XX
— А знаете, Юриссимус, я не чувствую ни малейшей усталости, — сказал академик. После короткого завтрака ему с Юрой была предоставлена комната для отдыха. Академик чувствовал, что он вполне освоился с Десятой. Ему даже казалось, что эта комната поразительно похожа на ту, которую он занимал минувшим летом в Кисловодском санатории. — И мне совсем не хочется сидеть здесь, — добавил он.
— Вероятно, хозяева угостили нас крепчайшим кофе, — отозвался Юра, прихорашиваясь перед зеркалом. — Они сейчас зайдут сюда, чтобы везти нас знакомиться с Десятой. Нам надо поспешить привести в порядок свой туалет. Мне самому не сидится в этом отеле. Но я думаю, что мое знакомство с Десятой придется отложить…
— Почему? — изумился академик, любовавшийся через окно ажурными остриями башен и величественными куполами зданий, выглядывавшими из-за вершин густых деревьев.
— Меня беспокоит судьба планетоплана. Боюсь, что он нуждается в моей помощи. Я вовсе не собираюсь оставаться тут навсегда.
Юра подошел к академику и продолжал с нескрываемой тревогой:
— Мне не хочется доставлять неприятные минуты близким. Ведь о нас, вероятно, уже сильно беспокоятся.
Академик вспомнил, что у него тоже имеется семья и близкие друзья. Но в то же время ему очень хотелось совершить путешествие по Десятой.
— Вы правы, — сказал он, — но как же быть?
— Очень просто, Михаил Сергеевич. Вы отправитесь в экскурсию, а я попрошу, чтобы меня доставили к планетоплану…
— А если попросить, чтобы планетоплан доставили к вам? — возразил академик.
— Нет уж, лучше я сам. Еще переломают что-нибудь. Тогда и не выберемся… Ведь это мой первый дальний экспериментальный полет. Нет, я сам. Впрочем, от такого разделения экскурсий по Десятой только выиграем: каждый из нас сделает свои наблюдения, потом мы обменяемся впечатлениями…
— Понятно, — согласился академик.
В комнату вошли двое уже знакомых им обитателей Десятой.
Академик никак не мог отделаться от впечатления, что старший удивительно похож на профессора Лариона Петровича, находившегося в это время на Третьей планете. Впрочем, это впечатление очень помогло академику: он преисполнился теми же чувствами старой дружбы, которая в течение многих лет связывала его с земным профессором, директором Физического института.
Юра объяснил вошедшим свое желание. Академик при этом узнал имя старшего. Оно доставило ему новое удовольствие. Он несколько раз произнес вслух:
— Лари… Лари…
И вот Юра ушел вместе с младшим. Они отправились разыскивать планетоплан. Академик остался с Лари.
— Мне поручено, — приветливо сказал Лари, — ознакомить вас с Зяльмэ. К сожалению, у нас в распоряжении мало времени. Дело в том, что как раз на сегодня у нас здесь назначено одно интересное мероприятие. Поэтому поспешим. Ваш спутник позже присоединится к нам. Вероятно, он не задержится…
Академик отлично помнил, как они вышли из комнаты, причем Лари продолжал свои объяснения. Они двигались по широкой, залитой солнцем дорожке, и академику почему-то показались знакомыми эти деревья, цветы и приятно журчавшие фонтаны. Странно только, что ни одного обитателя Десятой, кроме Лари, не было видно.
И, как бы отвечая на мысли академика, Лари сказал:
— Мы идем как раз к тому месту, где вы впервые вступили на Зяльмэ. Это место сохранило обстановку и предметы давно прошедших времен, когда…
— Когда здесь зверствовали обезьяны? — спросил академик.
— Я не знаю, что такое обезьяны, — пожал плечами Лари. — Те существа, которые вы видели в световых записях фактов, раньше тоже были людьми.
— Тогда они выродки! — воскликнул академик и объяснил в нескольких словах то, что знал о происхождении видов на Земле.
— Мы называем их подчеловеками, — сказал Лари. — Теперь их не существует. Они населяли местность, которую наши историки называли «Страной безумных людоедов». С тех пор Зяльмэ тысячу раз совершила свой путь вокруг этой крошечной звезды…
Лари показал на солнце.
— Зяльмэ тогда была густо населена. Все жили довольно мирно, и каждое племя занималось своим делом. Но безумцы захотели овладеть всей поверхностью нашей планеты. Вы спросите: «Почему?» Достоверно, что среди них один за другим появлялись вожаки, которые внушали, будто бы на Зяльмэ должны властвовать лишь они, обезьяны, а все остальные обязаны стать их вечными рабами.
— Какая мерзкая глупость! — возмутился академик. Он нервно передернул плечами.
— Каждый человек скажет то же самое, что и вы, — отозвался Лари. — Но внушение это вытекало из диких пережитков далекого прошлого и падало на благодарную почву недалеких разумом существ. В сущности, они были ленивы и тупоумны. Развитие их остановилось на стадии, когда смысл существования сводился к одной цели — пользоваться плодами чужих трудов. Больше того: в их развитии наступил определенный регресс. Они сохранили некоторые черты прежнего облика, но всей их внутренней сущностью начали владеть далекие примитивные инстинкты первобытных хищников. Инстинкт разрушения и жестокость овладели этими извергами. Они перестали быть безобидными — они сделались подчеловеками. Они вторгались в окрестные страны. Они пользовались разнообразными средствами истребления, придумывая все новые и новые жестокости. Сначала они завоевали часть планеты. Их страна была в течение столетий источником войн. В годы после полученных поражений они прикидывались мирными, они обманывали миролюбивые племена, ссорили их между собою, к основной их план — истребить остальных по одиночке — не сразу стал очевидным для всех. Ровно триста лет назад безумные людоеды начали всепланетную войну. В течение долгого времени происходили кровопролитнейшие сражения. Наконец все разумные существа объединились против подчеловеков. Наши предки очень любили свободу. Они работали для победы, не зная отдыха…
— И они победили? Каким образом? — спросил академик, слушавший Лари с величайшим вниманием.
— Вы это сейчас увидите, — ответил Лари. — Мы как раз пришли к тому месту, где я вам сумею это показать.
Они стояли на площадке, окруженной знакомой академику низкой изгородью. Лари подвел академика к перилам.
— Перед вами световая запись исторических фактов в их движении. Мы можем воссоздавать их в том виде, как они происходили в действительности давным-давно.
— Я уже видел ваше изумительное кино, — заметил академик.
Лари вопросительно посмотрел на него:
— Не понимаю. Что такое кино?
Академик объяснил принципы и устройство киноаппаратуры. Лари покачал головою:
— Ну, это несколько иная вещь. Когда=то и у нас пользовались световыми лучами для подобных целей. Но теперь… Совершенно новый подход к явлениям света был разработан нашими учеными во время всепланетной войны. Один из них изобрел способ делать днем целые зоны невидимыми для врагов. Это оказалось возможным благодаря тому, что источники световых волн, световые частицы, представляют очень благодарный материал для совершенно новых применений, которых люди до того не знали. Да посмотрите сами…
Перед академиком раскрылась картина, которую он называл кинофильмом, а Лари — световой записью исторического факта.
Подчеловеки двигались по дороге. Они содрогались от ужаса.
— Вы видите, — сказал Лари, — отряд врагов, отправившийся для уничтожения людей. Но эти людоеды — в ловушке. Каждый кусок пространства грозит им смертью.
И действительно, академик увидал, как людоеды по одному, по-двое падали, поражаемые невидимым оружием.
— За каждым камнем, за каждым деревом их ждала карающая рука возмездия… Посмотрите… Я сделаю для вас видимыми зоны, невидимые в то время для врагов человечества…
Отряд людоедов, оказывается, был окружен людьми, которые со всех сторон посылали огненные потоки в обезьяноподобных.
— Их уничтожали, как отвратительных гадов, — пояснил Лари. — Видите, как они бегут? Они были загнаны в глубокую долину среди высоких гор и там оцеплены, как когда-то оцепляли очаг заразы. И они, пораженные одичанием, как болезнью, были там уничтожены. Видите, люди очищают воздух после этих выродков.
— Но как было достигнуто это? — воскликнул академик, показывая на мощные потоки огня, обрушивающегося на обезьяноподобных подчеловеков.
— Творческим трудом, — ответил Лари. — Труд возвысил нас над животными. И каждый, кто пренебрегает трудом, кто хочет существовать за счет награбленного, неизбежно начнет превращаться в животное. Видите, в каких грязных зверей превратились эти погромщики? — кивнул Лари на подчеловеков. — А теперь взгляните, как самоотверженный труд на общую пользу облагораживает нас…
И академик увидал сначала поросшие диким кустарником пространства. Сюда приходили люди. Они очищали пространства, и стройные здания начинали выситься здесь. Академик видел просторные залы, наполненные гудящими машинами. Около них трудились люди, сосредоточенные и серьезные. Они ковали металл. Бесконечные ряды готовых изделий в штабелях тянулись всюду, куда бы ни взглянул академик. И тут же рядом, близко, видел он человеческие лица — мужчин, женщин, стариков, подростков, суровые лица занятых своим делом людей. Он понял, что люди здесь куют оружие победы.
Чем дальше шел академик, тем быстрее двигалась и работа людей. На их лицах появлялись спокойствие и уверенность. Академику захотелось самому стать рядом с этим крепким молодым парнем, который вытаскивал из раскаленного горна пышущий жаром кусок металла, тоже взять в руки молот и так же ударить, чтоб огненные искры фейерверком взвились вверх. Но Лари вел его вперед без остановки. Теперь на лицах людей академик видел радость. Он прочитал в их глазах выражение доблести и геройства.
— Победа? — спросил академик.
— Да. Подчеловеков теперь нет на поверхности нашей планеты. После победоносного окончания всепланетной войны люди труда, наши предки — отцы и деды-победители — вынесли всеобщее решение жить в вечном мире. Постановили также устроить особый музей. Средний возраст человека у нас сто лет. Музей должен был существовать столько времени, чтобы три поколения видели все ужасы войны, затеянной безумными людоедами, и чтобы прониклись отвращением к ним. Надо было показать людям, что ожидало их, если бы здесь восторжествовали взбесившиеся подчеловеки…
— Я видел ваши записи фактов, — задумчиво и медленно произнес академик, вспомнив то, чему когда-то был свидетелем на Земле. — Они очень поучительны.
— Сегодня как раз последний день существования этого музея. Люди триста лет назад сделали вывод, как надо по-настоящему жить, и три поколения воспитаны надлежащим образом, — сказал Лари. — Сегодня последнее напоминание о подчеловеках — этот музей ужаса будет уничтожен. Мы с вами единственные, кто сегодня допущен сюда. Но пора. Мне хочется познакомить вас с нашими друзьями. Мы здесь все друзья. Вы увидите их на торжестве. Ведь на месте уничтоженного ужаса мы начнем строить город Счастья.
— Я хочу поскорее увидать строителей этого города! — с большим волнением воскликнул академик.
