Глава 16
— Ну, Мать, твою ж мать! — Я в точности повторил ту же фразу, что произнёс буквально несколько секунд назад Чип, первым зашедший в крупную пещеру, где пауки хранили свои космолёты.
В ангаре, если выражаться нормальным языком стояли и висели в сетях из паутины чужие корабли различных форм и размеров.
Рыжик несколько раз требовательно ткнулся мне в ногу, выводя из ступора и засеменил к одному из… из этих объектов. К кораблю, наверное, хотя — по моему мнению ЭТО ну ни как не могло быть кораблём, а тем более космическим. Да что там говорить — это вообще не могло летать!
Вот представьте себе клок ваты. Большой такой клок — по моим прикидкам в длину это… хорошо, этот корабль был шагов так с полсотни. Теперь разделим или отщипнём от этого куска небольшую часть и отогнём её в сторону так, чтобы получилась кривая и разными верхними палочками литера У. Представили?
Отлично!
Обматываем получившуюся ээээ… хреновину, ну не могу я назвать это кораблём, уж простите меня, так вот — обматываем всё это сетью. Обычной, рыболовной — с крупными, очень крупными ячейками, не мене чем два на два метра. Обмотали. Получилось нечто чуть более упорядоченное, но не менее уродливое и несуразное.
Следующим шагом — берём великана, накачиваем его алкоголем до беспамятства и немного злим, так чтобы он несколько раз стукнул кулаком по данной конструкции и попытался отщипнуть от ней кусочек.
В результате получаем мятую, несимметричную букву У, по всей поверхности которой разбросаны выщипанные клочья… ну пусть будет ваты. Разлохмачиваем торчащие клочья, так, чтобы они больше походили на сильно обглоданные саранчой кусты и вот он — наш паучий корабль!
Для завершения образа снизу втыкаем много-много и ещё раз много коротких и тонких палочек, а-ля зубочисток того же великана — это будут посадочные опоры.
Ну как — прониклись? Если нет — попробуйте на досуге описать обычную ложку тому, кто её в глаза не видел. Ну да, чего её описывать — ложка же?! А вы всё же попробуйте.
Вот так и с этим кораблём.
— Твою ж мать! — Повторил я ещё раз, завершая обход корабля. — И что, это — летает? — задал я вопрос в пустоту, не надеясь на ответ, но тут появившийся в голове образ этого, стремительно летящего в пустоте заверил меня — летает мол, ещё как летает!
Рыжик, в отличии от Матери, был лишён возможности говорить и мы общались весьма забавным способом — смесью звуков-слов-образов, с моей стороны и образами — со стороны Рыжика. В те моменты, когда мы упирались в тупик взаимонепонимания, вмешивалась Мать, честно предупредившая, что после отрыва корабля от поверхности планеты она более не сможет улаживать наше непонимание.
— Привыкайте общаться самостоятельно, — напутствовала она меня, когда я, покинув её помещение, направлялся вслед за золотистым поводырём к ангарной пещере.
Вот и сейчас, наблюдая стремительно несущийся меж звёзд корабль, я подсознательно ожидал, что вот сейчас, вот-вот и он прыгнет в гипер, моментально пересекая десятки, а может быть и сотни — кто же знает этих тараканов, световых лет.
Рыжик же, уловив моё ожидание передал в ответ образ непонимания.
— Ну… вы гипером пользуетесь? — Свой озвученный вопрос я сопроводил образом-картинкой — вот прыжковый модуль отсчитывает последние секунды, пространство сжимается, растягивая неподвижные звёзды в яркие полоски, корабль несётся по туманному коридору гиперпространства и выскакивает из него подле жёлтой звезды.
Снова образ непонимания.
Они что — не пользуются гипером?
— А… как же вы по Галактике тогда? — Растерянно спросил я, со страхом вспомнив предложение Матери привыкнуть друг к другу. Это что — мне несколько лет лететь в… кхм… этом, пардон, корабле? В обществе Чипа и Рыжего? Да ну нафиг! Пусть меня лучше тут, на поверхности свои пристрелят, это, по крайней мере, быстрее будет. Ещё раз представив себе полёт длинной в несколько десятилетий я содрогнулся и тут же ощутил успокоительную волну от Рыжика.
— Не, Мать, так не пойдёт! — Выкрикнул я в пустоту над своей головой.
— Что не пойдёт? — Мать откликнулась моментально, будто ждала моего вопроса.
— Я, то есть мы, мы не собираемся лететь сто или двести лет в этой хреновине! — Я мотнул головой назад, в сторону несуразного корабля.
— Планета, отобранная мной, находится совсем рядом. Полёт будет не долгим…
— Не долгим? — Я прервал её довольно резким выкриком. — Это для тебя, прожившей да я хрен его знает сколько тысячелетий, пара-другая сотен лет ни что! А мне? Я сдохнуть в твоём корабле не хочу! — Я сложил руки на груди и продолжил не самым любезным тоном. — Короче, Мать. Можешь меня кончить тут или отправить на поверхность — пусть свои убьют. Но в этот гроб я не полезу!
Я представил себя постаревшим, с длинной седой бородой, ползущим по затянутому паутиной коридору, и моё воображение тут же дополнило картинку ползущими за мной мелкими — с теннисный мячик рыжиками. С огромными зубами. Картинку-образ дополнил обглоданный человеческий скелет, висящий в очередном комке паутины. Скелет принадлежал Чипу.
Точно! — Пронеслась в голове мысль. Мы — консервы, как он, снова видение скелета, Чип то есть и говорил! Не-не-не. Лучше очередь из плазмомёта.
— Успокойся! — Прошелестел в моём сознании голос-образ Матери, одновременно наполняя меня спокойствием.
— А ты не лезь ко мне в голову! — Уже более спокойным тоном, осознавая откуда это спокойствие пришло, огрызнулся, правда слабо огрызнулся, больше по инерции и повинуясь врождённому упрямству, но всё же огрызнулся я.
— Успокойся! — Резкая команда, даже окрик ударила меня как кнут палача, обжигая и оставляя после себя абсолютное и чуждое спокойствие. — Планета недалеко, лететь вам совсем немного. Что за негативные эмоции?
— Недалеко? — Спокойным и отстранённым тоном, наблюдая как бы со стороны всё происходящее переспросил я. — Это сколько? Свет, скажем отсюда, до той планеты, сколько идти будет?
— Менее ста пятидесяти циклов твоей родной планеты.
Я быстро вспомнил, что год моей родной планеты был несколько больше стандартного, и собрался было возмутиться, как новая волна спокойствия в корне пресекла мои поползновения.
— То есть, ползти нам около ста пятидесяти стандартных лет? Даже по более? — Спокойным тоном произнёс я, испытывая неприятное чувство раздвоения сознания — мой разум негодовал и рвался куда-то, в то время как слова выходили спокойными.
— Почему ты так решил?
— Скорость света — предел! — Спокойно, но твёрдо ответил я, ощущая даже некое торжество — а как же! Я уел эту старуху, не знающую основных законов мирозданья! Пффф… мудрая. Как же.
— И что? — Спокойно осведомилась Мать. — Вы же нашли способ как обойти этот предел?
— Мы — нашли! — Гордо задрав подбородок заявил я, преисполняясь чувством гордости и превосходства за всю человеческую расу.
— Ах, вот оно что, — понимающе произнесла Мать. — Ну и мы тоже нашли. Свой способ, который — смею тебя заверить, ни чуть не хуже вашего. — Я был готов поклясться что в её голосе проскочили интонации превосходства.
— И какой же этот ваш способ?
Ответить Мать не успела — откуда-то из под корабля выскочил перевозбуждённый Чип.
— Ты представляешь? — Он даже подпрыгивал на месте от возбуждения. — Нет, ты не представляешь!
Я молча пожал плечами. Хотел было удивиться — в таком состоянии я его ещё ни разу не видел, но воздействие Матери всё ещё продолжалось, и мой разум спокойно констатировал, что до сего момента Чип так сильно не возбуждался.
— Да я и сам не представлял! До этого дня! Что такое — такое!!! — Он подпрыгнул на месте и рванулся было снова куда-то под днище корабля, но тут же остановился. — Это невозможно! Это прорыв! Революция! — Тут он как-то странно дёрнулся и продолжил спокойным, уже знакомым мне, спокойным, тоном.
— Не могу поверить. Они покорили гравитацию.
— Мать? — понимающе вздохнул я.
— Что Мать?
— Успокоила?
— А… да.
— Ясно.
— Это не имеет значения. Ты только представь — они освоили гравитационные волны! — При это он снова дёрнулся в сторону корабля и я удивлённо, спокойно, только слегка удивлённо, приподнял правую бровь, на манер лорда из древнего рода, которого сложно чем либо удивить. Однако! Он своими эмоциями пробил брешь в нагнетаемом ей спокойствии? Может и мне того? Разозлиться? Я же, кажется злился на неё… А за что? Ах да, за долгий срок полёта. Неприемлемо долгий.
Я попытался разозлиться, но увы — либо меня Мать держала крепче, либо Чип был гораздо более эмоционален чем я.
— Гравитационный двигатель? — Осведомился я у него.
— Нет! Круче! Отстань! — Последнее явно относилось не ко мне.
— И чем круче?
— Это не двигатель!
— Хм… а что?
— Да я и сам не понимаю, — сник он. — Двигатель — движет, а этот не движет.
— Ээээ…
— Ну это не двигатель.
— Это я уже понял. — Заметил я с сарказмом в голосе, но Чип просто отмахнулся.
— Он создаёт ээээ… поле. Да, поле — вокруг объекта. Корабля, ну — понимаешь?
Я пока не понимал, но кивнул утвердительно, на всякий случай.
— А вот это поле оно уже как бы встраивается… нет, не то. Скользит по волне. Гравитационной. Понимаешь?
Вот теперь я с чистой душой продемонстрировал своё полное непонимание. Как это — материальный объект поместить внутрь гравитации? Бред какой-то. Объект — это объект. Он твёрдый. Точно твёрдый — когда я обходил корабль, медленно шизея от увиденного, я пару раз постучал пальцами и кулаком по его борту. Должен вам сказать — твёрдый, сто процентов материальный объект. И вот его — запихнуть в гравитационное поле? Дык — мы и так всё время в нём. Галактика вся пронизана гравитационными волнами. Бред. Бред и ещё раз бред.
— Нет, не понимаю, — я неспешно провёл рукой в воздухе, показывая, что я не понимаю, сохраняя при этом олимпийское спокойствие тут же, самым краешком сознания уловил одобрительную эмоцию Матери. Следит. Ладно… поиграем по её правилам, а потом — а вот мысль о потом я тут же, не позволив ей сформироваться, загнал в самый дальний угол своего сознания. Потом, всё потом.
— Да я и сам не понимаю, — грустно признался Чип. — Это поле, оно как-то обволакивает корабль, как смазка — в самых общих чертах и он скользит.
— По гравитационным волнам?
— Да.
— Но они же везде, мы и так в них, в этой гравитации находимся.
— В этом-то вся фишка! — Он улыбнулся, радуясь, что сумел понять хоть какие-то крохи технологий Чужих. — Поле позволяет материальному объекту становиться как бы частью гравитационной волны, понимаешь?
— Нет, — возразил я, но он снова не обратил никакого внимания на мою реплику.
— И как часть гравитационного излучения, как его частица, мы перемещаемся куда угодно! Понял?
— Нет. Погоди. Он нас, — я кивнул на корабль, — в излучение превратит?! А потом что — соберёт заново?! Это типа телепорта что ли?
— Нет. Не так. Нас не превратит. Если сработает, то мы станем частью гравитационной волны. Как бы. Но оставаясь материальными. Объектами. Ну, дошло?
Я отрицательно покачал головой:
— Как бы… Если бы… мутно это всё.
— Да я и сам не понимаю. — признался Чип и вздохнул. — Но и Мать и Рыжик, они оба подтвердили, что всё в рабочем состоянии и поводов для беспокойства нет.
— Ну, раз Мать говорит, то верю, — с нарочито деланным спокойствием кивнул я. — Пойдём что ли?
— Пойдём, — согласился он, направляясь куда-то под брюхо корабля, к той части корпуса, где рогатка У начинала раздваиваться на половинки. Там, ожидая нас, уже приплясывал, перебирая тонкими ножками, Рыжик.
Подойдя к нему мы остановились, ожидая открытия люка или чего либо подобного — но ничего не происходило.
— Ты что-то говорил про рабочее состояние? — Рассматривая возвышавшийся над нами корпус, делано-нейтральным тоном поинтересовался я.
— Угу, — кивнул он в ответ. — Сейчас пассажир прибудет и полетим.
— Кто прибудет? — Я повернулся к Чипу.
— Пассажир. Забыл задание?
— Помню, — мотнул я головой в ответ. — Доставить кокон с яйцами на планету. Точка. Конец. Жирная точка.
— Ну, вот его и ждём, — невозмутимо ответил он и тут же добавил. — У тебя сигарет нет? Курить охота.
Я обхлопал свои карманы. Пачка точно была — я всегда брал на задание пару пачек, рассовывая их по разным карманам, но увы — ни в одном она не нашлась. Пришлось скорбно развести руками.
— Жаль, — погрустнел товарищ.
— Ты стрелки не переводи, разве кокон не загружен уже?
— Нет, сейчас должен прибыть. Да ты сам у Матери или у Рыжего спроси.
Обращаться к Матери у меня желания не было и я, сформировав в голове банальный вопрос «Рыжик! Чего ждём, почему не летим?» уставился на Рыжика, который неспешно нарезал вокруг нас круги.
Уловив мой вопрос, мяч на ножках остановился и уставился на меня своим единственным глазом.
По крайне мере я так считал, что это глаз. Небольшое, меньше моего кулака, немного более тёмное, чем весь корпус пятно. Обычно оно находилось спереди шарика, на той его части которая была впереди по направлению его движения, но при обращении к Рыжику пятно тут же разворачивалось, оказывалось напротив обращавшегося. Может это был вовсе и не глаз, а что-то вроде антенны — разбираться в его анатомии, особенно после того как Чип раздавил его собрата, лично у меня желания не было.
Вот и сейчас — пятно перетекло в мою сторону и мне был передан образ ожидания. Короткого ожидания, после чего наш золотистый спутник продолжил свой бег по кругу.
Так, ничего не делая, мы простояли ещё несколько минут. Я простоял. Чип же возобновил обследование корабля. Он даже попытался забраться на его верх, используя вместо ступенек выросты-кусты из его корпуса, но быстро отказался от своей затеи — когда торчащие лохматые выросты начали сгибаться под весом его тела.
Едва он спустился, сквозь зубы матеря хлипкие конструкции и, заодно себя — за свою тупость и неспособность понять их назначение, как Рыжик замер, подавшись своим шариком в сторону от корабля.
Я глянул в том направлении и, несмотря на продолжавшуюся блокировку моих эмоций Матерью, обомлел — к нам, на подгибающихся ножках ковылял Шар. Так он выглядел метров с пятидесяти. По мере его приближения я оценил его габариты — этот, мутно белого цвета шар, был по крайней мере раза в три крупнее Рыжика. А, когда он добрался до нас я мог более точно оценить его размеры — его лапки подогнулись и он устало приник к полу. Лёжа на полу он был мне почти по грудь, может ну самую малость ниже.
— Это что? — Перевёл я взгляд на Рыжика. — Кокон?
Утвердительная эмоция. И тут же сложная комплексная, состоящая из множества, наложенных друг на друга, образов. Тут была и любовь и забота, материнская любовь и забота. Тревога соседствовала с уверенностью в успехе и определённостью, незыблемостью выполнения приказа Матери.
Я потряс головой, отгоняя нахлынувшее наваждение.
Ничего не понимаю. Кокон? Самоходный?
Я-то ожидал увидеть нечто вроде контейнера, заполненного яйцами. Мы его доставляем, выгружаем и сваливаем. А тут — это.
Приглядевшись к поверхности я заметил, что она, опять же в отличии от Рыжика, местами прозрачная, и сквозь неё проглядывает содержимое шара. Я, движимый любопытством, наклонился приглядываясь — там, внутри что-то двигалось. Тёмно зелёные, кое-где бурые полосы вращались внутри него, одновременно и завораживая и вызывая тошноту. Пару раз их движение выносило к облюбованному мной прозрачному участку поверхности шара некие огранённые объекты золотистого цвета.
— Это что, кокон? — Повторил свой вопрос я Рыжику, сопроводив его мысленной картинкой из школьного учебника — прилепленного к ветке растения серого вытянутого кокона будущей бабочки.
Но на этот раз мне ответила сама Мать, голосом ответила. — Это инкубатор-кокон-инкубаторов.
Некоторое время я пытался осознать услышанное, но всё же сдался:
— Поясни, Мать.
И она пояснила.
Этот шар был хранилищем и инкубатором, питателем, согревателем, защитником и много ещё всякого для размещённых внутри него капсул-инкубаторов, уже которые содержали в себе оплодотворенные и готовые выпустить в окружающий мир новых обитателей, яйца. Шар, попав на планету, имел очень простые задачи — двигаться в одном направлении, собирать информацию об окружающем мире и высаживать на поверхность капсулы. Эдакий сеятель Жизни. Капсулы укоренялись в поверхности, устанавливали между собой связь и одновременно, по готовности последней, выпускали сотни крохотных паучков, которым, имея рядом с собой источник знаний и энергии, было бы просто начать, точнее возродить новую жизнь.
— А не развалится? Пропорет бок о камень? — Поинтересовался я, ткнув пальцем в белёсую поверхность, которая мягко спружинила, поддаваясь моему нажатию.
— Он неразрушим.
Хм… не похоже. Я ткнул сильнее и под моим пальцем образовалась небольшая вмятинка, впрочем, тут же распрямившаяся, едва я убрал его. Я что? Конечно ткнул ещё сильнее, почти изо всех сил. Если у вас есть рядом стенка — можете повторить мой эксперимент, почувствуете то же, что и я. Едва не сломал. Палец.
— Ну, неразрушим, так неразрушим, — потряс я ладонью в воздухе, унимая боль.
— Вы доставите кокон на планету, высадите его на приемлемую для начала Пути равнину и можете считать свои обязательства выполненными. Корабль доставит вас, куда скажете. — Тем временем Мать решила освежить в нашей памяти задание. — С вами я отправляю своего личного слугу. Ты называешь его Рыжиком, — продолжила она.
— Ты что, не доверяешь? — Вскинул я голову.
— Доверяю, — короткая серия скрипов. — Но так надёжнее. Будет. Я знаю, немного знаю, вашу расу. Так будет надёжнее.
— Не доверяешь. — Я послал ей эмоцию раздражения и грусти.
— Он поможет вам избежать ошибок, — снова скрип. — Убережёт и предотвратит.
Я покосился на стоявшего чуть в отдалении Рыжика и он, почувствовав мой взгляд или распознав эмоцию, навёл на меня свой глаз.
Оп-па… Сюрпрайз, однако!
Ниже глаза, пройдя сквозь его золотую шкурку, на меня уставился, посверкивая гранями кристалл.
Оружие?
— Это оружие, — подтвердила мои мысли Мать. А может просто считала их, она может. — Одно из. Выполните назначенное и получите ожидаемое.
Сверху по корпусу корабля прошло какое-то движение и я отвернулся от Рыжика, сделав себе ещё одну зарубку на память.
Сверху, прямо из корпуса корабля на белый шар спускались, слегка покачиваясь, тонкие нити. Вот они оплели кокон и он начал подниматься и проходить сквозь поверхность днища корабля. Секунды три — и кокон скрылся с наших глаз, оставив после себя нетронутый корпус.
Следующим этот же трюк повторил Рыжик. Он встал на место Мутного — так я окрестил кокон и быстро скрылся за поверхностью корпуса.
— Кто следующий? — Поинтересовался Чип.
Он храбрился, но было видно, что ему страшно. Одно дело пауки — это их техника. А мы? Не распознает и размажет по броне.
Я вздохнул и сделал шаг к тому месту пола, где только что стоял наш золотистый спутник. Сверху на меня упали, спелёнывая, нити и повлекли внутрь корабля. За те секунды пока меня тащило вверх я сообразил, что так и не спросил — как управлять кораблём?! Но было поздно — белый, составленный из множества переплетающихся паутинок, борт надвинулся, вытесняя из сознания все чувства, кроме страха и я сжался, ожидая неминуемого удара.
* * *
Поверхность борта всё надвигалась, и я зажмурился в ожидании удара. Время растянулось и застыло. По моим ощущениям я пробыл в неподвижности несколько минут, прежде чем раздавшийся голос Чипа выдернул меня из состояния оцепенения:
— И долго ты собираешься так стоять?
Я открыл глаза и обнаружил, что стою, скорчившись, посреди небольшого помещения цилиндрической формы. Под ногами мягко пружинит светло-серая поверхность, вся в небольших бугорках, из которых поднимаются струйки чего-то больше похожего на пар. Сверху — точно такая же панель, с такими же бугорками, но они светятся, наполняя помещение неярким, красноватым свечением — точно таким же как ночное освещение в моей пилотской казарме Академии. Вдобавок что-то негромко гудело и временами мы слышали какой-то скрип или шелест.
— Мы в шлюзе. В шлюзовой камере, — уверенно пояснил Чип. — Сейчас процедура очистки закончится и пойдём отсюда.
И точно, стоило ему договорить свои слова как свет изменился, стало светлее — будто на лампе освещения поменяли светофильтр. Пропало и гудение. Снова что-то скрипнуло, очень коротко, и часть стены пропала, открывая нам выход. В отличии от таявших, исчезавших дверей на базе, тут стена распалась из цельного монолита сначала на тонкое кружево паутинок, которое начало изгибаться от центра стены, образуя овальный проход — точь-в-точь как коридоры, по которым мы недавно бродили.
— Пошли, — первым в проход пролез Чип и, практически сразу, я услышал его ругань.
— Осторожнее, — продолжая ругаться сквозь зубы, предупредил меня он, едва я наполовину оказался вне шлюза.
— Под ноги смотри.
Я присмотрелся — этот отсек, или короткий коридор, был всё той же овальной формы и состоял из множества переплетающихся нитей. Наклонившись над той его частью, по которой нам предстояло идти, я обнаружил причину раздражения Чипа — пол был как слоёный пирог, только тут слои были составлены из сетей. Та, по которой нам предстояло идти, имела самые крупные ячейки, где-то по треть метра. Под ней располагалась более мелкая — её ячейки были раза в два меньше. Ещё ниже я разобрал ячейки совсем небольшого размера. Дальше приглядываться я не смог — несмотря на то, что тут было довольно светло, в глазах начало рябить и я вернул взгляд на верхнюю сетку.
— Провалился. Представляешь? — Чип очень осторожно поставил ногу на узел сети и с опаской перенёс на неё вес своего тела. Ещё шажок. Ещё.
— Тараканы чёртовы, — выругался он снова. — Всё как не у людей!
Я только хмыкнул. Корабль то — их.
Так, очень медленно, мы прошли несколько метров, внимательно следя куда ставить ноги. В некоторых местах переплетение сгущалось, практически формируя непроницаемые взгляду площадки, наверняка скрывавшие что-то под своей поверхностью. Я уже было решил наступить на такую поверхность и дать ногам немного отдыха, как раздавшееся спереди поскрипывание заставило меня замереть. В дальнем конце коридора стоял Рыжик. Стоял и скрипел.
— Чего он? — Недовольно произнёс я, заново прикидывая как попасть на столь желанную площадку.
— Торопит? — Предположил Чип, так же озабоченный проблемой поиска надёжной точки опоры.
— Уф… Я и не знал, — продолжил он, успешно переместившись вперёд ещё на пару ячеек, — что он говорить может.
Я кивнул и уже было приготовился сделать последний шаг, который бы перенёс меня на то плотное сплетение паутины, как Рыжик снова выдал несколько коротких, трескучих серий, сопроводив их картинкой.
Вот силуэт, довольно близкий к человеческому, становится обоими ногами на ту площадку. Несколько секунд ничего не меняется, а затем силуэт пропадает.
Следующий образ — летящая в космосе наша рогулька-корабль, от которой отделяется медленно темнеющий, уже знакомый, силуэт.
— Это что? Аварийный выход? — Я осторожно, стараясь сохранить равновесие, вернул ногу назад.
Отрицание.
— Сброс мусора?
Колебание. Неуверенное отрицание и чувство облегчения. Как после сортира. Пардон.
— Ээээ… туалет?!
Согласие.
— Туалет посреди коридора?!
Согласие.
— Ты что, в туалет захотел? — Окликнул меня Чип. Он уже значительно продвинулся вперёд и был уже почти около дальней стенки, совсем рядом с переминавшемся на своих лапках-тростинках Рыжиком.
— Да не, просто нашёл сортир. Вот он — прямо передо мной.
— Рыжик сказал? — Чип сделал последний шаг и облегчённо вцепился пальцами в сеть на стене.
— Ага.
— Ну, как дела сделаешь — догоняй. Я отвернусь.
— Да не хочу я, — начал было я, но махнул рукой, обрывая себя и двинулся к нему.
— Давай быстрее, шевели копытами, — поторопил меня Чип, усаживаясь на пол и вытягивая ноги, но я пропустил его высказывание мимо ушей. Не гробануться бы! Пока я полз, хождением это назвать ни как нельзя было, Чип во всю общался с Рыжиком. Я не слышал его слов, но готов поклясться, что Рыжик скрипел именно ему в ответ.
Наконец я добрался до них и тут же рухнул на слегка вздрогнувшую сеть пола. Дошёл! Я с наслаждением вытянул ноги. Если там, за стенкой ещё один такой же коридор, то я лучше через местный сортир выберусь.
— Поп, а он и вправду разговаривает! — Толкнул меня в бок Чип.
— У него рта нет. И дыхалки, совпадение это, — отмахнулся от него я.
— Он как кузнечик. Ногами. Да ты сам глянь, — Чип снова пихнул меня. Пришлось повернуть голову в сторону стоявшего перед нами шарика.
— Рыжик, Рыжулечка, — сладким голосом попросил Чип. — Скажи — Папа Чип.
Рыжик замер, будто обдумывая услышанное, а затем пара его задних ног дёрнулись, пересеклись и мы услышали:
— Пша-Пша… Чзииип.
— Во! — Торжествующе поднял вверх палец новоявленный Папа. — Произношение не очень, но подработаем. А язык наш он знает.
— Ззззшшшаауууу.
— Ничего, парень. — Чип встал и погладил верхнюю часть шарика. — Мы из тебя человека сделаем!
Я с сомнением посмотрел на Рыжика. Бедняга! Не хотел бы я оказаться на его месте — с таким-то папашей.
— Ну что? Двинули дальше? — Чип, помогая себе руками встал и тут же рядом оказался Рыжик. Пришлось подниматься — следуя его, Чипа, примеру, я цеплялся руками за толстые жгуты, проходившие по стене.
Рыжик тем временем подскочил к неприметному участку стены, вскарабкался, ловко перебирая лапками примерно на высоту моего плеча и проскрипел:
— Шрубкха.
— О! Мы пришли! Рубка. — Перевёл его слова инженер.
Паутина стены, примерно на уровне моего пояса, разошлась, освобождая небольшой и, в этот раз — круглый проход, и я первым проскользнул в него.
Рубка корабля чужих.
Неведомые, намного опередившие нас технологии. Непонятное оборудование, светящееся загадочными огоньками и висящие в пространстве голографические экраны, покрытые загадочными символами — вот как-то так я представлял себе это помещение. Даже с поправкой на паучью натуру.
Увы, всё оказалось совсем не так. Небольшое помещение — не скажу, что нам вдвоём в нём было тесно, но и просторным его назвать было сложно. Рубка моей Анаконды была, по крайней мере раза в три просторнее.
Никаких приборов.
Никаких таинственных огоньков и, тем более — экранов с загадочными символами.
Ни-че-го.
Пустое, если не считать паутины по центру и нескольких сморщенных стручков, свисавших с потолка, эллипсоидное помещение.
— Ииии… это что? — Протянул я в недоумении, отходя в сторону от прохода и ещё раз внимательно обегая глазами внутренние поверхности рубки.
— Шрубкха. — Незамедлительно ответил Рыжик, сопроводив свой скрип положительным и утвердительным эмоциональным посылом.
— Интересненько… — проговорил попавший сюда последним Чип. — Однако, — он быстро подошёл к одному из стручков и теперь внимательно его рассматривал.
Тем временем Рыжик передавал мне образы.
В начале я увидел-осознал образ, где в паутине, висящей по центру рубки лежал, растопырив лапы, некрупный паук. Потом образ паука сменился на силуэт человека. Одновременно пришло понимание — нити, на которых лежали сначала лапы паука, а потом и конечности человека и есть управление этим кораблём.
— Мне туда? — Я покосился на шарик.
Утвердительно.
Забрался. Не могу сказать, что сидеть в центре паутины мне было комфортно. Скорее терпимо. Напоминало сидение в гамаке без подложенного снизу матраца или хотя бы покрывала — жёсткие нити неприятно впивались в седалище.
Ничего, перетерплю.
Так. Теперь припомнить ту картинку с пауком. Где тут управляющие нити?
Рыжик, уловив моё замешательство, повторил образ, выделив в нём нужные мне места. Удобно, чёрт побери!
Я вытянул ноги так, чтобы рядом с каждой ступнёй было по две паутинки и приподнял руки, растопырив пальцы. С потолка рубки тут же опустились, расходясь каждая надвое, ещё две верёвки и я, не придумав ничего лучше, обмотал их концами себе пальцы — указательный и мизинец.
Так. Ногами — почти как на педалях авто, водил, справлюсь. А вот с руками сложнее. В куклы-марионетки я не играл и с трудом представлял как я буду этим всем управлять в полёте. Ноги-то ладно. Там просто — две группы маневровых. Кормовых. Задняя-Левая-верхняя-и-нижняя и такая же Правая. Тоже всего пара групп — верхняя и нижняя. Как-нибудь справлюсь. А вот в руках… С руками было сложнее. Тут была нить управления тягой — от её колебаний зависело на какую из групп двигателей сколько мощности подавать. Не просто дёргать, а отклонять в нужном направлении и дёргать. Сильнее — больше тяги, отпустил — нет. Потом шла верёвочка пары главных движков — нить Главной Тяги, так её обозначил Рыжик. Её так же следовало отклонять в зависимости от желаемого направления полёта — и чем резче её дёргали, тем быстрее поворачивались сопла, вводя корабль в циркуляцию. Последняя пара отвечала за передние, вспомогательные, маневровые, полностью аналогичные кормовым.
— У вас что, бортового компа нет? — Недовольно проворчал я, всё более и более запутываясь во всех этих верёвках. Очередная попытка поддать газу, одновременно поднимаясь вверх и поворачивая в сторону привела к тому, что мои руки оказались полностью спутанными чёртовыми Управляющими Нитями.
Непонимание.
Понимание.
Рыжик.
Он передал мне свой образ?!
— Ты что? Можешь этим управлять?
— Хра!
— Да? Ты сказал Да? — Я начал выпутывать руки из образовавшегося узла.
— Залезай и рули! — Я с облегчением выполз из Командирского Гнезда.
Отказ.
— Чего? Почему? Чип? — Я оглянулся, желая призвать его на помощь, но Чип спал, уютно устроившись в плавном изгибе одного из концов рубки.
Вот же гад! — Проскочила и тут же пропала завистливая мысль.
— Залезай! — Я требовательно уставился на Рыжика.
Отказ.
— Но почему?!
Запрет.
— Чей?
Запрет. Отказ. Запрет. Живое. Разрешение. Рыжик. Живое. Отказ. Человек. Живое. Разрешение.
Образы и эмоциональные посылы неслись в моей голове как лавина кавалерии, несущаяся в атаку. И так же непонятно.
— Погоди. — Я попытался понять этот поток сознания. — Я — могу управлять?
Подтверждение.
— А ты?
Отказ.
— Я могу управлять, потому что я живой?
Подтверждение.
— А ты что — мёртвый? Бред! Ты же живой.
Подтверждение. Отказ.
Брррр… И как это понимать?
Образ — явно из моей памяти. Женщина с ребёнком на руках.
Эмоциональный посыл — Живое.
Разрешение.
Образ — длинная цепочка шариков, с собранными в подобии позы Смерть лапками, ползёт на ленте транспортёра.
Образ — в шарик чёрного цвета впивается во что-то вроде трубы. Отдёргивается. Лента транспортёра дёргается, убирая чёрного и подставляя под удар следующий шарик, на сей раз зелёного цвета. Отдёргивается.
Образ — золотой шарик, ба… да это Рыжик, встаёт, выпрямляя лапки и я понимаю, осознаю, что он встал в первый раз.
Живое.
Отказ.
Отказ.
— А, — до меня доходит понимание. — Ты не рождён? Тебя создали… ну да. Мать же говорила — ты её слуга. Так?
Подтверждение.
— И что — тебе нельзя самому управлять кораблём?
Подтверждение и тут же — Облегчение.
— Да понял я, понял. Ты рад, что растолковал мне проблему.
Подтверждение.
Уффф… И что делать?
— Идеи есть?
— Дша. — Коротко скрипит слуга Матери и тут же передаёт мне новый образ-картинку. Скажу честно — поняв, что он предлагает, мне поплохело.
На картинке силуэт человека, теперь лежащего на паутине пилота, был дополнен образом Рыжика, распластавшегося сверху.
Я и так пауков… скажем так — гадливо побаиваюсь, а сейчас я весь полёт должен был бы терпеть его на себе!
НА СЕБЕ?! Понимаете?
Рыжик понял и окатил меня волной сожаления.
— А другого способа нет?
Подтверждение-Отказ.
Твою ж мать, Мудрая Мать! Уверен, ты знала про мою «любовь» к насекомым.
— Может есть другой способ? — Пытаюсь отвертеться от, ну крайне, крайне нежелательного решения я.
Отказ. Сожаление. Понимание.
Скрипнув зубами залезаю в центр паутины. Раскидываю руки и ноги, принимая позу морской звезды. По мне, в район поясницы, пробирается Рыжик. Его лапки прокалывают мой комбез и крохотными иголочками впиваются в кожу.
— Осторожнее!
Понимание и сожаление.
Угу. Мне вот как-то сразу полегчало. Два раза.
Чувствую как на меня опускается его тело-шарик. Тонкие лапки тянутся вдоль моих рук и ног, оплетая пальцы. Сапоги пришлось снять. Вместе с носками. И теперь я злорадно прикидывал — есть ли у Рыжика обоняние.
С потолка рубки снова спускаются, раздваиваясь на ходу Управляющие нити. Приподняв голову я вижу, как вытянувшиеся в несколько раз конечности шарика ловят их и притягивают к моим пальцам, обматываясь вокруг них. Не самое приятное чувство — его лапки холодны. Холодны не как мёртвый металл, валяющейся на свалке железки, а скорее как привычный инструмент. Ты берёшь его, зная, что ощутишь холод, но это свой, неопасный, холод.
В следующий миг мне становится не до размышлений о холоде. Перед моим лицом медленно надувается, растёт ком паутины.
Обзорная Паутина — транслирует мне образ Рыжик.
Обзорная? Да в ней же ничего не видно?! Сложное переплетение и дрожание тоненьких ниточек пробегает по неровному кому.
Удовлетворение.
Чего?
Образ — паук, уютно и комфортно лежащий в таком же гнезде, смотрит нижними глазами на этот ком.
Но у меня нет нижних глаз!!!
В ответ Рыжик транслирует непонимание.
— Нет у меня нижних!
Удивление. Надежда. Просьба. Поиск.
— Нет. У меня всего два! Глаза. И оба — сверху.
Сожаление.
Внезапно он, его тело начинает перемещаться — в сторону моей головы.
— Эй, ты чего задумал? — Я пытаюсь протестовать, но — под тяжестью его шарика, не такой уж он и лёгкий, я вынужден опустить голову вниз, упершись лбом в одну из верёвок каркаса гнезда.
Мотаю головой, пытаясь его сбросить.
Удивление.
— Слезай, козёл! — Рычу я куда-то в пол рубки.
Непонимание.
— Слезь!
Шарик немного откатывается назад и замирает у меня на плечах.
Уф…
Беспокойство.
— Не смей лезть мне на голову!
Понимание. Сожаление.
Медленно успокаиваюсь, насколько можно успокоиться в подобной ситуации.
— А обзорный экран тут есть?
Непонимание.
Представляю себя в кабине Анаконды. В кресле пилота. Впереди — звёздные россыпи, простор и свобода.
Непонимание.
— Я космос хочу видеть! Куда летим, понимаешь?
Непонимание. Удивление.
— А как ты полетишь — не видя куда?
Обзорная Паутина — он повторяет ранее посланный мне образ.
— И этого достаточно?
Утверждение.
— Хм… Ладно. Ты рулишь. Двинули?
Согласие.
Мои пальцы дёргаются, подчиняясь движениям опутавших их лапок и по кораблю пробегает волна какой-то живой дрожи.
Глава 17
Волна дрожи несколько раз пробегает по кораблю, после чего всё прекращается. Мы, по моим ощущениям, всё так же неподвижны, единственное, что движется — это мои пальцы рук и ноги. Рыжик успешно дирижирует ими, сидя на моей шее.
Некоторое время ничего не происходит и я коротаю время пытаясь разобраться в мельтешении нитей Обзорной Паутины — неровного клубка у меня под носом. Нити изгибаются, формируют протуберанцы — всё очень красиво, загадочно и абсолютно непонятно Пытаюсь смотреть то одним, то другим глазом, но яснее картина их беготни не становится. Тогда пробую расфокусировать зрение, как делал при попытке рассмотреть модные несколько лет назад 3D картинки. Помните такие? Ряды цветных загогулин, но если посмотреть как бы сквозь них — начинает проявляться псевдо-трёхмерное изображение.
Что-то знакомое на миг показывается, но только на миг, и тут же исчезает. Наверное, если бы я смотрел не двумя, а четырьмя глазами, да ещё предназначенными для периферийного восприятия, то может что-то и увидел.
Не для человека это создано, нечего и глаза ломать зря — прихожу я к логичному выводу и перестаю напрягать уже заболевшие от напряжения родные органы зрения.
— Ну? — не поворачивая головы, себе под нос, спрашиваю я. — Закончил предстартовую? Когда взлёт уже?
В ответ он посылает мне образ — примитивную плоскую картинку, так рисуют дети. Ломаная горизонтальная полоска и над ней мятая коробочка. Коробочка приближается и в её середине я вижу простенький рисунок — лежащий человечек из кружочка и палочек, на котором пририсован ещё один кружочек и палочками, тянущимися к рукам-ногам человечка.
Ага… это мы в корабле — понимаю я и тут же, уловив мои мысли, Рыжик отдаляет кораблик так, что наши силуэты сливаются, а затем и вовсе пропадают. Зато теперь видно как мятый прямоугольник отдаляется от ломаной горизонтальной линии. Она начинает изгибаться, гнётся всё больше, больше, пока не замыкается в колечко.
— Это что? Это мы уже летим что ли?
Колечко начинает уменьшаться в размерах.
Эмоция подтверждения и облегчения.
Вот же гад! Радуется, что сумел мне, примитивному объяснить?
— А экрана обзорного у вас тут нет, что ли? — Крайне неприятно лежать, уткнувшись носом в клок паутины и ничего не видеть. Ненавижу быть пассажиром, от которого ничего не зависит.
Хотя… почему это не зависит?! Ща как дёрну рукой! Или ногой! Пусть мне обзор обеспечивает, раз уж на шею уселся, таракан толстый!
Рыжик улавливает мои эмоции и, прежде чем я успеваю воплотить их в жизнь, реагирует — что-то колет мне в шею. Раз, другой и третий укол куда-то в позвоночник.
— Ты что творишь, гад?!
Пытаюсь дёрнуться, но меня накрывает сонная апатия. Чего дёргаться-то? — В голове ползут ленивые мысли. Куда он без меня, да… Нужен я ему… Ничего он мне не сделает…
Шевелиться лень — по телу прокатывается ленивая, сонная волна. Спать не хочется, мне просто лень шевелиться, ибо любое моё желание грозит нарушить тихое блаженство ничегонеделанья.
— Доберусь я до тебя, — лениво шепчут мои губы, — ноги повыдергаю.
Согласие. Понимание. Сожаление.
— Гад ты, золотой.
Сколько времени продолжалось моё пребывание в подобном состоянии — не знаю. Рыжик ещё несколько раз колол меня в шею и спину. Сколько раз? Не считал — я плавал на волнах дремоты, лениво отмечая — вот сейчас мой левый большой палец руки дёрнулся два раза подряд влево и, одновременно с последним движением немного вниз. Нога правая согнулась в колене и задралась вверх так, что любая гимнастка позавидует. Пусть завидует… И так всё время. Наверное со стороны это выглядело как серьёзный массаж, совмещённый с оздоровительной гимнастикой — неплохо бы запомнить эти упражнения… Такая мысль мелькнула где-то на границе сознания, но тут же оказалась погребённой под волной лени. Несколько раз я пытался дремать, закрывая глаза, но едва стоило дрёме начать меня окутывать своим покрывалом чуть больше, чем дозволял Рыжик, как следовал очередной укол и волна свежести промывала мне мозги. Увы — ненадолго. Она только сбивала сонливость, не более того. Ей на смену тут же снова шла ленивая и приятная дрёма.
В какой-то момент корабль вздрогнул. Резко, будто столкнулся с чем-то. Совпадение? Но буквально за миг до этого Рыжик сделал мне очередную, на этот раз бодрящую инъекцию, и я рывком приподнял голову:
— Авария? Мы с чем-то столкнулись?
В ответ последовал успокаивающий укол и мне снова стало всё безразлично. Ну авария… подумаешь… раз не… мысленный зевок… не погибли — значит всё в норме… пусть Рыжик разбирается… у него ног много, пусть он и думает… Некоторое время я пытался вывести взаимосвязь между количеством ног и умственными способностями организма, но лень оказалась сильнее и, так и не придя к какому либо заключению, я снова возобновил расслабленное наблюдение за танцем паутинок в Обзорном клубке.
Но всё имеет свой конец и в какой-то момент по кораблю прокатилась знакомая уже волна судорог-дрожи. Мою шею кольнуло в очередной раз и, к моему удивлению, лапки Рыжика отпустили мои конечности.
— Пршблиии.
— Пришибли? Кого? — Не понял его скрип я.
— Ншшшеееттттшшш. Пршблиии. — На сей раз он показал мне ту же картинку что и в самом начале, ту, плоскую. Теперь наш кораблик стоял, опираясь множеством тоненьких палочек на ровную полосу поверхности.
— Ах, прибыли?
— Дзззаа!
— А кокон?
Картинка дополнилась изображением шарика, откатывавшегося от силуэта корабля.
— Уже выгрузили? Быстро… А окно тут есть? Интересно же!
Я ожидал новой картинки или отрицательной эмоции, но, как это ни странно, Рыжик решил показать мне происходящее снаружи. Часть стены рубки, немного слева от меня стала прозрачной и, сквозь образовавшийся иллюминатор, я увидел ни чем не примечательную серую, мышиного цвета поверхность. Равнина больше всего смахивала на степь, только непривычного цвета. Кое-где её лысую и неприятную на вид поверхность украшали кустики невысокой растительности, более всего похожей на кораллы, виденные мной в аквапарке. Кораллы были привычного розоватого цвета и резко контрастировали с общей серостью. Пейзаж дополняло низкое серое, без туч, небо.
— Не лучший мир для новой жизни, — пробормотал я себе под нос и Рыжик что-то проскрипел, соглашаясь со мной — я скорее угадал его мнение, нежели чем смог разобрать его скрип.
Наверное подул ветер — толстые ветви кораллов дружно вздрогнули и изогнулись в одну сторону.
— Ветер… дождь будет.
— Кхххррошшшш. Взлаггаа.
— Влага, говоришь? — Понял его я. — Твоим легче закопаться будет? Наверное.
Ещё некоторое время мы смотрели на серый пейзаж. Не по тому что нам — ну, по крайней мере мне, было интересно, скорее это был некий ритуал прощания с крохотными колонистами, которым предстояло выживать и осваиваться в таким неприятном месте.
Наконец Рыжик дёрнулся, и засеменил к паутинному ложу, одновременно посылая мне образ-эмоцию — всё, задание Матери выполнено. Одновременно, перекрывая этот посыл через меня прокатилась просто гигантская волна облегчения — приказ Матери выполнен более чем успешно.
— Сделали? — Я уселся на край плетения и заболтал ногами, как ребёнок, от наполнявшей меня радости.
— Дзззаа!
— Теперь пора в тебе выполнить часть её обещания.
— Дзззаа! — Снова проскрипел он.
— Эээххх… что я пропустил? — Из своего угла-норки выполз Чип и уселся прямо на полу, сонно тря кулаками глаза. — Уже прибыли?
— Да, Чип. Всё сделано, сейчас решим куда нам и всё.
— Куда… — Он почесал затылок. — Куда двум беглым каторжникам податься? Если только к пиратам. Мы ж беглые. У тебя знакомые пираты есть?
Я задумался. Можно, конечно рвануть к «Братьям Адо», но у них, после той истории с порно, зуб на меня имеется и неслабый такой зубик. Разве что задобрить их? Свеженькой клубничкой? Достать просто порно — не сложно, этого добра везде навалом, а вот что-то свежее… экзотическое. В меру экзотическое — за слишком уж экзотику могут там и оприходовать. Классика нужна. Свежая.
— Чип, а ты порно свежее, топ класса, достать сможешь?
— Чего? — Он даже рот приоткрыл. — Не, Поп, я понимаю — три года, но сейчас как бы не совсем тот момент, что бы…
— Не для меня, Чип, — я почувствовал как краснею. — Ты же сам про пиратов говорил. А я знаю одно местечко. Только… — я замялся. — Ну… без элитного этого меня там того…
— Чего того? — Он подозрительно на меня уставился. — Опустят?
— Ну… — я покраснел ещё сильнее. — Не то, чтобы того, но вот…
— Хм… — он нахмурился. — А я ведь тебя совсем не знаю, Поп. Ты что — из этих? — Он повёл руками в воздухе, описывая нечто, отдалённо напоминавшее женскую фигуру.
— Сдурел?! Нормальный я. Просто там мужики… того. Суровые. И одинокие. Я там был у них… раз.
— Всего один раз? Типа один раз, не… — он нехорошо прищурился, внимательно меня рассматривая.
— Да пошёл ты! Сам ты этот! — Взорвался я. — Я по делу у них был! По. Делу. Ясно!
— Конечно ясно, — он снова пристально посмотрел на меня. — По делу. Ясно. Чего такого. Ну залетел к оголодавшим мужикам мальчик. По делу. — Чип показательно-нейтрально пожал плечами, мол мне-то какое дело. — Ты только меня в свои — с ними, дела не впутывай, хорошо?
— Да пошёл ты! Да что б я! Да я…
Нашу бурную дискуссию прервал раздавшийся в рубке перезвон тонких хрустальных колокольчиков и мы замерли.
— Приветствую тебя, Посланник! — Разнёсся по всей кабине голос Матери.
— Мать? — Меня обдало холодком. А она то что тут забыла? Сбежала с нами?
— Да, Посланник. Эту запись я составила до вашего отлёта. — Скрипучий смешок, от которого у меня почему-то побежали по спине мурашки. — Задолго до вашего отлёта, — она выделила голосом «задолго» и количество мурашек разом утроилось. — Я знаю и знала, что вы успешно выполните моё задание.
— Что? Как? — Вырвалось у меня.
— Сейчас ты, Посланник, издашь возглас удивления, — продолжила, Мать. — Что ж… я поясню.
— Да уж, пожалуйста, поясни по быстрее, о Мать! — С издёвкой в голосе вставил Чип.
— А твоему слуге, Посланник, не стоит вклиниваться в мой рассказ. Он искажает его.
Я толкнул подошедшего ко мне Чипа локтём в бок:
— Слышь, слуга, не мельтеши, засохни.
— Кто слуга? Я — слуга? — Он моментально завёлся.
— Перестаньте спорить и слушайте. — Слегка повысив голос продолжила Мать.
— Проблема нашего вырождения беспокоила нас уже давно, — начала свой рассказ она. — Мы перепробовали множество способов, но ни один из них не давал нужного эффекта. В нас угасла сама искра поиска, стремлений, жажды жизни — мы слишком через многое прошли и зажились на этом свете. Постепенно стало ясно, что мы, живущие на планете, которую вы, короткоживущие, назвали Раем, обречены.
Она ненадолго замолкла, будто переводила дух, а у нас перед глазами пронеслись картины-образы лабораторий, заполненных приборами непонятного назначения и множеством пауков — самых различных цветов и размеров, шевелящих лапами подле них.
— Моя лаборатория, — продолжила она своё повествование. — Занималась исследованием космических перелётов. Мы многого достигли ещё на своей Родине, но оставались разные аспекты, которые тогда мы не смогли разгадать. Одним из них было третичное явление тахионных волн, возникавших при разгоне и торможении. Что это? Отчего это появляется? Почему — когда мы движемся в гравитационной реке, стоит нам ускориться, как появляется нездоровая вибрация? Эту проблему, проблему вибраций, мы решили в свои первые столетия пребывания на Рае — изменили и укрепили корпуса, разработали гасители волн, но это был скачок через проблему, он не решал саму проблему возникновения этого эффекта. Не буду утомлять вас деталями…
— Нет, уж, поутомляй! Пожалуйста! — Чип даже подпрыгнул от возбуждения.
— Посланник, твой слуга опять мешает тебе, — как ни в чём не бывало заметила Мать и мне пришлось на него цыкнуть, призывая к спокойствию. Странно но сейчас ни Мать, ни Рыжик не пытались успокоить нас своим психологическим воздействием.
— Мы выяснили, что возникавшие при ускорении волны являются побочной функцией взаимодействия с материей времени и я приняла решение исследовать этот момент более детально. Потребовалось несколько тысячелетий, чтобы разобраться в нюансах, но в конце я получила прибор, устройство, способное менять метрику времени, прокалывая её в ограниченном пространстве.
Мурашки на моей спине развернулись в боевые порядки и начали оккупацию всего тела. Чипа просто колотила сильная дрожь — ещё бы! Такие откровения! Он жаждал новых знаний а я банально трусил, смутно ожидая очередной крупной, скорее даже — Крупной Неприятности.
— Тогда у нас родился новый план. План «Новое Начало». Ещё несколько столетий мы разрабатывали Абсолютный Кокон-Инкубатор. Ты его видел. Это было несложно. Мы отобрали яйца из самых свежих кладок и доработали их, готовя наших потомков к любым сложностям колонизации, снабдив их багажом наших Знаний. И мы отправили Первый корабль в наше прошлое. Корабль-автомат с кристаллическим мозгом.
Корабль достиг выбранной нами системы — она располагалась в тылу владений Мягких. По нашему замыслу — наши потомки-предки должны были развиться раньше Мягких и предотвратить ту войну. Любым способом.
Но нас постигла неудача.
История не изменилась.
Мы послали ещё один корабль — разведчик, автомат. Переданные им сведения почти заставили нас отказаться от этой программы.
Передо мной возникла объёмная картина — я стоял, вцепившись всеми лапами в небольшой каменистый обломок, медленно вращавшийся в пустоте. Мимо проплывали другие подобные — некоторые крупнее, некоторые много меньше. Постепенно они становились всё мельче и мельче и вот я вижу только бурую песчаную взвесь, сквозь которую смутно проступают контуры чего-то светлого, бесформенного и огромного.
Корабль проекта «Новое Начало» — бесстрастно отмечаю я по мере приближения к этой массе.
Приходит узнавание, основанное на сличении моей базы данных с увиденным.
Корабль размыт. Другого определения я подобрать не могу. Он весь какой-то смазанный, нечёткий, одновременно расплывающийся дымчатым туманом и нереально чёткий одновременно. Эмоции горечи, утраты, трагедии.
— Он не смог совершить временной переход. — Возвращает к реальности голос Матери.
— Когда мы исследовали этот эффект в лаборатории, то всегда были рядом. Наши биополя успешно нивелировали этот момент, отчего все эксперименты были удачными. Биополя кладки оказались слишком малы и Кокон был слишком удалён от генератора волн.
— Ну так сами бы и слетали, делов-то? — Не сдерживается Чип.
— Сейчас твой слуга удивится, почему мы сами не полетели, — эхом за ним повторяет Мать. — Отвечаю. К этому времени Слуги уже начали полностью нас контролировать. Нам было запрещено, не… не верный термин. Нас не допускали на поверхность. Нас загнали в убежища.
Но работать ещё на запретили — и мы запустили ещё один корабль. Без Кокона — чистых яиц у нас оставалось мало. С малым Слугой. Результат оказался схожим. Несмотря на то, что малый Слуга был биологическим и живым — он не прошёл. Сказалось его искусственное происхождение.
Мы были близки к отчаянью и уже рассматривали возможность всеобщего суицида — зачем тлеть медленно угасая? — Мать прервалась. Она не транслировала никаких эмоциональных волн, но на душе было гадко. Вот уж действительно — не свезло…
— А совсем недавно, около трёх циклов Рая назад, я получила сообщение — от себя.
Тут я поперхнулся. Три года назад? Ой, мамочка… Мурашки на спине перешли к водным процедурам — меж лопаток потянулась первая струйка пота. Холодного.
— Да, Посланник. Три года назад. И в этом сообщении было…
— Погоди, — я зачем-то сделал шаг вперёд. — Догадался я. Оно было о том, что ты встретила нас и что мы доставили Кокон?
— Да. Ты догадлив. А так же я получила видео с этим разговором. Я только немного его дополнила. Помнишь, что я говорила про Древнего? — Снова её скрипучий смех. — Всё предопределено. Отправляя вас я знала, что ты справишься. Справишься — не зная нашей техники и не умея управлять ей. Да, я знаю. Сейчас ты спросишь меня… — она смолкла.
— И что… мы теперь на три года назад, в прошлом что ли?
— Да!
Это короткая фраза оглушила меня. Я покачнулся, с трудом устояв на ногах.
— А как же… — начал было я, но Мать, точнее запись её голоса, прервала меня:
— Парадокс двойников? Его нет. Вы, вернувшись назад, сделали петлю и теперь вы единственные в этой вселенной.
— То есть — Каторги не было?
— Нет.
— А как же три года? Их что — не было?
— Их не будет.
— Но как же… я же помню. Были!
— Были у тебя в прошлом. У тебя-прошлого. Но не будут у тебя-настоящего.
Я помотал головой — не понимаю.
— Забей, — положил мне руку на плечо Чип, — тут без литра… — Он помолчал, что-то прикидывая. — Или пары вёдер — не разберёшься.
— Так что? Мы сейчас где… точнее — когда?
— Правильный вопрос, посланник — когда. Я надеюсь, вы отошли от шока. — Продолжила Мать. — Сейчас вы находитесь во временном потоке за несколько ваших месяцев до прибытия на Рай. Временные потоки капризны и я не могу сильно на них влиять. Всё, что я ещё могу для вас сделать — это перенести вас в указанную точку пространства.
— Куда угодно? — Уточнил я, прикидывая, есть ли на этом корабле оружие.
— Куда угодно. И, предвосхищая твой вопрос, Посланник, — оружия на этом корабле нет.
Жаль… ах, как жаль. Стоп! Я же ничего не спрашивал?!
— Ты спрашивал про оружие в прошлый раз.
— Когда?
— В прошлой петле.
— Ээээ…
— Забей. Ещё раз — забей. — Снова дёрнул меня за рукав Чип.
— Мать, — он сделал шаг и вышел немного вперёд. — Ты можешь отправить нас… — далее он назвал серию цифр, наверное это были координаты какого-то места.
— Там мой схрон, — пояснил он мне. — Так, на всякий случай приготовил. Скорее склад даже. Маленький камушек, вдали от основных, да и вспомогательных трасс. Ни чем ни кому не интересный. Я его долго подбирал.
— Исполняю, — быстро, даже как-то поспешно подтвердила Мать и корабль знакомо задрожал. Дрожание прекратилось на несколько секунд — я уж было решил, что всё отменяется, но тут оно возобновилось и очень быстро пропало.
— Вы на месте.
— ТАК быстро? — Возглас Чипа был весьма эмоционален.
— Вы на месте, — повторила Мать.
— Мать, а как мы пойдём? Скафандров то нет? — Поинтересовался я.
Лучше бы я этого не спрашивал…
С потолка рубки на нас обрушился поток белых нитей, обильно смазанных уже знакомым нам клеем. Из пола выросли и быстро начали обматывать нас ими суставчатые лапки.
— Погоди, тьфу! — Я выплюнул некстати попавшую мне в рот нить. — Ты что делаешь?
— Зазззжжжитныый Ккон. — Пояснил крутящийся рядом Рыжик.
Больше я сказать ничего не смог — лапы начали оплетать мою голову и вскоре вокруг меня сомкнулась темнота кокона.
— Не стоит бояться, — услышал я голос Матери. — Эвакуационные коконы безопасны. Малый слуга доставит вас в убежище твоего слуги.
— Он не откроет люк, — к моему удивлению я услышал голос Чипа! Он что — может говорить? В этом мумиеподобном состоянии?!
— Чип, — пробормотал я, не надеясь на ответ, но, к моему удивлению он ответил:
— Поп, он не откроет люк. Я там защиту ставил!
— Успокойтесь, — прервала нас обоих Мать. — Он. Откроет.
В следующий момент я почувствовал, что падаю. Вот как стоял — так и завалился на бок. Я сжался, ожидая удара, но его не последовало — меня мягко, можно сказать заботливо, переместили в горизонталь и поволокли. То, что поволокли, я понял по сотрясению нижней части кокона — мои ноги слегка цеплялись за какие-то неровности. Потом меня переволокли через большую неровность и оставили в покое. Лёгкое сотрясение поверхности, на которой я лежал подсказало, что рядом уложили Чипа.
С минуту ничего не происходило, а затем по кокону пробежала вибрация, раздался негромкий треск — и я обнаружил себя лежащим в куче пыли. Рядом, неловко возясь в такой же куче, был Чип.
— Взззёёёё. — Проскрежетал Рыжик.
Эмоция расставания. Грусть.
— Эй, Рыж, — окликнул его Чип. — Оставайся, а? — Предложил он заискивающим тоном. — Ты же всё одно не вернёшься. Мать же только сигнал получила. Не корабль. Не тебя. Ты жить хочешь? Программа самосохранения и избегания ущерба есть?
— Дддззззаааа…
— Ну так отошли сигнал и оставайся!
Шарик качнулся на своих ножках будто в сомненьях, дёрнулся к входному люку, застыл. И Чип усилил натиск:
— Зачем тебе погибать?! Оставайся — ты ещё поможешь Матери! Отошли корабль и оставайся.
Слушая его разговор с Рыжиком я попытался встать, но проклятая пыль адски скользила и я барахтался в ней, пока не догадался выкатиться боком.
— Уф… — Я встал и стряхнул её с комбеза.
— Поп, помогай, — тут же запряг меня Чип. — Ты же Посланник. Чего парню зря гибнуть?
Рыжик подбежал ко мне и потёрся об ногу как соскучившийся кот. Я присел на корточки и погладил его.
— Рыжик. Оставайся. Действительно — живым ты принесёшь больше пользы Матери.
— Вжжжжжжииизззз…
— Чего?
— Послушай Посланника, — продолжил Чип. — Он гораздо умнее, чем выглядит — он же Посланник!
Ну гад. Припомню я тебе эти слова!
— Ввжжжжуууу?
— Матери. Послужишь ещё! — Произнёс я скорее даже командным тоном и это сработало. Рыжик как то обмяк и медленно перебирая ножками побрёл к обзорному иллюминатору схрона Чипа.
Мы последовали за ним.
За стеклом иллюминатора, посреди рыжеватой, слегка, самую малость, холмистой равнины, стоял, сверкая белым корпусом корабль пауков. Рыжик выставил вперёд пару своих ног, поднял их над головой и замер в такой странной позе, слегка раскачиваясь из стороны в сторону.
Корабль вздрогнул и тоже начал раскачиваться, приседая, прижимаясь к поверхности то одним, то другим бортом.
— Что это? — прошептал Чип.
Так они оба раскачивались около минуты, показавшейся нам очень долгой, а затем корабль, не прекращая качаться начал подниматься вверх, одновременно сгибая и переламывая свои опорные лапки.
— Он же живой?! — вскрикнул Чип. — Это поза Смерти! Рыж, тормози его! Стой!
— Низзжжжяяяя.
Всё также покачиваясь корабль перевернулся кверху брюхом, напоминая мертвых пауков Рая и ускорил свой полёт. Ещё пару секунд мы следили за ним, пока он не растворился среди черноты пространства.
— Эххх… — покачал головой Чип. — Жалко. Я думал… эххх. — Оборвал он себя.
Я просто молчал — на душе было тоскливо. Рыжик опустил свои лапки и прижался к моему колену, напоминая о себе.
— Эх… Рыжик, — я опустил руку на верхнюю часть шара. — Что ж ты не сказал, что он живой…
Чип с Рыжиком отошли куда-то вглубь купола, а я ещё некоторое время стоял и смотрел на звёздное небо. Мыслей в голове не было. Просто стоял и смотрел на то место, где скрылся живой корабль.
Живой. Со своими чувствами, ощущениями, сознанием — пусть и ограниченным, кастрированным, но ведь с сознанием. И сейчас это сознание, подчиняясь воле своего начальства покорно идёт на смерть. Абсолютно ненужную, бесцельную, не приносящую своим создателем никакой пользы. Просто потому что стал не нужен. Неправильно это. Чёртовы тараканы, всё у них не как у людей. А не как ли? Разве наши лидеры не так же легко отказывают в праве на жизнь своим подданным? Те солдаты, которых генералы раз за разом бросали в топку боёв на Рае? Им же было плевать на людей?
Я вздохнул и бросил прощальный взгляд на черноту пространства. Несправедливо устроен этот мир. Глупо, кроваво и несправедливо.
Сделал шаг назад от иллюминатора, намереваясь подойти к ворковавшему над Рыжиком Чипом и тут под ногой что-то хрустнуло. Нагнувшись я поднял высохший тюбик с питательной кашицей — такие есть в каждом аварийном пайке. Редкостная гадость, как бы ярко не был он размалёван. Этот когда-то содержал персиковое пюре, судя по картинке, на которой пухлощекий детёныш запихивал себе в рот огромный персик.
Бросив тюбик на пол и загнав его пинком в дальнюю часть купола, я огляделся. Внутреннее пространство стандартно-типового купола ожидаемо не блистало изысками. Сзади меня громоздилась гора полуразвалившихся и местами сильно проржавленных контов. Крышка одного из них была откинута, что позволило содержимому рассыпаться по полу. Вот на это самое содержимое я и наступил.
И это — схрон Чипа? Как-то по другому представлял я себе тайное убежище инженера. Тут же даже компа нет, не говоря уже о койке. Только пыль и гора просроченной жратвы.
Я ещё раз обежал внутреннее пространство взглядом — короткий вертикальный овал шлюзовой камеры вдавался во внутреннее пространство купола на пару метров и служил естественной границей двух половин — жилой и служебной. В жилой сейчас царило запустение и те самые старые контейнеры. Служебная половина была отделена недлинной хордой переборки, на которой тлели тускло зелёным огнём индикаторы, показывающие, что реактор купола заправлен, ресурсы — воздух и вода есть, фильтры исправны. Даже над дверкой совмещённого, туалетно-душевого отсека зеленел небольшой светодиод.
Такие купола были очень популярны как среди честных работяг, так и среди их, не совсем, скажем так — легальных, коллег. Старатели, шахтёры, контрабандисты, и даже влюблённые парочки скупали их для организации своего досуга, предпочитая его надёжность и быстроту установки комфорту более продвинутых моделей.
В данном, редком случае, реклама не врала — эта модель действительно ставилась на раз-два-три.
Раз — сдуваем выхлопом маневровых пыль с облюбованной площадки.
Два — покрываем очищенное место универсальной — клеюще-выравнивающе-и-прочее-прочее пеной.
И три — универсальным манипулятором ставим купол.
Три минуты ожидания — и готово, можно заселяться. Понятно, что снять его уже не получится, пену поставляли качественную, но крайне низкая цена изделия позволяла не думать об этом.
Небольшие габариты — радиус шесть метров, высота три, позволяли транспортировать его практически любым средним кораблём, что тоже сильно способствовало его популяризации.
И вот — стоя в этом сооружении я пытался понять — как Чип, инженер и фанат всего электронного мог назвать эту пыльную дыру своим схроном?!
— Чип, — а подошёл к нему, продолжавшему что-то сюсюкать Рыжику. — Это точно твой, твоё убежище?
— Угу.
— Знаешь… — я замялся, не желая его обидеть. — Я как-то по другому представлял себе… ээээ, обиталище инженера.
— А что — не похоже? — Он поднял голову и посмотрел на меня.
— Не-а, — помотал я головой в ответ.
— Чего тебе не хватает? — Удивился он, но как-то фальшиво. — Воздух есть, вода есть, тепло. И даже сортир работает! И жратва есть. Чего тебе ещё нужно?
— Ты же инженер? — Не сдавался я, понимая, что он издевается, дурит меня. — А где твои… ну… верстаки, приборы. Комп где?
— Комп? Верстаки? Зачем? — Он снова фальшиво улыбнулся. — Может я его для отдыха поставил? Посидеть в тишине, помедитировать… да, Рыж? — Он снова наклонился над шариком.
— Чип, не дури.
— Ладно, — он встал и подошёл к переборке с перемигивающимися индикаторами. — Всё же это ты меня вытащил с Каторги. — Он что-то нажал и пол подо мной вздрогнул. Что-то звонко щёлкнуло и одна из плит декоративного покрытия приподнялась.
— Пошли, — он наклонился и откинул её, открывая достаточно крутую лестницу, ведущую куда-то вниз. В отличии от царившего в самом куполе полумрака — работало только аварийно-дежурное освещение, внизу было очень светло.
— Понимаешь, — начал он пояснять спускаясь по лестнице и держа Рыжика на руках — для него спуск был слишком крут. — Что увидит случайный посетитель?
— Хлам, — я медленно следовал за ним, придерживаясь руками за страховочные поручни. — Хлам, пыль, и всё такое.
— Вот. Посмотрит на очередной забытый купол и полетит дальше. — Он спрыгнул с последней ступеньки и, поставив Рыжика на пол, повернулся ко мне:
— Вон ту ручку дёрни, ага, слева.
Я сделал как он сказал и плита, ранее открывшая проход встала на место. Что-то влажно чавкнуло и Чип, довольный услышанным, продолжил.
— А тут, — он обвёл вокруг себя рукой. — Можно нормально жить.
К этому моменту я добрался до пола и смог оглядеться.
Действительно… жить тут можно было хорошо.
Передо мной предстала довольно длинная, окультуренная пещера. Метров так примерно полста на где-то около двадцати поперёк. Её неровная форма явственно определяло её естественное образование — стены и потолок были немного, совсем чуть-чуть обработаны лазерным резаком и спилы камней проблёскивали в свете стоявших на полу светильников. По левую от меня сторону всё видимое пространство было заполнено шкафами, стеллажами и полками, заполненными практически до отказа различными приборами и непонятными деталями. Подле них расположились три рабочих стола, или верстака, на которых тоже лежал хлам непонятного мне назначения. У дальней стены — мне пришлось изрядно напрячь зрение, стоял большой вычислитель и светилось несколько экранов — стандартные, плоские мониторы. На одном из них мелькали картинки какого-то новостного канала, в то время как остальные демонстрировали какие-то непонятные графики и таблицы.
Правая часть представляла собой жилую зону. Тут, вдоль стены, размещалась стандартная кухня класса «Люкс+» и барная стойка с несколькими кранами и коллекцией пивных кружек. В самом конце пещеры, держась на резных деревянных столбиках, раскинул свой полог роскошный балдахин, в раскрытой части которого виднелся неслабых размеров траходром. Линией разграничения двух зон служило несколько кожаных диванов, повёрнутых спинками к рабочей части.
— Однако… — я сделал шаг по направлению к диванам, намереваясь растянуться на одном из них, как вскриг-визвизг Чипа заставил меня торопливо отдёрнуть уже занесённую для шага ногу.
— Ноги!
— Чего? — Я посмотрел вниз. Пол как пол. В полушаге от моего места застелён коврами.
— Ноги вытирай.
— Чего? — Я непонимающе на него посмотрел.
— Ноги вытирай. Нечего мне тут грязь разводить. Вон тряпка лежит, — он кивком головы указал на лежавшую чуть справа от меня серую тряпицу. — И ты тоже, — покосился он на Рыжика, — все вытирай. Все восемь.
— Ну ты и зануда, — протянул я, тщательно обтирая подошвы о тряпку. После меня, недовольно скрипя на тряпку залез Рыжик и последовательно — одну за одной, повозил лапками по ней, копируя мои движения.
— Ну? Теперь можно?
— А будешь ворчать, — не стал давать мне спуску Чип, — бахилы выдам.
— Всё же ты зануда. — Констатировал я проходя к вожделенному диванчику.
— Погоди, — снова остановил меня хозяин пещеры, когда я уже был готов рухнуть на диван.
— Ну что опять? — Вот честно, мне захотелось просто, без затей дать ему в морду. Нет, я понимаю — это его дом, чистоту он любит, но чёрт побери! Всему же должен же быть предел.
— Вот, — он протянул мне какой-то пакет. — Душ — там, — последовал кивок на неприметную дверь с наклеенной на поверхность картинкой писающего мальчика.
Спустя полчаса я, сверкающий чистотой, выбритый и чувствующий себя абсолютно новым человеком сидел на диване и потягивал пиво из высокой керамической кружки с оловянной крышкой. В соседнем, глубоком кресле расположился Чип, с такой же, но стеклянной кружкой.
Рыжик, как верный пёс устроился в стороне от нас, угнездив свой шарик на выделенной ему большой подушке и разложив лапки идеальной звёздочкой.
— Да, — я поставил кружку на картонный кружочек с эмблемой Союза Независимых Инженеров и аккуратно закрыл крышку. — Хорошо ты устроился.
— Жизнь заставила. — Чип повторил моё движение и оттёр клочки пены с губ.
— Я же не всегда на федералов работал. Начинал в Империи. Потом пересёкся с одним, — он скривился. — Благородным, ну и пришлось ноги делать.
— Чего не поделили-то?
— Долго рассказывать. Слежку он организовывал. Ну а я, по молодости, глупый был — на бабло позарился. — Чип грустно вздохнул. — Да, глупый, но не дурак. Как узнал за кем он следить решил, так всё бросил и сбежал.
— За кем?
— За одним инквизитором. Там, у этих — в рясах, — он снова скривился. — Как раз вакансия образовалась, вот мой наниматель и решил компроматика качнуть. На одного из. Кандидатов.
— Качнул? — Я потянулся за очень аппетитной канопешкой, нанизанной на крохотную шпажку.
— Качнул. — Он хмыкнул и пододвинул блюдо ко мне. — Ты ешь, не стесняйся. У меня синтезатор класса «Маэстро-МЛЛ++». Любые деликатесы приготовит.
— А ты? — Я выбрал следующую шпажку, на сей раз с креветкой и оливками.
— Да что-то не хочется. Я тут новости посмотрел, — погрустнел он.
— Погоди, — мне стало интересно, да и упоминание инквизиции насторожило. — Ну а тот, благородный, что было-то?
— Да ничего. Погиб он. Сразу после выборов у попов. Ой, Поп, ты не обижайся, я не про тебя.
— Забей. — Я откинул крышку и отпил пива.
— Данные так и остались в хранилище. Не успел он ими воспользоваться. Или успел — не знаю. Я в бега подался.
— А кого тогда выбрали?
— У попов-то? Какого-то-то ли Тома, то ли Эромма. Не помню. Да и давно это было, лет с пять назад. Сейчас это хлам.
— Не Тодд?
— Не. Точно не Тодд. Там «эм» была, в имени. Забей. Старая история. Они там так грызутся… Наверняка этот Эром-хером, — Чип хрюкнул, оценив нечаянно сложившуюся рифму. — Сдох уже.
Я кивнул головой соглашаясь с ним, но одновременно и делая себе зарубку на память. Кто его знает, может и сгодится.
— Ты вот на что глянь. — Он взмахом руки раскрыл перед нами голографический экран.
На экране появились заголовки горячих новостей. И, надо сказать что новости, точнее их подборка, впечатляла.
«Трагедия или комедия? Что от нас скрывают?!»
«Очередная катастрофа на военной базе»
«Заслуженная Кара!»
«Фед Флот сводит счёты»
«Трагедия Крейсера — невиновный ли наказан?»
«Гибель свидетеля — кому на руку?»
Строчки постоянно менялись местами — статьи, набравшие больше лайков двигались в топ, не набравшие срывались вниз, исчезая из поля нашего зрения.
— Что за хрень? — Я повернулся к Чипу за разъяснениями.
— Помнишь, я говорил — за что меня сюда упекли?
— Ну… за крейсер тот, — припомнил я. — Но там же вроде штурмана накосячили?
— Угу. И сидел я тогда… точнее сейчас в камере, на тюремной базе флота. Автоматизированный пересыльный пункт. Кроме ЗК — никого. А вот сейчас — в новостях передают, что того та тюрьма-то.
— Как это?
— Взрыв какой-то. Весь астероид — в пыль.
Я покачал головой, продолжая краем глаза коситься на экран. В топ пробилась и прочно сидела новость, озаглавленная как «Чужие атакуют Федеральный флот!». Я не выдержал и ткнул в неё пальцем. Заголовок тут же развернулся в стену текста, сопровождаемую размытыми картинками.
Автор, основываясь на тех самых — нечётких и размытых фото, утверждал, что в астероид врезался корабль-камикадзе чужих, тем самым положив начало очередной Галактической войне. На фото был изображёно какое-то мутное, белёсое пятно на фоне звёзд. Со слов автора следовало, что это и есть корабль Чужих, заснятый наблюдательным спутником за полторы секунды до столкновения. Ради интереса ткнул пальцем в плашку мнения, рядом с которой росло число написанных комментариев. И росло это число на глазах, грозя вот-вот перевалить десяток тысяч.
— Забей, — проговорил Чип, увидев мои действия. — Там обычный срачь, троллинг и реклама.
Я не последовал его совету и поплатился. Толпы экспертов по Чужим анализировали статью и фото со всех сторон. Выкладывали обработанные неведомыми мне фильтрами фото, обвиняли друг друга в некомпетентности и призывали кары небесные на головы тех, кто осмеливался оспаривать их мнения. Здравая мысль была только одна, но она в корне отвергала гипотезу о Чужих — за полторы секунды корабль должен был преодолеть более семи сотен тысяч стандартных километров, что превышало скорость света. И, следовательно, не могло быть материальным объектом — торжествовали противники гипотезы вторжения. А что мы знаем о Чужих? — логично отвечали им сторонники вторжения ну и так далее — по кругу, обильно посыпанному взаимными оскорблениями.
— Чип? — я повернулся к инженеру. — Если мы допустим, что это двигалось быстрее света…
— Думаешь наш корабль? — Он подался вперёд, пристально разглядывая фото. — Не, бред. Он же не может сам во времени перемещаться. Без нас.
— А тот? Первой экспедиции? Помнишь? Размытость похожая.
— Хм… — он было задумался, но тут же повернулся к Рыжику. — Рыж, скажи, а что сейчас с кораблём?
— Шмерттть.
— Как он… ну, погиб?
— Тебббзяяя сккрллл.
— Меня? Но я же тут?
— Следдззз Убззалл.
Я почесал затылок.
— Ты чего ни будь понял?
— Смутно. Корабль погиб прикрывая меня? Но я же тут?!
— А в камере кто? И, кстати — где я сейчас?
— Ты-то тут… а вот в камере… — он задумался и, не желая ему мешать, я двинулся к стойке — моя кружка уже показывала дно.
Вернувшись я застал Чипа, возбуждённо потиравшего ладони.
— Я понял! — Начал он, не дав мне даже усесться. — Смотри. Мы сделали петлю во времени. Понимаешь?
— Ну… наверное.
— При этом мы из будущего, с Каторги, переместились сюда. В прошлое. Но мы же тут уже были, на момент переноса.
— И что?
— Вот! Нас из прошлого, где мы сейчас, то есть из нашего этого настоящего, не стало!
— А куда делись?
— Так это мы и есть!
— Погоди. Я поставил кружку на стол.
— Я — это я. Я помню суд. И я был на каторге. Я это помню. А теперь что?
— Каторги не будет.
— Когда не будет?
— В том будущем, откуда мы пришли сюда. В прошлое.
— В настоящее?
— В прошлое-настоящее. Понимаешь? А вот будущего-настоящего не будет.
— Как это не будет?!
— Не тупи. Ты на каторгу хочешь?
Я отрицательно замотал головой.
— Его и не будет. У тебя — потому что тебя не осудят — ты до суда пропал. У меня — потому что я официально погиб.
— Но ты жив.
— Да. Корабль протаранил пустую камеру. Меня там не было, потому, что я с тобой был на Каторге и потом при помощи Матери, вернулся в прошлое. Понимаешь?
— Нет! Если меня То… — я осёкся, не желая произносить имя инквизитора, но Чип этого не заметил, пребывая в крайнем возбуждении. — Если меня тогда не осудят, то я не буду на Каторге. Так?
Он кивнул.
— Если я не буду на Каторге, то я не встречу тебя. Так?
Так.
— И не попаду, мы не попадём к Матери и, — увидев, что он что-то хочет сказать, я махнул рукой, прося его не перебивать меня. — И не полетим по её заданию — с Коконом. И не попадём сюда. В сейчас. Уф… так?
— Ээээ… да.
— Но мы здесь. В прошлом.
— В настоящем-прошлом.
— И что?
— Да ничего.
Теперь он встал и пошёл за пивом. А я продолжил раздумывать над произошедшим. Если мы не были на Рае, то как мы оказались здесь? И Мать говорила про полученное ей сообщение — с записью наших действий. Но мы же там не будем? Вот в этом настоящем, которое должно стать будущим.
— Рыжик, — окликнул я нашего нового спутника.
— А Мать, когда говорила про сообщение. Кто его отправил? Корабль?
— Нзззееее… Ййаааа…
— Ты?
— Ддззззаааа…
— Когда?
— Тзиии разззззаааа.
— А зачем три раза?
— Зетттооо зеттверззтая попзззитка.
— Чётвёртая попытка? — Упавшим голосом повторил подошедший к нему Чип. — Мы что? Мы. — Он обвёл рукой помещение. — Поп, ты и я, мы что — уже четыре раза кокон доставляли?
— Дзззаа.
— И что?
— Гзибблллл.
— Гибель. Гибли мы, Чип. Три раза уже подохли. — Я откинулся на восхитительно мягкую спинку дивана. — Гибли, петля твоя распрямлялась — и всё по новой. А сейчас — выполнили.
— Хм… логично.
— Знаешь, — я пригубил пиво и продолжил свою мысль. — Пожалуй, я последую твоему совету.
— Какому?
— Забью на всё… на всю эту химию.
— Физику. Физику времени.
— Один хрен. Мы тут, Каторги не будет, а Мать… она своё получила. Забей!
— Поддерживаю! — Он приподнял свою кружку и мы чокнулись ими, отмечаю нашу победу над временным парадоксом.
Некоторое время мы провели в тишине, отдавая должное отличной настройке синтезатора — горячее было просто отменным, а потом Чип поинтересовался:
— Ну а ты? Чем ты займёшься? Я-то тут посижу. Многое обдумать надо. Да и это, — он подкинул на ладони кристалл раздавленного им на Рае шарика. — Изучить надо. Задницей чую — тут нереальный прорыв, революция. Но разбираться и разбираться придётся.
— Я? — Я отставил кружку и задумался. — Не знаю. Если верить твоим расчетам, то я, ну тот, из нынешнего времени…
— Ты это ты. Ты один, — прервал он меня. — И другого быть не может — ни в прошлом ни в будущем.
— Забей! Забыл? Хватит твоей этой хим… ээээ… физики.
— Хорошо, но…
— Чип!
— Молчу-молчу, — он поспешно приник к кружке.
— Я должен был или буду… Чип! — Рявкнул я, видя, что он снова что-то хочет сказать. — Исчезнуть, как ты из камеры, прямо перед выходом из своего корабля. Но. Ты — уже был осуждён, а я — нет. Но под подозрением. И если я сейчас вернусь к своему кораблю, то меня тут же закроют. И, знакомой дорожкой — на Каторгу.
— Не отправят, — он воспользовался тем что я замолк, примериваясь к аппетитно выглядевшему солёному грибочку, и вставил таки слово. — Тебя шлёпнут на месте. Пропал? Да посреди столичной Станции, на виду Инквизиции… Я бы шлёпнул. Во избежание.
— Угу. Так что корабль — вычёркиваем. Бабло?
— Забудь. Как только обратишься к счёту — идентификация по ДНК, сетчатке и…
Он не стал договаривать — всё было и так кристально ясно — стоит мне засветиться — Святая Церковь тут же пришлёт отряд Очистки. Или Зачистки — кому как удобнее, любой термин подойдёт.
— Да уж…
— Есть пара вариантов, — он прищурился, прикидывая что-то в уме.
— Ну?
— Пираты…
— Отпадает.
Чип хмыкнул и заржал.
— Заткнись!
— Да ладно тебе. Шутка. Другой вариант — я имею связи среди инженеров. Есть у нас закрытое сообщество, но…
— Из меня инженер, как из Рыжика балерина. — Уныло ответил я. Какой из меня инженер? Венец моих способностей — это лампочку на пульте поменять.
— Я тоже так думаю. — Согласился он. — Тогда только одно. Легион.
— Что? — Я чуть не подавился пивом. — В наёмники? Это ж дно.
— Послушай. — Он решительно отодвинул свою кружку и выставил над столом распахнутую ладонь. — Стрелять ты умеешь. Каторга научила. Это — раз.
Он загнул мизинец.
— В Легионе имён не спрашивают и по базе не пробивают. Тест пройдешь и — в строй. Это два.
Он загнул безымянный палец.
— Деньги там платят хорошие. Я бы тебе дал взаймы, но сам в такой же ситуации — я труп. Заработаешь там на корабль себе. Это три.
Очередной палец убрался в формирующийся кулак.
— И, последнее. Отработаешь там стандартный контракт — три года, а к тому времени придумаем как тебя легализовать, скрыть от друзей твоих. Это четыре. — Указательный палец согнулся, оставляя поднятым только большой.
— Во, решение! — Он потряс кулаком с оттопыренным вверх большим пальцем.
— Легион… — протянул я, не зная что ему ответить.
Аргументы, по крайней мере первые три, были весомыми. Но, с другой стороны — Легион, это сборище убийц, насильников, мародёров и прочего отребья со всех планет. Платят там хорошо, что правда, то правда, вот только плата это сильно замешана на кровище и дерьмище. Надо грязную работёнку выполнить — зови Легион. Он сделает.
— Сомневаешься?
Я кивнул.
— Не буду тебе советовать лезть в сеть. Там грязи много. Сам прикинь — что хуже Легиона? На свете есть что либо хуже его?
— Каторга, — вырвалось у меня машинально.
Он ничего не ответил, а откинулся в своём кресле с видом триумфатора.
Действительно… Если я смог выжить на Каторге целых три года, то что такое три года в Легионе? Курорт просто.
— Уговорил, красноречивый. — Я потянулся за кружкой, но Чип опередил меня, выставив на стол пару невысоких и широких стопочек.
— За Легион! — Он разлил из бутылки прозрачную жидкость и пододвинул одну из них мне.
— За Легион! — Я опрокинул стопарь водки, горькой, сильно отдающей перцем и чем-то ещё, имеющим резкий химический привкус.
— Привыкай, Легионер. Водка с перцем и селитрой.
— Гадость. С чего ты взял, что там её пьют?
Чип заржал, наслаждаясь видом моего покрасневшего и перекошенного лица.
— Я там служил, сынок. Механиком роты бронеходов. Два контракта.
— Ты?!
— Да. Думаешь в Федеральный флот так легко устроиться? Ну давай ещё, — он снова наполнил стопки.
— Я думал ты моложе, — заметил я принимая свою.
— Страховка, горел два раза. Фигня. Я тебе рекомендацию дам. — Он поднёс стопку ко рту и подмигнул:
— За Легион! Прорвёмся!
