Глава 16
Крейсер умирал. Медленно, но верно. Механики уже ничего не могли сделать с изуродованным двигателем, и дальнейшие попытки как-то его реанимировать приводили только к ухудшению состояния сложнейшего механизма. Уцелев в жуткой бойне, устроенной ушастыми возле столичной планеты Рария, чудом сумев уйти из огненного хаоса, тем не менее сейчас Лан Дитер, бывший штрафник, оставался единственным офицером на изуродованном корабле.
Свет в развороченной рубке замерцал, то почти угасая, то вновь возвращаясь к нормальному свечению.
– Командир, ходовой отсек передал: всё.
Бывший капитан пошевелился:
– Сколько у нас времени?
Его зам, старшина, точно так же, как и сам капитан, когда-то освобождённый неизвестным человеком из рабства, прикинул:
– Неделя максимум. Если не откажет система жизнеобеспечения. Сейчас все техники и инженеры занимаются ею. Просят помощи.
Лан тяжело вздохнул:
– Пошли к ним наших ребят. Они, конечно, спецы ещё те, но, по крайней мере, могут подержать или напрыскать аварийной пены на дырки.
Старшина кивнул:
– Сделаем, командир.
Фактически на борту уцелели лишь члены его отряда. Особый абордажный отряд штрафников, никто из них не должен был вернуться после битвы живым. Тогда, месяцы назад, они, окрылённые надеждой, вернулись в Рарию на подаренном им корабле. Все четыреста бывших рабов. Сколько было планов, надежд! И чем всё обернулось? После посадки их тут же арестовала инквизиция. Всех обвинили в небрежении долгом и отправили в лагерь на каторжные работы, где он, потеряв многих из тех, с кем спасся, дожил до последних дней республики. Когда стало не хватать пушечного мяса, кто-то из иерархов решил, что смысла терять человеческие жизни на ненужных работах нет. Куда выгоднее отправить всех на войну. Были сформированы особые штрафные команды, которые в бешеном темпе стали натаскивать на войну. Спасибо хоть на этом. Могли ведь просто отправить в мясорубку. Но целесообразность перевесила. Посылать необученных людей в бой не посчитали выгодным. Поэтому все каторжники прошли примитивное обучение. Затем, кое-как вооружив, поскольку не хватало всего – оружия, скафов, взрывчатки, – их запихнули в отправляющиеся на последнюю битву корабли в качестве абордажников-смертников. Дальше оставалось только положиться на удачу и судьбу.
Ему лично и тем, кто оказался в его отряде, повезло. Пусть не надолго, но тем не менее. Крейсером командовал опытный капитан, имевший какой-никакой опыт. Правда, он уже погиб, но свою задачу выполнил. По крайней мере, сейчас то, что осталось от крейсера, дрейфовало за световые годы от Рарии одним куском. Потери в экипаже оказались страшными. Ужасающие оружия дарков расстреливали корабли обороняющихся республиканцев с дальних дистанций, не давая им приблизиться и пойти на абордаж. Как ни маневрировал командир крейсера, как ни пытался пройти разделяющее противников расстояние, всё оказалось тщетным. Быстро поняв это, капитан решился оставить поле боя, но… За спинами ведущего бой флота оказалось ещё одно соединение, укомплектованное фанатиками из инквизиции. Заградительный отряд. Кто знает, может, объединив силы, они смогли бы вместе переломить ход сражения. Только этого не произошло. Любая умная политика подразумевает два вида воздействия на массы: кнут и пряник. В Рарии же было принято только одно – кнут. И инквизиторы открыли огонь по тем, кто, поняв тщетность всех усилий и не желая умирать зря, пытался выйти из боя. Святоши не делали разницы ни для тех, кто действительно бежал, ни для тех, кто был повреждён до такой степени, что не мог продолжать бой. Их крейсер успел получить до выхода достаточно повреждений, так что решение капитана отойти было скорее вынужденным, чем трусостью. В принципе, будь у них полчаса и необходимые запчасти, хранящиеся на кораблях снабжения, крейсер после краткого ремонта смог бы продолжить битву. Только каратели не разбирались и отстреливали всё, что вываливалось из общей свалки.
Когда в них угодил первый залп, рулевой корабля успел переложить штурвал, уводя крейсер из пристрелочной вилки. Но шальной снаряд угодил точно в рубку. Все, кто там находился, погибли мгновенно. Осколками повредило управление, и замкнутые накоротко контакты заставили изуродованный корабль исполнять бессмысленные команды. Полный ход до выгорания дюз и огромная окружность. Абордажников едва не расплющило в их отсеке, когда очередные порции рабочего вещества оказались в двигателе. Набранная в агонии скорость позволила неуправляемому кораблю вырваться. Поняв, что крейсером никто не управляет, поскольку ускорение грозило в скором времени раздавить людей на борту, Лан решился на воинское преступление: он приказал своим подчинённым вскрыть отсек изнутри. Сказано – сделано. Специальная мина проделала дыру в переборке, и бойцы устремились к рубке, желая остановить корабль. Но не успели. Внезапно работа двигателя оборвалась. При обыске выяснилось, что из всего экипажа уцелело меньше трети – часть механиков и техников. Два торпедиста из сорока. Один оператор наведения орудий. Из двадцати. И… они. Собранные со всех каторг штрафники-абордажники. Никто из выживших не собирался выяснять отношения между собой. Ни свободные, ни арестанты. Было не до того. Сейчас нужно было как-то выжить. И сделать это они могли сообща.
Дитер принял на себя командование. Всё-таки он был кадровым военным, да и звание в прошлой жизни оказалось высшим из выживших. О том, что его давно лишили наград и нашивок, как-то все забыли. Ну, или не придали этому значения. Главное, есть какой-никакой командир. А хочет ли Лан этого командования – не важно. Сорок пять мужчин и женщин неслись неведомо куда на разваливающемся корабле, парящем атмосферой из всех пробоин. Но умирать раньше времени никто не хотел, поэтому на борту страшно изуродованного крейсера кипела работа.
– Что там у нас? – Лан нервничал – несмотря на общие усилия, дело продвигалось тяжело.
Пусть почти все дыры в обшивке были заделаны на скорую руку, скачки напряжения в бортовой сети то и дело выводили из строя уцелевшие приборы и механизмы. Гравитация то была готова расплющить живых о палубу, то, наоборот, подбрасывала к потолку. Обвинять механиков в саботаже не собирался никто. Все видели их усилия хоть как-то стабилизировать обстановку. Те уже сутки не покидали машинный отсек, вручную прозванивая и балансируя энерговоды. Люди обжигались о раскалённые трубопроводы, голыми руками вскрывали фонящие радиацией двигатели, восстанавливали обшивку реактора. И с каждым мгновением продлевали жизнь остальным.
– Заканчиваем. – Шатающаяся женская фигура появилась перед бывшим капитаном. Устало смахнула пот со лба, оставляя на грязной коже кровавые разводы. Удивлённо сфокусировалась на сорванной коже, потом явно выругалась на неизвестном языке, но тут же перешла на всеобщий: – Всё, что можно было сделать в наших условиях, мы сделали. Ближайшие часы не сдохнем, командир. Но большего не просите. Без верфи, без запасных частей больше ничего не сделать.
– Вы… – Он вопросительно посмотрел на одетую в мешковатый комбинезон, явно большой ей по размеру, совсем молоденькую девушку.
Несмотря на измученный вид, она была красивой. В другой обстановке он, может, и приударил бы за ней. Темноволосая, что сразу выдавало её некоренное происхождение, – рары, как правило, были, можно сказать, бесцветными: белёсые волосы, светлые глаза, невысокий рост. Эта же была очень рослой, по сравнению с остальными членами команды. В то же время не отличалась мужиковатостью или излишней массивностью. Всё было пропорциональным и угадывалось под одеждой, несмотря на болтающийся балахоном комбез на ней.
– Что? – Девушка пристально взглянула на Дитера.
– Нет, ничего. Вы не из республики?
Механик горько рассмеялась:
– Естественно! По мне сразу видно. Не правда ли? Но обсудить, как я оказалась здесь, лучше позже. Могу сказать лишь одно, капитан: если у вас есть связь, вызывайте помощь. Нам осталось недолго. Системы жизнеобеспечения практически сдохли. Топливо для двигателей израсходовано полностью. Реактор протянет, может, сутки, может, двое. Но не больше. Воздуха – на четыре дня. Но тепло убьёт нас раньше. Система регенерации атмосферы приказала долго жить…
– Долго жить?
– Сдохла она, сдохла! – внезапно выкрикнула девчонка.
Дитер понял, что та на пределе, и махнул рукой:
– Бросьте, э… простите, не знаю, как вас зовут…
– Ваши звали меня Наста.
– Так вот, Наста. Идите в медпункт. Там обработают ваши руки. И отдохните. Раз горячка миновала, следует отдохнуть. Может, в спокойном состоянии, когда мы все немного отдохнём и придём в себя, нам удастся что-нибудь придумать…
Механик тоже махнула рукой, не заметив, что с разодранной кисти полетели в разные стороны капли густой крови.
– Мне это не поможет, капитан. У меня доза радиации такая, что теперь могу вместо лампочки по ночам светиться. Но если уж подыхать, так в приличном виде…
Она устало опустила голову и, всё так же пошатываясь, двинулась прочь. Лан прошёл в механический отсек. Возле обломка какой-то системы сидело трое специалистов из родного экипажа крейсера. Все в расслабленных позах, говоривших о крайней усталости. Рядом – ещё столько же из штрафной команды. Те попытались было вскочить – подчинённые Дитера уважали, но капитан сделал останавливающий жест:
– Сидите, ребята.
Те послушались. В разговор вступил один из механиков:
– Наста дело сказала, капитан. Если есть связь, покричи вокруг. Глядишь, кто и откликнется. Иначе подохнем тут.
Лан махнул рукой:
– Только аварийник. Сигнал бедствия передать. А кто на него придёт…
– Хоть в ошейнике, да живым, капитан. А повезёт, так спасёмся. Если будут пираты, у нас на борту сорок молодцов. Неужели не отобьёмся?
Дитер почесал затылок:
– Вполне-вполне… Ладно. Рискну. – Поднялся с балки, на которую было присел, потом спохватился: – А эта, Наста, откуда?
Разговорчивый механик отозвался:
– Из рабов она. У нас спецов не хватало, капитан. Вот святоши и скупили всех рабов в округе. Потом под гипношлем – и готовый специалист. А эту вообще откуда-то из дикого мира притащили. Но специалист из неё получился отличный. Отчаянный. Если бы не она… Давно сдохли бы, капитан.
Лан кивнул. Однако сильная девчонка. Ну так и габариты у неё… впечатляющие…
Чемоданчик аварийной связи открылся с тихим щелчком, выставляя наружу сверкающие хромом внутренности. При запуске он начнёт выдавать позывные корабля каждые три секунды, одновременно служа и маячком, чтобы спасатели могли запеленговать нуждающихся в помощи. Рискованно? Да. Но как сказал тот мех, на борту сорок абордажников, вооружённых до зубов. Не зря он сумел выцыганить у кладовщика дополнительное вооружение для своих. Деньги любят все… А мертвецам они ни к чему. Так что бойцы без сожалений расстались со своим жалованьем, взамен получив кое-что сверх положенного. Встряхнулся – хватит рефлексировать. Утопил красную кнопку запуска системы. Чемоданчик вспыхнул индикаторами, мелко задрожал, и Лан поднёс выносной микрофон ко рту:
– Просим помощи. Просим помощи. Вышли из строя все системы. Просим помощи…
Снова треск статики в динамике. Пошёл повтор записи. Положил микрофон на место, в гнездо. Его работа сделана.
Внезапно что-то щёлкнуло, и отозвался молодой девичий голос, донельзя бархатный и сексуальный на слух:
– И незачем так орать. Сейчас подойдём. Только не шутите с нами, ребята. Пришедшие извне шуток не понимают… Десять минут до стыковки. Ждите.
Что?! Ему показалось или это действительно был отклик?! А может, просто слуховая галлюцинация? И через несколько минут по изуродованному корпусу словно пробежала волна. Все конструкции жалобно заскрипели. Гравитационное воздействие! Значит, помощь действительно пришла! Но кто? Что за Пришедшие извне? Никогда не слышал! И Лан недрогнувшим голосом отдал команду по системе связи своего командирского скафа:
– Внимание всем! Получен сигнал спасателей. Ничего не хочу говорить, но… Боевая тревога! Огня первыми не открывать! На провокации не поддаваться! К бою!..
Отключился и тут же услышал, как затопали ботфорты по палубам крейсера. Засуетились бойцы, загремело оружие.
– Вышние силы… – ошеломлённо прошептал кто-то из абордажников позади него.
Лан повернулся на голос и охнул, не в силах сдержать эмоции: из вечного мрака появлялось нечто. Огромное, словно планета, сияющее ходовыми огнями стробоскопов, ужасающее даже с виду. Настоящий монстр. Сопротивляться такому бессмысленно… Неужели конец?!
Неизвестное страшилище приблизилось вплотную, буквально на несколько кликов. От глухо чернённого борта отвалилась длинная лапа с клешнёй, впившейся в обшивку. Скорости уравнялись почти мгновенно, что говорило о высочайшем классе экипажа громадины. Затем израненный крейсер потихоньку начали продвигать вдоль борта ближе к корме. Так продолжалось несколько минут. Затем корпус замер. На этот раз окончательно.
– Подают переходную галерею!
И верно, можно было увидеть, как из громадины стала выползать светящаяся труба. Коснулась люка, вспыхнуло короткое пламя. Треснул передатчик вызовом, снова послышался тот же девичий голос:
– Эй, на развалине, не дёргайтесь. Всё в порядке. Готовьтесь к эвакуации. Вашу лоханку спасать бесполезно. И можете не волноваться – ваши жизни нам не нужны. Начинаю отсчёт: пять, четыре, три… Зеро! – Непонятное слово, по-видимому обозначающее завершение счёта. Опять голос по передатчику: – Закачка и выравнивание атмосферы завершены. Можете начинать переход личного состава.
– Принято, – машинально ответил Лан.
Тут же откликнулся трюмный механик:
– Капитан, атмосфера выравнена. Люк открыт. Можем начинать переход на борт спасателя.
Дитер глубоко вдохнул, повернулся к ожидающим взглядам выживших:
– Пошли, народ.
Как ни странно, их встречала одинокая девичья фигура. Стройная до изумления. С… характерными острыми ушами дарков. Кое-кто схватился за оружие, но Лан успел рявкнуть:
– Прекратить! Отставить!
Слишком светлая кожа и утончённая внешность заставили вспомнить то, что он всегда хотел забыть, – унизительное рабство. А ещё – где он видел подобных разумных. На той проклятой станции Дарксана, откуда его освободил тот таинственный хуман. Тогда таких разумных прогнали на транспорт, уходящий в метрополию империи. А через сутки Дитера освободили… Эта чужая была, как оказалось, не одна. Позади неё выстроились хорошо запомнившиеся ему роботы-убийцы, нашинковавшие в мелкую стружку всех дарков… Тогда он видел две машины. Сейчас же их было пятнадцать. Так что если он, Лан, ошибся, то никакой надежды выжить ни у кого на борту крейсера нет.
Между тем серокожая дарка хмуро посматривала на сгрудившихся в кучу людей. Наконец не выдержала:
– Какого… вы там мнётесь? Или собираетесь весь путь до базы проделать в трюме? – Говорила она на всеобщем с незнакомым акцентом, чуть растягивая гласные и очень жёстко выговаривая согласные. – Ох ты! У вас и раненые есть?
Лан обернулся: как раз из трубы перехода выходила бледная как смерть та великанша с забинтованными руками. Медик накрутил бинтов столько, что казалось, у той надеты варежки. Втащили ещё двое носилок. Светлокожая дарка чуть слышно свистнула, и четыре паука выскочили из строя, подхватили носилки с людьми, забирая их у солдат, потащили. Люди загудели, но Дитер проявил характер:
– Тихо! Это не дарки! Я уже встречал их! Всё будет нормально.
Ушастая чуть прищурилась:
– И где же ты встречал нас?
Лан едва заметно усмехнулся:
– Я был на той станции, откуда вас увезли в империю. Рабом.
Девушка сразу будто оттаяла:
– А! Тогда понятно. Командуй, командир. Вас мы определим пока в спортзале, а раненых отправим в медотсек. Регенераторы их быстро поставят на ноги.
Словно невыносимая тяжесть упала с плеч. Дитер наконец поверил, что все их мытарства позади. Но оставался один насущный вопрос:
– Что с нами будет дальше?
Серокожая улыбнулась:
– Да ничего. Вы ведь республиканцы? Выжили в сражении при метрополии?
Он кивнул – скрывать что-либо капитан не видел смысла.
– Мы, собственно говоря, на данный момент возвращаемся на базу. Доставляем груз со станции «Весёлая» и, естественно, специально возвращаться не будем. Доберёмся до нашей базы, там вождь клана решит все вопросы. Устраивает такой расклад?
Дитер кивнул и спросил:
– Сколько времени займёт перелёт?
– Шесть часов. Нам оставался один переход. – Девушка улыбнулась. – Собственно, вам неслыханно повезло, что ваш корабль оказался в промежуточной точке выхода нашего транспорта из гиперпространства. Не окажись мы в обычной метрике, ваш конец был бы близок. Как ни неприятно об этом говорить, – неожиданно сухо закончила она. Потом кивнула в сторону бесшумно открывшейся огромной двери в стене: – Ведите своих людей, командир. Не хочется торчать тут до бесконечности…
Спустя несколько часов, когда все его люди уже были накормлены, напоены и отдыхали, устроившись на неожиданно удобных раскладушках, предоставленных им экипажем монстра, Дитера вдруг начало трясти, но не от испуга. Естественная реакция на пережитое. Обычное дело. И внезапно посреди большого зала, где они располагались, вдруг вспыхнуло огромное объёмное изображение человека, которого Лан мгновенно узнал, – это был тот самый неизвестный гигант, который освободил его самого и его товарищей из рабства. Окинув застывших в изумлении людей и зафиксировав самого Лана, человек усмехнулся:
– Вот это фокус! Действительно, вселенная, оказывается, очень мала. Куда ни ткни пальцем, всегда найдёшь знакомого… Приветствую вас вновь, капитан Лан Дитер! Добро пожаловать на базу клана Пришедших извне. Буду рад видеть вас через час после прибытия в своих апартаментах на станции.
Картинка погасла, а Лан вдруг поверил, что все несчастья в его жизни закончились. Навсегда.
Он никогда не видел и не мог представить себе, что в галактике может существовать подобное место. В огромной, сколько видел глаз, астероидной реке было расчищенное от камня чистое пространство, в котором располагалась база чужаков. Четыре космические станции, исполинские верфи, на которых возвышались невообразимых размеров скелеты будущих кораблей. Стоянка собственно кораблей. Их было десять. Зато каких! При одном взгляде на них было ясно, что любой флот любого существующего здесь государства любому их этих монстров на один зуб.
Всё это бывший капитан видел через огромную стену одной из галерей, по которым его вели в апартаменты вождя. За час пребывания на станции его успели накормить, проверить в медкамере, отмыть и переодеть. Ну и выделить каюту для временного проживания, поразившую рарца своей роскошью. Впрочем, долго, точнее, вообще осмотреть толком помещение ему не дали, а сразу повели к вождю. Немного согревало душу знание того, что тот его запомнил и узнал, хотя прошло немало времени с момента их освобождения.
Сопровождающая его незнакомая серокожая девушка с острыми ушками замерла перед одной из дверей, нажала на большую квадратную кнопку слева от толстой даже на вид броневой двери. Послышался мелодичный звук, и мужской голос что-то произнёс. Сопровождающая капитана ответила на том же незнакомом языке. Массивное полотнище двери ушло в стену. Девушка повернулась к рарцу:
– Прошу. Вождь ждёт вас…
Лан решительно шагнул через порог. Он знает, о чём разговаривать с этим человеком. Например, о том, что их клан мал, а беглецам их погибшей республики некуда деваться. Так не будет ли выгодно обеим сторонам, к примеру, объединиться? Позволить людям вступить в этот клан Пришедших извне? В конце концов лишние руки ещё никому не помешали. А практически за каждого из бойцов своей команды, да, пожалуй, за всех, кто выжил, он готов поручиться своей головой. Эти люди не подведут и станут преданными членами новой семьи…
– Проходите, Лан. У меня есть к вам несколько вопросов, – послышался знакомый голос из соседней комнаты.
Дитер решительно зашёл туда, где находился вождь. Тот стоял у большой светящейся сферы, наподобие той, в которой показался на транспорте. Обернулся, и у Лана перехватило дыхание – он и забыл, что этот таинственный человек столь огромен! А за время, что они не виделись, чужак стал ещё больше, возвышаясь над рарцем почти на две головы. Вождь сделал приглашающий жест в сторону стоящего рядом большого кресла:
– Присаживайтесь, Лан. Разговор, как я понимаю, у нас будет долгим, а в моём мире существует поговорка: «В ногах правды нет».