7. ПОЛЕТ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ
Ракетный самолет устремился своим длинным носом в центр раскаленного диска, точно намереваясь лететь прямо к Солнцу. В противоположное окошко с темного неба хмурился бледный месяц.
Я безразлично созерцал горизонт, где кончалась равнина слегка волнистой цепи облаков. Монотонное гудение самолета усыпляло.
— Черт побери, до чего прекрасна жизнь! — раздался хрипловатый голос Столярова. — Мы люди старой закалки, профессор, и многое испытали на своем веку. А молодежь даже не понимает, какую жизнь мы для них подготовили. Для них все само собой разумеется. Вы даже не знаете, как меня злит, когда я вижу, что мои дети не знают этому цены.
— А не ваша ли в этом вина? — спросил я ворчливо. — Детей нельзя баловать. Я знаю несколько семей, где детям готовы достать луну с неба, где все им сходит с рук. Если вы не приучаете детей собственным трудом что-либо создавать, то вряд ли они научатся ценить и уважать вещи, и нередко, даже став взрослыми, они ничего порядочного не сделают. Впрочем, не принимайте всерьез моих рассуждений, я не педагог, и у меня мало опыта по части воспитания детей.
— А как же Петри и Михаил? — от всего сердца рассмеялся Столяров. — Вы отлично воспитали их! Через несколько лет они нас с вами за пояс заткнут.
Петри и Михаил? Эти имена я долго повторял про себя.
— Смотрите, профессор. По этому маршруту мы летим уже не первый раз, правда? — повернул разговор на другое Столяров. — И все-таки каждый раз я снова прихожу в восторг от того, что вижу внизу. Туннель, соединяющий Черное и Каспийское моря, плотины на Ниле и вон там цветущая Сахара. Разве это не великолепные творения человека?
Восторженная ода Столярова в честь великих творений человека взволновала и меня. И только теперь я полностью осознал, что наш самолет плывет над Африкой, над землей моих мальчишеских грез. Сколько раз в детстве я мысленно устремлялся сюда, сколько раз над книгой я переживал чудесные приключения в этом таинственном краю!
…Самолет резко пошел на посадку. Под нами замелькали непроходимые леса, поля и степи.
— Мы приехали нежданно, и все-таки нас встречают. — Удивленный Столяров показал на людей, стоявших у приставной лесенки.
Мы вышли из самолета. Спускаясь по лесенке, я был ни жив, ни мертв. Узнают или нет, что я не профессор?
На предпоследней ступеньке меня схватил за плечи могучий негр, похожий на Поля Робсона; он поднял меня, как перышко, и легко поставил на бетонную дорожку.
— А я уже боялся, что вы потерялись, профессор, — сверкнул он белоснежными зубами. — Я бы тогда переворошил всю Европу и нашел вас даже на вершине Мон-Блана.
— Это на вас похоже, Манго! — рассмеялся Столяров. — И откуда вы узнали, что мы прилетаем сегодня? Утром я сам этого не знал.
Мы сели в открытый комфортабельный автобус. Через секунду он мчал нас по экзотической местности куда-то в неизвестность. Мы беседовали об обычных, малозначащих вещах. Впрочем, я уклонялся от разговора, сосредоточенно изучая своих спутников.
Результатом моих наблюдений снова была жестокая борьба между двумя «я». Знаю я этих людей или нет? Кажется, знаю; даже их имена не кажутся чужими моему слуху. Я, например, каким-то образом знаю, что с одним из них, Чаном, мы на «ты». Но где и когда мы с ним встречались? Да и с остальными?
