быть обыкновенной обманщицей, которая не имела ни жалости, ни совести. Преступницей, как назвали ее Стражи.

– Возможно, нам следует пойти разными дорогами теперь, – тяжело выдохнул он, отвечая на вопрос Дода.

– Что? – не понял тот. – Какими дорогами?

Кирик, услышав слова капитана, резко повернулся к нему.

– Не знаю, ребята, – сказал Тимур. – Наверное, для всех будет безопаснее, если мы разлетимся в разных направлениях. Корабля у нас нет, так что какой я нахрен капитан.

Они остановились. На маленькой площади, с неработающим, разбитым фонтаном посередине, в тени чахлого деревца. Дод и Кирик смотрели на Тимура, недоумевая.

– Я не знаю! – сказал Тимур раздраженно и громко.

Местный житель, сидящий неподалеку в тени того же деревца, испуганно оглянулся, а затем снова уткнулся в электронный журнал.

– Не знаю, – повторил капитан тише. – Просто пришла такая идея в голову. В любом случае, сначала нам надо где-то укрыться.

Дод насупился и покраснел.

– В чем дело, Тим? – спросил он. – Ты собираешься нас бросить, так объясни в чем дело!

Он и сам не понимал в чем дело, а может, знал, но не хотел признаваться. Что-то изменилось с того вечера, когда он вступился за девчонку в баре Диса. Он умудрился попасть в такой переплет, в котором не бывал за всю свою жизнь, да еще и затащил туда друзей. Теперь они нищие, бродяги, без дома и почти без средств.

– Я просто перебрал вчера, – сказал Тимур примирительно. – И у меня жуткое похмелье.

– Вот, вот! – обрадовался Дод. – Это все от пьянства у тебя. Совсем башка поехала. Но ничего, мы выкрутимся.

Кирик, как обычно, промолчал. Тимуру показалось, что в странных инопланетных глазах, которые были теперь ярко-синего цвета, светилось понимание.

Два полицейских гиперцикла появились внезапно, словно выпрыгнули из фонтана или соткались прямо из густого, жаркого воздуха. Друзья только успели оглядеться в поисках пути отступления, как из машин высыпались черные фигуры в полном защитном обмундировании и окружили их.

В руках полицейских были дубинки-шокеры, которые они без всякого предупреждения сразу пустили в дело. Тимур не заметил момента удара, но тело его удивительным образом выгнулось дугой сначала в одну сторону, потом в другую, а затем скорчилось в позе эмбриона. По тому, что прямо перед глазами оказался грязный мелкий песок, он понял, что лежит на земле, лицом вниз. Рядом, с таким звуком, словно закинули в кузов пару мешков картошки, шлепнулись еще два тела.

Что-то ударило его по голове, отчего лицо окончательно впечаталось в почву, а потом земля поехала вверх, задирая верхнюю губу, царапая щеки и лоб. Он не сразу сообразил, что его тянут за ноги. Тимур застонал. Было не столько больно, сколько обидно. Он понимал, конечно, что их шансы благополучно уйти исчезающе малы, но все-таки ему представлялась погоня, перестрелка и героическое сопротивление превосходящим силам врагов. Вместо этого их скрутили, как бродячих псов, да так, что они и гавкнуть не успели.

Периферийным зрением Тимур увидел, как человек с электронным журналом быстро встал со скамейки и, потупив взор, зашагал прочь. Все-таки странные эти гаутимцы, подумал он, забитые какие-то.