1893

На следующее утро они отправились прогуляться по Мейн-стрит. Зимнее небо сияло голубизной, солнце поднималось над восточной стеной каньона, и снег блестел так, что на него было больно смотреть.

Камины в торговой лавке и ближайших домах на холме давно потухли, и воздух, освободившись от дыма, дышал морозной чистотой.

Гарриет, прищурившись, хотя капор и защищал ее глаза от солнца, посмотрела на Стивена. Ей было непривычно в обществе этого молодого проповедника, который обращался с нею, как со взрослой, и спрашивал, что она думает о том и о сем. Папочка ее мнением никогда не интересовался.

– А куда Бог забрал людей? – не в первый уже раз, начиная с прошлого вечера, спросила девочка.

Коул остановился, присел перед ней, и его снегоступы ушли в снег на добрый фут.

– Гарриет, я уже говорил тебе, что не знаю…

Уловив краем глаза какое-то движение вверху, над ними, проповедник бросил взгляд на второй этаж гостиницы и увидел в эркерном окне наблюдающую за ними Молли Мэдсен. Язва в желудке напомнила о себе болью, и он поморщился.

Пробившись через выросшие у кирпичного строения высокие сугробы, они с ребенком вошли в вестибюль гостиницы.

– Гарриет, иди поиграй у бильярдного стола, – сказал проповедник своей маленькой спутнице.

Сам же он снял дымчатые очки, расшнуровал снегоступы и поднялся по ступенькам. Пройдя по темному коридору, постучал в дверь мисс Мэдсен, а когда она спросила, кто там, назвал себя по имени.

Дверь открылась, и проповедник покраснел. Хотя в комнате было даже холоднее, чем в коридоре, вся одежда Молли состояла из тонкой, полупрозрачной сорочки. Она стояла перед ним, дрожа от холода, и с ее синих, как у покойника, губ срывались легкие клубочки дыхания.

– Увидев вас на улице, я подумала, что вы – мой Джек, – сказала женщина. – Я жду его с минуты на минуту – он должен вот-вот приехать.

– Вы позволите мне войти? И растопить камин? – попросил Коул.

– Да, конечно. Это было бы чудесно.

Стивен переступил порог, прошел в номер и положил на стол свою фетровую шляпу. Молли закрыла за ним дверь. В комнате воняло ночным горшком, но его поразила не столько грязь, сколько царящее там одиночество. Оно обосновалось здесь уверенно и прочно, растеклось по оклеенным унылыми обоями стенам и видавшей виды мебели и накрыло своей тенью чахнущую постоялицу. Проповедник знал ее ситуацию: предательство жениха, оскорбленная гордость брошенной женщины, унижение, расцветшее в конце концов безумием… Ему случалось навещать ее и раньше, но в комнату она никогда его не приглашала, чему, сказать по правде, он был только рад.

– Очаг там, – сказала Молли, подводя гостя к пузатой печурке напротив кровати. – Мистер Пакер всегда оказывает мне содействие в этом отношении. Мой Джек – его добрый друг и деловой партнер, хотя и не приезжал сюда уже некоторое время.

Запаса сложенных у стены дров вполне могло, на взгляд Стивена, хватить на день, а то и на два. Он скомкал несколько страниц старой газеты, таких хрупких, что они рассыпались у него в руках.

– Подходите ближе, согрейтесь, – предложил проповедник, когда в камине загудел огонь.

Мэдсен опустилась на колени перед открытой печью, уставившись невидящим взглядом на охваченные пламенем осиновые поленья. Коул снял с кровати пыльное покрывало и накинул его ей на плечи, а потом расстегнул свое пальто и устроился рядом.

– Молли, в городе никого не осталось, – сказал он. – Все ушли.

– Все? И даже мистер Пакер?

– И мистер Пакер тоже. Скоро ухожу и я. А к вам заглянул с надеждой убедить уйти вместе со мной.

– А как же Джек? Что, если он вернется и не застанет меня здесь? Что, если он никого не застанет?

– Мы обо всем известим Джека, как только попадем в Силвертон. Я даже заплачу за теле…

– Но это совсем не то… Мне положено сидеть у окна и смотреть на улицу. И вот я вижу его – он идет к отелю. А он видит меня здесь, в окне, и снимает шляпу. Я улыбаюсь – он взбегает по лестнице, идет по коридору и… – У женщины перехватило дыхание.

– Всё в порядке, Молли, – попытался успокоить ее гость.

– Я должна быть здесь, когда мой Джек придет в Абандон, – уверенно заявила хозяйка комнаты.

– Но кто будет приносить вам пищу и воду? Дрова для печи? Кто…

– Об этом позаботится Джек. В конце концов, он – мой муж.

– Молли…

Помолчав немного, Стивен поднялся.

– Вы меня извините? – Он вышел из номера, торопливо спустился вниз и направился в вестибюль, откуда доносился стук костяных шаров. Гарриет забавлялась тем, что пыталась закатить сразу три шара в кожаные карманы стола.

Проповедник вернулся в номер Молли. Она сидела у печки и, разомлев от тепла, смотрела на кучку тлеющих углей. В комнате пахло древесным дымом, что значительно улучшило атмосферу в ней.

Коул сел рядом.

– Я надеялся, что вы расскажете мне о Джеке.

Лицо ее мгновенно оживилось. Она говорила о Джеке, как совершенно рассудительная женщина, и Стивен, слушая ее, легко представлял Молли такой, какой она, наверное, была когда-то.

Мисс Мэдсен рассказала об их первой встрече в Сан-Франциско, о бале, о том, как Джек ухаживал за ней, и об их первом поцелуе, а потом перешла к свадьбе. С мельчайшими подробностями, как будто все произошло не далее как утром, женщина описала, кто и во что был одет, какие подавались блюда, какими цветами был украшен зал и кто был приглашен в гости. Стивена изумило, как детально Молли описала лицо мужа, тон его голоса и даже запах. К тому моменту, когда она достала потрескавшуюся фотографию Джека, проповедник уже имел вполне ясное представление о нем.

В дверь постучали. Мисс Мэдсен поднялась с нагретых половиц у печки, прошла через комнату и спросила, кто там.

– Гарриет Маккейб, мэм, – послышался из-за двери детский голосок.

Молли открыла дверь – за порогом, в коридоре, стояла маленькая девочка.

– Что тебе нужно?

Гарриет скосила глаза на Стивена и снова перевела взгляд на хозяйку комнаты.

– В вестибюле мужчина, мэм, – сообщила она. – Спрашивает вас.

Молли попятилась.

– Как он представился? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Джек Энглер, мэм.

Мисс Мэдсен вспыхнула и повернулась к Стивену. Тот встал и подошел к двери.

– Гарриет, спустись вниз и скажи мистеру Энглеру, что миссис Энглер сейчас пришлет за ним. И поторопись.

Девочка побежала по коридору, и Коул закрыл дверь.

Молли посмотрела на свою сорочку – заляпанную, рваную. Жалкий наряд.

– Он не должен увидеть меня такой! – прошептала она.

Стивен шагнул к платяному шкафу и распахнул дверцы. Неношеные платья, провисевшие там много лет, покрылись серой пылью.

Мэдсен выбрала корсет, который был ей уже слишком мал, и проповедник, в меру сил, помог ей облачиться в него, застегнул два костяных крючка спереди и зашнуровал его сзади.

– Какое платье? – спросил он после этого. – Мне нравится вон то, синее…

– Джек терпеть не может синее. – Женщина сняла с вешалки другой наряд – персиковое платье с оборками.

– Прекрасный выбор. – Стивен помог ей надеть его через голову и просунуть руки в рукава. Стряхивая пыль с ее плеч, он чувствовал себя так, словно одевает ребенка-переростка.

Руки у мисс Мэдсен дрожали.

– Не бойтесь, – сказал Коул, наблюдая за ней. – Ваш муж внизу, в вестибюле, потому что любит вас. Он вернулся за вами.

С этими словами проповедник усадил Молли за туалетный столик. Ее волосы, жидкие и лоснящиеся от грязи, давно не расчесывались и спутались так, что он не решился воспользоваться щеткой, а взял серебряную расческу и провел гладкой тыльной стороной по длинным черным прядям.

Стекло в зеркале, перед которым она сидела, потрескалось и рябило, и Стивен надеялся, что эта женщина видит себя не такой, какой видит ее он, что Господь создал для нее тот образ, который примут ее глаза.

Делая вид, что расчесывает ей волосы, Коул думал о Джеке. Где он живет сейчас? Вспоминает ли о женщине, которую обманул и бросил, об этой безумной, жалкой жертве одержимости? Вот бы ему увидеть свою невесту! Увидеть, что он сделал с нею…

– Вы прекрасны, – сказал Стивен, сделав вид, что закончил.

– У меня нет румян, – вздохнула Мэдсен.

Гость ущипнул ее за щеки.

– Вот, – сказал он удовлетворенным тоном. – То, что надо.

Молли расцвела, и в какой-то момент перед Коулом промелькнуло ее былое достоинство и гордость. Он подошел к двери, приоткрыл ее и крикнул:

– Гарриет! Миссис Энглер готова принять мужа!

Затем он закрыл дверь. Женщина осторожно приблизилась к нему – грудь ее трепетала под жалким платьем.

Теперь она стояла в трех футах от двери. Стивен – за ее спиной.

С лестницы донеслись тяжелые шаги.

Молли оглянулась на проповедника с радостной, счастливой улыбкой невесты. Она думала о том первом дне, когда, посланная заранее супругом, приехала в только что возникший в этих местах лагерь под названием Хоуп. Думала обо всем, что хотела сделать, о местах, которые хотела увидеть, о детях, которых мечтала выносить… Все это пронеслось перед ней, как лавина.

Как же долго она ждала!

И вот теперь он шел по коридору.

– О, Джек!.. – прошептала Молли.

Стивен взвел курок, поднял револьвер, поднес к ее затылку и стал ждать стука в дверь.