VII

— Надеюсь, вы без намеков насчет пожирателей, — усмехнулся академик, разглядывая второй аппетитный бутерброд, с черной икрой.

— Я намекаю на свет… Вернее, на частицы света, на известные вам фотоны, — сказал Юра. — Мой планетоплан глотает расстояние со скоростью двести девяносто восемь тысяч километров в секунду…

Академик на мгновение перестал жевать и пробормотал:

— Любопытно, хотя и невероятно.

— Невероятно, но факт. Правда, эта скорость несколько меньше общепринятой. Однако вспомните, что общепринятая скорость света выведена лишь как средняя из немногочисленных наблюдений и опытов. Я убежден, что скорость света действительно может быть различной. Правда, разница не превышает одной-двух тысяч километров в секунду, но она существует и зависит не только от среды, через которую проходит свет, но и от источника света. Хотите, я вам докажу, что свет от Сириуса распространяется с иной скоростью, чем свет от зажженной спички?

Академик поперхнулся и в замешательстве сунул недоеденный бутерброд в жилетный карман.

Юра взглянул на циферблаты счетчиков и озабоченно проговорил:

— У нас остались считанные минуты, поэтому буду краток. Вот уже больше полустолетия наука толковала о колоссальных запасах внутриатомной энергии. Я долго искал подходящие электроны и наконец нашел. Вспомните таблицу Менделеева. В ней остаются незаполненными три места под номерами шестьдесят один, восемьдесят пять и восемьдесят семь.

— Вы открыли новый элемент? — спросил академик.

— Да, я назвал его «радий-два». Он занимает восемьдесят пятый номер в таблице элементов Менделеева и более радиоактивен, чем радий. Его электроны в камере из особой пластмассы превращаются в фотоны, и их энергии вполне достаточно, как видите… — Юра внимательно вгляделся в показания приборов. — Осталось три минуты… Для своего планетоплана я выбрал путь вокруг Солнца по орбите, прямо перпендикулярной плоскости земной орбиты. Описав полуокружность, мы должны будем очутиться на Десятой. Расчет орбиты планетоплана прост. Берем как радиус расстояние от центра Солнца до Земли и высчитываем по формуле два пи-эр, деленные на два. Делим на скорость нашего полета, получаем расстояние в тысячу шестьсот восемьдесят световых секунд. Это составляет точно двадцать восемь минут полета. Мы проговорили ровно двадцать пять минут.

Его прервал академик. С внезапным порывом злости он подскочил на сиденье, крикнув:

— А если никакой Десятой нет?

— Тогда мы, — веско ответил Юра, — облетим вокруг Солнца по оставшейся половине орбиты и вернемся к себе. Фотоны на обратный путь у меня есть.

Через плечо Юра показал академику две черные блестящие коробочки, похожие на плоские пудреницы из папье-маше.

— А если вы… воздушный шофер… — академик почти задыхался от волнения, — если вы промахнетесь при посадке на Землю?

Юра даже не обернулся. Он был занят у приборов и рычагов. Он только пожал плечами:

— Тогда ничего не поделаешь… Да вы не волнуйтесь. Михаил Сергеевич, — тепло сказал Юра. — Ну, будем кружить вокруг нашей Земли, пока свои не выручат. Наши высотники куда угодно доберутся… Хлебните из термоса… Только не из саквояжа, а слева, в кармашке у окна. Чистый лабораторный спирт с водой. Подкрепляет…

Хладнокровие Юры перестало бесить академика. Он покорился неизбежности, уготованной судьбой. Глоток из лабораторного термоса оказался кстати.

«Хорошо!» подумал академик и закрыл глаза в приятной дремоте. Волнения утомили его. Где-то, словно за фанерной перегородкой, слышался отрывистый голос Юры:

— Внимание! Перед нами Десятая… Постараюсь спланировать… Приготовьтесь!

Академик почувствовал толчок в момент посадки планетоплана. Странное спокойствие и лень овладели академиком. Он не испытывал никакого желания посмотреть на Десятую. Он только перевернулся на другой бок и даже слегка всхрапнул.

Но чьи-то руки начали сильно трясти его.

— Да вы живы или нет? Проснитесь! Прилетели! — гремел торжествующий голос Юры над самым ухом академика.