Книга: Абандон. Брошенный город
Назад: Глава 32
Дальше: Глава 34

Глава 33

Господи, Боже спасения моего! Днем вопию и ночью пред Тобою, да внидет пред лицо Твое молитва моя…
Лежа в снегу, у самого начала засыпанного валунами поля, Коул не вспоминал те безобидные, яркие молитвы, с которыми обращался к своей конгрегации по воскресеньям. Дрожа от холода, он не думал о той благопристойности, которую соблюдал всегда, вознося голос Спасителю. Все, на что хватало его сейчас, – это на молчаливое повторение отчаянных слов псалма.
Приклони ухо Твое к молению моему, ибо душа моя насытилась бедствиями…
Вдалеке всхрапнула лошадь. Стивен поднял голову и увидел Ооту Уолласа и Билли Маккейба, едущих через поле на конях во главе вьючного обоза.
…и жизнь моя приблизилась к преисподней.
Проповедник нырнул под уклон и поглубже зарылся в снег, укрыв голову капюшоном.
Я сравнялся с нисходящими в могилу; я стал, как человек без силы…
Сидя неподвижно в снежном укрытии, он не спускал глаз с разгуливающей между валунами кобылы Рассела Илга.
между мертвыми брошенный, – как убитые, лежащие во гробе, о которых Ты уже не вспоминаешь и которые от руки Твоей отринуты.
По другую сторону сугроба, не далее чем в десяти шагах от места, где он прятался, звякнули колокольчики на сбруе.
– Тпру! – сказал чей-то голос.
Стивен представил, как Ооту и Билли натягивают поводья.
– Это, надо полагать, Иезекиля? – спросил Уоллас.
Похоже, они рассматривали его следы.
– Или, м-м-может, вон той лошадки…
Ты положил меня в ров преисподний, во мрак, в бездну.
– Нет, лошадиные следы вон там, выше. А эти оставлены человеком.
Отяготела на мне ярость Твоя, и всеми волнами Твоими Ты поразил меня.
– Если хочешь, я спущусь ниже и проверю, – предложил Маккейб.
Стивен закрыл глаза.
Око мое истомилось от горести: весь день я взывал к Тебе, Господи, простирал к Тебе руки мои…
– Их ведь было только двое, так? – спросил Ооту своего подельника.
– Ну да. Думаю…
– Думаешь?
– Д-д-д…
– Чем заикаться, ты лучше…
– Их было всего двое. Это точно. И второе тело мы тоже видели.
– Тогда ладно… Нет, не спускайся.
Ооту щелкнул языком, и обоз потянулся дальше. Когда колокольчики наконец стихли, Стивен выбрался из сугроба и отряхнул снег со своего шерстяного пальто.
Стоя в одиночестве на склоне горы, в сотне футов от перевала, посреди холодной пустыни, он слушал шум ветра и шорох движущегося снега, напоминающий шорох песка на берегу. Перед глазами у него вставали картины равнин родной Южной Каролины, и от этих воспоминаний сжималось сердце.
Кобылу Рассела Коул нашел в укрытии на подветренной стороне громадного валуна. Он забрался в седло, стегнул лошадь по шее и поехал вверх по следам только что прошедшего обоза.
На Пиле обжигающе холодный ветер дул ровно и неустанно.
Сметая снег, проповедник гнал его к северной стороне, где уже образовался целый карниз. Там, спешившись, он ступил на голый камень.
Дальше путь лежал по обледенелому выступу. Зная, что подвергает себя опасности, Коул все же не удержался, посмотрел вниз и увидел там что-то похожее на красный кратер. Один из мулов поскользнулся, свалился, пролетел двести футов и буквально взорвался от удара о камень, разметав во все стороны собственные внутренности.
Выступ закончился углублением в зазубренном шпиле, торчащем, словно клык. Углубление находилось на уровне колена и было достаточно широким, чтобы принять в себя взрослого мужчину.
Стивен расстегнул пуговицу и, сунув руку под пальто, пошарил по карманам. Где-то должен был быть коробок спичек, но найти его не получилось.
Он подошел ближе и заглянул в углубление. Видимости хватало фута на четыре, а дальше все терялось в темноте. Коул забрался в выщерблину, протолкался дальше в сужающийся проход и почувствовал, как пространство расширяется. Нога ступила на что-то твердое.
Проповедник снял рукавицы, опустился на корточки, вытянул руку, и его пальцы наткнулись на холодное золото – сложенные кубом слитки, доходившие ему до колена.
Он поднял один из них, поднес его к сочащемуся через проход свету и, стоя в полутьме, уставился на брусок желтого металла. Сколько крови уже пролилось из-за него и сколько еще прольется?
Стивен думал о людях, тех, что жили внизу, в городе, претерпевая невзгоды и трудности – холод, разреженный воздух, одиночество, оторванность от мира, – ради крохотной части того, что он держал в руке.
В этот момент он больше не считал жителей Абандона и тысячи других шахтерских городков, разбросанных, как бактерии, по всему Западу, людьми честолюбивыми и смелыми. Они все были холодным, равнодушным, грязным, отчаянным и несчастным сбродом. Коул видел их насквозь. Они пересекли равнины, построили дома в этих диких и суровых местах и сносили бесконечные недуги и страдания не потому, что были отважными, идущими за мечтой пионерами. Одна-единственная причина привела их сюда: жадность, бушевавшая в их ненасытных сердцах.
Проповедник опустился на землю и заплакал.
– СТИВЕН.
При звуке своего имени он замер от страха.
Назад: Глава 32
Дальше: Глава 34