Глава 3. Клуб «Поло-Гранд»
Я их не просто недолюбливала. Скорее я испытывала стойкую неприязнь к этим холеным «оунерам» в шикарной одежде, с золотыми часами, причесанным и зализанным, как павлины. Тщательно протирая стаканы рядом со стойкой бара, я осторожно наблюдала за обеденным залом и частью игровой комнаты, из которой доносились мужские голоса и иногда приглушенный смех.
Как только я протру стаканы, в них сразу нальют первоклассные спиртные напитки, которые эти, так называемые «владельцы» будут потягивать в течение вечера, наслаждаясь прелестями жизни, в то время как их работники будут надрывать спины и плечи, пытаясь заработать очередной балл.
К своим теперешним ощущениям я пришла не сразу, а после многих часов работы в закрытом мужском клубе с названием «Поло-Гранд». Шла вторая неделя с того самого дня, когда Янка предложила мне новую работу. Приняли меня сразу, практически без вопросов, лишь критически оглядели внешность, после чего сказали веское «да». С тех самых пор я проводила часы в шикарно обставленном помещении с кучей кожи и бархата, вечно затянутом сигарным дымом, лишь только под вечер возвращаясь в квартиру на «Бэль-Оук».
— Давай, заканчивай там со стаканами. Клиенты ждут. — Обронил бармен и отошел, чтобы принять список новых заказов от официантки.
— Уже заканчиваю. — Ответила я, протерла последний стакан и поставила его на стойку. В ожидании, когда напитки будут обновлены, и их можно будет нести в игровой зал, я поправила коротенькую юбку стандартной униформы клуба и расправила прикрепленный к темной, поблескивающей в темноте блузке шелковый бант. Не иначе, как для привлечения мужского внимания.
Каждое утро, идя на работу, я смотрела на нищету и обветшание Тали извне, видела голодные лица и стертые руки простых смертных, бредущих на ненавистную работу, чтобы обеспечить себя куском хлеба, а приходя сюда, видела сытые откормленные лица обеспеченных, нежащихся в благоустроенной атмосфере клуба, владельцев. Каждый день этот контраст заставлял меня переживать сотни противоречивых эмоций, как расшатывая нервы, так и укрепляя внутреннюю самодисциплину. Я должна была улыбаться искренней радушной улыбкой на каждое невпопад брошенное слово, каждую не имеющую смысла фразу, говорить «Да, сэр», «Конечно, сэр», «Чем еще я могу помочь, сэр?»
— Все, у тебя на подносе бренди «Чароки», коньяк «Виель Жубли», два пива, текила, ликер и самбука. Не перепутай кому что! — Предупредил бармен. — Все это к столику номер четыре.
— Угу. — Кивнула я, и, размышляя, из чего сделана эта самая самбука, засеменила в игровой зал. За это время я уже научилась отличать спиртное по оттенкам. Перепутать заказы клиентов здесь считалось вопиющим невежеством. За работу платили не много, но и не мало — пять баллов в день. Плюс иногда прямо на браслет кое-что подкидывали сами присутствующие. По моим подсчетам выходила, что при затратах на еду и прочие необходимые для жизни вещи, мне понадобится примерно год или около того, чтобы оказаться на свободе. Не так уж и плохо, при сравнимых перспективах застрять здесь на всю оставшуюся жизнь, как у многих других узников Тали.
— Ваши напитки. — Улыбаясь, произнесла я, аккуратно расставляя стаканы возле восьмерых мужчин, играющих в покер. Они едва ли обращали на меня внимание, потому как на столе только что появился «ривер», открывающий пятую, самую важную карту партии.
— Черт бы тебя подрал, Бренен! — Произнес немолодой лысеющий мужчина в темном пиджаке своему соседу. — Ты все деньги вечера уже заграбастал.
Бренен — пузатый толстяк с черными усами лишь самодовольно улыбнулся.
— Карта мне сегодня идет, что правда, то правда.
— Да ты никак блефовал! Нет у тебя двух пар на руках! — Не унимался первый.
— Блефовать не запрещено. Не сбрасывал бы ты карты, так был бы сейчас в плюсе. Эй, девушка, где мой коньяк?
Последняя фраза относилась ко мне, и я быстро поставила рядом с ним низкий стакан с янтарной жидкостью, не забыв перед этим подложить на зеленых бархат стола белоснежную салфетку.
— Вот, сэр. Пожалуйста.
— За победу! — Тут же возвестил удачливый усач и пригубил коньяк. Остальные не слишком оживленно поддержали тост. Вероятно «победа» этим вечером улыбалась далеко не всем играющим.
Расставив пиво, текилу и самбуку, я несколько замешкалась, ища глазами того, кому принадлежал бренди. Мужчин за столом было восемь, а напитков на моем подносе семь, значит, кому-то из оставшихся двух принадлежит последний стакан. Но кому? Я растеряно застыла.
— Раздумываешь, не выпить ли мой бренди самой? — Раздался слева спокойный низкий голос. Я тут же повернулась и встретилась глазами с его обладателем. Короткие, но красиво подстриженные, сильно выгоревшие на солнце волосы, темная от загара кожа и светлые, холодного серого оттенка глаза под темными бровями.
— Нет, сэр. Вот ваш бренди. — Пролепетала я, поспешно выставляя на стол последний стакан. — Простите за нерасторопность.
Раскаяния, сквозившего в моем голосе, я не чувствовала совершенно, но искусно имитировала лепет, чтобы не вызвать гнев кого-то из посетителей. Мне было все равно, жди они своих заказов хоть до следующей весны, но вот выйти из Тали бы когда-нибудь хотелось. Поэтому я лишь приторно-вежливо осведомилась «не желает ли мистер чего-либо еще», однако «мистер», будто почувствовал наигранность моего тона лишь холодно и молча созерцал мою вопрошающую физиономию. После чего, наконец, ответил, что пока ничего не желает.
Я кивнула, и когда отошла от стола, отчего-то вздохнула с облегчением. Какие у последнего клиента неприятные глаза, все-таки. Не хватало еще жалоб на мое поведение. Придется в следующий раз изображать более правдоподобное радушие.
В следующую минуту, я уже откинула неприятные мысли и отправилась к другим столикам, чтобы принять новые заказы.
— Ну что, как ты? — Подбежала ко мне Янка, одетая в такую же, как и я, униформу с эмблемой клуба на короткой юбке.
— Да, нормально. — Ответила я, пытаясь размять уставшие от беготни на высоких каблуках ноги. — Устала только.
— Ничего. Через час уже домой. Я как раз к Роджеру поднимусь, а потом дождусь тебя в раздевалке.
— Ладно. — Ответила я, тоскливо поглядывая на часы и несколько завидуя Янке. Ей-то последний час не стаканы разносить и пепельницы менять, а заниматься любовными утехами на кожаном диване в кабинете с владельцем этого заведения. Однако вспомнив Роджера, я не тут же перестала завидовать. Меня никогда не привлекали сухощавые, начинающие лысеть мужчины. Тем более высокомерные и с гонором. Хотя Янка, возможно, сделала очень правильный выбор, который может обеспечить ей билет на экспресс «Тали — Свобода».
Прошло уже сорок минут, а я все носилась между столами, ожидая, когда же меня подменит ночная смена.
«Еще двадцать минут, всего двадцать минут, и я буду сидеть в автобусе, а потом лежать в горячей ванне. Уже совсем скоро».
Мужчин в зале прибывало. Скорее всего, многие из них, закончив с делами, спешили опрокинуть стаканчик-другой в компании себе подобных. На мой браслет потихоньку капали чаевые от начинающих хмелеть клиентов, особенно тех, кому фартило в «Блэкджек» или другие карточные забавы, что медленно, но верно поднимало мое настроение. По всему выходило, что сегодня я впервые унесу домой восемь, а то и десять баллов!
Улыбнувшись собственным мыслям, я решила сегодня вечером еще раз поблагодарить Янку за предоставленную возможность здесь работать.
— Девушка, мне еще водку со льдом и колу.
— Да-да! Конечно! — Я быстро царапала карандашом в блокноте, стараясь расслышать утопавшие в общем гомоне просьбы клиентов.
— А мне ликер обновите, пожалуйста.
— Будет сделано.
— Не забудьте сахаром ободок обмазать!
— Сахаром, конечно.
— И лимона дольку.
— Лимон. Записала.
Мне казалось, что натянутая на мое лицо улыбка, так и останется на ночь. Не поможет никакая ванна. Я быстро отнесла заказ бармену и оставила листок прикрепленным к стойке. Чтобы не получить упрек от менеджера за то, что стою без дела у бара (пусть даже дожидаюсь напитков, его это мало волновало), я решила пройтись к дальним столам у стены. Хотя это была территория обслуживая другой девушки, мы безмолвно ценили любую посильную помощь, особенно в часы пик, поэтому частенько курсировали зоны друг друга, не оставляя никого без внимания.
Стоило мне приблизиться к центральным столам, как я боковым зрением уловила, что кто-то поднял руку и щелкнул пальцами. Я изумленно повернула голову (неужто кто-то таким жестом подзывает официанток?) и встретилась взглядом с уже знакомым мне господином. Ну конечно, столик номер четыре — белая рубашка, золотая цепочка, серые глаза. Кто же еще может так нахально подзывать обслуживающий персонал, как ни этот? Между тем, мужчина, видя мой недоуменный вид, медленно поднял руку и еще раз щелкнул пальцами.
«Ублюдок» — Прошипела я про себя, улыбнулась во весь рот и поспешила прямо к нему.
— Чего желаете? — Пропела я, желая со всего маху пнуть его куда-нибудь побольнее.
— Принесите мне сигару.
— Какую желаете, сэр?
— «Ромео и Джульетту» номер четыре.
Я быстро открыла блокнот и записала и кратко записала его пожелание.
— Кончик вам обрезать или оставить?
Голоса играющих в покер мужчин тут же стихли, на несколько секунд над столом повисла тишина, а потом раздался громкий дружный гогот. Спустя мгновенье я осознала, что он вызван ничем иным, как моими словами про «кончик»
— Ой!… - Я залилась краской и прикрыла рот ладошкой. Мужчина, попросивший сигару, укоризненно смотрел на меня.
— Халк, она тебе сейчас отрежет что-нибудь! — Хохотал усатый.
— Нет, ты слышал, Моррис, что она ему предложила?….
— Да у него в обрезку не пролезет, слишком толстый. — Срываясь на визг, ответил Моррис.
Я всем сердцем желала, чтобы мужчины прекратили смех. Мало того, что они заставляли меня сгорать от стыда, так и еще и этого Халка выставляли в неприглядном свете. А уж этого он мне, судя по заледеневшему взгляду, простить не собирался.
— Я не хотела, мистер…. — Едва слышно попыталась оправдаться я. — Честно. Я совсем не это имела в виду.
— Дай сюда руку.
Я нехотя протянула ему трясущееся запястье.
— Я не это имела в виду…. — Пропищала я, все еще надеясь на спасенье, но в эту секунду тихо пикнул мой браслет.
Почти сразу же хохот за столом стих.
— Сколько ты у нее снял? Бал? Полтора? — Послышались возбужденные вопросы с разных концов стола.
— Ставлю сто баксов, что он снял у нее все два! — Тут же выложил на кон в центр стола купюру усатый.
— Да, ну! — Возразил тот, кого звали Моррис. — Два, это вряд ли! Балл, не больше.
— Говорю тебе два! Ты его не знаешь что ли?
Ставка тут же возросла до трехсот долларов, на стол с разных концов посыпались купюры.
— Халк, признавайся, сколько снял у нее!
— Пять. — Неспешно постукивая зажигалкой, ответил Халк. Взгляд его не отрывался от моего лица.
«Пять?! — Выкрикнула я внутри, сжимаясь от негодования. — Пять баллов?!»
Даже мужчины за столом притихли, удивленно поглядывая то на него, то на мою реакцию. Я едва сдерживалась, чтобы не броситься на него с кулаками. Это для этого я целый день провела в этой прокуренной пивной, чтобы вот так потерять дневную зарплату? Потому что сказала всего одно неправильное слово этому павлину? Ну, ошиблась, с кем не бывает. Но пять баллов! Какого черта он о себе возомнил?
Глядя на мои сжавшиеся челюсти, Халк спросил:
— Хочешь сказать мне что-нибудь?
Я едва разлепила губы и, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул, ответила:
— Нет, сэр.
— Тогда почему ты все еще здесь?
Я молчала, стараясь придать мыслям подобие равновесия.
— По-моему, я попросил сигару? Если ее не будет здесь через минуту, я сниму с тебя еще столько же.
Стараясь не смотреть в его лицо, я медленно развернулась и пошла обратно к бару.
За спиной раздалось восхищенное «Ну, ты мужик!»
— Нет, ты можешь себе представить? Он снял с меня пять баллов за какую-то дурацкую оговорку!
— Такое случается. — Сочувственно покачала головой Янка. — Приходится быть осторожной.
Мы ехали в полупустом автобусе к Бэль-Оук парку. До нашей остановки оставалось два поворота.
— Да кто он вообще такой! Какое он право имел? — Не унималась я, расстроенная произошедшим в клубе.
— Ну, право они все имеют. Все эти «оунеры». — Последнее слово она выплюнула с откровенной неприязнью. — Тут уж ничего не поделать. Так система устроена. Хорошо хоть не каждый день такое случается.
— Да уж…. Целый день коту под хвост!
— Наберешь еще. Я знаю, что обидно. У меня тоже такая фигня случалась несколько раз.
— Да?
— А ты думала!
Автобус тем временем свернул на очередную тихую улочку и миновал супермаркет. Мы поднялись со своих мест и направились к выходу.
— Вот бы ему по харе съездить! Этому Халку.
— Кому? — Встрепенулась Янка, спускаясь по ступеням.
Мы вышли на улицу. Уже стемнело, и лишь легкий ветерок доносил откуда-то звуки музыки. Дневная жара спала, на город с сумерками опустилась приятная прохлада.
— Да мужика этого звали Халк.
Янка вдруг звонко и нервно рассмеялась.
— Ну, тебе повезло тогда еще. — Она поежилась и поплотнее завернулась в тонкую кофточку. — Это один из самых отъявленных ублюдков в городе. По крайней мере, один из самых жестоких точно.
— Да что ты?
— Ага, он владеет ранчо на окраине города. Настолько истязает людей, что у него каждый месяц один или двое умирают.
— Шутишь!
— Куда там! Остальные хоть как-то заботятся о своих, а этот…. Я слышала, у него там условия очень плохие, кормит всех едва только, чтоб выживали.
— А разве его не должны судить за такое обращение?
Мы уже приближались к подъезду. Я едва успела переступить через торчащий из земли прут, неразличимый в темноте.
— Кому судить-то? Судья куплен, зуб даю. А работники всегда и новые придут. Тут с этим проблем нет.
— Вот урод-то! — Выругалась я и шагнула за Янкой в приоткрытую дверь подъезда.
Уже на этаже она повернулась ко мне, одновременно ковыряясь ключом в замке и предложила.
— Может, пойдем к Роберту сходим? Что дома-то сидеть. Я ему колбасы прихвачу.
— Пойдем. — Отозвалась я. — Я тоже чего-нибудь возьму. Только душ сначала приму.
— Ладно, зайди тогда за мной, как пойдешь.
— Угу.
Договорившись, мы разошлись по комнатам.
С Робертом Янка познакомила меня неделю назад. Им оказался долговязый худосочный парень со второго этажа. Когда мы впервые пришли к нему вместе, меня поразил хаос, царивший в его комнате. Стол и стулья были завалены какими-то детальками, проводками, микросхемами и прочей электронной дребеденью. Как только он понял, что Янка пришла не одна, как тут же принялся сметать все это со стульев и забрасывать в шкаф, одновременно пытаясь накрыть паяльную лампу и микроскоп на столе покрывалом, содранным с кровати.
— Боб! Успокойся! Она своя — своя! — Заорала Янка, глядя на растерянно мигающего из-за толстых линз очков Роберта, в трясущихся руках которого была охапка микросхем, очередную порцию которых он хотел запихнуть в шкаф.
Через пять минут его, наконец, удалось успокоить, и он уселся с нами на диван, принявшись жадно поглощать принесенный Янкой хлеб с сыром.
Как оказалось, Роберт когда-то учился на радио-электронщика, провел в стенах института без малого четыре года. На своем факультете считался одним из лучших, подающих большие надежды студентов. Пока однажды не примостил в одном из банкоматов схему, считывающую пин-коды с кредитных карт, после чего был пойман и отправлен на исправление в Тали. К тому времени он уже жил один, имел грандиозные планы устроиться после института в «Дайджест Электрик», жениться на красотке Энн с параллельного факультета по финансовому менеджменту (о чем Энн, как я поняла из разговора и не подозревала), купить новый Феррари и жить припеваючи. Однако изворотливый пытливый ум Боба жаждал опробовать себя в новых и новых сферах, что однажды и привело к содеянному им криминалу.
Как признался сам Боб, дожевывая последний бутерброд, Феррари ему тогда хотелось получить побыстрее, так как Энн привлекали дорогие игрушки, а с помощью одной лишь внешности, шансов, как он сам понимал, было маловато. Тогда-то он и решил подзаработать не совсем честным путем. Эта ошибка стоила ему и института, и перспективной карьеры в будущем, и, конечно же Энн.
Оказавшись в Тали, Роберт поначалу еще пытался отыскать место по профессии, но потерпев фиаско, опустил руки и запил.
Последнее уже поведала мне Янка, когда покинув комнату Боба, мы тем же вечером сидели на ее кухне, попивая чай.
— Он неплохой парень. И, похоже, очень талантливый. Только вот мозги у него набекрень и силы воли никакой.
— А вся эта электроника? Как он ее вообще здесь достал? У него даже компьютер есть на столе. — Спросила я ее, вспоминая комнату Боба.
— Да он когда получал очередной балл, шел на рынок и все это покупал. Говорил, что хочет собрать схему, которая позволит начислять баллы на браслет. Он вообще шибанулся на этой идее, день и ночь сидит что-то паяет, жрать не жрет, работать не работает. Ну, не помирать же его оставлять? Вот и кормлю иногда.
Я не знала, связывают ли Янку и Боба какие-то еще отношения, помимо тех, о которых она пыталась мне поведать, но лезть в чужую душу не стала. Пусть даже и так, что с того? Боб показался мне милым, но совершенно неприспособленным к жизни подростком. Большим мальчишкой. Ясные голубые глаза, торчащие в сторону вихры и куча терминов, выливающихся из его рта беспрерывным потоком. Наверное, он сумел вызвать в Янке что-то сродни материнского инстинкта.
— Ты думаешь, это возможно? — Спросила я ее тогда. — Собрать такую схему?
— Да кто его знает? Он уже долго бьется. Может, чего и сварганит.
— Опасно это. А если его заметут? Не зря же он пытался все спрятать, когда меня увидел.
— Опасно. — Кивнула Янка и вздохнула. — Но вдруг соберет? Прикинь, мы тогда за день эту тысячу накрутим каждому! Р-р-р-аз! И все! Мне кажется, пусть мается, чем черт ни шутит.
— Да уж…. — Глубокомысленно изрекла я, пытаясь представить почти невозможную, но страстно желаемую картинку. Всего один день — и на свободе….
— Ты ж его не сдашь? — В голосе Янки прозвучала тревога. Не иначе как она действительно надеялась, что микросхему сделать возможно. А может просто испытывала неведомые мне теплые чувства к этому ясноглазому худосочному гению.
— Да кому сдавать-то? Смеешься что ли….
Через пятнадцать минут, чувствуя себя посвежевшей после душа, я постучалась к Янке.
— Ну что, идем?
— Ага!
Та схватила пакет с какой-то снедью, и мы отправились к Бобу.
— Привет, лапусик! — Радостно проворковала Янка, когда Роберт открыл дверь. — Мы тебе поесть принесли.
— Спасибо, проходите. Я только немного занят. — Едва взглянув, что лежит в пакете, Боб тут же отправился обратно к столу, где были разложены какие-то измерительные приборы. — Вы не поверите, но я почти закончил!
— Что закончил? — Спросили мы одновременно, облепив его с обеих сторон.
К моему удивлению, я обнаружила, что браслет Боба вовсе не покоился на его запястье, как это было обычно, а прикреплен к какой-то планке на столе. Одна из частей браслета была аккуратно снята и отложена в сторону, открывая микроскопические электронные части внутри.
— Как ты это сделал? — Выдохнула я.
— Что? — Боб растерянно мигнул, но тут же понял вопрос. — А-а-а, это? Да я давно уже научился его снимать. Только вот понять не мог, как работает приемник сигналов.
— Нифига, ты гений! — Янка потрепала Роберта по вихрастой голове. — Ну-ка, давай сначала садись, поешь, а заодно и расскажешь, что ты там выяснил.
Мы порезали для него колбасу и сыр, я открыла захваченное печенье. Боб откуда-то достал начатую бутылку водки и радостно помахал ей в воздухе.
— Самое то, чтобы отметить, девоньки!
— Что отметить-то? — Смеялись мы. — Поделись сначала.
Роберт налил почти полстакана, залпом влил его в себя, запихнул в рот колбасу и принялся радостно махать руками.
— Я разгадал, как он работает! — Возбужденно жуя, начал он.
— Колбаса-то вывалится. — Засмеялась Янка. — Прожуй сначала.
— Кто «он»? — Спросила я.
— Приемник сигналов. — Боба не сдерживали даже выпадающие изо рта крошки. — Я понял, что чтобы начислить балл, браслет любого «оунера» передает шифрованный код браслету, на который этот балл должен упасть. Этот код сообщает сколько именно должно быть прибавлено и от кого исходит запрос.
— Вот это да!
— Круто!
— Вот именно! — Боб нервно провел пятерней по взъерошенным волосам и даже снял очки, отчего его голубые глаза стали смотреться по-детски беззащитными. — Если я смогу получить несколько кодов и расшифровать их, то смогу начислить баллы на браслет. Столько, сколько хочу!
— Ну, так в чем же дело? — Заголосила Янка. — Давай, расшифровывай!
— Да, Яночка, но кодов-то у меня еще нету. Я тут вот что подумал, если кто-то из вас сможет пронести с собой в клуб передатчик, который будет сканировать браслеты «оунеров» в тот момент, когда они начисляют чаевые, то я смогу их считать и расшифровать потом. Не гениально ли? Я даже датчик уже собрал!
Вместо счастливых хлопков в ладоши, в комнате вдруг повисла тишина.
— Боб, — сказала я осторожно. — Но это же риск. Что, если нас застукают с этим датчиком? Конец нам тогда придет.
— Да нет же! — Роберт горячо затряс головой. — Сам датчик абсолютно не опасен. Он ничего не делает, никаких операций с браслетами, он всего лишь читает коды. Засечь его просто невозможно.
Я продолжала молчать. Риск не входил в мои планы, пусть даже за такую замечательную идею, как надуть все браслеты Тали. Янка, как я заметила, тоже не особенно рвалась быть в рядах бета-тестеров.
— Почему бы тебе просто не выйти на улицу, не стукнуть в челюсть полицейского? Он с тебя снимает десяток-другой, зато у тебя будет код? — Предложила свой нехитрый, но вполне рабочий, по моему мнению, вариант Янка.
— Не-е-е…. Так не пойдет. Проблемы здесь две. Во-первых, коды на прибавку баллов отличаются от кодов снятия, а во-вторых, мне нужно больше кодов. Не один и даже не два. Ведь когда я начну начислять, общая система, которая следит за статистикой начисления, наверняка вычислит подвох, если добавить слишком много от одного «оунера», поэтому, чем их больше, тем лучше.
— И что ты предлагаешь?
— Кто-то из вас должен взять датчик и поносить его несколько дней. Я буду получать с него радиосигналы, которые попробую расшифровать.
— Я не хочу рисковать. — Тут же отказалась я, мотая головой. — Давай, Янка, ты, если хочешь.
— Да я-то хочу, вот только я почти не работаю в зале, ты же знаешь. Поэтому я за год их не соберу. А вот тебе хорошие чаевые подкидывают каждый день.
Роберт перевел на меня взгляд полный надежды.
— Не, так дело не пойдет. А вдруг они узнают, что у меня такой датчик? С меня шкуру будут спускать медленно и долго! — Упиралась я, чувствуя растущую тревогу.
— Я обещаю, что они не найдут датчик. — Серьезно сказал Роберт. — Он микроскопический. Излучение от него настолько мизерное, что ни один существующий детектор его не уловит. Я проверял много раз.
— Давай лучше, ты Ян. — Я вновь посмотрела на соседку. — Мне страшновато.
— Я бы одела его. Честно. Но я почти все время возле Роджера кручусь, он меня в зал отпускает только по мелким поручениям. А баллы мне накручивает только раз в неделю, по субботам. Так что если я чего и получу, то только один код и то не скоро.
Я все еще чувствовала противную нервозность, как только представляла, что принесу с собой в клуб какую-то электронную штуку. Пусть даже они ее не найдут, но от одной мысли делалось неуютно.
— Знаете, ребята, я подумаю. — Ответила я, наконец. — Только ничего не обещаю.
— Шерин, — Боб все еще пытался меня переубедить, даже когда мы уже стояли у двери, собираясь уходить. — Ты пойми еще одну вещь. Если почувствуешь неладное, просто выкинь датчик в любую урну. Он ничего не записывает внутрь, если его расковыряют, то обнаружат, что он пуст. Он ведь просто передает сигнал, но не хранит его. Они и не поймут, что именно он передавал. Поэтому на тебя никаких подозрений не падет.
— Хорошо бы, если так.
Удивленные и несколько разнервничавшиеся открытием Боба, мы покинули его комнату. Я чувствовала, что Янке хотелось, чтобы я взяла датчик, но давить она не решалась. Что ж, достаточно мудро с ее стороны, потому что ни к каким выводам я пока не пришла, а давление могло переломить мое решение в обратную от желаемой для нее сторону.
— Ладно, до завтра, Шерин. Зайду за тобой утром. — Только и сказала она, перед тем, как скользнуть в комнату.
— Хорошо.
Я вошла в темную прихожую и щелкнула выключателем. Кипятя чай и рассматривая черные силуэты гор, я все еще раздумывала над словами Боба. Что если он и правда может надурить браслет? Возможно ли будет отсюда выйти, не поплатившись? Ведь, если, как он говорит, использовать по немножко от каждого, тогда есть шанс, что все будет казаться более чем вероятным, не так ли?
Я вздохнула, жалея, что нет никого, кто мог бы дать ответ на этот вопрос. Мне казалось, что на одном моем плече сидит ангел, призывающий жить совестью и честью, а на другом бес, открывающий скрипучие ворота Зоны 33 и выпускающий меня на свободу.
Все так же мучаясь поиском правильного решения, я молча выпила чай, сполоснула кружку и забралась под тонкое одеяло, предварительно погасив свет. Квартира, как старинный сосуд, наполнилась тягучей бесконечной тишиной. Лишь через тонкую шторку белесо и одиноко светила луна. Я забко поежилась и обняла себя за плечи. Нет, холод был не снаружи. Отчего-то холодно стало внутри. Я с грустью подумала, что ужасно соскучилась по мужскому надежному плечу. К которому можно было бы прижаться, поведать сомнения и надежды, рассказать о радостях и бедах, спросить совета, а, может быть, просто согреться. И не нужно никаких слов. Лишь бы был кто-нибудь рядом.
Я смахнула набежавшую на глаза слезу уголком подушки и через какое-то время провалилась в сон.
Следующий рабочий день прошел относительно спокойно, без происшествий. Всякий раз, когда кто-то поднимал свою руку, чтобы начислить баллы мне на браслет, я думала о Роберте и его датчике. Все эти коды могли бы уже быть переданы ему для расшифровки. А к вечеру бы, может, он уже успел бы что-то расшифровать. Как много времени он бы на это потратил? Может, никто действительно не заметит, если три человека выскользнут из Тали чуть раньше остальных?
Все эти мучения вводили меня в состоянии пассивной задумчивости целый день, а под вечер, не выдержав, как только я вышла из автобуса, сразу поняла, что сейчас я пойду к Бобу.
За датчиком.
Потому что еще пару дней смотреть на то, как «оунеры» сами дают мне шанс, который я из-за своей нерешительности упускаю, было невыносимо.
Роберт ответил на мой стук сразу же. Как всегда мигнул растерянными детскими глазами.
— Давай свой датчик.
Он тут же затянул меня внутрь и прикрыл дверь. Через несколько секунд на мою ладонь легла тоненькая пластинка, не больше сантиметра в длину и столько же в ширину.
— Это он и есть? — Поинтересовалась я, разглядывая непонятное устройство.
— Да.
Я какое-то время рассматривала лежащий на ладони прибор.
— А куда ты всунул батарейку?
— Она внутри. Крохотная. Но должно хватить.
— Хорошо.
Несколько минут мы потратили на то, чтобы обсудить, куда его лучше прикрепить. В конце концов, сошлись на странной, но удовлетворивших нас обоих идее. Решили приклеить датчик прямо к моему браслету с тыльной стороны. Шансов, что кто-то увидит никаких. Отклеить можно, только если с силой ковырнуть ногтем, сам ни за что не отпадет. Когда дело было закончено, я ушла к себе.
Закатное солнце уже закатилось за горы, их силуэты становились темнее с каждой секундой. Я сидела на балконе и потягивала чай. Пассивная неуверенность, преследовавшая меня целый день, ушла. На ее место пришла настороженность и собранность. Выбор я сделала.
Теперь осталось провести всю эту операцию и остаться незамеченной. А там, глядишь, начнут капать нам в руки украденные у холеных владельцев баллы. Особенно сильно мне хотелось заполучить код этого поганца Халка. Вот бы я позлорадствовала у него за спиной, забирая обратно то, что принадлежит мне. И не несчастные пять баллов, которые он нагло отнял. А гораздо, гораздо больше.
Улыбаясь своим недобрым мыслям, я допила чай и отправилась спать. Неугомонное злорадство еще какое-то время заставляло вертеться меня на мятых простынях, однако полчаса спустя усталость все же взяла свое, и я провалилась в беспокойный сон.
На следующее утро я, как обычно, отправилась в Поло-Гранд. Стараясь не выдавать нервной дрожи, которая то и дело сотрясала меня, я переоделась и вышла в общий зал. Текли минуты, а затем и часы. Постепенно мои нервы успокаивались, никто не замечал ничего не обычно. Датчик, прикрепленный под браслетом, держался плотно, и через какое-то время мне даже удалось забыть о нем. Однако всякий раз, когда кто-то выражал желание начислить чаевые, предательские капельки пота все же выступали на моих висках, однако приглушенное освещение зала скрывало это.
День шел к концу. Посетителей было немного, и я неторопливо обходила немногочисленных клиентов, принимая заказы. Завершив очередной обход, я остановилась у одного из столов, протирая обивку от собравшейся пыли и сигаретного пепла. Заметив темное пятно, я вернулась с тряпкой и моющим раствором. За соседним столиком несколько человек неторопливо играли в покер. Халка, к моему облегчению, среди них не было.
— Я слышал, ты ужесточил требования к работникам в своей прачечной? — Произнес полный мужчина с одутловатым лицом. — Они у тебя, как бараны, еще и упираться пытаются.
— Да, — ответил ему сосед. — Пришлось даже нанять двух парней, чтобы били по рукам, если кто-то задерживается в столовой. Жрут, как свиньи. Пора сокращать им время обеда, совсем разленились….
Я незаметно поморщилась. Кто бы там у него ни работал — бедолаги — ничего хорошего им светить не может при таком хозяине. Скоро еще и кормить откажется.
Продолжая тереть пятно, я думала, что мне совсем не жалко будет «обокрасть» парочку таких вот скотов. Слишком много подобных фраз я слышала за все время работы в «Поло». Казалось, «оунеры» приходят сюда не для того, чтобы выпить или поиграть, а для того, чтобы рассказать друг другу, кто из них хуже всего обращается с работниками. И чем жестче были методы, тем восторженнее они приветствовались остальными.
«Стервятники. Вам бы лишь бы бить, рвать, унижать. — Злилась я. — Для вас никто не имеет ценности. Лишь бы брюхо набить и обогатиться».
Больше всего обсуждался никто иной, как Халк. Янка оказалась права — он-то уж неизменно занимал первые позиции по жестокому обращению с людьми на своем ранчо. И ничего, кроме благоговения не было написано на лицах слушателей этих историй. Благоговение и зависть. К тому, что у самих пороху не всегда хватало бессмысленно мучить и причинять боль другим.
«Уроды. — Выругалась я мысленно. — Жалкие слабые уроды мужского пола».
Внезапно мои мысли были прерваны окликом из-за соседнего стола. Заказ на пиво сделал тот самый владелец прачечной. Не стоит говорить, насколько велико было мое удовлетворение, когда на мой браслет, в качестве чаевых, от него упала одна десятая балла.
Сказав «Спасибо, сэр» и улыбнувшись во весь рот, я со злобной удовлетворенностью подумала, что его код уже передан Бобу. Оставалось только ждать, когда мы сможем пустить полученные данные себе на пользу. А в том, что это случиться, я, как ни странно, не сомневалась.
Время. Только время. Это все, что нам требовалось.
Вечер после работы прошел скучно. Янка куда-то убежала сразу, как только часы пробили шесть. Боб, к которому я зашла перед тем, как подняться к себе, радостно заверил, что исправно получил все коды с датчика, после чего сразу же углубился в компьютер. Где и провел весь день, как мне показалось. Он даже не притронулся к взятым в супермаркете котлетам.
Покинув кладовую гения, я пошла к себе. Почитала какой-то дешевый любовный роман про «белоконных» принцев, неизвестно где раздобытый Янкой, пожевала йогурт, большую банку которого не смогла осилить с утра, и отправилась спать.
Мне уже начало казаться, что ничего, собственно, и не происходило. Ну, висит у меня датчик. Что-то считывает. Никто его не замечает, ничего с его появлением в жизни не изменилось. Те же лица, те же пепельницы и подносы, те же нахальные разговоры пьяных «оунеров». Пока однажды вечером Боб не залетел в мою комнату.
Это был восьмой день с тех пор, как мы прикрепили датчик к моему браслету. Дверь, которую я благополучно позабыла закрыть, резко распахнулась, едва не ударившись о стену, а взъерошенный больше обычного Боб заголосил с порога.
— Шерин, я закончил! Я понял, как они работают!
Отчитав гения за непредусмотрительность, я быстро сгребла его за руку, и, прихватив по пути Янку, мы собрались у него в комнате, которая по молчаливому согласию стала считаться штабом. Боб, задыхаясь от волнения начал быстро рассказывать, что, наконец, отыскал зависимость кода от браслета, понял, как интерпретировать его уникальность, а самое главное, на этой основе, воссоздать новый код, способный напрямую послужить нашим целям.
— И что ты собираешься теперь делать? — Спросила я, чувствуя, что мы вплотную приблизились к какой-то разгадке.
Мы все трое сидели очень близко друг к другу, возбужденные почти до истерики. Не дать ни взять — орава детей, нашедшая карту сокровищ и поверившая, что они реальны. Боб непрерывно теребил воротник своей клетчатой рубашки, Янка то терла пухлые ладони, то бессознательно выгибала пальцы, будто они ей мешали.
— Наверное, буду пробовать. — Тряхнув длинной челкой, заявил Боб.
— Давай сразу мне тоже! — Жадно попросила Янка. — Я тоже хочу! Хоть сотенку накинь на мой тоже.
— Да погоди ты, Ян! — Запротестовал Роберт. — А что, если что-то пойдет не так? Надо же проверить сначала.
— Так что, датчик больше не нужен? — Спросила я. — Может, снять тогда?
— Ну, можешь снять. Хотя, можешь и оставить пока на всякий случай. Вдруг нам еще коды понадобятся….
— Ладно, оставлю пока. Все равно вроде никто не заметил.
В тот вечер мы долго сидели в его комнате. Вопросы множились, и хотя ответов на них не было, да и быть не могло, пока не придет пора действовать, мы все же не могли разойтись. Нам казалось, что вот оно — мы пересекли невидимую черту, мы узнали что-то запретное и теперь навеки связаны невидимой клятвой. Уже совсем скоро секрет, являвшийся наваждением Боба с тех самых пор, как ему впервые пришла идея разобрать браслет, обещал раскрыться и представить взору скрытое переплетение тайн. Только под самый вечер, когда оконные просветы из оранжевых превратились в темно-синие, а затем и совсем черные, мы сумели разойтись. Я не знаю, спал ли в ту ночь Боб, или решил сидеть за монитором до самой зари, а вот мне, ерзающей на кровати, заснуть не удавалось никак.
Получится ли у него? Не будет ли последствий, если что-то пойдет не так? А если получится, вдруг он от счастья забудет подкинуть нам баллов, сбежав в распахнутые ворота тридцать третьей зоны? Да нет, не должен. Боб не такой. Он никогда не забудет нашу помощь.
Одно было ясно наверняка. Завтра что-то изменится. В который раз жизнь, делавшая много резких поворотов, взлетов и падений, заложит очередной вираж. Я уже почти физически ощущала свист ветра в ушах, чувствовала развевающиеся за спиной волосы. Успею ли я отрастить крылья, прежде чем сигану с вершины в неизвестность?
Утомленная переживания, я закрыла глаза.
Слишком многое обещало измениться.
Слишком многое изменилось. Вот только никто из нас не смог бы предположить, как именно.
Моя смена уже подходила к концу. Примерно за час до моего ухода я увидела, как в игровой зал вошел Халк. Стараясь избегать его и сопутствующих неприятностей, я старалась находиться либо у бара, либо у самых дальних столиков, попросив одну из официанток иногда проходить по центральной части комнаты, чтобы принимать заказы. Раз или два я все же столкнулась взглядом с Халком. В эти моменты мне хотелось втянуть голову в плечи и нажать кнопку «раствориться». Взгляд его был ровным, немигающим, без единого намека на эмоции и от того чем-то напоминал застывшего на ветке питона в ожидании добычи.
Однако я старалась не приближаться, и все обошлось без инцидентов.
Часы пробили шесть.
Скинув туфли и форму в раздевалке, я переоделась в старенькие джинсы и кроссовки, схватила полиэтиленовый пакет, с некоторых пор заменивший мне сумку, которую я не удосужилась взять с собой в Тали, и выскользнула на улицу. Янка сказала, что сегодня задержится наверху, а посему путь домой мне предстоял в одиночестве. Добежав до остановки, я тут же запрыгнула в автобус, автоматически высчитала какую-то нехитрую формулу (никогда бы не подумала, что сильна в математике) и заняла место у окна.
Тихие улочки Тали неторопливо проплывали мимо. Солнце все еще пекло прогретую за день землю, но уже не так яро, как в дневные часы. Мы проехали мимо нескольких магазинов, у одного из которых стоял мороженщик с лотком. Нехитрая мелодия привлекала внимание немногочисленных прохожих, но те не спешили тратиться на лакомство, несмотря на жаркий вечер.
«А вот я бы сейчас навернула пару эскимо. — Тоскливо подумалось мне, и рот тут же наполнился слюной. — Интересно, когда в следующий раз я не буду думать о том, что мне не хватает на мороженое?» Я будто попала обратно в детство. Кошмарное детство.
Когда автобус остановился у «Бэль-Оук», я вышла и некоторое время постояла на месте, размышляя, не зайти ли в супермаркет, чтобы купить фруктов для Боба. Нужно же его талантливые мозги чем-то подпитывать. Но вот какие именно он предпочитает, я не знала. А купить всех понемножку выходило накладно. Поэтому я благоразумно решила, что сначала спрошу у него, а затем, если понадобится, снова сбегаю до супермаркета.
Переждав несколько машин, я перешла дорогу и направилась к дому.
Старенькие кроссовки приятно пружинили по вытертому ворсу ковра, когда я поднималась по лестнице. Интересно, сколько еще они продержатся, прежде чем разойдутся по швам? И во сколько мне обойдутся новые? Не иначе как баллов в сто. Нужно будет сначала поинтересоваться у Янки, нет ли у нее знакомых, торгующих обувью. Может быть, поношенной обувью.
Я с сожалением еще раз глянула на свои серые в сеточку. До чего же я к ним привыкла. Кто же знал, что однажды мне — владелице собственного магазина придется думать о чужих поношенных ботинках? Но как выяснилось, бывает всякое….
Поднявшись на второй этаж, я легко зашагала по коридору. Сначала я не обратила внимание на непривычную тишину, стоящую вокруг, но по мере приближения к Робертовой двери, меня начала одолевать тревога. Почему не работает ни один телевизор? Или хотя бы радиоприемник? Почему не слышно голосов? Затем моего носа достиг странный, едва уловимый, но неприятный запах. Сладкий и густой.
— Боб? — Зачем-то спросила я вслух в пустом коридоре. Шаги мои непроизвольно замедлились. Чувствуя, как вспотели ладони, я нервно вытерла их о джинсы и оглянулась. Позади никого не было. Все так же пусто и тихо. Как в склепе, черт бы его подрал!
Заставив себя двигаться вперед (да какие у меня причины, чтобы стоять посреди коридора, в конце концов!), я сделала еще несколько шагов, но через секунду ноги снова сделались ватными. Дверь Роберта была уже в нескольких метрах.
— Давай же! Иди, чего встала, глупая! — Подбадривала я себя, бормоча под нос. — Все у него в порядке. У всех все в порядке, ну, подумаешь, тихо. Делов-то….
Чтобы окончательно не поддаться неосязаемой панике (голос внутри меня пронзительно верещал об опасности), я намеренно ускорила шаг и оказалась у самой двери. Противный запах усилился.
— Боб? — Я постучала костяшками под самым номером двести восемь и к ужасу почувствовала, что дверь медленно открывается внутрь. Противный протяжный скрип, будто скальпелем разрезал плотную тишину. — Боб, ты здесь?
Сначала я увидела его руку и ногу. Нога была согнута в колене, а рука болталась вдоль тела. Тело сидело на стуле, голова упала на стол, щекой прижав несколько обрезанных кабелей. Затылок был красным, кровь залила спину и стол, проложила дорожку по свисающей руке и табурету. Запах стоял тошнотворно сладкий.
Не думая, что делаю, я резко развернулась на месте, захлопнула дверь и упала на четвереньки, стараясь отдышаться и справиться с рвотными позывами.
«Боб, нет….»
Перед глазами всплыло тело, так и сидящее у стола за дверью.
Я кое-как сдержала еще один тошнотворный спазм.
Затем, споткнувшись на слишком мягких руках и ногах, подскочила и бросилась к лестнице.
«Господи…. Господи… Боб!… Только не это!»
Мне казалось, что я не бегу, а безобразно переваливаюсь, как объевшееся насекомое. Конечности не хотели координироваться, руки нелепо разлетались в стороны, ноги едва двигались, волоча за собой кроссовки, как пудовые гири.
«Янка…. Где Янка? — Промелькнула бессвязная мысль. — Куда? Куда….»
Я не знала, куда бегу, куда стоило бежать и о чем в первую очередь стоило думать. Логика, вероятно, бежала вперед меня, и догнать ее не представлялось возможным. Я будто пыталась удрать от преследующего меня по пятам трупа. Роберта. Который никогда уже не поднимется со своего места у компьютера.
— Боже мой! — Вдруг разревелась я в голос, сотрясаемой крупной дрожью, не переставая бежать. Не достигнув собственной двери всего несколько шагов, я запнулась и упала на ковер. Спутанные волосы плотной бахромой облепили лицо, вывернутая лодыжка прострелила болью. Прижав к себе ноющее запястье, на которое я неудачно приземлилась, я стояла на коленях и захлебывалась в истерике, не в силах понять, что мне делать дальше.
Когда рядом остановились чьи-то ноги, я едва только успела поднять голову, прежде чем на нее опустилось что-то тяжелое.
Мир качнулся, превращаясь в переплетение красных и черных линий, свернулся в черную точку и исчез.
— Да, это она! Это она все подстроила! И мой сосед! — Высокий визг Янки стальным прутом царапал сознание. Голова пульсировала болезненными толчками.
Я сидела со связанными руками на стуле в кабинете Роджера, опустив голову, чувствуя, как разбитый затылок продолжает сочиться кровью.
«Сука….» — Крутилась одна единственная мысль. — «Ну и сука же ты…»
Двое неприметных парней с угрюмыми лицами стояли возле стула, вероятно, те же самые типы, что убили и Роберта. Несколько раз я видела их входящими в кабинет Роджера, но не придавала этому значения. Помимо них в кабинете присутствовал сам хозяин «Поло-Гранд» и еще несколько мужчин, среди которых я узнала тех, с чьих браслетов мы снимали заветные коды. В самом углу я наткнулась на сидящего со скрещенными на груди руками Халка. Лицо его было непроницаемым, но взгляд заставил меня поморщиться.
— У нее есть датчик! Прикреплен под браслетом! Вот проверьте, он наверняка еще там. Она сама мне рассказывала, как они собирались стырить баллы.
Я долго и тяжело смотрела на Янку. Кожа на ее лице была неестественно бледной, почти белой, с хаотично разбросанными на щеках ярко-красными пятнами. Она напомнила мне снеговика, чье лицо было наспех измазано свеклой. Мой взгляд она выдержать не смогла, отвернулась и словно поганый маленький щенок снова заскулила, пытаясь уцепиться за руку Роджера. Тот отпихнул ее с видимой неприязнью и кинул парням.
— Найдите датчик.
Спустя секунду датчик был обнаружен и изъят. Гнетущее молчание повисло в кабинете, только багровое лицо Роберта будто полыхало огнем в приглушенном освещении кабинета.
Я старалась ни на кого не смотреть, даже не пытаясь справиться с оторопью, которая вогнала мое сознание в состоянии апатичного шока.
«Вот как, значит, все произошло…. Кто бы знал, что среди нас есть предатель. Мерзкая сука, теперь ты пытаешься спасти свою шкуру, прикидываясь невиновной…. А Боб погиб… Его голубые остекленевшие глаза теперь смотрят в поверхность стола. И ему уже никто не поможет….»
— Как вы узнали, Родж?
Это был низкий голос Халка.
— Система. Центральная система оповещения подняла тревогу, когда он снял первый бал, с помощью полученных кодов. Он и забрал-то немного, всего с десяток от разных владельцев. Однако он не учел, что если с браслета, который находится вдали от владельца проделать любую операцию, то включится система тревоги. Мне сразу позвонили из отдела безопасности. И теперь, благодаря ей — этой твари, — Роджер зло ткнул в мою сторону. — Мое заведение могут прикрыть.
— Ты это серьезно? — Спросил стоявший у стола усач, которого я тоже неоднократно видела в игровом зале.
Роджер нервно потер гладко выбритую щеку.
— Я надеюсь, что все обойдется. Того человека, который первым мне сообщил об этом, я хорошо знаю. Он не разнесет информацию дальше, я ему дорого заплатил. Данные о происшедшем уже удалены из базы. Хакера я тоже убрал. Избавился от всей электроники, конечно. Остались только эти….
Роджер снова ткнул в мою сторону, заодно злобно зыркнув на Янку.
— Еще неизвестно, как вторая к этому примешена….
— Я никак не примешена! Я ничего плохого не делала, ты же меня знаешь! — Янка начала хлюпать носом, размазывая сопли по подбородку.
— Заткнись! — Оборвал он ее. — У меня нет ни времени, ни желания в этом разбираться.
— Ты думаешь, больше такого не повториться? — Настороженно спросил один из сидящих мужчин.
— Нет. Я гарантирую. Я для этого и собрал вас — доверенных лиц, чтобы сразу прояснить ситуацию. Вы можете безбоязненно приходить в клуб, не боясь таких происшествий.
— Хорошо бы. — Забубнило сразу несколько голосов. — Потому что ты знаешь, что если что, власти не обойдут нас стороной.
— Все в порядке, джентльмены. Осталось только решить, как быть с этими двумя. Я смогу умаслить судью за убийство одного, но если пришью еще двоих, придется отдать слишком много денег. И то неизвестно….
— Но ты же не можешь их оставить в живых? — Нервный сухонький мужчина напугано взирал то на меня, то на Янку.
Роджер стоял хмурясь, раздумывая над чем-то. В воздухе зависло ожидание, каждый хотел услышать, что будут приняты все меры по обеспечению их безопасности.
В этот момент я будто абстрагировалась от происходящего. Это какой-то бред, весь этот Тали бред. Всего этого вообще не должно было случиться. Я обычный нормальный человек, владелец собственного бутика, никогда никому не переходила дорогу, даже врагов-то толком не имела. А теперь сижу непонятно где, окруженная коррумпированными головорезами, прикидывающимися кроткими овечками, которые раздумывают, как от меня избавиться. Да еще эта Янка, будь она проклята. Мне вспомнилась, как она в первый раз пришла ко мне за джемом….
Голос Роджера нарушил мои мысли.
— Господа, я не могу передать этих девиц властям, пусть даже их, скорее всего, приговорят к казни. Прежде всего, мне не выгодно, чтобы любая информация выплыла за пределы Поло. У меня слишком много уважаемых клиентов, чтобы рисковать. Но вам не о чем беспокоиться, я позабочусь о них сам. К утру они уже будут мертвы.
Все. Он принял окончательное решение.
На короткое мгновенье дыхание застряло у меня в горле. Я, конечно, подозревала, что навряд ли мне повесят на шею корзинку с пирожками и отправят восвояси, но все же надеялась остаться живой.
— Ро-о-оджер…. — Мгновенно раздался скулеж Янки, прерываемый икотой и хрипом. — Ты не можешь меня так… Я ничего не сде-е-елала….
— Заткни пасть, сука!
Повернувшись к тем двум, что стояли за моим стулом, он приказал.
— Заберите их куда-нибудь! Видеть уже не могу.
Ко мне уже тянулись безжалостные руки убийц Роберта, когда неожиданно раздался голос Халка. Его фраза заставила приостановиться всех, кто уже начал подниматься со своих мест, чтобы разойтись.
— Родж, отдай их мне.
Все лица одновременно повернулись в сторону сидящего в кресле мужчины.
— Зачем они тебе? — Удивился тот. Убийца, схвативший меня за плечо тоже замер.
— Ну, во-первых, я хочу выяснить, не был ли кто еще причастен ко всему этого. — Пальцы Халка неторопливо крутили и поглаживали незажженную сигару. — А во-вторых, мне нужны рабочие руки. Ранчо большое, сам знаешь.
Роджер, как ни странно, казалось, почувствовал облегчение от его просьбы.
— Ты, наверное, просто позабавиться хочешь вот с этой! — Усатый сально улыбнулся Халку, оттягивая мою прядь волос в сторону. Я резко дернула голову в сторону, чтобы избавиться от прикосновений мерзкого пахабника. — Строптивая кобылка!
— Забирай, если хочешь. — Пытаясь казаться равнодушным, ответил Роджер. Но в его глазах явно светилась радость. Все-таки не хотел он марать руки еще двумя убийствами. То ли денег жалко, то ли совесть у него была. В последнее я бы не поверила даже под прицелом.
Вместо этого я хмуро взирала на Халка. Смерть, вроде бы, отступила. Но вот надолго ли? И какая жизнь может ждать с таким… как этот? Я опустила все еще отдающую болезненной пульсацией голову и вздохнула. Да пусть оно будет, что будет. Не было сил ни переживать, ни бояться, ни хотеть чего-либо. Завтра утром, я еще буду жива. И это пока главное.
Однако перемена ситуации не совсем удовлетворила нервного мужчина, который до этого больше всех жаждал нашей смерти.
— А если они попробуют бежать? Что тогда?
— Найду и убью. — Только и ответил Халк.
Я вздрогнула, когда встретилась с его абсолютно бездушными, как мне показалось, серыми глазами.
