Глава одиннадцатая
Водителем оказался молодой мужчина по имени Круз Демарко. В Фейрвью его арестовали за торговлю марихуаной. Потом в качестве отягчающего обстоятельства предъявили обвинение в продаже наркотиков на расстоянии менее полутора тысяч футов от школы. Но это, конечно же, было только начало.
Могу поделиться с вами двумя наблюдениями. Во-первых, хотя сам факт того, что появление скромного седана на окраинной улочке Фейрвью вызвало столько подозрений, может показаться абсурдом, на самом деле все вполне логично и оправданно. Дело в профиле преступника. От него никуда не денешься. Я не имею ничего против решения общества ограничить его использование. От подобной практики страдают невинные люди, что абсолютно недопустимо. В то же время этот аргумент никак не влияет на статистику. К примеру, вероятность того, что искомый «Сивик» с нью-йоркскими номерами принадлежал местному жителю, в сложившихся обстоятельствах была минимальной, не более одного процента. Это голый факт, а не мнение. Опросив присутствовавших на вечеринке ребят, Парсонс первым делом проверил все «Сивики», которые только были в Фейрвью. Шансы на то, что он принадлежал приходящей домработнице, садовнику, няне, сиделке, чьему-нибудь родственнику и так далее, оценивались существенно выше. Но не забывайте, что в полицию с подобным заявлением так никто и не пришел. С учетом времени суток и места, где была припаркована машина, бо́льшую часть диаграммы нашего воображаемого профиля должны составлять чужаки. А зачем чужаку вечером ставить машину недалеко от дома, где школьники устроили вечеринку?
Вторым пунктом я хочу отметить то, как страстно все в этом городе жаждали верить, что Дженни изнасиловал не местный житель, и как цеплялись за этот «Сивик», будто за спасательный плот, видя в нем последнюю надежду. И в первую очередь Парсонс. В моих глазах его рвение найти эту машину выглядело поистине ужасно.
Когда мы пошли к машине, сердце в моей груди учащенно забилось. Боже мой, как же я был рад, что он продал дозу. Я вполне созрел для того, чтобы задержать его даже незаконным путем. О том, чтобы отпустить этого парня, предварительно не допросив и не обыскав машину, не могло быть и речи. В голове вертелась мысль: «Вот черт! Он у нас в руках! Он у нас в руках!» Но до тех пор, пока между ним и покупателем не состоялась сделка, у нас для задержания не было никаких причин. Слава богу, рядом был напарник, который сдерживал мой пыл.
Утром того же дня десятиклассник по имени Джон Винсент в предвкушении приезда Демарко в Фейрвью опустошил кошелек матери. Ничего не подозревая. А потом на наших глазах нервно подошел к «Сивику» со стороны пассажирского сиденья.
Бедный парень. Сущий идиот. Старался вести себя незаметно, озирался по сторонам, но при этом усиленно делал вид, что просто гуляет. Вы знаете, как это бывает. Затем склонился к окошку автомобиля, и мы увидели, что он протянул деньги. Взамен высунулась рука с небольшим пакетиком. Точь-в-точь, как в дешевом сериале о полицейских. Мы подождали, давая парню уйти. Крикнули вслед: «Эй ты! А ну стой!» – но даже пальцем не пошевелили, чтобы его догнать. Напарник уже стоял у окошка машины. И поскольку Копер перекрыл выезд патрульным автомобилем, деваться парню было некуда.
Эта часть рассказа каким-то глупым образом меня веселит. Полицейский Копер – его фамилия произносится через протяжное «о», но почему-то все равно звучит как «коппер», что, как известно, означает мелкую медную монетку. И Круз Демарко. Несмотря на всю свою нелепость, это было настоящее имя, которым парня нарекла девятнадцатилетняя мать, наверняка посчитав его обалденным и классным. Впрочем, так могли звать персонажа какой-нибудь видеоигры или его потенциального отца. У Круза была собственная душещипательная история. Мать-одиночка. Бедность. Дерьмовое детство в Буффало. Когда я о нем услышал, в голову пришла только одна мысль – что в Сомерсе его сожрали бы живьем.
У меня такое чувство, будто я катаюсь на «американских горках». Я презираю этот аттракцион и поэтому лучше приторможу. До последнего времени мне приходилось довольствоваться ролью стороннего наблюдателя, не выказывая насчет происходящего ни мнений, ни суждений. Ситуация стала набирать обороты ранней весной. Моя работа с семьей Крамеров и лечение Дженни как пациентки, Шон Логан, а потом и арест Круза Демарко. Катастрофа была неминуема, хотя я ее в упор не видел. Ровным счетом ничего не замечал, несмотря на свои способности к логическим выводам.
В синем «Сивике» полиция нашла почти три фунта марихуаны.
Чтобы арестовать Круза, этого оказалось более чем достаточно.
Мы привезли его в участок. Машину загнали в гараж и позвонили экспертам из Крэнстона. Здесь я инициативу проявлять не собирался. Представляете? А если бы они нашли грязь, идентичную почве на Джанипер-роуд? Или черную маску точно с такими же волокнами, которые были найдены у Дженни под ногтями? Я чувствовал себя ребенком в рождественское утро.
Демарко был созданием неприятным. Двадцать девять лет. Всего пять футов четыре дюйма ростом. Вес менее пятидесяти пяти килограммов. Если вы женщина, то знаете, на что это похоже. Костлявый, бледная плоть висела на его конечностях, как у древней старухи. Волосы длинные сзади, но подстриженные по бокам. К тому же блестящие от обильно нанесенного геля. Движения дерганые, причем это ощущалось во всем: и в походке, и в разговоре, даже в глазах. От него исходил запах дешевого мыла. Лично я с этим типом не встречался, но его во всех подробностях мне описал детектив Парсонс. Судя по фотографиям в газетах и сведениям, почерпнутым из интернета, он был не так уж отвратителен, как его рисовали. Но это в порядке вещей. Мы вечно стремимся кого-то ненавидеть, перекладывать на плечи других собственную вину, порицать и наказывать их. Поэтому каждый из нас склонен видеть окружающих в наихудшем свете и приписывать им самые скверные черты. Хотя я не исключаю, что в Крузе Демарко они действительно присутствовали. В том, что он преступник, не было никаких сомнений. Но торговля наркотиками и изнасилование суть два совершенно разных злодеяния.
Дать ему адвоката он не просил. Мне даже пришлось заставить его подписать соответствующий отказ. У меня не было ни малейшего желания нарушить «правило Миранды». Его поместили в камеру с прослушкой. Двое копов наблюдали снаружи, мы с напарником устроились вместе с ним внутри. Принесли сигарет и лимонада. Для начала человеку нужно создать комфортные условия, не так ли? И посмотреть, как он реагирует, ничего не говоря о том, почему его сюда притащили. В ожидании, когда ему принесут белье, я просто завел дежурный разговор. Что-то вроде «Да, не повезло тебе. Но эта дрянь сейчас считается почти что законной. Вполне возможно, что мы что-нибудь придумаем. По правде говоря, нам просто не хочется, чтобы наши дети шли по кривой дорожке, понимаешь?» Он пожал плечами. Сказал, что это машина его брата и что он понятия не имел о наркотиках. Напарник слегка сыграл с ним в «злого полицейского». Напомнил, что он у нас на глазах продал пацану дурь. Круз улыбнулся и сказал: «Какую дурь? Парень просто спросил, не заблудился ли я. Сказал что-то еще, а потом наклонился, помогая разобраться с картой». Что ты говоришь? В бардачке мы действительно обнаружили карту. Но какому придурку сегодня придет в голову ею пользоваться? А этой, пожалуй, было от роду лет десять. Затем раздался звонок в дверь. Ему принесли постель. Начало было положено.
История взаимоотношений Демарко с системой уголовного правосудия была долгой. И неизменно связанной с наркотиками. В основном это были мелкие правонарушения, такие как хранение и употребление запрещенных средств. Но о продаже до последнего времени речь не шла.
Однако в досье может содержаться одно, а арестовать человека в первый раз могут совсем за другое. Я убежден, что вы достаточно часто смотрите телевизор, чтобы знать о подковерных сделках между обвинением и защитой, которые нередко заключаются в ходе судебных разбирательств. Судебное разбирательство – дело долгое и дорогостоящее. А до какой-то «травки» сегодня никому и дела нет. Поэтому когда через десять дней простыни Круза почернели от грязи, был доказан только один эпизод распространения им наркотиков. В июне прошлого года. Через две недели и четыре дня после изнасилования Дженни.
Когда-то Демарко провел четыре месяца в Бриджпорте, тюрьме четвертого уровня безопасности. Полагаю, что для парня с такой стройной фигурой и нежной, белой кожей пребывание там было не самым приятным. Может, я ошибаюсь? Время, проведенное в Сомерсе, открыло предо мной врата знания, которым не станешь походя делиться с остальным миром. Я очень осторожно высказываю предположения и очень избирательно отношусь к шуткам, над которыми смеюсь (или не смеюсь) в компании, из страха, что меня неправильно поймут. Конечно, после единственного разговора с тщедушным молодым человеком с молочно-белой кожей мысль о том, что в тюрьмах насилуют, в голове не появится. Но если вы восемь часов в неделю слушаете о порядках, царящих за решеткой пенитенциарного заведения пятого уровня безопасности, то рано или поздно все равно сложите фрагменты картинки в одно целое. Жена ругала меня за подобные беседы не раз и не два.
Ты опять за свое, радость моя, – говорила она.
Супруга всегда использует это ласковое обращение, когда на меня злится.
Кэтчер всегда стоит сзади «дома». Вот и все. И это ровным счетом никому не интересно.
Не знаю, правда это или нет. Мне кажется, в наших средствах массовой информации, книгах и фильмах содержится достаточно эмпирических доказательств, не позволяющих предполагать обратное. Хотя для разговора за ужином данная тема подходит не всегда. (Когда двое мужчин вступают в половой контакт, «кэтчером» порой называют пассивного.) Похоже, именно поэтому званые ужины всегда бывают такими зверски скучными.
Для Парсонса хорошая новость заключалась в том, что теперь у него в кармане было обвинение, которое можно было использовать в качестве рычага. Демарко инкриминировали два тяжких преступления. С учетом первой судимости Круз превращался в рецидивиста, над головой которого грозно навис новый приговор.
Я вновь пришел к нему со свежим постельным бельем. И сказал что-то вроде «Да, старина, не повезло тебе. Первая судимость, теперь обвинение еще в двух тяжких преступлениях». Он немного занервничал. «Может, тебе все же воспользоваться услугами адвоката?» – спросил я его. Он заерзал на месте и сжал кулаки. Тогда напарник втолкнул меня в камеру, шепнув на ушко какую-то чушь. Показухи ради. Мы просто хотели создать хорошую видимость. И тогда я сказал: «Послушай… а в мае прошлого года тебя в городке случаем не было? Если да, ты бы вполне мог помочь нам в одном деле». Круз пожал плечами, будто говоря, что вполне мог быть, если это может ему как-то помочь. Я дал ему возможность свыкнуться с мыслью, что он действительно приезжал в городок, и это стало для нас отправной точкой. Но с места мы так и не сдвинулись.
Я не усматривал в этом никакой логики. Будь Демарко насильником, он в жизни не сознался бы, что был на месте преступления. Однако Парсонс вернулся на путь, способный привести его к успеху.
Достаточно продержав Круза взаперти, мы пригласили ему из Крэнстона адвоката. Парня опытного и искушенного, но не собиравшегося устраивать полноценное судебное разбирательство, потому как платили ему по часам. Теперь, когда у нас был конкретный человек, пришло время вернуться к событиям той ночи. И в первую очередь к Тэду Дункану, мальчишке, который выгуливал свою собаку. К тому же отныне нам было чем растормошить участников вечеринки и еще раз с ними поговорить. Раньше никто из них не говорил, что видел синюю «Хонду Сивик». Но если это был Демарко, то он наверняка продавал где-то рядом наркотики. И видел, как Дженни, пошатываясь, ушла в заросли. Легкая добыча. Из ребят никто не собирался признаваться копам в приобретении наркотиков. Однако теперь мы многое знали, у нас была машина и водитель, у нас появился шанс разговорить кого-то из них и добиться признания.
Парсонс был настроен оптимистично и даже, я бы сказал, ликовал. Как и Крамеры. Я не разделял выводов полиции касательно Демарко. Но если кто-то и должен был отговаривать детектива от намеченного плана действий, то уж явно не я. Он и так в своей доброте дошел до того, что поставил меня в известность и тем самым дал возможность помочь Дженни и ее семье. Что бы я ему сказал? Ребята, это не ваш парень? Не допрашивайте еще раз участников вечеринки или Тедди Дункана? Не идите по этому пути? Я желал им успеха и ждал дальнейших сообщений. А еще – глубоко сожалел.
