Книга: Квадратный корень из лета
Назад: Среда, 30 июля
Дальше: Понедельник, 4 августа

Четверг, 31 июля

[Минус триста тридцать три]
Доставлено: [email protected]
Получено: 10.55.141.129 с SMTP id p123capl805138gkd;
4/7/2015, 17:36:27, Х-получено: 10.50.45.8 c SMPT
idi8mr5770927igm.47.1447183047627;
Обратный адрес: <[email protected]>
Получено: от nm42.bullet.mail.nel.yahoo.ca
(nm42.bullet.mail.nel.yahoo.ca. [98.138.120.49])
mx.google.com с ESMTPS id
s85si6481364ios.153.2015.10.11.17.27
b-G9ΘuJO59jG58LGKΘSΘ0H4+9NNOXΘ2jzmCΘ+rBK+JULnv96EI5LMIA
GXXah8avMuvw96Θ43H2OgΘ6ulGnlsk58mtvZeN84ae35d2zVWwq1AKKrHx
lkj6AIld6YPeug3chEmUOHahPfdaWDeY4JzCMIsMSo9w8AvVCueo9PXbwG
fFtc3ZMKVjYX3ODsoxUxTXojhue+DgltWFTYYIvHeod4/ntp6GfZv3OiHB
ljal7vUs15anRAIM1YMjTSwYhyZV0tjaY3Oi8gNCWvKGkpwpL30kGIUbzy
lM5UH5CPCDbYDTN4X9xMwLkCjo2YHyJIOP33WtIiRqJqZxRkelyYroLw
Я удалила приложение и переустановила электронную почту, влезла на яблоню и размахивала телефоном, ловя «4-джи», лупила телефон кулаком, но кроме наших адресов и даты наверху, письмо Томаса упорно оставалось тарабарщиной.
Оно вообще не должно существовать в природе! Я еще не создала этот почтовый адрес, когда он посылал мне письмо! Или он отправил его сотням случайных адресатов, рассылая имей как письмо в бутылке?
Версия 4.0: открывание ящика Шрёдингера устанавливает, жив кот внутри или нет.
А если кота там еще нет?
Когда наступил рассвет, я уложила свои волосы новой длины в подобие нормальной прически и сменила пижаму с планетами на жилетку и шорты. Остановившись на пороге, я оглядела мокрую траву – и сбросила тенниски. Если я собралась открывать Вселенную, начну с собственных ног.
В кухню я вошла по щиколотку в грязи. Томас, Нед и папа уже сидели за столом. Между ними стояло блюдо рогаликов с корицей.
Папины глаза стали как блюдца. Томас закашлялся, словно подавившись, и сказал:
– Ух ты, твои волосы!
По его интонации я не поняла, нравится ему или нет.
Я подняла руку и потыкала в волосы:
– По шкале от одного до ста десяти, сильно плохо?
Томас качнул головой, потревожив собственные заузленные пряди:
– Нет, ты классно выглядишь. Именно так и надо было.
Секунду мы смотрели друг на друга, словно договаривая несказанное глазами.
Нед прошептал что-то папе на ухо, и тот недовольно кашлянул, пробормотав что-то по-немецки. По-моему, я уловила слово Büstenhalter. Бюстгальтер.
Я скрестила руки на груди. Томас вскочил и закружился по кухне, накладывая для меня рогалики на тарелку, включая чайник, размахивая руками и тараторя милю в минуту о заказанном Недом крокенбуше.
Я ела рогалики, слизывая с пальцев липкий сахар, и смеялась над причудами Томаса, не обращая внимания, что Нед волком смотрит на нас обоих.
Спустя почти год траура я чувствовала себя как викторианцы с появлением Эдисона: столько лет в темноте, а тут – электрический свет.
Между пальцами ног у меня земля.
* * *
В воскресенье я ускользнула от непонятного полицейского надзора Неда и пошла из Холкси вглубь материка, вдоль канала, где жила Соф. Стояла невероятная жара. Соф уже загорала, когда я подошла к лодке, едва видневшейся в джунглях горшечных растений, которые ее мама выращивает на палубе.
Я постояла на пешеходной дорожке, глядя, как миссис Петракис поливает цветы, иногда брызгая на Соф, которая взвизгивает и смеется. Грей так делал с нами в саду. А на маму он тоже брызгал, интересно? Стала бы она брызгать на меня? Эта мысль проделала в моем сердце временнóй тоннель.
– Соф! – заорала я, чтобы не думать об этом.
Она села, вглядываясь поверх папоротников, и ее губы сложились в идеально накрашенное помадой потрясенное «О».
Другими словами – о, мои волосы. Да, и я забыла подкраситься.
Пока Соф на меня пялилась, я забралась на борт, качнув лодку – от моего движения по листьям прошел трепет, хотя ветра не было. Соф помотала головой, видимо, не веря глазам.
– Здравствуйте, миссис Петракис, – неловко помахала я.
– Привет, незнакомка. – Мама Соф ласково улыбнулась, отчего вокруг глаз у нее разбежались морщинки. Она поставила лейку. – Дорогая, я бы тебя обняла, да руки в компосте. Всего четыре дня после дождя прошло, а все уже высохло в камень. У вас в саду так же?
Они с Греем сдружились на почве мульчи, перегноя и компоста – ее идеи дед упоминает чуть не на каждой странице своих дневников. А уже потом подружились и мы с Соф. С Соф, которая еще не сказала мне ни слова.
– Да нет, – соврала я. Говорить ли миссис Петракис, в каком запущенном состоянии наш сад? Надо бы пригласить ее поздороваться с растениями, спросить, что нам нужно сделать, чтобы восстановить сад в его былой красе.
– Чего тебе налить попить – кокосовой воды? – снова улыбнулась миссис Петракис, стягивая садовые перчатки. Тыльной стороной руки она коснулась плеча Соф: – Не забудь крем от солнца.
Соф пошла за матерью, чтобы взять крем, а я попыталась не возненавидеть ее за то, что у нее есть мама, которая помнит о солнцезащитном креме.
– Ух ты, – сказала наконец Соф, появляясь с бутылкой воды и пакетом сушеных яблочных долек.
– Думаешь, зря?
– Нет, нет… – По лицу Софи было видно, что она так и думает. Ее волосы были уложены в огромные пучки а-ля принцесса Лея. – Повернись, я посмотрю.
Я повернулась на триста шестьдесят градусов и присела на полотенце, вспотев от этого небольшого усилия.
Жара стояла невыносимая. Неподвижный воздух был насыщен запахами соли и морской лаванды. Небо бескрайнее, какое бывает только на побережье, где земля настолько плоская, что Птолемей мог бы обмануться, и прозрачная синева накрывает ее огромным куполом. Правда, мне не с чем сравнивать – я больше нигде не была. Возможно, Нед видел похожее небо в Лондоне. Может, Томас оставил в Канаде небо ничуть не меньше этого.
Я хочу увидеть все небеса. Вот так открываешь для себя Вселенную.
– Тебе не нравится? – Я взъерошила колючие прядки на затылке, все еще не привыкнув.
Соф поправила солнечные очки цвета лайма – в тон бикини – и хрипло произнесла, не глядя на меня:
– Да нет. Просто жаль, что ты мне сперва не сказала.
– Чтобы ты меня отговорила? – полушутливо отозвалась я. – Конечно, криво получилось. По-моему, Томас измазал наши ножницы арахисовым маслом…
Соф не ответила, глядя в воду канала. Поверхность воды казалась зеркальной: небо было и над нами, и под нами. Мы в центре мироздания.
– Ты и Томас. Я не вижу тебя неделями, а он тебе волосы подрезает…
– Волосы остригла я сама. Томас ни при чем.
– Он живет в твоем доме, пачкает арахисовым маслом твои ножницы, работает в «Книжном амбаре»… Ты едва отвечаешь на мои сообщения, ты не сказала, что подстриглась.
Это нечестно. Соф первая меня бросила, чтобы часами болтать по телефону с девчонками, которых никогда не встречала, флиртуя с очередной интернет-знакомой. Почему бы ей просто не порадоваться за меня? Не хочу лезть в болото разговора по душам; хочу быстро перемотать вперед все неловкие моменты вроде выхода из тоннеля во времени и оказаться там, где мы подруги и все нормально.
– Похоже на то, как ты ходила, когда мы познакомились, – буркнула Соф. – Когда Томас жил рядом с вами.
– Томас живет с нами, – сказала я. – Я не могу с ним не видеться. Разве вы не ездили в Лондон вместе с Мег?
– Вы с Томасом друзья, – сказала Соф, наконец подняв на меня глаза. Вернее, направив солнечные очки в моем направлении. – Мы с Томасом просто знакомые. А кто мы с тобой друг другу?
Я сунула в рот яблочную дольку, жевавшуюся как морская губка, чтобы чем-то себя занять. Когда умер Грей, Соф навещала меня каждый день с журналами, шоколадками и расширенными глазами, полными вопросительных знаков: ты в порядке, ты в порядке, ты в порядке? Вскоре меня бросало в ужас от ее стука, потому что я кожей чувствовала: она хочет, чтобы я поговорила с ней, впустила ее, подошла к ней. Чтобы я вела себя определенным образом. Это было невыносимо.
Что, если у дружбы тоже есть свой срок и срок годности нашей дружбы истек?
– Новая группа одного хита, – подтолкнула я Соф. – «Ножницы в арахисовом масле».
Ответа не последовало.
– Неожиданная Стрижка – чумовая певица, и пара чудиков на клавишных.
Соф молчала.
– «Твоя лучшая подруга дура и извиняется за это» в моем исполнении на барабанах Найала, импровизированная песня-извинение.
Губы Соф дрогнули в улыбке, однако она сразу притворилась, что ей не смешно. Но начало положено.
– Моя типа лучшая подруга дура. И сзади у нее неровно подстрижено.
– Соф, – снова подтолкнула я ее локтем, – хочешь зайти к нам в пятницу? Поможешь мне подровнять. Томас испечет очень вкусный пирог…
После паузы Соф спросила:
– Без глютена?
И я поняла, что дело у меня в кармане.
– Без всякого веселья, вот за это ручаюсь. – Я подождала секунду и выложила новый козырь: – Хочешь секрет? Томас его не знает.
– Смотря какой. – Соф сняла очки и прищурилась на меня. Меня переполняла дружеская симпатия: я все-таки не готова обрывать эту дружбу. – Хороший хоть?
– У меня был секс с Джейсоном.
Жаль, что рядом не было Неда, – лицо Соф стоило бы заснять.
Вот как все прошло бы, будь у нас нормальные отношения.
– Йе-ху! – Соф бы кое-как села и взвыла бы совсем по-волчьи, израсходовав мировой запас гласных. Я рассказала бы ей о нас с Джейсоном, как он занимался сексом раньше, а я, соответственно, нет, но это очень быстро перестало быть важным. Мы бы болтали и ели лакрицу, пока языки не стали бы черными, и обсасывали каждую подробность.
Меня засыпали бы градом вопросов: так ты поэтому читала «Навсегда»? А противозачаточные принимала? Мне надо тебе рассказывать про разные варианты контрацепции? А Джейсона в разгар процесса волновало, как он выглядит? Голова у Соф пошла бы кругом, она выдавала бы самые дикие идеи, и я обожала бы ее за все, что мешало мне нормально ее воспринимать прошлым летом: за неуемность, энтузиазм, любопытство, за привычку с важностью изрекать очередную житейскую мудрость. Она смотрела бы на меня поверх своих выпендрежных очков и объясняла, что такого явления, как девственность, не существует, и читала ли я Наоми Вулф, а дефлорация в любом случае миф и я об этом знаю, верно?
В реальности все произошло так: Соф подобрала с пола челюсть, а с ногтя на ноге – чешуйку лака и хрипло спросила:
– Когда это было? Он встречается с Мег.
– До того.
Я не могла заставить себя признаться, насколько «до того». В этом проблема секретов – нельзя их раскрыть и надеяться, что все будет нормально. Даже раскрытые, секреты вызывают возмущение во Вселенной, как камень, брошенный в канал.
– Ты знаешь, они с Мег собираются на вечеринку Неда.
Хотя это происходит в нашем доме, вопросов нет: это вечеринка Неда, а не моя. Тринадцать дней, время пошло.
– Прости, что не говорила тебе о Джейсоне, – сказала я.
– Ну и что. – Соф нервно нацепила очки. – Я тоже не все свои секреты тебе рассказываю.
– Насчет Джейсона, – произнесла я. Мне совершенно не стало легче оттого, что я поделилась с Соф. – Об этом знаешь только ты…
– И ты хочешь, чтобы я не говорила Неду, – продолжила она, вставая. С самого дня открытия капсулы времени Нед выскакивает между мной и Томасом, как чертик из табакерки – караулит у двери в ванную, бдит в кухне, как римский центурион. Не оставляет нас наедине. – Плавать будем?
Папоротники закачались, когда мы подошли к носу лодки и встали плечом к плечу. Рядом, но не вместе.
– Лучшее в жизни лето? – спросила я. Это совсем, совсем не так, но я всегда говорила эту фразу.
А Соф всегда отвечала: «Нет, следующее будет еще лучше».
На этот раз она не соизволила ответить и, обгоняя меня во всем, как всегда, прыгнула солдатиком в гладкую, как зеркало, воду канала, разбив синеву на тысячу кусочков.
Вообще я шла сюда поплавать с Соф. Но когда я прыгнула с лодки, канал превратился в тоннель во времени.
И я спокойно погрузилась в прохладную, чистую воду.
* * *
Вынырнув во взрыве брызг и отдышавшись, я легла на спину, предоставив течению нести меня. Пока мы целовались, Джейсон уговорил меня распустить пучок, и теперь волосы плыли за мной по воде. Я русалка.
Закрыв глаза – солнечный жар омывал меня, – я наслаждалась контрастом тепла на животе и прохлады подо мной. Когда Джейсон окликнул меня по имени, его голос донесся будто издалека, словно мы оказались в разных местах.
Только когда он сказал «Марго» в третий или четвертый (или в сотый) раз, я открыла глаза. Джейсон свесился с носа лодки Соф. Подруга с семьей уехала на каникулы, а мне поручили поливать цветы. Канал – идеальная свободная от Неда и вообще от посторонних глаз территория.
– Привет. – Я сморщила нос, жалея, что не могу высунуться из воды и затянуть его в воду.
– Привет, мечтательница, – улыбнулся он мне сверху вниз, весь любовь и темные очки. – Ты собираешься когда-нибудь вылезать?
– Нет. – Я чуть всплеснула руками. Джейсон засмеялся. – Хочешь, спускайся сам.
– Я бикини дома забыл, – пошутил он.
Я зажмурилась, потому что не посмела сказать это с открытыми глазами:
– Тогда купайся голым.
Вскоре послышался всплеск. Я встала в воде вертикально, помахивая ступнями, и Джейсон вынырнул рядом. Мокрые волосы облепили ему лоб и лезли в глаза. Обнаженный торс, мягкий взгляд. И по этому взгляду я вдруг поняла – это не Большой взрыв, а просто лето. Но все равно это любовь. Все равно это что-то.
– Теперь ты, – с вызовом произнес он, удерживая меня за талию. Мы медленно дрейфовали вдоль борта. Не отводя взгляда, я завела руки за спину расстегнуть бикини и забросила его на перила. В канал сразу стали мерно капать капли.
Извиваясь, я стянула трусы, которые сразу же от меня уплыли. Я не стала нырять и искать купальник. Вместо этого я сказала Джейсону:
– Давай кто быстрее!
И, оттолкнувшись ногами от борта, стремительно поплыла, описывая круги, живя в 3D.
Тело словно пронизывало электричеством. Без слоя полиэстера я чувствовала воду совсем иначе. Солнце, сильнее припекающее плечи, губы Джейсона, приникшие к моей шее сзади, когда он нагнал меня, – все ощущения стали гораздо острее. Жизнь никогда еще не была такой полной.
Назад: Среда, 30 июля
Дальше: Понедельник, 4 августа