Благодаря такой неожиданной перемене в поведении Черпера, оба друга почувствовали себя в положении курицы, которую внезапно окунули в холодную воду. Они смотрели на вероломного англичанина самым укоризненным взором, но был ли замечен этот взор мистером Черпером, покрыто мраком неизвестности. По крайней мере сыщик уже не обращал на русских ни малейшего внимания. Торопливо сбрасывая непривычный наряд и переодеваясь в свое обыкновенное платье, он горячо совещался со своими подозрительными товарищами, вероятно, о предстоящих поисках. Постояв еще несколько времени, глядя на сборы сыщиков, оба друга печально поплелись вслед за капитаном.

Они нашли его на привычном месте, за столом, со стаканом вина в руках.

— Знаете ли, господа, — встретил их Мак-Ивор: — хоть мне, как агенту британского правительства, не следовало бы так говорить, но во всяком случае, у меня не отнято же право иметь собственное мнение, — и потому я скажу открыто: я от души рад, что Нарайяну удалось надуть этого противного сыщика.

В ответ на спич капитана друзья только печально улыбнулись.

Мак-Ивор в это время допивал стакан. Подождав еще несколько мгновений ответа, он с удивлением поднял глаза и, пристально посмотрев на обоих друзей, только тут заметил их вытянутые физиономии.

— А! Понимаю, в чем дело, — протянул он, вставая со стула. — Вы, кажется, встревожены, господа? — продолжал он, подходя к ним и конфиденциально понижая голос. — Не думаете ли вы, что Черперу удается снова захватить Нарайяна?

— Черпер теперь не один, мистер Мак-Ивор, — сухо сказал Грачев.

— Да, сэр, — добавил Авдей Макарович, — ему теперь помогают ваши солдаты…

— И кроме того, — продолжал Андрей Иванович, — храм оцеплен часовыми.

Пока оба друга высказывали поочередно свои соображения, Мак-Ивор поворачивал голову то к одному, то к другому. Затем он взял Грачева за верхнюю пуговицу сюртука, легонько потянул к себе и шепнул с торжествующей улыбкой:

— Сэр! Клянусь вам этой рукой, которая имеет честь держать пуговицу вашего сюртука… Кстати, сэр, держу пари, что этот сюртук сшит в Лондоне… Да?

Андрей Иванович утвердительно кивнул головой.

— Ну, вот видите. У меня на это прекрасный глаз, сэр… Ну-с, так держу пари… то есть, клянусь вам чем угодно и на какую угодно "сумму", — хотел добавить капитан, но сообразив, что клясться на какую бы то ни было сумму нельзя, продолжал, не докончив фразы, — клянусь, что сотни сыщиков, подобных Черперу, не найдут теперь даже следа Нарайяна! Его можно было захватить только врасплох, когда он считал себя в безопасности. Но теперь, когда он уже предупрежден, — повторяю, сэр, — найти его невозможно.

— Но если он не успел уйти отсюда раньше, чем храм был оцеплен часовыми? — попробовал усомниться Авдей Макарович.

— Он и не ушел, сэр, — горячо заговорил Мак Ивор, переходя от пуговицы Грачева к пуговице профессора, — он не ушел и ему незачем уходить! Вы не знаете, сэр, что такое эти индийские храмы? Это такой лабиринт всевозможных тайников, такая путаница кротовых нор, что, раз попав туда, можно проплутать целые недели, не находя выхода… Конечно, вы понимаете, что на требование Черпера я не мог отвечать отказом, как агент правительства, я должен был оказать ему содействие. Я дал ему солдат… Но я не могу быть вполне уверен, что они воротятся ко мне sain et sauf, что они не будут заживо похоронены в каком-нибудь caclot, вместе с этими негодяями — сыщиками, которым, по правде сказать, туда и дорога…

— Вы думаете, что это возможно? — спросил Грачев.

— Вполне возможно, сэр. И не только я, но и никакая сила в мире не будет в состоянии их оттуда спасти, если того не пожелают сами господа черные джентльмены. Впрочем, я надеюсь, что Нарайян и этот старый черный джентльмен… этот старый брамин…

— Мистер Мартан?

— Да, кажется, Мартан… Я надеюсь, что они этого не сделают. Конечно, они могут мстить и даже, по моему мнению, имеют право за зло платить злом… Но они этого не сделают.

— Я тоже думаю, мистер Мак-Ивор, — согласился в раздумье профессор.

— Да, сэр, они этого не сделают. Они слишком тонкие политики, чтобы из таких пустяков поднимать на ноги правительство. Во всяком случае, исчезновение дюжины солдат наделало бы шуму, вызвало бы наверное административные репрессалии, которых и так за глаза довольно. Но что касается Чорпера с товарищами, то они играют рискованную игру.

— Так вы полагаете, капитан, что им может грозить опасность?

— Только не здесь, мистер Сименс, не здесь. Храмы, сэр, сколько мне известно, вполне безопасны. Они служат только своим caclots. Но несчастье с Чорпером может случиться где-нибудь на дороге, — вообще так и при таких условиях, чтобы оно не могло принести вреда какому-нибудь храму или другому учреждению, не навлекло подозрения на какое-нибудь лицо или в особенности — на целую корпорацию, как это непременно было бы, если бы случай произошел здесь.

Против таких соображений ничего нельзя было возразить. По-видимому, капитан хорошо знал местные условия и, если несколько преувеличивал, то, вероятно, с целью успокоить и развеселить своих новых приятелей. Действительно, оба друга, благодаря рассуждениям Мак-Ивора, значительно ободрились и хотя не могли еще совершенно успокоиться, но уже с большей уверенностью рассчитывали, что Нарайян сумеет избегнуть грозящей ему опасности. Между тем, считая предмет достаточно исчерпанным, капитан снова вернулся к столу и налил три стакана шампанского.

— Надеюсь, господа, — сказал он, поднимая свои стакан, — вы не откажетесь предложить тост, провозгласить который, по своему официальному положению, я считаю себя не в праве, — тост за спасение известного вам лица? Не правда-ли? Что до меня, то я тогда с удовольствием выпью свое вино.

Профессор подошел к столу и взял стакан.

— Если вы, капитан, допускаете подобный тост, — сказал он, — то я с величайшим наслаждением предложил бы выпить это вино за спасение мистера Нарайяна!

— От души желаю ему избежать когтей Черпера с братией! — крикнул Андрей Иванович, звеня своим стаканом о стакан профессора.

— Soit! — поклонился сговорчивый Мак-Ивор и, чокнувшись с обоими друзьями, медленно выпил свое вино.

— А теперь, господа, — продолжал он, ставя на стол опорожненный стакан, — так как нам volens-nolens приходится дожидаться конца этих поисков (хотя в результате их мы заранее уверены), то не приняться ли нам пока за дело, — капитан показал на карточный стол, — чем сидеть в непростительной праздности?

Друзья не нашли возможности отказаться от предложения капитана.

— Вы правы, мистер Мак-Ивор, — вскричал хитрец-профессор, устроив веселую физиономию и принимаясь за карты. — Мы учили еще в азбуке, что праздность есть мать всех пороков…

— И в том числе — карточной игры, — заметил Андрей Иванович, в свою очередь присаживаясь к карточному столу.

Началась игра и продолжалась вплоть до вечера с таким же результатом, как вчера. От постоянных возлияний капитан дошел до такой степени откровенности, что уже начал рассказывать о белокурой Мэри, в которую он был влюблен и которая его так любила, что обещала на всю жизнь остаться ему верною, но через несколько месяцев после того, вышла замуж за соседнего богатого помещика-спортсмена, у которого такие божественные собаки, каких нет у самого герцога Аргайля… Рассказ его был прерван приходом Черпера в сопровождении чернолицего сержанта.

— Капитан, — сказал Черпер, подмигивая обоим друзьям, — я пришел доложить вам, что мы перерыли все трущобы в этом чертовом гнезде и нигде не могли найти беглеца. Не угодно ли вам сделать каких-либо распоряжений? Сержант здесь.

Но капитан уже забыл свое официальное положение. Грузно оперевшись локтями на стол, он уставился мутным взглядом на Черпера и постарался, хотя не совсем удачно, подмигнуть ему с лукавым видом.

— Очень рад!.. Очень, очень рад! — заговорил он заплетающимся языком. — Весьма приятно слышать… Я этого ожидал и… и — пусть бы чорт побрал всех сыщиков на свете! — заключил он неожиданно, повысив голос. Затем, одушевившись глотком грога, Мак-Ивор ударил по столу так, что карты веером полетели на пол и два стакана с грогом упали разбитые, и закричал диким голосом. — Ступайте к чорту, сэр! Сержант, гони каналью в шею! Чтоб духом его не пахло!..

Этот неожиданный пассаж удивил и встревожил обоих друзей и до крайности напугал сержанта, который немедленно ретировался от взбесившегося капитана за дверь, заставив уйти вместе с собою и Черпера.

Показав себя с новой стороны, капитан несколько времени просидел молча, уставив воспаленные глаза на дверь, за которой скрылись сержант и Черпер, затем на его лице неожиданно появилось выражение стыда. Он закрыл рукою глаза и заговорил глухим голосом:

— Я знаю, господа, вы сделали обо мне невыгодное заключение. Я готов извиниться… но… только перед вами. Я сознаюсь, что поступил в вашем присутствии недостойно джентльмена. Но… всему виной лишняя выпитая рюмка, клянусь вам! И… и кроме того, я терпеть не могу сыщиков. Еще в Оксфорде у меня постоянно чесались руки, когда длинный нос педеля нюхал воздух в моей келье и открывал в камине винную пробку… А относительно Черпера, — чорт возьми! — я остаюсь при прежнем мнении. Поверьте мне, если вы наплюете ему в физиономию и дадите гинею, он сам предложит вам — плюнуть еще раз, чтобы получить другую… Слово джентльмена, господа! Но… но перед вами я виноват… и… и это меня огорчает… Слово джентльмена!.. Да… огорчает…

С этими словами капитан пригорюнился еще больше, положив локти на стол, опустил, по вчерашнему, на них свою отяжелевшую голову, глубоко вздохнул и заснул безмятежным сном.

— Чорт знает, что такое! — сказал наморщившись Андрей Иванович. — Наконец, мне эта история начинает надоедать.

— Что делать, коллега! — отозвался профессор. — Это некоторым образом искупительная жертва.

— Надеюсь, что последняя?

— Конечно. Завтра мы развяжемся с Мак-Ивором… А ведь, как метко прозвали его товарищи! Mac'Ivre! Ха, ха, ха!

— Это просто возмутительно! Я не могу на него смотреть хладнокровно. Человек добрый, хороший — и до чего доводит его несчастная слабость!

— Да, коллега, вы правы. Если бы не эта слабость, признаюсь, мне трудно было бы с ним расстаться.

— Что, уже готов? — послышался за ними шепот Черпера.

— Ах, это вы? — обернулся профессор. — Как это вы всегда незаметно подкрадываетесь!

— Не всегда, мистер Сименс. Но иногда случается… А как цыкнул на меня капитан? Не любит он меня, господа. Пустой аристократишка! Моя профессия ему не нравится, — а сам хорош в настоящем положении! Я по крайней мере, дурно ли, хорошо ли зарабатываю себе хлеб, — но что стало бы с ним без дядюшкиной поддержки?

Черпер подошел к столу и отыскал бутылку с коньяком.

— С вашего позволения, — сказал он, наливая себе стакан. — А не правда ли, господа, ловко разыграл я свою комедию? — продолжал он, прищурившись в сторону капитана. — Ваше здоровье! — заключил он и выпил залпом налитое вино. Затем он снова налил стакан и продолжал:

— Надеюсь, что я честно заработал свои деньги… А кстати, господа: вы, конечно, еще долго останетесь здесь?

Авдей Макарович сразу почуял расставляемый силок.

— Что же нам здесь делать? — ответил он вопросом на вопрос, устроив совершенно невинную физиономию.

— Но ведь для ваших работ Нарайян вам нужен?

— Во-первых, Нарайяна здесь нет, а во-вторых, что же нам платить ему даром? — выпалил неожиданно профессор и сам почувствовал, что краснеет. — Теперь мы можем обойтись и без его помощи. Работа настолько подвинулась, что мы и сами сладим.

— Это другое дело, сэр. Но простите нескромный вопрос: куда вы думаете ехать, отсюда?

— А вот осмотрим несколько храмов в горах, — продолжал врать профессор, — а затем отправимся, вероятно, в Калькутту… Впрочем, мы еще окончательно не решили.

— Очень жаль, сэр, что вы не тотчас едете в Калькутту. Я мог бы вас сопровождать и указал бы несколько весьма любопытных предметов. Я довольно хорошо знаю Индию. Но вы едете в горы, а туда, при всем желаний, я не могу вас сопровождать.

— Да, мы едем в горы, мистер Черпер, — подтвердил профессор и зевнул продолжительно и аппетитно.

— Виноват, сэр, вы, как я вижу, хотите спать? — догадался Черпер. — Я сейчас уйду… Только позвольте мне унести с собою эту бутылку: в ней еще есть немного коньяку.

Профессор ограничился тем, что только кивнул головой в знак согласия.

— Покойной ночи, господа! Уже не рано, — закончил Черпер, овладел бутылкой и вышел из зала.

Было действительно не рано. Благодаря этой сутолоке, волнению по поводу поисков Нарайяна и возне с капитаном, чувствовалась не то усталость, не то какая-то тяжесть. Поэтому, вслед за уходом Черпера, друзья погасили свечи и улеглись спать.