Глава 36
в которой таинственная пещера открывает все свои секреты
Конечная цель вполне оправдывала ожидания Марсия. Невероятных размеров зал, похожий на древний храм и обрамленный колоннами. Он сокрушал исполинскими размерами, заставляя чувствовать себя букашкой. Потолок оканчивался где-то за пределами видимости. С него гигантской люстрой свисала слоеная громада тускло переливающихся сталактитов — так низко, что почти касалась острием выпуклой мозаики в центре зала. Там было изображено лицо. Какое-то древнее божество с насупленными бровями и развевающимися волосами беззвучно вопило: возле рта был нарисован пузырь, в котором заключались строки на незнакомом языке — видимо, расшифровка крика. Языка этого Марсий не знал, поэтому воплей старика прочесть не смог, но, судя по гневно вытаращенным глазам, вряд ли это было «добро пожаловать».
Чем-то напомнил сира Высокого.
За мозаикой располагался постамент, на котором друг напротив друга стояли два каменных ящика с лежащими поверх статуями важных особ в пышном облачении и в полный рост. Один изображенный был хиленьким, второй — настоящий атлет.
Марсий поднялся на возвышение и завертел головой. Сталактитная люстра служила своеобразным природным светильником. Кристаллики отбрасывали на стены разноцветные блики, как витражи в храмах.
Для лучшего обзора Марсий запрыгнул на каменную тумбу, поставив одну ногу лежащей на ней статуе на грудь, а вторую — на подбородок.
Взгляд сразу приковали необычные стены. Они напоминали высоченные комоды с рядами расположенных друг над другом ящиков-ячеек.
Внезапно плита под Марсием дрогнула и сдвинулась. Он едва удержал равновесие. В зазор высунулась рука, слепо пошарила и, нащупав его ногу, раздраженно оттолкнула её. Марсий с воплем полетел на пол и отполз на локтях, глядя на тумбу во все глаза. Каменный «ящик» оказался каменным саркофагом.
Его обитатель покряхтел, сдвинул плиту до середины и сел. С наслаждением хрустнул шеей, повернулся к лежащему на полу Марсию и сурово молвил:
— Тебе не говорили, о, отрок, что наступать на лица незнакомцам не слишком-то вежливо?
Выглядел обитатель саркофага, как самый обычный человек. Вернее, не совсем обычный. Всё в нём — облачение, манера держаться — с первого взгляда выдавало короля. Для не слишком догадливых на голове имелась корона.
Он начал подниматься, и Марсий, наконец, опомнившись, выставил ладонь.
— Эгей, вы же не собираетесь оттуда вылезти?
— Именно это я и собираюсь сделать, — недовольно заметил тот.
Марсий проворно подскочил к саркофагу и попытался задвинуть крышку на место.
— Вы перепутали, вам положено спать, — пропыхтел он, подталкивая незнакомца плитой в грудь. — Обещаю больше не наступать вам на лицо.
— Что ты делаешь? — возмутился мертвяк, в свою очередь, упираясь в крышку обеими руками.
— Потомок закатывает тебя обратно в камень. Этого зрелища стоило ждать тысячу лет, — раздался позади голос, и Марсий резко развернулся на пятках.
Из второго саркофага вылезал ещё один король, только он был на две головы выше первого, плечистый, и с венчиком огненных кудряшек, похожих на шапку рыжих мыльных пузырей.
Первый воспользовался замешательством Марсия и тоже покинул место последнего приюта. Пока сидел в саркофаге, он смотрелся внушительным, а как вылез, подрастерял половину величия. По сравнению со своим скульптурным двойником-атлетом на крышке, так и вовсе выглядел хилым заморышем, к тому же оказался горбатым. Таким на роду написано устраивать заговоры и душить невинных младенцев. Со вторым ситуация была обратная: дохлик на крышке и исполин внутри.
До Марсия наконец дошли слова Рыжего. Он медленно повернулся к Горбуну:
Тот тоже оценивающе рассматривал его.
— Предок, значит? — разлепил губы Марсий.
— Самый первый, — надменно ответил тот, царственно складывая руки. — Основатель рода.
— То есть вы и есть Утер Затейливый?
И кто только выдумывает прозвища? Из затейливого в нём разве что вышивка на мантии.
Второй король откинул голову и трубно расхохотался — как будто медной колотушкой постучали по чану. Потом хлопнул Марсия по плечу и панибратски ткнул в грудь:
— Эгей, нет, мальчонка, в тебе от меня ни капли. — Потом повернулся к первому. — Слыхал, Фьерский? Он даже не в курсе, что ты существовал! Хотел вымарать моё имя из истории, а позабыли все тебя. Ну, не Затейливо ли вышло, а?
Горбун его веселья не разделил.
— Я Трэйтор Фьерский, — сухо сообщил он Марсию. — А ты, видимо, не самый смышленый из моих потомков, раз не задумывался, почему носишь фамилию Фьерский, если первый король был Затейливым. С тобой случайно братья не пришли? — Он заглянул Марсию за спину. — Мне бы с кем-то толковым переговорить.
— Я единственный сын и последний из ныне живущих Фьерских, — нетерпеливо ответил Марсий, высвобождаясь из хватки Рыжего, и смерил здоровяка взглядом. — А «Затейливого» всегда считал чем-то вроде прозвища… Все так считали.
Рыжий вконец развеселился.
У первого же от возмущения даже горб подрос.
— Может, уже скажете, что всё это значит?
Короли переглянулись.
— Ты ему расскажешь или я? — спросил весельчак в наступившей тишине.
Горбун сделал жест, дескать, валяй, предоставляю эту честь тебе. И пока тот рассказывал, вынул платок и принялся оттирать со своего каменного лица на крышке грязь, оставленную башмаком Марсия.
Когда Рыжий, оказавшийся тем самым Затейливым, закончил речь, Марсию захотелось затолкать обоих обратно в саркофаги, смотаться из пещеры, сесть на грифона и рвануть подальше отсюда, и чтобы встречный ветер вымел из памяти всё, что он здесь видел и слышал.
Узурпатор в тридцать пятом поколении. Лжекороль.
Марсий ещё никогда не был так счастлив, как в эти последние недели, когда все заботы сводились к вопросу, где бы раздобыть еды и устроиться на ночлег. Лишь покинув Потерию, он в полной мере осознал, как давило на него бремя нежеланного венца, мешая мыслить трезво.
Но узнать вот так, что предок его был ничем не лучше мадам Лилит, а сам он потомок узурпатора, всю жизнь кичившийся своим происхождением, как и ещё сто десять его предшественников, было не слишком-то приятно. И ладно бы было кому наследовать, а тут — какой-то хилый горбун.
Марсий сложил руки на груди и холодно произнёс:
— Не слишком вы похожи на моего предка.
Скорее уж в нём больше от здоровяка.
— Это он, — заверил Затейливый, посмеиваясь, и снова хлопнул его по плечу, — даже не сумлевайся.
— В тебе должен был проявиться мой магический признак, — процедил Трэйтор Фьерский. — Наверняка, не так, как во мне, совсем слабенько, но всё же.
— Магический признак? — впервые заинтересовался Марсий.
Его предок важно кивнул, вышел на середину площадки, лениво подтянул рукав и растопырил пятерню:
— Смотри.
За следующие пять минут лицо Трэйтора Фьерского перебрало от натуги всю гамму красного и покрылось испариной. Рука дрожала от напряжения, губа закушена.
Марсий наконец потерял терпение.
— Что-то вообще должно произойти?
Тут бывший король издал победный возглас, потому что с кончика его указательного пальца сорвалась металлическая капля и с многозначительным шлепком приземлилась на пол.
Все проследили траекторию её полета и какое-то время молчали.
Затейливый — уважительно, Марсий — потрясенно.
Горбун, выглядевший донельзя довольным, небрежно поправил рукав.
— Что это было? — выдавил Марсий.
— Мне подвластна чугунная стихия, — высокомерно пояснил тот.
— Это вы называете стихией?! — Марсий ткнул в каплю. Потом поднял руки и потряс ими. — Так, значит, вам я обязан ими?
Он присел и надавил на пол обеими руками. Плита вздрогнула, и в ней на глазах начала образовываться яма, как будто пальцы вытягивали камень. Даже мозаика перед постаментом шевельнулась, и разноцветные стеклышки сползли на одну сторону. Теперь казалось, что вопящему божеству надуло флюс на правой щеке.
Яма перед Марсием увеличивалась, короли попятились, и тут по бокам от него выросли два грубо слепленных чугунных гвардейца с угрожающе выставленными пиками. Острие одной порвало Трэйтору Фьерскому воротничок и едва не проткнуло шею. Он недовольно оттолкнул пику и обошёл статуи.
— Ты всегда так умел?
— Нет, — нехотя признал Марсий, выпрямляясь. Его слегка мутило и покачивало от слабости, как всегда случалось, когда приходилось затрачивать столько сил. — До недавнего времени умел в основном по мелочи…
Как небрежно это прозвучало. Но не рассказывать же им, скольких трудов стоило научиться жить с этой мелочью и более-менее управляться с ней. До сих пор не обходилось без эксцессов, и Марсий никогда не был до конца уверен, что сумеет повернуть процесс вспять. Впрочем, не велика потеря, если бы кто из обращенных им так и остался статуей. Они это заслужили, как тот выскочка-музыкант. Хотя из докладов сира Высокого, в которые Марсий с некоторых пор от нечего делать заглядывал, пока Уинни спала, он знал, что небрежное «воскрешение» лепрекона прошло успешно.
— Раньше я мог только превращать то, к чему прикасаюсь, в чугун, теперь способен создавать новое с нуля, используя другие материалы.
Так он поступил на площади, притянув руды и переплавив их в чугун, и по тому же принципу действовал сейчас — только использовал камень.
— Скажи, все ли твои предки обладали такой силой?
— Нет, свидетельств подобному нет, я проверял архивы. Скорее у большинства «чугунная стихия» проявлялась примерно, как у вас, а некоторые, например, мой отец, не имели даже этого.
— Тогда чем был вызван скачок сил? — ревниво спросил горбун и незаметно попытался стереть ногой свою чугунную каплю с пола.
— Ничем, — пожал плечами Марсий и впервые задумался: может, предок отчасти прав насчет скачка, ведь всплеск, за которым последовало многократное усиление свойств, произошёл, когда умер отец.
Тогда, в Шаказавре, Марсий ощутил такой прилив мощи, что думал: не выдержит, разорвется под натиском брызнувшей в жилы силы.
На краткий миг он почувствовал себя богом.
Чувство было пьянящим и вместе с тем пугающим. И через пару минут пошло на спад, а сила начала равномерно растекаться по телу.
На то, чтобы обуздать прежние способности, ушли годы тренировок, в тайне от остальных, но даже теперь он не мог с уверенностью заявить, что управляет «даром». В большинстве случаев Марсию казалось, что он держит в руках скользкую рыбешку. Стоит на миг ослабить внимание, и она вырвется, окатив последствиями всех, кто не успел спрятаться. В первую очередь, его самого. Теперь рыбешка превратилась в кита.
Не раз за последние недели он просыпался от кошмара, в котором случайно превратил Уинни в статую и не мог ничего исправить: королевский чародей, к которому в таких случаях обращался отец, слег на следующий день после его кончины и вскоре отправился вслед за ним. Они были приятелями, настолько, насколько у короля могут быть приятели.
Лишь убедившись, что Уинни спокойно спит в его объятиях, сопя и хмурясь каким-то своим грезам, Марсий тоже засыпал под колыбельную её дыхания.
— Это произошло сразу после того, как я стал новым королем.
— А не шибко ли ты молод для короля, малыш? — осведомился Утер Затейливый.
— Отец умер, я взошел на престол, — коротко ответил Марсий.
Трэйтор Фьерский заметно оживился.
— Ты, наверное, его отравил, — проницательно заметил он и смерил Марсия уважительным взглядом. — Возможно, я в тебе ошибся, и ты не так уж глуп. По крайней мере, амбициями пошёл в меня.
— Конечно, нет! — разозлился Марсий. — Я его не травил.
— Заколол кинжалом? — удивился горбун.
— Я его не травил, не колол, не насылал убийц и не делал ничего другого для ускорения кончины. Он умер сам, от продолжительной болезни.
Короли снова переглянулись.
Нет ничего более раздражающего, чем двое, хранящие общую тайну, тогда как ты — третий.
— Что опять не так? Люди иногда болеют и не всегда выздоравливают, такое случается.
— Возможно, его отравил кто-то другой? — осторожно поинтересовался Трэйтор Фьерский.
— Или наложил заклятие? — подсказал Утер Затейливый.
— Невозможно: еда отца всегда проходила через дегустатора, и он носил амулеты против всех известных заклятий. Даже спал в них. Говорю же: король просто болел.
— А в нашем роду были другие случаи затяжных болезней? — уточнил первый предок.
Марсий задумался.
— Задолго до него ещё семь королей подряд страдали недугом и, в конечном счете, умерли от него. Этот период вошёл в историю под названием «Семь поколений печали».
Повисла пауза.
— У тебя есть дети? — внезапно спросил Трэйтор Фьерский, отводя Марсия в сторонку. Даже отеческим жестом положил руку ему на плечо.
— Кто? — опешил Марсий, скидывая руку.
— Дети, наследники, — горбун показал ладонью примерно метр от земли, — конкуренты, готовые по достижении половозрелости всадить нож тебе в спину и спихнуть хладный труп с трона?
— Это так вы агитируете заводить детей?
— Так есть или нет?
— Да нет же!!
— Советую обзавестись. И как можно скорее. Скажи, поблизости есть достойная леди благородных кровей, готовая принять на себя счастье продолжить наш род?
— Слушайте, не собираюсь я пока заводить детей, — разозлился Марсий, которому совсем не нравилась привычка горбуна к обобщению: «нас», «наш». — К чему вы вообще клоните?
— К тому, что никакая это не болезнь, а проклятие, малец, — сказал Утер Затейливый, подходя сзади.
— Проклятие? О чем вы? Нет на мне никакого проклятия!
— О, ещё как есть! — ухмыльнулся здоровяк. — Называется «Проклятие предателя». Название я, кстати, сам придумал. Надо же! Не думал, что сработает.
Произнёс он это с таким довольным видом, словно ожидал похвалы.
Горбун отодвинул его и снова перехватил инициативу разговора.
— Планируя переворот, я учел всё, кроме одного.
— И чего же?
— Что другие тоже могут проявить коварство. Эта низкая душонка, — он кивнул через плечо на Утера Затейливого, — воспользовалась услугами ведьмы, чтобы наложить проклятие на любого, кто посягнет на трон. Его это всё равно не уберегло, а нашему роду подгадило. И усиление чугунных способностей почти наверняка тоже явилось следствием проклятия. Поэтому совет на будущее: помни, мир полон низких людей. Правда, в данном конкретном случае я уверен, что его кто-то надоумил. Скорее всего, та самая ведьма.
— Так в чем суть проклятия? — нетерпеливо перебил Марсий.
— Любого, кто посягнет на трон, постигнет болезнь, как и его потомков — следующих шестерых королей в роду. Через семь поколений ситуация повторится. И так далее…
— И так далее… — потрясенно повторил Марсий. — То есть, хотите сказать, с моего отца начался новый период «Семи поколений печали»?!
— Именно.
— И как долго проклятие действует? Может, срок годности уже вышел?
Трэйтор Фьерский не оставил щелки для надежды.
— Пока не иссякнет род.
Последнее слово упало в многозначительной тишине, как та с трудом выжатая им капля.
— Как снять проклятие? — вскричал Марсий, тряхнув горбуна за плечи. — Должен же быть какой-то способ?
Предок подвёл его к мозаике и ткнул в надпись:
— Здесь написано, что оно будет снято тогда, когда законный король вернется на трон.
— То есть никогда, малец, — подал голос Утер Затейливый. — Этот, — он кивнул на интригана, — обрубил мой род, подослав убийц к моему мальчику.
— Вообще-то Александр сбежал, — признался тот после паузы. — И есть шанс, что наплодил потомков.
— И ты все эти годы молчал? — взревел здоровяк, схватил горбуна за грудки, оторвав от пола, и потряс, так что ножки болтались.
— Какая разница: сказал-не сказал? — раздраженно вскричал тот. — Нам-то уже всё равно!
Утер Затейливый с ревом разжал пальцы, вцепился в свои волосы и заметался по площадке, пытаясь успокоиться.
— Я знаю выход! — обрадовался Марсий. — Оба короля удивленно повернулись к нему. Недавно объявилась ваша наследница, — заявил он Утеру Затейливому, — и попыталась захватить трон. Вообще-то она больше сгодилась бы на роль вашей наследницы, — неприязненно заметил он, обращаясь к горбуну.
— Невозможно, — Трэйтор Фьерский снова ткнул в мозаику. — Здесь четко сказано: «король», то есть лицо мужского пола. Так что это не может быть женщина.
Голова у Марсия пошла кругом, мысли поплыли:
— Да что это за место такое?! — вскричал он.
Оба короля снова удивленно на него воззрились:
— Как, разве ты не знаешь?
— А иначе бы спрашивал?!
— Это Пещера Бессмертных Королей, — сообщил Трэйтор Фьерский. — Название неофициальное, введено мною просто для удобства. Я велел похоронить останки Утера как можно дальше от Затерянного королевства. И эти остолопы не нашли лучшего места, как волшебная пещера — единственный уголок на земле, в котором не существует смерти. То есть технически-то мы, конечно, давно мертвы, но здесь вполне себе живы.
— Они не знали, что она волшебная, — заметил Утер, подталкивая носком вылетевший кусочек мозаики обратно.
— Да уж, — проворчал горбун, — это я выяснил, когда Затейливый начал являться мне в кошмарах. Тогда приехал сюда, и всё открылось. В любом случае видеть нас могут только другие короли — вот как ты.
— Жаль, не вышло тогда тебя прихлопнуть, — вздохнул здоровяк, разглядывая свои руки, словно поражаясь, как это они упустили добычу.
— Ты пытался, просто я, как всегда, оказался на шаг впереди, — успокоил горбун и повернулся в Марсию. — По возвращении я отдал специальное распоряжение: никогда ни под каким видом не приближаться к этой пещере. Поэтому теперь у меня к тебе вопрос: Какой недоумок похоронил меня рядом с ним?! Я ведь четко обозначил в своей последней воле: «НЕ ХОРОНИТЕ МЕНЯ И МОИХ ПОТОМКОВ РЯДОМ С УТЕРОМ ЗАТЕЙЛИВЫМ».
в это же самое время в Затерянном королевстве…
— Вам не кажется, что здесь написано: «НЕ хороните меня и моих потомков рядом с Утером Затейливым»? — Сир Высокий развернул к господину Буковецу трактат «Церемонии и обряды погребения особ королевской крови», в котором не хватало одной страницы — той самой, что путешествовала сейчас с двумя беглецами.
Библиотекарь протер очки и низко склонился над магической копией последней воли первого узурпатора. Перечитал, беззвучно шевеля губами, повертел так и сяк и изрек:
— Почерк неразборчивый. По-моему, здесь всё же написано: «ПОхороните». А почему вас это удивляет? Наверняка, мерзавец раскаялся под конец жизни, вот и решил упокоиться рядом с преданным королем, надеясь хоть в загробном мире вымолить у того прощение.
обратно в пещеру…
— С самого начала следовало заменить того писца. А ещё лучше четвертовать! — Трэйтор Фьерский раздраженно расхаживал взад-вперед перед своим саркофагом, потирая ручки. — Но супруга настояла на его кандидатуре, мол, способный и прилежный мальчик. Наверняка, шашни с ним крутила!
Марсий сжал виски и потряс головой, пытаясь уместить туда всё, что узнал.
— Так это место называется Пещерой Бессмертных Королей из-за вас?
— Да, — горбун прекратил беготню и небрежно махнул в сторону стен. — А ещё из-за них.
Марсий перевел взгляд на стены и почувствовал, как желудок прилипает к позвоночнику, давая дорогу ужасу.
Стены шевелились.
Он-то думал, что все эти шепотки из темноты ему только мерещатся. Да и вообще в подобных местах шорохи и всякие потусторонние звуки не редкость. Но теперь понял, что исходили они от тех самых «ящиков» в стенах-комодах.
— Так это всё…
— Мои потомки и твои предки. Говорю же: остолопы. Из-за той ошибки стали всех их хоронить здесь. Правда, к счастью, какое-то время спустя от традиции по тем или иным причинам отказались. А то стало совсем не протолкнуться.
Словно в подтверждение вделанные в стены саркофаги заскрипели, заелозили отодвигаемые плиты, зашелестели голоса, обсуждая с соседями происходящее. Кто-то приветственно помахал Марсию.
— Так, всё, с меня хватит! — отрезал он. — Я ухожу.
— Всё-таки решил поспешить с произведением потомства, — понимающе кивнул горбун.
Но Марсий уже не слушал: развернулся и помчался со всех ног к выходу.
— Стой, а приходил-то ты вообще зачем? — крикнул ему в спину первый предок.
— А прощаться нынче не модно? — вторил ему Утер Затейливый.
Марсий только махнул рукой и скрылся за поворотом.
Всю дорогу до выхода он бежал так, словно за ним гнался некто с ножницами, укорачивая нить жизни при малейшем промедлении. Он почти ощущал на шее холодное дыхание и слышал в темноте мерзкое пощелкивание лезвий.
* * *
Никогда ещё Уинни не видела Марсия таким, как в тот миг, когда он выбежал из пещеры. Он из неё буквально выпрыгнул. На ходу схватил её за руку и потащил к грифону.
Его появлению Уинни обрадовалось. Уже стемнело, поэтому она начала всерьез волноваться.
— Едем, — сказал Марсий, поднял Карателя невежливым толчком и взял её за талию, собираясь подсадить.
— Погоди, — Уинни вывернулась и отступила на шаг. — Сперва скажи, куда и зачем.
— В Потерию, по дороге расскажу, — нетерпеливо перебил он и снова к ней потянулся.
— Нет, сейчас! — уперлась Уинни. — Никуда я не полечу, пока ты не скажешь, в чем дело.
Марсий скрежетнул зубами:
— Хорошо. У меня возникла проблема, и решить её можно только двумя способами: начать продолжать род прямо сейчас или вернуться в Потерию и попытаться исправить ситуацию оттуда. Что выбираешь?
Уинни помедлила, обдумывая варианты — всего мгновение, но Марсий успел удивиться, — и наконец произнесла:
— Ладно, летим в Потерию. Но по дороге ты мне всё подробно расскажешь.
— Да-да, — пробормотал он, усаживая её, вскочил следом и ударил пятками, пришпоривая грифона.
— Вперед!
Каратель, всё ещё слегка обиженный, поднялся на дыбы, огласил окрестности рыком и взял разгон, на ходу расправляя крылья. Через минуту все трое уже были во власти воздушной стихии.
