Книга вторая

Энни Грей, охваченная радостным возбуждением – ведь она ехала в Новый Орлеан на карнавал! – всю дорогу болтала без умолку, вспоминая прежние праздники, на которых ей довелось повеселиться. Словоохотливость моей попутчицы меня даже радовала. Я же сидела скованно, вцепившись в подол юбки. Однако, слушая нескончаемую болтовню Энни, я могла не думать о том, что будет, когда я доберусь до цели. Конечно, полностью заглушить мои тревожные мысли Энни не могла, но они забились куда-то в дальний уголок сознания и не слишком меня беспокоили.

Энни жила в Новой Иберии и, по ее словам, бывала в Новом Орлеане раз пять-шесть. Там у нее жила тетя, которая, как с гордостью сообщила моя попутчица, пела в одном из самых знаменитых ночных клубов во Французском квартале. В ближайшем будущем, призналась Энни, она тоже намерена перебраться в Новый Орлеан.

– У меня мечта – тоже стать певицей, – призналась она. – Тетя обещала, что меня послушают в клубе на Бурбон-стрит. Ты слышала про Французский квартал, детка?

– Я знаю, что это самый старый район города. Туда ходят развлекаться.

– Да! Там лучшие рестораны, магазины и пропасть всяких галерей, где выставлены картины и все такое.

– Там много художественных галерей?

– Очень!

– А вы ничего не слышали о галерее Доминик?

Энни пожала плечами:

– Я ж говорю – их пропасть, разве ж все упомнишь. А тебе-то что там?

– Там выставлены мои картины, – с гордостью сказала я.

Это произвело на Энни сильное впечатление.

– Ничего себе! Ты художница? И не бывала в Новом Орлеане?

– Так уж получилось, – вздохнула я.

– Знаешь что? – Она сжала мою руку. – Скажи мне, где остановишься, и я, как только получу контракт, приглашу тебя к себе в ночной клуб. Хочешь послушать, как я пою?

– Конечно! Но я пока не знаю, где остановлюсь, – призналась я.

Ликование, сиявшее в глазах Энни, немного померкло. Откинувшись на спинку сиденья, она вперила в меня любопытный взгляд.

– Как это так? – наконец спросила она. – Ты ж сказала, у тебя родня!

– Так и есть… Просто я не знаю их адреса, – пробормотала я и, избегая смотреть на Энни, уставилась в темноту за окном.

Вдоль шоссе неслись черные тени да изредка мелькало освещенное окно одинокого дома.

– А как ты намерена их искать, дорогуша? – спросила Энни. – Новый Орлеан малость побольше твоей Хоумы! Хоть телефон-то у тебя имеется?

Я повернулась и покачала головой. Пальцы у меня на руках занемели – наверное, от постоянного напряжения.

Недоверчиво прищурив прекрасные бирюзовые глаза, Энни смотрела то на меня, то на мою небольшую дорожную сумку. Через несколько секунд она удовлетворенно кивнула, как видно найдя ответ на занимавший ее вопрос.

– Сбежала из дома, верно?

Я прикусила губу, но не смогла сдержать слез, предательски хлынувших из глаз. Отрицать очевидное не имело смысла, и я кивнула.

– Почему? – спросила моя попутчица. – Смело доверься Энни Грей, детка. Энни Грей хранит тайны лучше, чем банковский сейф!

Я вытерла слезы, сглотнула подступивший к горлу ком и выложила все о бабушке Кэтрин, ее смерти, жизни под одной крышей с дедушкой и его планах выдать меня за пожилого противного плантатора. Энни слушала, не проронив ни слова, глаза ее лучились сочувствием. Когда дело дошло до сговора дедушки и Бастера, лицо Энни исказилось от негодования.

– Надо же, что придумал, старый хрыч! – воскликнула она. – Да он просто Papa La Bas!

– Кто-кто? – не поняла я.

– Дьявол! – пояснила Энни. – У тебя есть с собой какая-нибудь его вещь?

– Нет. Зачем мне?

– Жаль, – вздохнула Энни. – А то бы я его проучила – навела бы порчу. Моя прабабка была самой настоящей колдуньей. Ее привезли сюда как рабыню, но она была королевой вуду. Я знаю кучу всяких секретов и премудростей, – прошептала Энни, почти касаясь губами моего уха. – Ya, ye, ye li konin tou, gris-gris! – пропела она.

Сердце мое испуганно сжалось.

– Что это значит?

– Часть заклинания вуду. Вот бы у тебя был клочок волос твоего деда, хотя бы старый его носок, узнал бы он, как торговать внучкой!

– Не надо ему мстить! – прошептала я. – Теперь он ничего мне не сделает!

Энни буравила меня взглядом, словно хотела прожечь насквозь. Глаза ее так сверкали, что казалось, в каждом зрачке полыхает по маленькому костру. Мгновение спустя она удовлетворенно кивнула, погладила меня по руке и откинулась на спинку кресла.

– Да, дед теперь не причинит вреда! – изрекла она. – И никто другой тоже. Только всегда держи при себе кошачью кость!

– Никогда с ней не расстанусь, – пообещала я.

Автобус совершил поворот, и перед нами открылся новый, куда более оживленный участок дороги. Впереди сверкали огни большого города, манящие, как чудное видение.

– Я знаю, как поступить! – заявила Энни. – Как приедем, иди в телефонную будку. Найдешь там адрес и телефон своих родственничков. Как их фамилия?

– Дюма.

– Дюма. Боюсь, дорогуша, людей с такой фамилией в телефонной книге сотня, не меньше. Имена какие-нибудь знаешь?

– Пьер Дюма.

– А Пьеров не меньше десятка, – покачала головой Энни. – Как его второе имя?

– Не знаю.

Энни погрузилась в задумчивость.

– А что ты вообще о них знаешь-то, дорогуша?

– У них большой дом. Роскошный особняк.

Глаза моей попутчицы довольно вспыхнули.

– Тогда, скорее всего, надо искать их в Садовом квартале. А чем этот твой Пьер занимается?

Я пожала плечами. Энни удивленно вскинула брови:

– Да кто он тебе? Дядя? Двоюродный брат?

– Он мой отец, – прошептала я.

Энни открыла рот от удивления.

– Папаша? И вы с ним ни разу не виделись?

Я молча кивнула. Посвящать ее во все подробности этой неприглядной истории у меня не было ни малейшего желания. К счастью, Энни воздержалась от расспросов.

Она перекрестилась, пробормотала какую-то молитву и заявила:

– Попробую помочь. Бабушка говорила, у меня дар ясновидения. Наверняка я почувствую, кто из Дюма в телефонной книге – твой отец. Так что не переживай. – Она снова погладила меня по руке. – Но чтобы все получилось, есть одно условие…

– Какое?

– Ты должна дать мне какую-то ценную вещь. Не для меня, нет, – торопливо добавила Энни. – Это святым, в благодарность за помощь. Я отнесу его в церковь.

– Но у меня нет ничего ценного!

– И денег тоже?

– Совсем немного. То, что я получила за картины.

– Отлично, – кивнула она. – В телефонной будке дашь мне десять долларов. И тогда я точно отыщу адрес твоего папаши. Удачно, что ты встретила меня, дорогуша. Иначе таскалась бы по городу несколько дней. Но судьба помогла и устроила нашу встречу.

Энни рассмеялась и вновь принялась описывать прелести жизни в Новом Орлеане и ослепительные возможности, которые откроются перед ней в этом замечательном городе.

Когда автобус оказался на городских улицах, я мысленно признала правоту Энни Грей. Мне действительно повезло, что я встретила ее. Дома вокруг так сверкали огнями, что мне казалось, я лечу по звездному небу. В лабиринте улиц, забитых людьми и машинами, ничего не стоило потеряться. Открыв рот от изумления, я смотрела на толпы гуляющих – в ярких маскарадных костюмах и самых невероятных масках, в шляпах с разноцветными перьями, с пестрыми бумажными зонтиками в руках. Лица у некоторых, даже у женщин, были размалеваны, как у клоунов. Отовсюду неслись звуки труб и тромбонов, барабанов и флейт. На каждом перекрестке автобусу приходилось подолгу стоять, пропуская пешеходов. Наконец мы прибыли на автостанцию. Гуляющие сразу обступили автобус, приветствуя вновь прибывших. Со всех сторон нам протягивали маски, бросали в нас спирали серпантина, посыпали конфетти, обмахивали бумажными опахалами. Людям, которые не собирались праздновать Марди-Гра, явно было нечего делать в Новом Орлеане.

– Давай скорее, – сказала Энни.

Но не успела я сделать и нескольких шагов, как кто-то сунул мне в руку бумажный зонтик, кто-то схватил меня за другую руку, увлекая в карнавальную процессию. Энни присоединилась ко мне. Вместе со все ми мы приплясывали и подпрыгивали вокруг автобуса. Но как только Энни увидела, что водитель уже выгрузил багаж, она вырвалась из хоровода и, увлекая меня за собой, пошла на станцию. Весь город, казалось, превратился в огромный танцевальный зал, со всех сторон неслись звуки джаза.

– Вон будка! – сквозь шум донесся до меня голос Энни.

Мы поспешили туда. Энни открыла толстенную растрепанную телефонную книгу. Я и думать не думала, что в Новом Орлеане проживает такое множество людей.

– Дюма, Дюма… – повторяла она, перелистывая страницы. – А, вот они. Так, сверни бумажку в десять долларов как можно плотнее, – повернулась она ко мне. – Давай.

Я сделала, как она велела. Энни открыла кошелек и зажмурила глаза.

– Опускай! – приказала она.

Я повиновалась. Энни открыла глаза и снова взялась за книгу. Теперь она выглядела как человек, впавший в транс. Бормоча какие-то заклинания, она водила по странице указательным пальцем. Внезапно палец ее замер, по телу пробежала дрожь. Она несколько раз моргнула и торжественно провозгласила:

– Вот он!

Наклонившись над книгой, она удовлетворенно кивнула:

– Он действительно живет в Садовом квартале, в особняке. На улице Сен-Чарльз.

Энни оторвала кусок страницы и записала адрес.

– Вы уверены? – дрожащим голосом спросила я.

– А то! Ты ж видела, мой палец прямо на него и указал! – заявила Энни.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Рада была помочь, детка. Ну, мне пора! – Она подхватила свой чемодан. – Все будет хорошо, уж поверь Энни Грей. Устроюсь в клуб – пришлю тебе весточку. Энни тебя не забудет, и ты помни Энни!

С этими словами она махнула рукой, звякнув своими бесчисленными браслетами, в последний раз одарила меня ослепительной улыбкой и танцующей походкой направилась к выходу. Через несколько секунд она была уже на улице, где ее поглотила карнавальная толпа.

Я смотрела на адрес, нацарапанный на крошечном клочке бумаги. Неужели я действительно найду по этому адресу своего неведомого отца? Или же дар ясновидения подвел Энни и там живет совершенно чужой человек? Так или иначе, несмотря на путеводную нить, оказавшуюся у меня в руках, я чувствовала себя бесконечно одинокой и потерянной. Может, стоит на всякий случай записать адреса других Пьеров Дюма? Я открыла телефонную книгу и с удивлением обнаружила, что Пьер Дюма там всего один. Без сомнения, ухищрения магии были совершенно излишни. Что ж, будем считать, что я заплатила десять долларов за веселую компанию! Тем не менее я не торопилась записывать Энни Грей в бессовестные обманщицы и считать пустыми выдумками все ее рассказы о колдовстве вуду. Будучи внучкой знахарки, я с благоговением относилась к мистическим материям всякого рода.

Выйдя из дверей вокзала, я огляделась по сторонам и судорожно сглотнула, подавляя отчаянное желание купить обратный билет и вернуться в Хоуму. Конечно, жить под одной крышей с дедушкой невозможно, но миссис Тибодо или миссис Ливадис с радостью приютят меня. А потом…

От размышлений меня отвлекла группа гуляк, с шумом и песнями выскочившая из только что прибывшего автобуса. Какой-то высокий парень в маске волка, проходя мимо, замедлил шаг:

– Ты одна?

– Я только что приехала, – ответила я.

Его голубые глаза весело сверкнули в прорезях маски. Я заметила, что он высок ростом и широк в плечах. Маска не скрывала густых темно-каштановых волос. Сколько ему лет, трудно было понять, но, судя по голосу, не больше двадцати пяти.

– Я тоже только что приехал, – сообщил он. – В такую ночь никто не должен быть один. Особенно такая хорошенькая девушка, как ты. Зонтик у тебя есть, а где маска?

– Нет у меня никакой маски, а зонтик мне кто-то сунул, едва я вышла из автобуса. И вообще, я приехала вовсе не ради Марди-Гра…

– Все, кто оказался здесь сегодня, должны гулять и веселиться, – перебил он, порылся в своей сумке и вытащил черное домино, украшенное стразами. – На, держи. Надевай и пошли с нами.

– Спасибо, но мне надо вот по этому адресу, – покачала головой я.

Он взглянул на клочок бумаги, который я сжимала в кулаке:

– О, я знаю, где это. Мы идем как раз в ту сторону. Так что тебе с нами по пути. Идем, веселее будет. И надень маску. Сегодня все должны быть в масках.

Я взглянула в прорези на волчьей морде, убедилась, что глаза его смеются, и послушно нацепила домино.

– Ну вот, теперь ты не будешь белой вороной, – одобрил он.

– Вы действительно знаете, где это? – спросила я, махнув бумажкой с адресом.

– Конечно знаю. Идем! – Он схватил меня за руку.

Вот она, магия вуду в действии, пронеслось у меня в голове. Благодаря ей я встретила незнакомца, готового проводить меня до нужных дверей. Отказываться от помощи не имело смысла. Вместе с парнем в маске волка мы устремились в гущу толпы. Музыка, смех, крики – все сливалось в одну причудливую какофонию. Люди в карнавальных костюмах ели и пили на ходу. Вокруг не было ни единого грустного лица, впрочем, окажись здесь такое, никто не смог бы разглядеть его под маской. Зеваки, стоя на балконах с витыми решетками, посыпали толпу конфетти. Жонглеры подбрасывали разноцветные шары, горящие булавы и ножи. Никогда прежде я не видела такого множества веселящегося народа, и сейчас у меня буквально глаза разбегались. Некоторые женщины щеголяли в более чем открытых костюмах, откровенно выставляя свои тела напоказ. Карнавальная стихия, захлестнув город, заставила его жить по своим правилам. Незнакомые люди, оказавшись рядом, целовались и обнимались, и это абсолютно никого не смущало.

Толпа вокруг становилась все гуще. Мой провожатый время от времени подпрыгивал и хохотал, закидывая голову. Он купил нам по пластиковому стакану с пуншем и один сэндвич на двоих. Сэндвич, начиненный устрицами, креветками, кусочками помидоров, салатом-латуком и приправленный острым соусом, показался мне невероятно вкусным. Мои тревоги и переживания потонули в волнах всеобщего веселья, которое я не могла не разделить.

– Спасибо. Кстати, меня зовут Руби.

Мне пришлось почти кричать, чтобы перекрыть уличный шум. Незнакомец покачал головой.

– Не нужно никаких имен! – крикнул он мне в ухо. – Сегодня ночь тайн и загадок.

Он завершил свою тираду, чмокнув меня в шею. Ощутив прикосновение его влажных губ, я на мгновение оцепенела, потом резко отступила в сторону.

– Спасибо за угощение, но я должна идти по этому адресу, – сказала я, глядя в его глаза, смеющиеся в прорезях маски.

Он одним глотком допил пунш.

– Разве ты не хочешь посмотреть парад?

– У меня нет времени. Надо идти. – И я снова помахала бумажкой с адресом.

– Хорошо. Идем.

Он схватил меня за руку и, прежде чем я успела воспротивиться, потащил по улице. Какое-то время мы шагали молча, потом он сообщил, что знает короткий путь.

– Пройдем этим переулком и срежем здоровенный угол. Сэкономим минут двадцать, не меньше.

Переулок, узкий и темный, был совершенно пуст. На тротуарах валялись окурки и всякий хлам, как видно выброшенный из окон. Воздух был насквозь пропитан запахом кислой капусты и мочи. Я покачала головой, не желая углубляться в столь непривлекательный уголок города.

Но он, не обращая внимания на мое недовольство, потянул меня за руку. Сопротивляться было бесполезно. Оставалось надеяться, что мрачный переулок окажется коротким и вскоре мы снова выйдем на ярко освещенные улицы. Внезапно мой спутник остановился и повернулся ко мне.

– Что случилось? – пролепетала я.

По спине у меня пробежал холод, словно кто-то сунул мне за шиворот кубик льда.

– Думаю, нам не стоит никуда спешить, – пробормотал он, подходя ко мне вплотную. – Разве ты не хочешь немного поразвлечься?

Рука его легла мне на плечо. Я отскочила как ошпаренная:

– Мне нужно срочно отыскать родственников! Они не знают, приехала я или нет, и страшно волнуются!

Господи, какая же я идиотка! Незнакомый парень, скрывающий свое лицо и имя, затащил меня в глухой переулок, и я пошла за ним как заколдованная. Неужели, оказавшись в этом безумном городе, я моментально лишилась рассудка?

– Уверен, они понимают, что в ночь Марди-Гра ты не будешь спешить домой. Нельзя упускать возможность развлечься. Сегодня люди забывают о своих делах и заботах. Хотя у такой красивой девушки, как ты, вряд ли много забот.

Он приподнял маску волка, но в переулке было так темно, что я не смогла разглядеть его лицо. Бежать, бежать, твердила я про себя. Но прежде чем я успела сдвинуться с места, он сжал меня в объятиях.

– Пожалуйста, отпустите меня, – лепетала я, пытаясь вырваться. – Мне нужно идти. Ну пожалуйста…

– Ты же сама этого хочешь! – заявил он и припал губами к моим губам. – Забудь обо всем и дай себе свободу!

При этом он так крепко держал меня, что я не могла двинуться. Руки его скользнули по моей спине и проникли под юбку. Я лишь жалобно поскуливала, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. В какой-то момент я попыталась закричать, но он пресек это намерение, снова впившись в мои губы поцелуем. Язык его проник мне в рот и нащупал мой язык. Руки, хозяйничавшие под юбкой, добрались до трусиков и стали их стягивать. Я задыхалась, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание. Как ему удается так долго не выпускать мои губы? Наконец он прервал поцелуй, и я принялась судорожно хватать ртом воздух. В следующее мгновение он повалил меня на старый вонючий матрас на тротуаре.

– Прекрати! – вопила я, извиваясь и пытаясь вырваться. – Отпусти меня!

– Сегодня надо развлекаться! – заявил он и мерзко захихикал.

Лицо его оказалось совсем близко от меня. Мне удалось высвободить правую руку и со всей силы ударить его по челюсти и по щеке. Он заверещал и выпустил меня.

– Ах ты, сука! – орал он, вытирая кровь, хлынувшую из носа.

Не теряя времени, я бросилась в темноту. Неужели я спаслась от Бастера Трахау лишь для того, чтобы стать добычей этого ублюдка? И где она, магическая защита, которую обещала мне Энни Грей?

Я со всех ног летела по улице. Незнакомец преследовал меня, как в страшном сне, его темный зловещий силуэт был уже совсем близко. К счастью, в переулок завернула компания гуляк, мгновенно наполнив его музыкой, смехом и криками. Мой преследователь тут же опустил на лицо маску и метнулся в противоположном направлении. Миг спустя он растворился в темноте, словно вернувшись в мир ночных кошмаров.

Веселая компания меж тем окружила меня, со смехом и шутками предлагая к ним присоединиться.

– Нет! – закричала я, схватила сумку и, заливаясь слезами, бросилась наутек – от них и прочь из проклятого переулка.

Оказавшись на ярко освещенной улице, я продолжала бежать, не давая себе даже секундной передышки. Наконец я запыхалась, в боку у меня закололо, так что пришлось остановиться. Я огляделась по сторонам и вздохнула с облегчением, увидев стоящего на углу полисмена.

– Пожалуйста, помогите мне, – обратилась я к нему. – Я только что приехала в этот город и заблудилась. Мне надо вот сюда. – И я протянула ему бумажку с адресом.

– В такую ночь в Новом Орлеане немудрено заблудиться, – усмехнулся полисмен, забирая у меня бумажку. – О, это в Садовом квартале. Вам надо сесть на трамвай. Идемте со мной.

Он проводил меня до трамвайной остановки. Ждать трамвая пришлось недолго. Я показала вагоновожатому заветный клочок бумаги с адресом, и он обещал сказать, когда мне надо будет выходить. Я опустилась на сиденье, вытерла носовым платком мокрое от пота и слез лицо и закрыла глаза. Сердце мое по-прежнему колотилось, как пойманная птица. Только бы оно поуспокоилось к тому времени, как я окажусь у дверей отца! Иначе, не в силах выдержать всех свалившихся на меня потрясений, я просто грохнусь в обморок у его ног.

Взглянув в окно, я решила, что мы уже в Садовом квартале: вдоль тротуаров стояли старые раскидистые дубы, в садах, окружавших роскошные особняки, росли магнолии, бананы и всевозможные цветы. Некоторые дома окружали зеленые изгороди, увитые плющом и виноградными лозами. На каждом углу в тротуар была вделана керамическая плитка с названием улицы. В некоторых местах узловатые корни дубов проросли сквозь мостовые, но это придавало улицам особый уют и очарование. В отличие от центра города, здесь царили тишина и покой. Компании гуляющих встречались все реже и наконец исчезли совсем.

– Сен-Чарльз-авеню! – крикнул вагоновожатый.

Сквозь мое тело будто прошел электрический разряд. Ноги мгновенно стали ватными и отказались слушаться. Момент, который я так долго предвкушала, момент, которого я так боялась, был совсем близок. Сейчас я увижу своего отца. Сердце мое, немного утихшее в дороге, вновь принялось бешено колотиться. Вцепившись в кожаную петлю, свисавшую с потолка вагона, я заставила себя встать. Двери распахнулись, отрывисто лязгнув. Не помня себя от волнения, я вышла на улицу. Двери захлопнулись за моей спиной. Трамвай продолжил путь, оставив меня стоять на тротуаре. Я чувствовала себя одинокой, испуганной и растерянной. Издалека доносилась музыка и гул голосов – город продолжал праздновать Марди-Гра. Мимо промчался автомобиль, пассажиры которого отчаянно дули в трубы и тромбоны. Завидев меня, они принялись приветственно махать руками и метать в меня ленты серпантина. Через несколько мгновений автомобиль исчез, а я по-прежнему не двигалась, словно, подобно старому дубу, вросла корнями в тротуар.

Вечер был теплым и ясным. Я подняла глаза к небу, надеясь увидеть звезды, которые всегда успокаивали меня и вселяли надежду. Но здесь, в городе, залитом светом фонарей, разглядеть их было почти невозможно. Наконец я набрала в грудь побольше воздуха, взглянула на бумажку с адресом, которую сжимала в руке, как талисман, и поняла, что нужно перейти на другую сторону улицы.

После оглушительной праздничной какофонии тишина и безмятежность, царившие вокруг, производили странное впечатление. Мне казалось, что я, каким-то неведомым образом проскользнув в щель между реальностью и миром снов, попала в призрачное царство, нечто вроде страны Оз. Все вокруг выглядело сказочным – высокие пальмы, изящные фонари, мощенные булыжником тротуары, роскошные дома изысканной архитектуры, более похожие на дворцы, где обитают короли и королевы, принцы и принцессы. Особняки красовались в окружении огромных садов, из которых доносились нежные ароматы роз и каких-то неведомых мне цветов. Я медленно брела вдоль живой изгороди, поражаясь, что одна семья может жить на таком огромном участке земли, в таком просторном особняке. И откуда только у людей такое богатство?

Представшее моему взгляду великолепие так ошеломило меня, что я забыла про бумажку с адресом, которую по-прежнему сжимала в кулаке. Взглянув на нее, я выяснила, что стою как раз напротив особняка Дюма, и замерла, глупо выпучив глаза.

Огромный сад, окруженный зеленой изгородью, занимал не менее огромный участок земли. В саду виднелись многочисленные хозяйственные постройки. Что касается самого дома – дома моего отца, – то этот величественный особняк цвета слоновой кости более напоминал обитель какого-нибудь греческого бога, чем человеческое жилище. Двухэтажное здание украшали многочисленные колонны, капители которых были выполнены в форме перевернутых колоколов, увитых листьями. Над огромной галереей перед главным входом высилась еще одна, поменьше. Решетки на обеих галереях были ажурные, кованые, с узором в виде гирлянд: внизу – из цветов, вверху – из фруктов.

Медленно, как в сомнамбулическом сне, я обошла вокруг сада. При виде бассейна и теннисного корта мною овладело нечто вроде благоговейного трепета. Все отчетливее становилось ощущение, что я оказалась за пределами реальности и попала в страну грез, где царит вечная весна. Две белки, перебегавшие от одного дерева к другому, на секунду замерли и уставились на меня скорее с любопытством, чем с испугом. Голова у меня шла кругом от сладостного цветочного благоухания. Азалии, красные и желтые розы, гибискусы и еще какие-то чудные цветы, которых я никогда прежде не видела, пленяли взор. Решетки и бельведеры были увиты виноградными лозами и гроздьями пурпурной глицинии. В деревянных ящиках на балконах росли петунии. Дом был ярко освещен, свет горел во всех окнах. Завершив круг, я вновь оказалась у главных ворот и замерла в нерешительности. О чем я только думала, пустившись в этот длинный путь? Уж конечно, люди, обитающие в этом сказочном дворце, не могут иметь со мной ничего общего. Будь они иностранцами, говорящими на неведомом мне языке, пропасть между нами не могла бы стать глубже. Сердце мое томительно сжалось, в висках пульсировала боль. Что я здесь делаю, простая каджунская девушка, никому не нужная сирота? Зачем я внушила себе, что после урагана несчастий, который обрушила на меня жизнь, в небе над моей головой засияет радуга? Самое разумное, что я могу сделать, – отыскать автовокзал, купить билет и вернуться в Хоуму.

Приняв это печальное решение, я понурила плечи и уныло побрела прочь. Внезапно рядом со мной взвизгнули тормоза и, словно из ниоткуда, возникла красная спортивная машина. Она остановилась, водитель распахнул переднюю дверь и выскочил на тротуар. Это был молодой человек примерно моих лет, стройный и высокий. Пряди золотистых волос падали на его чистый гладкий лоб. Несмотря на светлые волосы, кожа у него была смуглая, и это делало блеск его лазурных глаз еще ярче. В довершение всего на нем был смокинг. Неудивительно, что незнакомец показался мне прекрасным принцем – блистательным, элегантным, безупречным. Точеные черты его лица подтверждали, что передо мной особа королевской крови.

Сильный, красиво очерченный рот, безупречно прямой греческий нос – в сочетании с ярко-голубыми глазами все это производило головокружительное впечатление. Вытачивая его скулы, природа явно взяла за образец какого-нибудь экранного идола. Зачарованная неотразимой улыбкой незнакомца, я на несколько мгновений лишилась не только дара речи, но и способности дышать.

– Куда это ты собралась одна? – спросил он со смехом. – Ну и наряд ты себе придумала! Решила изобразить бедную поселянку?

Он отступил назад и окинул меня критическим взглядом, словно был членом жюри на конкурсе карнавальных костюмов.

– Пардон? – едва ворочая языком, пролепетала я.

Эта незамысловатая реакция привела его в бурный восторг. Буквально покатившись со смеху, он оперся о капот своей машины.

– Потрясающе! Просто гениально. «Пардон», – передразнил он меня.

– Не знаю, что тут забавного, – обиженно буркнула я.

Новый взрыв хохота.

– Вот уж не думал, что ты выберешь такой потешный костюм, – сказал он, отсмеявшись. – В каком магазине ты отыскала это страшилище? – Он указал на мою сумку изящной рукой с длинными пальцами. – И чем она набита, тряпками?

– Это вовсе не тряпки, – отрезала я, прижав к себе сумку.

Он продолжал веселиться. Судя по всему, любое мое слово, любой жест он воспринимал как на редкость остроумную шутку.

– Да что тут смешного, в конце концов! – возвысила я голос. – В этой сумке все мое имущество.

Он затряс головой и расплылся в улыбке:

– Замечательно, Жизель! Клянусь, ты бесподобна! – Он вскинул правую руку, словно действительно приносил клятву. – Задумка отличная, а твои актерские способности – выше всяких похвал. Не сомневаюсь, ты получишь первый приз и все подружки умрут от зависти. Честно тебе скажу, я просто обалдел, когда тебя увидел. Молодчина!

– Прежде всего, – начала я, – меня зовут вовсе не Жизель.

– Ах вот как, – ухмыльнулся он, словно подыгрывая сумасшедшей. – И какое же имя ты выбрала?

– Руби!

– Руби? Неплохо, неплохо, – задумчиво повторил он. – Твои волосы и в самом деле имеют рубиновый оттенок. И они – твоя главная драгоценность, все твои украшения с бриллиантами и жемчугами блекнут в сравнении с ними. Значит, я должен представить тебя всем как мадемуазель Руби? – спросил он, приняв серьезный вид.

– Вы никому не должны меня представлять, – отрезала я и двинулась прочь.

– Почему? – крикнул он.

Я уже собиралась перейти улицу, когда он догнал меня и схватил за локоть.

– Ты что? – растерянно спросил он. – Куда собралась?

– Я еду домой, – честно ответила я.

– Домой? Это куда же?

– Домой, в Хоуму, если только вы слышали про такой город. И я буду вам очень признательна, если вы не станете меня задерживать.

– Хоума? При чем тут Хоума?

Он пристально посмотрел на меня, потом схватил за другую руку и повернул так, чтобы уличный фонарь осветил мое лицо. Взгляд молодого человека, недавно лучившийся весельем, стал напряженным и озадаченным.

– Да… ты выглядишь как-то не так, – пробормотал он. – И косметика тут ни при чем… Жизель, я ничего не понимаю!

– Я же сказала, что меня зовут Руби. Я приехала из Хоумы!

Он продолжал держать меня за локти и пожирать глазами. Наконец губы его тронула улыбка.

– Хватит дурачиться! – покачал он головой. – Я, конечно, виноват, что немного опоздал. Но ты заходишь слишком далеко. Костюм потрясающий, спору нет, но будет неплохо, если ты выйдешь из роли. Или, по крайней мере, скажешь, чего ты от меня хочешь!

– Я хочу, чтобы вы меня отпустили! – взмолилась я.

Молодой человек повиновался и отступил на несколько шагов. Растерянность его готова была перерасти в раздражение и досаду.

– Скажи на милость, что происходит? – спросил он.

Я молчала, с тоской глядя на белевший за деревьями особняк.

– Если ты не Жизель, что ты делаешь на этой улице, возле этого дома?

– Я собиралась позвонить в дверь и поговорить с Пьером Дюма, но передумала, – прошептала я.

– Поговорить с…

Молодой человек снова покачал головой и уставился на меня.

– Покажи левую руку! – быстро скомандовал он. – Давай!

Он схватил меня за руку и принялся рассматривать мои пальцы. Лицо его выражало полнейшее недоумение.

– Ты никогда не снимаешь кольцо, – пробормотал он себе под нос. – И кожа… такая нежная…

Он выпустил мою руку так поспешно, словно это был раскаленный уголь.

– Кто ты такая?

– Я же сказала. Меня зовут Руби.

– Но ты так похожа… ты просто копия Жизели!

– Значит, вот как ее зовут, – сказала я, обращаясь скорее к себе самой, чем к нему. – Жизель.

– Кто ты такая? – повторил он, глядя на меня испуганно, как на привидение. – Какое отношение ты имеешь к семье Дюма? Ты их родственница? Отвечай, или я вызову полицию! – требовал он.

– Я сестра Жизели, – выдохнула я.

– Сестра Жизели? У Жизели нет никаких сестер! – Голос его теперь звучал жестко, почти сурово. – По крайней мере, мне о них ничего не известно, – добавил он, помолчав.

– Жизель ничего обо мне не знает, – покачала я головой.

– Вот как? Но…

– Это слишком долгая история, – заявила я. – К тому же я не вижу ни малейшей необходимости рассказывать ее вам.

– Но если ты сестра Жизель, почему уходишь, так и не зайдя в дом? Ты ведь сказала, что решила вернуться в эту, как ее… Хоуму?

– Я думала, что смогу войти и рассказать о себе… Но нет, это выше моих сил, – призналась я.

– Ты хочешь сказать, Дюма не знают о твоем приезде?

Я кивнула.

– Но ты не можешь так просто взять и уехать! – заявил молодой человек. – Идем! – Он попытался снова схватить меня за руку. – Я тебя отведу.

Я испуганно отскочила и спрятала руки за спину.

– Да чего ты боишься! Идем! – настаивал он. – Кстати, меня зовут Бо Эндрюс, и я друг семьи Дюма. Точнее, приятель Жизели. Впрочем, наши родители знакомы сто лет. Я все равно что член семьи. Не бойся!

Он попытался поймать мою руку, но безуспешно.

– Никуда я не пойду, – покачала я головой. – Я поняла, что мне не стоит с ними знакомиться.

– Но почему? Они все рты раскроют от удивления. Насколько я понял, мистер и миссис Дюма тоже ничего о тебе не знают?

Я кивнула.

– Вот это сюрприз так сюрприз! Представляю, что с ними будет, когда они увидят сестру-двойняшку Жизели! Слушай, но это же глупо – проделать такой длинный путь лишь для того, чтобы взглянуть на дом и уехать обратно!

Я молчала, понурив голову.

– Я понимаю, тебе страшно, – продолжал Бо Эндрюс. – Но поверь, бояться нечего. Пьер Дюма – добрейший человек, а Дафна… она тоже ничего. Ну а Жизель есть Жизель, – заключил он с улыбкой. – Честно тебе скажу, мне не терпится увидеть, какую гримасу она скорчит, когда увидит тебя!

– Я никуда не пойду, – упрямо повторила я.

– Тогда я сейчас побегу в дом и расскажу о тебе! – пригрозил он. – За тобой пустятся в погоню, поймают и приведут силой! Согласись, ситуация вый дет куда более неловкая!

– Вы так не сделаете!

– Еще как сделаю! – улыбнулся он. – Так что лучше тебе набраться смелости и пойти со мной.

Он протянул руку.

Я подняла голову и посмотрела ему в лицо. Глаза его светились дружелюбием, хотя в них и посверкивали озорные огоньки. Я приняла протянутую руку. Чувствуя, что сердце мое вот-вот выскочит из груди и я рухну бездыханная, я вошла в ворота и вслед за своим провожатым поплелась к особняку.

– Как ты сюда попала? – спросил он, когда мы оказались перед дверями.

– На автобусе, – буркнула я.

Бо Эндрюс взял дверной молоток и постучал. Судя по гулкости звука, за дверями находился просторный холл. Через несколько мгновений дверь распахнул мулат в ливрее дворецкого. Он был среднего роста, черноглазый, с приплюснутым носом, в курчавых темных волосах серебрились нити седины. Лицо его было усеяно мелкими коричневыми пятнами, а губы имели странный оранжевый оттенок.

– Добрый вечер, мистер Эндрюс, – приветствовал дворецкий моего спутника.

Стоило ему взглянуть на меня, челюсть у него отвисла от изумления.

– Но мадемуазель Жизель, я только что…

Дворецкий растерянно оглянулся, а Бо Эндрюс разразился довольным смехом.

– Эдгар, это вовсе не мадемуазель Жизель. Это мадемуазель Руби. Руби, позвольте представить вам Эдгара Феррара, здешнего дворецкого. Мистер и миссис Дюма дома, Эдгар?

– Нет, сэр, – пробормотал дворецкий, не сводя с меня глаз. – Примерно час назад они отправились на бал.

– Придется нам подождать их возвращения, – повернулся ко мне Бо. – Пока познакомишься с Жизелью.

Пол в просторном холле был выложен мрамором, потолки высотой футов в двенадцать расписаны ангелами, нимфами и голубками. Картины и скульптуры были в этом доме повсюду, куда ни бросишь взгляд. Стену закрывал огромный гобелен, на котором был выткан изысканный дворец, окруженный садами.

– Эдгар, где мадемуазель Жизель? – осведомился Бо.

– Наверху, в своей комнате.

– А, наводит красоту. Это занятие никогда ей не надоедает. Я уже знаю, если надо заехать за Жизелью, опоздать невозможно, – обратился ко мне Бо. – Особенно если речь идет о бале по поводу Марди-Гра. Для Жизели прийти вовремя означает опоздать на час. Она считает это правилом хорошего тона. – Он помолчал и спросил: – Может, ты хочешь есть или пить?

– Нет, – покачала я головой. – Я недавно съела сэндвич.

При воспоминании о событиях, связанных с этим сэндвичем, лицо мое невольно исказила гримаса.

– Что, сэндвич был невкусный?

– Нет, вкусный. Но тот, кто меня угостил… какой-то парень в маске… он затащил меня в темный переулок и там попытался напасть… – призналась я.

– А ты? Сумела убежать?

– Да. Я вырвалась и убежала. Но все это было ужасно.

– Еще бы! – воскликнул Бо. – В Новом Орлеане лучше держаться подальше от темных переулков. Особенно в ночь Марди-Гра. И вообще ты не должна ходить по городу одна. – Он повернулся к дворецкому. – Эдгар, где Нина?

– Возится на кухне.

– Отлично. Идем, я отведу тебя на кухню, – потянул меня за руку Бо. – Нина даст тебе попить. Эдгар, будь так добр, сообщи мадемуазель Жизели, что я пришел и привел с собой гостью, встреча с которой станет для нее настоящим сюрпризом. Скажи, что мы на кухне.

– Хорошо, мсье.

Эдгар двинулся наверх по прекрасной резной лестнице с блестящими перилами красного дерева и покрытыми ковром ступеньками.

– Идем.

Бо провел меня через несколько комнат, обставленных антикварной мебелью во французском стиле. На стенах висели картины, повсюду красовались дорогие безделушки. Пожалуй, этот особняк больше напоминал музей, чем человеческое жилище.

Кухня оправдала мои ожидания и оказалась огромной, под стать дому. Все здесь сверкало чистотой: длинные столы, многочисленные раковины, высокие шкафы вдоль стен, не говоря уже о кастрюлях и всякого рода приспособлениях. Возможно, все это служило не первый год, но казалось новехоньким, только что из магазина. Невысокая пухленькая негритянка в коричневом платье и белоснежном фартуке заворачивала остатки пищи в целлофан и что-то мурлыкала себе под нос. Она стояла спиной к дверям и не услышала, как мы вошли. Голова ее была повязана белой косынкой, черные волосы собраны на макушке в тугой пучок. Бо Эндрюс постучал по косяку двери, и негритянка резко повернулась.

– Простите, Нина, я не хотел вас пугать.

– Вряд ли настанет день, когда вам удастся испугать Нину Джексон, мсье Эндрюс, – расплылась она в улыбке.

Небольшие черные глаза Нины были расположены слишком близко к носу, маленький рот почти потерялся посреди пухлых щек. Но кожа у нее была превосходная, нежная, гладкая, сияющая в свете кухонных ламп. Маленькие уши были украшены сережками из слоновой кости, сделанными в форме раковин.

– Вы снова переоделись, мадемуазель? – с удивлением спросила она.

Бо расхохотался.

– Это не Жизель, – с торжеством сообщил он.

Нина покачала головой:

– Да ладно вам, мсье. Нина Джексон не так глупа, чтобы обмануть ее маскарадным костюмом.

– Нина, я не шучу, это действительно не Жизель, – заверил Бо. – Имя этой девушки – Руби. Посмотри на нее внимательно. Уж если кто и заметит разницу, то это ты. Ведь ты вырастила Жизель.

Нина недоверчиво ухмыльнулась, вытерла руки о фартук и подошла к нам поближе. Я заметила, что на шее у нее висит на черном шнурке маленький мешочек. Несколько мгновений она буравила меня изучающим взглядом. Потом глаза ее расширились, она отступила на несколько шагов и сжала свой мешочек рукой, словно в поиске защиты.

– Кто ты такая, девочка? – выдавила она.

– Меня зовут Руби, – сообщила я и бросила беспомощный взгляд на Бо, который стоял поодаль с чрезвычайно довольным видом.

– В этом мешочке у Нины какой-то чудодейственный порошок вуду, – сообщил он. – С его помощью можно отпугнуть всех злых духов, правда, Нина?

Нина растерянно посмотрела сначала на него, по том снова на меня и выпустила мешочек.

– Здесь сушеная пятипалая трава. Злые духи боятся ее как огня. Она способна уничтожить все зло, творимое пятью пальцами. Поняла?

Я молча кивнула.

– Кто это? – обратилась Нина к Бо.

– Тайная сестра Жизели. С первого взгляда ясно, что они близнецы.

Нина вновь уставилась на меня.

– Мне это совсем не ясно, – покачала она головой. – Бабушка рассказывала мне о зомби, которые способны принимать любое обличье. Если уколоть такого оборотня булавкой, боль испытывал не он, а тот человек, вид которого он присвоил.

Бо Эндрюс просто рассыпался от хохота.

– Я не зомби, – буркнула я.

У Нины, судя по всему, существовали на этот счет серьезные сомнения.

– Нина, я уверен, если уколоть ее булавкой, завизжит она, а не Жизель, – усмехнулся Бо и добавил более серьезным тоном: – Она приехала из Хоумы, и по пути сюда с ней вышло неприятное приключение. Какой-то подонок набросился на нее в темном переулке.

Нина кивнула, будто слова Бо подтвердили ее худшие предположения.

– Она очень устала, к тому же испугана и расстроена, – заключил Бо.

– Садись, девочка, – смягчилась Нина и указала мне на стул.

– Хочешь есть?

Я покачала головой.

– Ты знала, что у Жизели есть сестра? – спросил Бо, когда Нина принялась готовить мне какой-то напиток.

Помолчав несколько мгновений, негритянка повернулась к Бо и медленно проговорила:

– Я не знаю ничего, что мне не положено знать.

Бо изумленно вскинул бровь. Я наблюдала за действиями Нины: она налила в стакан молока, разбила туда сырое яйцо, добавила столовую ложку черной патоки, щепотку какого-то порошка, тщательно все взбила и протянула мне.

– Выпей залпом и постарайся не глотать при этом воздух, – велела она.

Я с сомнением смотрела на стакан.

– Пей, не бойся, – подбодрил меня Бо. – Нина лечит здесь всех от любой хвори.

– Как и моя бабушка, – сказала я. – Она тоже была знахаркой.

У Нины глаза на лоб полезли.

– Твоя бабушка была знахаркой?

Я кивнула.

– Значит, она была святой, – изрекла Нина благоговейным шепотом. – Каджунские знахарки способны унять боль от ожога, дунув на него, и остановить кровотечение одним касанием руки, – пояснила она, повернувшись к Бо.

– И уж наверно, внучка знахарки никак не может быть зомби? – улыбнулся он.

– Может, она и не зомби, – произнесла Нина после долгого молчания.

Однако взгляд ее, устремленный на меня, по-прежнему был полон подозрений.

– Пей! – скомандовала она.

Я повиновалась, хотя вкус у напитка оказался не слишком приятным. Но едва он проник мне в желудок, я ощутила тепло и покой.

– Спасибо, – сказала я.

Нина не успела ответить, так как в холле раздались шаги. Все мы выжидающе уставились на дверь. Мгновение спустя перед нами предстала Жизель Дюма – в красном шелковом платье, с блестящими рыжими волосами, рассыпанными по обнаженным плечам. Волосы у нее были почти такие же длинные, как у меня. В ушах сверкали бриллиантовые серьги, на шее – бриллиантовое ожерелье.

– Бо, почему ты опоздал? – возмущенно спросила она. – И что это за гостья-сюрприз?

Она резко повернулась ко мне, упершись руками в бедра. Хотя я представляла, что меня ожидает, у меня перехватило дыхание: я увидела точную копию собственного лица. Что же говорить о Жизели? Она прижала руки ко рту, словно пытаясь удержать безмолвный крик. Через пятнадцать лет и несколько месяцев после своего рождения мы наконец встретились.