Книга: Сокровище Черного моря
Назад: Глава 4. ПРОТИВНИК НА ТРИБУНЕ
Дальше: Глава 6. ПРОФЕССОР КАЛАШНИК

Глава 5. ДЕЛО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ

— Не понимаю, почему так задерживается Евгений Николаевич, — оказал Петров, расхаживая взад и вперед по лаборатории.
— У него разговор с директором. Сергей Иванович задержал его после заседания, — объяснил Крушинский.
— Сергей Иванович поздравляет его с блестящим заключительным словом? — спросил Лапин.
Крушинский подумал и неторопливо ответил:
— Сомневаюсь… Он был чем-то очень озабочен.
— Послушайте, Аркадий Петрович, — сказала с возмущением Ольга, — а вы хорошо поняли, что вам сказал Евгений Николаевич?
— В пределах моих умственных способностей. — Петров пожал плечами. — Я же вам говорил: он просил меня собрать в лаборатории после заседания всех научных сотрудников. — Для чего?
— Об этом он ничего не сказал, добавил только, что очень спешит.
— Не похоже, — буркнула Ольга, посмотрев на часы. — Двадцать минут девятого.
— Что же делать, надо ждать, — с философским спокойствием ответил Крушинский. — Сегодня суббота. Очевидно, дело, из-за которого нас задерживает профессор, не терпит отлагательства до понедельника.
— А, вот и он! — Ольга просияла в улыбке, не вязавшейся с только что высказанным ею недовольством.
Петров повернул голову, прислушиваясь. В коридоре прозвучали твердые, четкие шаги. Петров кивнул головой и облегченно вздохнул.
— Он!
Дверь распахнулась. Профессор Смолин быстро прошел через комнату и сел спиной к окну. Все молча ждали, что он скажет. Смолин побарабанил по забытому кем-то на столе стакану, тонко зазвеневшему под его пальцами.
— Как дела? — спросил он отрывисто.
— В порядке, — ответил Петров, улыбаясь. — Мы в восторге от вашей речи. Калашник потерпел полное поражение.
— Зажгите свет! — коротко попросил Смолин.
Петров повернул выключатель. Под потолком вспыхнула лампа. Сумерки за окном сразу же сгустились.
— Больше в лаборатории никого нет? — спросил Смолин нахмурившись.
— Здесь все, — ответил Петров, — кого я успел предупредить. Ведь вы…
— Хорошо, — прервал его Евгений Николаевич. — Нам предстоит довольно серьезный разговор. Николай Карлович, — обратился он к Крушинскому, — вы хорошо знаете Черное море?
Крушинский снял очки и начал неторопливо протирать их платком.
— Как вам сказать, Евгений Николаевич… Конечно, как специалист по водорослям, я знаю его главным образом с этой стороны. Но, поскольку я работал там много лет, общее представление о нем у меня есть.
— Карта Черного моря у вас найдется? — перебил его Смолин.
— Да, конечно.
— Масштаб?
— Пять километров;
— Пока достаточно. Принесите.
Крушинский вышел.
— Предполагаются работы на море? — спросил Петров. — Но ведь до сих пор мы работали с пресноводными…
— Сейчас все узнаете. Вам, — обратился Смолин к Ольге, — предстоит обучиться новой методике.
— Какой методике? — сразу заинтересовалась Ольга.
Смолин усмехнулся.
— Вы спросите лучше, у кого… Вам никогда не придет в голову…
— Вот, что вы просили, — сказал Крушинский, входя в комнату.
Он развернул на столе большую карту Черного моря, старую, пожелтевшую и истертую на сгибах.
— Ну-с, — интригующим тоном обратился Смолин к сотрудникам. — Начнем, как говорится, ab ovo! Расскажите нам, Николай Карлович, о растительности Черного моря. Где, что и как произрастает?
Крушинский нагнулся над картой, близоруко щурясь на мелкие надписи.
— Основные черты распределения растительности в Черном море, — начал Крушинский своим обычным неторопливым скучным голосом, — были выяснены еще пятьдесят лет назад академиком Зерновым. С тех пор наши знания значительно углубились, но в основном не вышли за пределы предложенной им схемы.
Растительный мир Черного моря, как вы знаете, распространяется на 200 метров в глубину. Ниже начинается зона сероводорода, убивающего все живое.
— Вы только покороче, — прервал его Смолин. — В самых общих чертах.
— Хорошо, — невозмутимо отозвался Крушинский. — Растительность Черного моря — это в основном прибрежные водоросли. Глубоководных растений в Черном море нет, потому что на дне этого бассейна зловонный ил, населенный бактериями, производящими сероводород, и абсолютно непригодный для другой органической жизни…
— Какие именно водоросли и где произрастают? — снова прервал его нетерпеливо Смолин. — Особенно меня интересуют багрянки.
— Что ж, можно и о багрянках, — без оттенка раздражения согласился Крушинский. — На прибрежных скалах в зоне прибоя основные формы растительности — это розовая известковая водоросль кораллина и мелкая слизистая водоросль немалион. На глубине до шестидесяти метров встречается мягкая багряная водоросль филлофора. В северо-западной части моря академик Зернов обнаружил заросли этой филлофоры на огромной площади и даже предложил назвать эту часть бассейна "Филлофорным морем". — Крушинский обвел рукой на карте большой круг к западу от Каркинидского залива. — Итак, основные виды багрянок в Черном море, это — кораллина, немалион и филлофора. Они в Черном море имеют широкое распространение. Глубже филлофоры найдены антитамнион и полисифония наиболее густо окрашенные багрянки Черного моря. Вообще, надо сказать, чем глубже развиваются красные водоросли, тем ярче и гуще их окраска. Описано еще несколько видов, но они имеют очень ограниченное распространение.
Смолин пристально посмотрел на Крушинского.
— И это все? — разочарованно спросил он.
— Все, — подтвердил Крушинский.
— Небогато, — покачал головой Смолин.
Он выдержал небольшую паузу, переводя испытующий взгляд с одного лица на другое.
— Нам предстоит, — сказал он медленно, — дело государственной важности. Мы получили задание разработать биологический метод извлечения золота из морской воды.
Четыре пары глаз смотрели на него с напряженным интересом.
— Золота? — переспросил изумленно Петров.
— Да, золота. Вас это удивляет?
— Собственно, я никогда не думал об этом, — недоумевающе ответил Петров.
— Напрасно. Золото — элемент, который по своей распространенности в живой и мертвой природе не имеет себе равных. Все организмы содержат в составе протоплазмы следы золота…
— Но ни один из них не концентрирует его в заметных количествах, возразил Петров.
— Да. До сих пор считалось так, — подтвердил Смолин.
— Что значит до сих пор? — удивился Петров. — А теперь разве что-нибудь изменилось?
Смолин усмехнулся, встал и с высоты своего огромного роста оглядел, прищурясь, сотрудников. Потом вытащил из кармана небольшую картонную коробочку и раскрыл ее.
Четыре головы наклонились над странным предметом. Он был похож на сухую, корявую ветку какого-то растения. Тонкие, жесткие, колючие стебли плотно переплелись между собой.
— Ну, что скажете, Николай Карлович? спросил Смолин.
Крушинский протянул руку к коробке.
— Разрешите.
— Пожалуйста.
Николай Карлович поднес ветку к самым глазам, затем положил на ладонь и встряхнул, пытаясь определить вес ветки.
— Ну, что скажете? — повторил вопрос Смолин.
— Да что ж тут сказать… — Крушинский пожал плечами. — Непонятно…
— Не узнаёте?
— Очень тяжелая… Удивительно тяжелая. Именно поэтому я не решаюсь отнести ее к какому-либо из знакомых видов.
— Но вы догадываетесь, что это такое?
— Насколько я понимаю, это багряная водоросль… К сожалению, я слабо знаком с этой группой. Как и любому биогеохимику, мне известны только багрянки, накапливающие известь, — литотамниевые багрянки. Но этот вид я вижу впервые. И не могу понять, что в нем Накапливается. Судя по весу этого экземпляра, он содержит, по меньшей мере, свинец.
— Вы очень близки к истине, Николай Карлович. Посмотрите-ка поближе к лампе.
Крушинский шагнул к столу, не сводя глаз с водоросли. Яркий свет настольной лампы скользнул по рукаву его пиджака и задрожал на ладони. Растение засветилось густофиолетовым цветом. Крушинский медленно повернул руку, поочередно обращая к свету все ответвления. Внезапно лицо его озарилось догадкой.
— Евгений Николаевич… — негромко сказал он, не решаясь высказать пришедшую в голову мысль.
Смолин широко улыбнулся.
— Итак, Николай Карлович?
— Это же… золото.
— Да, Николай Карлович, золото… Настоящее золото. И водоросль, которую вы держите в руках, содержит восемьдесят процентов этого металла.
— Золотая ветвь! — мечтательно прошептала Ольга.
Смолин кивнул головой.
— Вижу, всем вам хочется прежде всего узнать, что это за растение, сказал он, улыбаясь.
— Еще бы!.. — вырвалось у Петрова.
— Этого я сказать вам не могу… Да и никто пока не может. Дело в том, что эта водоросль — неизвестный в науке вид. Ее подняли случайно со дна Черного моря, нашли в пробе грунта…
— В Черном море? Быть не может, — удивился Крушинский. Оно так хорошо обследовано…
— И вот, тем не менее… Она была обнаружена при драгировании в Карадагской котловине на глубине пятисот метров и отправлена для определения в Ботанический институт…
Там в физиологической лаборатории сделали анализ и нашли золото. Находкой заинтересовались в высоких инстанциях. Вчера академика Герасимова вызвал президент Академии и предложил немедленно начать работу с этой водорослью. Работа поручена нашей лаборатории.
— Но ведь найден только один экземпляр водоросли… — Крушинский недоумевающе поднял брови и продолжал рассматривать золотую ветвь.
— Ну, не только с этим экземпляром, конечно. Там, где нашли один, найдут и другой, и третий. Я думаю, товарищи, вам понятно, почему привлекают именно нашу лабораторию.
— Догадываюсь. Новый организм-концентратор. Кому же еще им заниматься, как не нам.
— Да, это растение — концентратор золота. И нам всем предстоит, оставив другие темы, немедленно взяться за эту проблему.
Евгений Николаевич положил водоросль в коробку.
— И вы считаете, — спросил нерешительно Петров, — что эта веточка стоит того, чтобы из-за нее в нашей лаборатории было заброшено все остальное?
— Не заброшено, — мягко ответил Смолин, положив руку на его рукав, — а приостановлено на тот срок, пока мы не сумеем разрешить поставленную перед нами задачу. Сейчас накопление золота — важная государственная проблема для каждой великой державы. Сотни ученых всего мира работают над изысканием новых источников золота. Эти источники существуют… И недалек час, когда будут открыты способы их эксплуатации. Вы понимаете теперь, о чем идет речь?..
— Золото, растворенное в воде… — тихо сказал Петров.
— Да, золото рек, морей и океанов. Великий Менделеев сто лет назад указывал, что золото, растворенное в воде океанов, это несметное богатство, исчисляемое квадрильонами рублей. Над задачей извлечения золота из морской воды работали десятки химиков и металлургов.
— Но разве у нас ничего не делается в этом направлении?.. — спросила Ольга.
— Делается, конечно. И знаете, кто эту работу возглавляет?
Ольга пожала плечами.
— Откуда же нам знать?
— Наш яростный оппонент — профессор Калашник.
— Любопытно… — сказал Петров. — И он добился каких-нибудь результатов?
— Он разработал метод извлечения золота из морской воды. Этот метод исключительно точен. Но абсолютно не рентабелен. Стоимость извлеченного золота оказывается значительно выше мирового паритета. Вот почему находка этой водоросли привлекла внимание руководящих инстанций. Природа предоставляет нам крупнейший шанс. Необходимо приложить все силы, чтобы его использовать. На нас будет работать живое вещество, протоплазма водоросли, приспособленная к накоплению золота из окружающей среды. Президент Академии предложил профессору Калашнику, вопреки его желанию, оказывать нам всяческое содействие… и, очевидно, вам, Ольга Федоровна, — с улыбкой обратился Смолин к девушке, — придется осваивать новые методы. Вы знакомы с химией золота?
— Очень слабо, — ответила она тихо, опустив голову. — В пределах университетского курса.
— Ну, все равно. Готовьтесь к срочному путешествию. Вы поедете в Ленинград. Вам нужно овладеть методами определения золота в низких концентрациях. Единственная лаборатория, где эти методы применяются, находится под Ленинградом.
— Что же это за лаборатория?
— Профессора Калашника.
— Калашника? — прошептала Ольга растерянно.
— Да. Наш уважаемый оппонент окажет вам обещанное им содействие.
Щеки Ольги стали совсем пунцовыми. Смолин улыбнулся.
— Где моя машина? — спросил он Петрова.
— У подъезда, Евгений Николаевич.
Смолин подал ему руку.
— Не горюйте, Петров, это дело в тысячу раз важнее вашей темы.
— Да я ничего, Евгений Николаевич. Мне только культур жалко.
— Культуры подождут. Чем быстрее вы закончите эту срочную работу, тем скорее вернетесь к вашим культурам.
Смолин простился с сотрудниками и вышел.
— Вот так история! — сказал Петров, обеими руками яростно взъерошивая волосы на круглой, как шар, голове.
Назад: Глава 4. ПРОТИВНИК НА ТРИБУНЕ
Дальше: Глава 6. ПРОФЕССОР КАЛАШНИК