Глава 7

Ответ Ливви дала не сразу. Происходящее походило на сон: могущественный шейх спрашивал, хочет ли она, чтобы он лишил ее невинности, так невозмутимо, словно речь шла о ложке сахара в кофе. Глядя в темные, сверкающие глаза Саладина, Ливви думала о том, как пришла к этому моменту. Она испытала невероятное чувство позора, когда жених бросил ее перед алтарем, хотя и приняла удар с гордо поднятой головой. Потом, не оглянувшись, она ушла из мира скачек и начала новую жизнь.

Ради памяти отца, доказывая себе, что предательство Руперта не сломило ее, ценой огромных усилий Ливви сохранила Уайтвик-Мэнор. При мизерном бюджете ей удалось открыть пансион и привлечь постояльцев. Со всей очевидностью она поняла теперь, что заплатила за это высокую цену, пожертвовав личной жизнью. Лучшие годы молодости Ливви посвятила спасению старого дома. Она не ходила на свидания и вечеринки, не покупала нарядов: деньги уходили на покупку кровельной черепицы, ремонт, покраску окон. Даже летом Ливви не позволяла себе короткой передышки, солнечным днем не сидела с подружками в баре с бокалом яркого коктейля. Она не пыталась найти себе нового парня, потому что боялась разочарования и сердечной боли.

И вот она, совершенно голая под накинутым одеялом, сидит на ковре напротив обнаженного, не сводящего с нее глаз Саладина. Как ответить на его вопрос? Можно категорически сказать «нет». Изобразить праведное негодование и заявить, что не собирается по обычаю средневековья преподнести девственность ему в жертву. Как цивилизованный человек, он без сомнения примет ее отказ, а если и пожалеет об этом, то лишь на мгновение. Сотни женщин будут счастливы занять ее место.

Решение осложнялось тем, что она все еще хотела его. Ливви помнила, как он страстно целовал ее, и она чувствовала себя желанной. До сих пор Ливви не предполагала, что способна на взрыв сексуальных эмоций — Саладин заставил ее гореть от страсти и вожделения. Ливви растворялась в невероятных ощущениях. Разве можно отказаться от этого? Было и другое обстоятельство: шейх пустыни, обещающий неслыханное блаженство, появляется на пороге дома только раз в жизни.

Она посмотрела на Саладина.

— Да, — прошептала Ливви, — я хочу, чтобы ты лишил меня девственности.

Его выражение не изменилось. На хищном лице не было заметно триумфа, хотя губы дрогнули в легкой улыбке.

— Иди ко мне, — тихо приказал он.

Ливви удивило, что он сам не подошел к ней, но спокойный голос не допускал возражений, и она подчинилась. Она сделала несколько нетвердых шагов, прижимая к себе одеяло, и остановилась, не зная, что делать дальше. Горящий взгляд Саладина словно прожигал плотную ткань и касался кожи. Он обхватил ее щиколотку; его пальцы, мягко массируя, двинулись выше. От легких, невинных прикосновений по телу Ливви разлилась сладкая истома.

— Саладин…

— Ш-ш-ш.

Разомлев, Ливви, вероятно, ослабила хватку. Саладин слегка потянул одеяло, и оно скользнуло на пол. Обнаженная, она предстала перед ним, автоматическим жестом прикрыв грудь.

— Не прячься, Ливви. У тебя прекрасное тело — маленькое, изящное, в то же время сильное и женственное. Мне нравится смотреть на тебя.

Ливви не подумала убрать руки, хотя от его слов соски напряглись и затвердели.

— Ты говоришь так, словно я вещь.

— Совсем не вещь, — усмехнулся Саладин, обнимая ее и прижимая к горячему телу. Откинув с ее лба спутанные волосы, он очертил большим пальцем ее губы. — И даже не подданная, потому что я не имею над тобой власти. Не смотри на меня с таким испугом, расслабься. Позволь доставить тебе удовольствие, какого ты не испытывала раньше.

— Я не знаю, как себя вести, — шепнула Ливви.

— В этом половина твоей привлекательности, — слегка задохнулся Саладин, накрывая губами ее рот.

«Только половина, — успела подумать Ливви. — Тогда в чем же другая часть?»

Глубокий поцелуй Саладина отвлек ее от размышлений, а волнующие движения губ окончательно лишили способности мыслить. Он тесно прижимал ее к себе, и каждая клетка ее тела реагировала на нежные прикосновения. Поначалу ласки не были особенно эротичными. Саладин перебирал завитки ее волос, обвел пальцами контуры лица. Когда Ливви расслабилась, его руки опустились ниже вдоль тела, заставляя ее подрагивать в нетерпении. Саладин следил за ее растущим возбуждением, но не спешил, продлевая изысканную пытку. Его ладони ласкали грудь, двигались по изгибам талии, поглаживали живот. Ливви затаила дыхание, когда дразнящими движениями он коснулся мягкого треугольника между бедер. Лицо Саладина оставалось невозмутимым, хотя Ливви ощущала, как напряглось мощное тело. Он словно сдерживал свое желание ради ее удовольствия.

— Саладин, — выдохнула она, глядя в его затуманенные глаза.

— Хочешь меня? — Его палец скользнул поверх набухшего, влажного бугорка, спрятанного в мягких кудряшках вагины, отчего Ливви издала протяжный стон удовольствия и кивнула.

— Кажется… да.

— Я тоже так думаю, — хрипло согласился он.

Саладин склонился над ней. Возбужденный член уперся в горячее лоно. Следуя вечному природному инстинкту, Ливви раздвинула ноги ему навстречу. Она чувствовала тяжесть и силу Саладина, слабый аромат сандалового дерева и жаркого песка, пропитавших его кожу.

— Смотри на меня, — настойчиво потребовал он.

До этого мгновения Ливви даже не осознавала, что лежит с закрытыми глазами. Она подняла веки и встретила его пронзительный взгляд в тот момент, когда Саладин сильным движением глубоко вошел в нее. Ливви ахнула, и он мгновенно замер.

— Больно?

Задыхаясь, она покачала головой:

— Нет. Вот только…

— Что?

— Он такой большой.

Саладин не сдержал улыбки. Непосредственная оценка мужского достоинства еще больше распалила и без того жадный сексуальный голод. С трудом сдерживая себя, Саладин продолжил движение, чувствуя, как его обволакивает нежная плоть, словно устричная раковина сжимается вокруг блестящей жемчужины. Она была такая тугая и влажная, такая неожиданная… Саладин подавил яростное желание дать себе полную волю, как во время бешеной скачки на лошади, однако напомнил себе, что для Ливви все это впервые. Отныне она будет сравнивать с ним всех мужчин, которые будут потом. От него зависит, каким будет ее первый опыт, и, по целому ряду причин, Саладин хотел остаться непревзойденным.

Забыв на время о собственных желаниях, он сосредоточился на нежностях и ласках, которые так любят женщины. Несмотря на мучительное, почти невыносимое желание, он наслаждался процессом потому, что впервые за долгое время ставил интересы женщины выше собственных. Обычно в этом не было нужды. Саладин умел довести женщину до оргазма в считаные минуты. Но сейчас от него требовалось другое. С девственницами все сложнее…

Болезненное воспоминание пронзило его как черная молния, заставив на мгновение крепко зажмуриться. Отогнав тяжелые мысли прежде, чем они одолели его, Саладин заставил себя вернуться в реальность. Он следил за тем, как потемнели глаза Ливви, как вспыхнули щеки. Ее пальцы крепче впились в покрытую испариной кожу на его спине, а бедра напряглись, когда она приподняла ягодицы, чтобы он глубже проникал в ее лоно. Саладин откинул голову, и Ливви начала осыпать его шею легкими, как бабочки, поцелуями. Они становились чаще по мере того, как она приближалась к оргазму.

По знакомым ему признакам Саладин безошибочно знал, когда она достигнет пика: дрожь возбуждения, ожидания, изумления всегда предшествовали разрядке. Он приник губами к ее рту, крепко сжал бедра, глубоко вошел в нее и замер в ожидании момента, когда она содрогнулась, выгнув спину, и обмякла: горячая плоть трепетно пульсировала вокруг его напряженного члена. Ему послышалось, что она произнесла его имя. Саладин больше не мог сдерживать собственный оргазм, более волнующий от того, что Ливви все еще беспомощно вздрагивала под ним.

Против обыкновения, Саладин долго держал Ливви в объятиях и отпустил, только когда почувствовал приближение новой эрекции. Он накинул на нее одеяло и не удержался от взгляда на пылающее лицо, блестящие медового цвета глаза. Ливви устало прикрыла веки. Однако ему не хотелось спать, как обычно бывало после секса. Сон помогал поддерживать нужную дистанцию, а также избегать бессмысленных вопросов о возможном продолжении отношений.

На сей раз Саладин был бодр и, как никогда, полон жизни. Ему хотелось, чтобы рыжеволосая красотка поделилась с ним впечатлением о первом сексуальном опыте. Впрочем, его интерес, как он считал, был чисто академическим: Саладин прекрасно знал себе цену. Он должен убедиться, что она довольна. Для него важно приручить ее.

Медленно поглаживая розовый сосок, он улыбнулся:

— Стоит ли спрашивать, как тебе понравился секс?

Его тихие слова нарушили блаженное состояние удовлетворения и покоя, в которое погрузилась Ливви. С усилием она заставила себя очнуться, хотя глаза грозили закрыться, словно кто-то положил на веки тяжелые камушки. Она встретила затуманенный взгляд Саладина. Ливви показалось, что он ждет от нее похвалы. Впрочем, его самонадеянность уже не имела значения, потому что он доставил ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Глупо не воспользоваться таким шансом, пока есть возможность. Ливви словно плыла на розовом облаке и не хотела слезать.

Она посмотрела на хищное лицо Саладина, на его чувственные губы и поняла, что снова хочет его. Стоило лишь наклониться и поцеловать его, но что-то удержало ее от поспешного шага. Нельзя забывать, что шейх не похож на других мужчин, а ее сексуальный опыт ничтожен. Она не хочет выглядеть глупо в его глазах, но главное, не допустит, чтобы он отверг ее: второй раз она не перенесет такого позора. И уж точно Ливви не повторит ошибку и не влюбится в него.

Ливви постаралась представить, чего ожидает в подобных обстоятельствах такой опытный любовник, как Саладин. Инстинкт подсказывал, что с ним следует говорить прямо и не поддаваться бушующим гормонам, требующим проявления ласки и нежности.

— Даже не проверяя частоту пульса, можно сделать вывод: сексуальный опыт был на редкость удовлетворительным.

Саладин посмотрел с удивлением, чем доставил Ливви маленькое удовольствие.

— Значит, ты не сожалеешь?

Ливви прикусила нижнюю губу. Сожалеет? Она вспомнила обещание, данное себе давным-давно.

— Не вижу смысла в сожалениях, — тихо сказала она.

Саладин прищурил глаза. Напрасно он ожидал восторженной благодарности или намека на то, что женщина мечтает о повторении. Если бы он был на своей территории или хотя бы на нейтральной, в номере гостиницы например, то надолго ушел бы в душ, бросив ее в одиночестве сожалеть о необдуманных словах. Однако это ее дом, ее ковер, а главное, она нужна ему для другой цели. С задумчивой улыбкой Саладин провел пальцем по ее груди, заметив, как Ливви вздрогнула. Неужели она думает, что сможет отказать ему теперь, когда испытала наслаждение, которое он способен дать ей?

— Я хочу снова заняться с тобой любовью, — сказал он.

Вместо того, чтобы завороженно смотреть ему в глаза, Ливви уставилась в угол комнаты на мерцающий синий огонек.

— Твой мобильник вибрирует.

В этот момент ее чертова кошка величественно вошла в комнату и зашипела на него.