III. Хризанта в Париже
Когда Хризанта с братом прибыли вначале в Тулон, а затем уже в Париж, впечатления, произведенные на юную принцессу мировым городом, были так сильны, что она в первые ночи почти не спала, несмотря на сильную усталость.
Обстановка такой гостиницы, как «Гранд-Отель», поражала принцессу своим комфортом. Она утопала в мягкой и широкой кровати с массой пуховых подушек. Телефон в самом номере, вид на артерию всего Парижа уносили принцессу в какой-то новый, неизведанный ею мир.
Блеск туалетов, роскошные магазины с массой ей незнакомых предметов, производили на нее ошеломляющее впечатление.
На другой же день после прибытия принц Алешито ушел, попросив доложить принцессе, что вернется только вечером.
Пятнадцатилетняя принцесса от природы отличалась живым, предприимчивым характером и была очень развита для своих лет, как физически, так и умственно. Бывая часто при дворе и в самом разнообразному обществе посольств и других аристократических и княжеских домов, Хризанта приобрела большую самоуверенность, развязность и самостоятельность.
Но восточная обстановка обслуживаний всегда стесняла Хризанту. Она редко бывала одна, даже в собственном дворце, не говоря уже об одиночестве, в более широком смысле этого слова. Теперь она проснулась одна, без мусме, в чужом городе. Ее охватило незнакомое до того чувство.
— Я сегодня одна, — с восторгом воскликнула она, — я одна, в Париже и хочу быть совершенно свободной, свободной, как птица, летающая там, там, высоко, в синеве лазурного неба.
Она живо сбросила одеяло и присела на кровати. Затем в одной сорочке весело подбежала к окну, где остановилась, как вкопанная.
На дворе во всей красе стояла весна. То было в последних числах апреля. Весенний сезон был в полном разгаре и обещал много интересного.
Принцесса и принц сюда прибыли инкогнито, не желая быть предметом общественного внимания.
Окна номера, в котором жила принцесса, выходили на бульвар деКапуцин. Ей слегка был виден угол улицы Avenue de Орега. Громадное движение, необычайное оживление манили принцессу на улицу. У нее явилось страстное желание поскорее окунуться в этот шумный водоворот.
С французскими романами принцесса была хорошо знакома, читала и Поль де-Кока, также Гюи де-Мопассана и Марселя Прево.
Настроение Хризанты было всегда слегка приподнятое, полуромантическое, полуэксцентричное и только воспитание немного сдерживало ее порывистую натуру.
Принцесса, еще уезжая из Токио, наотрез отказалась везти с собою свою гувернантку. Ей и так надоело подначалие, а потому Хризанта впервые в своем одиночестве чувствовала себя настолько счастливой, как никогда.
Было уже одиннадцать часов.
Она присела в своем неглиже на чудное плюшевое кресло перед роскошным туалетом и внимательно себя разглядывала.
— Какая я маленькая! — невольно вырвалось у нее.
— Но я прекрасно сложена и сочетание моей фигуры с моим лицом вероятно действует на мужчин обворожительно, иначе бы меня так не рассматривали французы, не посылали бы мне таких необычайно любезных улыбок. Да и француженки, еще на Лионском вокзале, не бросали бы на меня таких злобных взглядов, если бы я не возбуждала любопытства мужчин.
Так рассуждала принцесса, расчесывая свои длинные, как смоль, черные волоса, ниспадавшие на голые, матовые плечи.
— Но надо одеваться, — сказала она, приподнимаясь, — погода прекрасная.
Принцесса быстро подошла к звонку и нажала его три раза.
В дверях появилась горничная.
— Помогите мне одеться, — вскрикнула она весело, — и достаньте мое бледно-оливковое платье! Вон там, наверху, в картонке, моя английская шляпа, а вот кушак в стиле «нуво» с изумрудом и бриллиантами.
Не прошло и пятнадцати минут, как принцесса уже была почти одета. Горничную сменил куафер, и вскоре принцесса быстро выходила улицу.
Хорошенькая миниатюрная брюнетка в роскошном весеннем костюме, драгоценные камни на кушаке и экзотический цвет лица — все это, конечно, обращало общее внимание. В особенности произвела фурор маленькая ножка в элегантной туфельке, мелькавшая из-под короткой юбки.
Не желая прибегать к содействию гидов, принцесса предпочла купить «Бедекер» и пошла по Итальянскому бульвару.
Миновав театр «Водевиль», она направилась, пересекая улицу Друо, на бульвар Монмартр.
Ее влекло вперед и вперед. Вместо усталости она чувствовала небывалый прилив энергии, которая, подобно скопившемуся в котле пару, неудержимо ищет выхода.
Уже пройдя почти весь бульвар Монмартр, она вспомнила, что в почтамте ее, вероятно, ждут письма, адресованные до востребования.
— Свезите меня в ваш почтамт! — крикнула она извозчику.
Карета свернула на улицу Ришелье и понеслась по направлению к центральной почте.
Каково было удивление принцессы, когда среди других писем из Нагасаки и Токио она увидела с французской маркой элегантный лиловый конверт. От него веяло чудными духами.
На конверте значился штемпель «Paris».
— Местное письмо на мое имя, из Парижа, — подумала принцесса и пришла в большое недоумение.
Она сначала отложила его в сторону, но любопытство женской натуры взяло верх.
Открыв письмо после минутного колебания, она прочла:
«Вы прекрасны, моя прелестная южная незнакомка. Я знаю, кто вы, и потому пишу на ваше имя — до востребования. Прошу вас между часом и двумя дня быть в Лувре, в галерее Аполлона. Вы меня узнаете по бутоньерке почетного легиона и по хризантеме, которая у меня будет в руках. Не бойтесь, я не какой-нибудь подозрительный человек, а ваш случайный сосед по отелю — барон фон-дер Шаффгаузен».
— Как быстро сбываются мечты! — наивно воскликнула принцесса и громко рассмеялась к немалому изумлению почтового чиновника.
Но она быстро спохватилась, прикусила губы и направилась к выходу.
На громадной лестнице Центрального почтамта, походившей на огромную паперть храма, сновала масса народа. Никто не обращал на принцессу ни малейшего внимания, так как почтовая публика всегда очень занята своими собственными делами, торопится и спешит скорее или выбраться отсюда, или добраться до желаемого отдела.
Принцесса остановилась на одной из больших ступеней и несколько раз перечитала заинтересовавшее ее письмо.
— Я его не видела. А! — вспомнила она, — не тот ли это блондин, который на площадке лестницы но выходе из табльдота так внимательно меня рассматривал…
Было еще для Парижа очень рано.
Она подозвала фиакр и велела ехать в «Cafe Riche», которое очень рекомендовалось «Бедекером».
Усевшись, она принялась внимательно рассматривать письмо. Ее сердечко забилось учащенными ударами. Ей вдруг стало жарко, душно; она открыла окно кареты, вздохнула и снова принялась перечитывать таинственное послание.
Фиакр быстро подъехал к «Cafe Riche».
— Чашку черного кофе! — промолвила она, поместившись в маленькой нише, художественно отделанной живописными vitre glace — цветными стеклами в бронзовых рамках и роскошными тропическими растениями.
Ей подали иллюстрированные журналы, которые Хризанта принялась машинально перелистывать.
В такое время дня в этом богато отделанном кафе бывало еще очень мало публики. Для высшей знати было слишком рано, демимондены и демимонденки, в это время дня, едва ли только принимались за утренний туалет.
В ресторане царила тишина опустения.
Эта тишина так благотворно действовала на встревоженные нервы принцессы.
Она задумалась. Мысли ее витали или, вернее, блуждали между Токио, Суэцем, Парижем, упрямо останавливаясь на почтамте и на том маленьком лиловом письме, которое она судорожно сжимала в своей маленькой ручке.
Тут только она вспомнила, что еще не читала остальных писем. Они были положены в маленький ридикюль и, по-видимому, не особенно интересовали принцессу, сосредоточившую все, все свои мысли на роковом письме.
Появление гарсона с кофе даже несколько испугало Хризанту. Она как бы очнулась от кошмара.
Принцесса взглянула на свою браслетку, украшенную крошечными часами.
Ровно час.
Но она не торопилась.
— Пусть подождет, — подумала она про себя. — Мне надо собраться духом. Ведь это мой первый дебют в Европе, и притом на таких подмостках, как Париж.
Расплатившись и дав щедро на чай, принцесса встала.
Ноги ее подкашивались от пережитого волнения и она, слегка пошатываясь, вышла на бульвар.
Карета услужливо доставила ее в Лувр.
Поднимаясь по роскошным мраморным лестницам замечательного хранилища искусства — Лувра, Хризанта встретила на лестнице робких провинциалов и равнодушных туристов, сновавших по всем направлениям.
— Где галерея Аполлона? — спросила принцесса, остановившись на площадке бельэтажа и не зная, куда направиться.
К ней подошел один из помощников смотрителя Лувра и вежливо указал дорогу, проводив незнакомку через целый ряд роскошных зал.
— Здесь, — сказал добровольный гид, почтительно остановившись около арки галереи Аполлона:
— Мерси, — слегка покраснев, произнесла Хризанта, любезно подав провожатому свою изящную маленькую ручку.
Волнение красавицы достигло своего апогее.
Никогда еще Хризанта, отправляясь на свидание, не испытывала такого страха, как теперь, несмотря на то, что флирт ей был хорошо знаком еще во дворце своих родителей.
Она молча остановилась, рассматривая в лорнетку чудные лепные работы зала.
Галерея Аполлона была почти пуста, но принцесса этого даже не замечала. Она не решалась повернуть голову, боясь увидеть того, кого в то же время жаждала рассмотреть повнимательнее.
Барон оказался менее робким.
Увидев принцессу, он быстрой и мягкой походкой подошел и шепотом окликнул ее.
— Я уже отчаивался вас видеть, принцесса… — произнес он. — Но вы пришли… я вам очень обязан.
Дыхание спирало грудь молодой принцессы, она не могла вымолвить ни единого слова.
Улыбнувшись в сторону барона, она продолжала стоять и безучастно рассматривать изваяния греческих муз.
— Позволите? — сказал барон, подавая ей руку.
Хризанта под руку с бароном продолжала молча идти по безлюдной галерее.
— Разрешите, принцесса, проехать с вами в Булонский лес, там так прекрасно…
— На чем вы собираетесь ехать? — спросила пришедшая в себя принцесса.
— У подъезда Лувра стоит мой экипаж, — ответил барон, внимательно рассматривая миниатюрную красавицу.
