Из кабинета сенатора Купер вышел с чувством глубокого разочарования. Время было потрачено впустую. Кроме того, он чувствовал себя мальчиком, которого только что высекли.

«А ведь поначалу мне было жаль тебя из-за гибели детей», — подумал Купер. Он сел за руль и, чтобы остыть, долго не запускал мотор. Потом осторожно вырулил. Теперь следовало, минуя пробки, выехать на кольцевую дорогу, проехать по ней миль двадцать, затем — по проселочным дорогам. Там, среди многочисленных холмов и полей находилась деревенька, в которой жила Луиза Чарита. Как и предполагал Купер, выехать из города оказалось делом трудным. Самая большая пробка была на площади Сен-Мартино, где он проторчал минут двадцать. Купер потратил в общей сложности час, пока не оказался на кольцевой. Быстрая езда по магистрали — и он забыл обиду на сенатора, даже стал насвистывать какую-то мелодию. Вот поворот на Кальяри. Купер снизил скорость и развернул дорожную карту. Сен-Себастьяно было отмечено точкой, которую он с трудом отыскал. Бледно-зеленый фон, которым была окрашена зона, говорил о том, что деревня находилась в полосе редких лесонасаждений.

Куперу нравилось бывать за городом, но случалось это крайне редко. Хотя Лима считается самым чистым городом Латинской Америки, выхлопные газы тысяч машин все-таки портят экологию. «Побольше бы таких поездок», — подумал Купер, мчась по автомагистрали.

И после того, как он въехал в деревню, настроение его не ухудшилось. К его удивлению, проселочная дорога, ведущая к деревне, была вполне приличной. Вдоль нее тянулись небольшие рощицы, и если бы Купер не спешил, то непременно остановился, вышел из машины и растянулся бы на густой траве, под сенью кипарисов и пальм.

Он въехал в деревню в два часа. В такое время все трудоспособное население обычно в поле, а в деревне остаются старики и дети. Да и они, когда солнце жарит нещадно, предпочитают сидеть дома. Купер проехал полдеревни — ни души. Вот на скамейке у дома сидела старушка. Он притормозил.

— Здравствуйте, сеньора! Не подскажете, где живет Луиза Чарита?

Крестьянка с интересом взглянула на него:

— Луиза? Она живет рядом с церковью.

Старушка рассказала, как найти дом Луизы. И вот Купер стучится в дверь миниатюрного аккуратного домика.

— Кто там? — раздался голос из-за двери.

— Я из полиции, хочу поговорить с вами.

Тотчас дверь скрипнула и открылась. Показалась невысокая женщина:

— Входите, входите.

Купер вошел в дом.

— Здравствуйте, сеньора Чарита!

— Здравствуйте!

— Я — инспектор криминальной полиции Купер. Мне необходимо поговорить с вами, — он вопросительно взглянул на старушку.

— Да? — на ее лице промелькнуло нечто похожее на тревогу.

— Да вы не волнуйтесь, ничего страшного. Сеньора, вы служили у сеньора Переса?

— Да, — она недоуменно взглянула на него.

— Вы, конечно, слышали о постигшем его несчастье? — он глянул ей в глаза.

— Да, сеньор инспектор, я узнала из газет. Какое несчастье! Какое несчастье! — на глазах ее выступили слезы. Она вдруг заплакала навзрыд.

— Успокойтесь, успокойтесь, сеньора!

— Да, да… — она вытерла платочком слезы.

— Расскажите мне о семье сенатора, — произнес Купер, видя, что она приходит в себя. — Поверьте, это очень важно!

— Но зачем?

— Нам необходимы эти сведения, крайне необходимы… — он достал из кармана диктофон.

— Вы… вы будете записывать? — испугалась женщина.

— Ну и что плохого, если я запишу нашу беседу? Раньше я записывал в блокнот, а теперь появились диктофоны — технический прогресс, — усмехнулся он. — Может, я буду задавать вопросы, а вы на них будете отвечать? Вы согласны?

— Да, — ответила женщина.

— Тогда начнем, — Купер включил диктофон.

— Вы служили у сенатора Хайме Переса?

— Да. Я начала служить в 1967-м и работала до 1983 года. Все лучшие годы…

— Расскажите о них.

— О ком?

— О сеньоре Пересе, его жене, дочери… мальчике.

_— Хорошо. Ну… сеньор Перес порядочный, добрый человек, никогда не повысит голос… Любит эту дрянь…

— Какую дрянь? — воскликнул Купер.

— Ну, эту… жену, Шарлоту.

— А почему вы ее так назвали?

— Она и мизинца сенатора не стоит.

— Почему?

— У сенатора была жена Маргарет. Красивая, добрая. Чудесная женщина, сущий ангел. Сеньор Перес ее очень любил. Так она умерла во время родов. Дочь Дорис удалось спасти. Эти двое, как я уже сказала, друг в друге души не чаяли. Когда сеньора умерла, хозяин от горя почернел, а затем… затем… женился. Женился на этой дряни Шарлоте. Это был неудачный брак.

— Почему? — спросил инспектор.

— Шарлота вышла замуж по расчету. И она ненавидела бедняжку Дорис. К тому же она изменяла хозяину. Вот, месяц назад, как раз в воскресенье я была в Лиме, так я видела, как эта потаскушка заходила на виллу с незнакомым мужчиной. При этом они целовались.

— На чью виллу, Переса?

— Да нет же! Откуда я знаю, чью? Возможно, того мужчины… Меня это так возмутило! — она замолчала.

— Ну и где находилась эта вилла? — вырвалось у инспектора.

Луиза пожала плечами:

— Помню, недалеко был огромный супермаркет. В форме кольца… — она вновь умолкла.

— Продолжайте, сеньора, я слушаю, — Купер внимательно посмотрел на нее. Женщина волновалась. На лице это мало было заметно, зато руки выдавали ее с головой.

«Видимо, воспоминания даются ей нелегко», — подумал Купер.

— Итак, вы говорите, жена сенатора изменяла ему? — произнес он задумчиво.

Старушка утвердительно кивнула головой.

— Ну… а сеньор Перес догадывался?

— Думаю, нет! Он верил ей.

— Хорошо, сеньора. Теперь расскажите о сыне и дочери сенатора.

— Джонни был славный мальчик. Часто болел. Как могла Шарлота дать ему хорошую наследственность? Она тоже болела. Теперь его нет, — она тяжело вздохнула. — И Дорис тоже нет, — старушка всхлипнула, — моя бедная девочка умерла.

У инспектора защемило сердце.

— У сенатора были враги? — спросил инспектор.

— Откуда я знаю? Может и были… Но почему вы спрашиваете?

— По факту гибели детей сенатора идет следствие. И это все, что я могу вам сказать.

— Кстати о Дорис. Она была очень хорошая девушка. Добрая, честная… Ей в жизни не повезло, — последнюю фразу она произнесла так тихо, что инспектору пришлось напрячься, чтобы услышать.

— Не повезло, потому что она умерла? — спросил Купер.

— Это главное. Но еще потому, что она воспитывалась без матери. Кроме того, мачеха ее часто унижала. Девочка сильно страдала от этого. Она никогда не высказывала свои обиды, но я видела, как она мучается. Скажу вам, инспектор, я страдала вместе с ней. Шарлота видела, что я прикипела всей душой к бедной девочке и возненавидела меня. В конце концов мне пришлось уйти. Хотя Дорис и сеньор Перес меня упрашивали остаться. Но из-за Шарлоты я не могла остаться. Хотя мне больно было оставлять Дорис одну.

— И когда вы ушли?

— Около трех лет назад.

— А после этого вы видели Дорис?

— Нет.

— Вы знаете Николаса Лопеса?

— Это сын кухарки? — спросила она без всякого интереса.

— Да! И что вы скажите о нем? — нажал на нее Купер.

— Три года назад это был обыкновенный парень. Ни хороший, ни плохой. Бесцветный, тихий, хотя любил выпить. Кстати… — она замялась.

— Что, кстати? Говорите! — быстро среагировал Купер.

— Говорят… говорят, он водил шашни с Шарлотой.

— Да?! Откуда вы знаете?

— Мне намекала Тереза.

— Тереза? — переспросил Купер.

— Эта та женщина, которая заменила меня. Я ее хорошо знала еще до того, когда она устроилась на работу к Пересу. Мы как-то случайно встретились с ней, вот она мне и рассказала.

— Это было до гибели Джонни?

— Да.

— О чем вы еще говорили?

— Ой, да я уже не помню.

Купер внимательно поглядел на нее:

— А Лолита знает?

— Не знаю. Она с утра до вечера на кухне…

Расскажите мне о других слугах. Что вы скажите о дворецком?

— О дворецком? О, это человек старой закалки. У него никогда не было семьи. Он предан хозяину всей душой. А вот Тереза… Заветная мечта ее заработать побольше и купить себе домик.

— Согласитесь, сеньора, это же совсем не плохо, накопить много денег, — улыбнулся Купер.

— Да, совсем не плохо. И все-таки я бы не очень доверяла Терезе.

— У вас есть основания для этого?

— Нет, но что-то подсказывает мне, что она неискренна…

— И в случае с Лопесом тоже?

— Да. Хотя на Шарлоту это похоже. Если в доме посторонний мужчина, то она непременно будет строить ему глазки. У нее, как говорят, кипит кровь и горит кожа.

— Хорошо, сеньора Чарита. На этом, я думаю, мы закончим, — он выключил диктофон. — Вы нам очень помогли, — сказал он обязательные в этих случаях слова. — До свидания!

— До свидания, сеньор инспектор!

Спустя некоторое время, вглядываясь в дорогу, он подумал, что, несомненно, домочадцы сенатора владеют какой-то тайной. Возможно, это отношения Шарлоты и Лопеса. Не они ли создали впечатление недосказанности, которое он почувствовал в беседах с прислугой?

«Надо опять допросить их и заняться любовниками этой Шарлоты», — решил он. И тут он вспомнил: Луиза говорила, что встретила «занятную парочку» близ супермаркета. Пожалуй, трудно вычислить, где вилла этого незнакомца. Он подумал, что зря не попросил Луизу описать этого незнакомца, любовника Шарлоты.

«Хорошие мысли обычно запаздывают, Гарри», — сказал он себе и решил по приезду в управление позвонить Луизе. Вдруг ему в голову пришла дикая мысль, такая невероятная, что он чуть было не съехал в кювет.