Группа кораблей, под командованием Таисы уже не могла считаться отрядом лёгких сил, так как, кроме девяти имеющихся корветов, в него входило два линкора и два тяжёлых фрегата, приданных для усиления (эти фрегаты были старые и тихоходные, адмирал Претти сбагрил Таисе самые бесполезные, с его точки зрения корабли). Соединение кораблей, подчинённое Таисе так теперь и назывался – по имени своего командира: отдельный отряд командора Ланик.

– Тринадцать кораблей, несчастливое число, приносящее неудачу… – задумавшись, произнёс лейтенант Фрэнк Глайстрон, флаг-офицер отряда Таисы, а командир линкора «Чёрная лилия», уже капитан второго ранга, Ранс Грентон был с ним согласен, хотя и попробовал возразить:

– Четырнадцатого корабля нам не дадут. Так не топить же тринадцатый!

Оба офицера с надеждой посмотрели на своего командора, ожидая, что та найдёт выход из такого неприятного положения, как неудачливое число кораблей отряда, моряки ведь очень суеверный народ, верящий многим приметам, особенно несчастливым. Таиса улыбнулась и привела свой довод о счастливых и несчастливых числах:

– Тринадцать, конечно, очень несчастливое число, но это с какой стороны смотреть. Если наш противник встретит тринадцать кораблей, то это точно будет для него несчастливое число. А для нас?.. То-то же! Так что будем считать тринадцать числом очень счастливым для нас.

Разговор происходил в самом начале выполнения очередного задания, порученного командору Ланик и её отряду. Задание было, на первый взгляд, невыполнимое – очистить Тэлингерский архипелаг от пиратов, в которых превратились работорговцы, не уничтоженные Таисой во время рейда на Палану. Задача, непосильная для всей каранской эскадры, – ведь пиратов надо не просто уничтожить, их ещё и найти требуется, а это очень трудно сделать среди множества островов и островков, больше похожих на скалы, окружающих большой Тэлингер, и бухточек, подобных узким фиордам, изрезавших берега центрального острова архипелага. Но в том, что командор Ланик справится с поставленной задачей, ни у кого не было сомнений, кроме адмирала Претти, поручившего это безнадёжное, как он думал, дело Таисе. Офицеры каранской эскадры заключали пари, но не на то – справится ли командор Ланик с поставленной задачей, а на то, как быстро она это сделает.

Три месяца – столько понадобилось Таисе, чтоб ликвидировать остатки работорговцев, превращающихся в пиратскую вольницу. Командор Ланик не распыляла свои силы, прочёсывая многочисленные бухточки и проливы Тэлингерского архипелага, а направляла свои корабли к месту стоянки пиратских судов и ни разу не ошиблась, точно выходя как на скопления, так и на одиночные корабли бывших работорговцев. Таиса не придумывала каких-то особых изысков, не стоила хитроумных ловушек, а просто направляла свои корабли к бухтам, где были стоянки пиратов. То, что она не ошибалась, подчинённые приписывали её таланту флотоводца и наличию информаторов среди работорговцев (это тоже ставилось в заслугу Таисе). На самом же деле дракон, летавший почти каждую ночь, высматривал места стоянок пиратских кораблей. Для дракона расстояние и темнота – не помеха, поэтому Таиса точно знала – где цели следующей атаки. Даже когда одна группа пиратов, пользуясь темнотой, попыталась сменить место стоянки и укрыться в той бухте, где ранее уже были уничтожены корабли других пиратов, Таиса безошибочно вывела свои корабли наперехват, точно зная маршрут пиратских кораблей. Не все корабли пиратов были потоплены, сдавшиеся после предложения командора Ланик были отконвоированы в Каранск. Кому-то удалось сбежать, но это были одиночные корабли, ушедшие из Тэлингерского архипелага до подхода отряда Таисы.

Хоть и не все пиратские корабли были уничтожены, но в целом задача была выполнена – пиратов в архипелаге Тэлингер не осталось. Адмирал Претти три раза посылал туда быстроходные корветы для проверки, но те не смогли обнаружить даже следов пиратов. Командору Ланик и её подчинённым была объявлена благодарность, у читающего приказ Претти был такой вид, будто он зачитывал смертный приговор – себе.

– Вообще-то, за то, что мы сделали, полагается большее, чем благодарность, объявленная в приказе по эскадре, – выразил общее мнение (не только офицеров отряда Таисы, но и большинства эскадры) капитан второго ранга Грентон.

Таиса только пожала плечами, о неприязни адмирала к ней знала вся эскадра, как и ту историю о конной прогулке, которую девушка требовала для себя и своих подруг. И общая симпатия была не на стороне осторожного Претти, адмирал это прекрасно понимал и злился ещё больше, но с падением своего авторитета у подчиненных ничего поделать не мог.

Сама Таиса знала, что причина такой откровенной нелюбви адмирала к ней кроется совсем в другом. Те документы, что она передала лорду Галариксу, будут причиной не только отставки и бесславного конца карьеры адмирала, но и (если окажутся хоть наполовину верными) могут стоить Претти жизни. Увлеченная карьерой, Таиса не то что забыла, просто посчитала малозначимым те покушения или попытки нападений, что были на неё совершены. Но это всё виделось в другом свете, после того как девушка прочитала документы, оставленные Томасом Ланик. Да и гибель от рук бандитов той, настоящей, Таисы Ланик уже не казалась случайной. Ведь из всех воспитанниц пансиона благородных девиц из Зеристчестэра только вещи пепельноволосой девушки заинтересовали грабителей! Что было бы проще – забрать дорожную сумку? Тем более что она была не такая и большая, нет, её начали потрошить, будто что-то искали! Словно пытались удостовериться, что в сумке лежит именно то, что ищут! Таиса, вернее, тогда ещё Тайша не поняла что, но некоторые безделушки и папку с документами спрятала. Из дорожной сумки всего этого не вынула, но достать оттуда спрятанное (из подпространственого кармана) могла только она, туда же, только позже, положила и драгоценный гарнитур, что подарили в Сикравашти. Вещи Таисы несколько раз обыскивали, но тогда она думала, что ищут драгоценности, не понимая, зачем они нужны Галариксу? А оказывается, это была работа не его сотрудников и искали совсем не диадему, серьги и подвески. А те невыполнимые задачи, что адмирал Претти поручал командору Ланик? Всё сложнее и сложнее, адмирал словно ожидал – когда же Таиса оступится и не сможет выполнить ей порученное, а потом… Что будет потом, Таиса как-то не задумывалась, но наверняка у адмирала было заготовлено какое-то действие и весьма решительное, по отношению к девушке-командору, не выполнившей задание.

Выход Тарбейской эскадры из метрополии задерживался, так как она всё ещё находилась в состоянии формирования, поэтому её задачи выполняла каранская, под командой адмирала Претти. А он такую задачу, как проводка конвоя до Тарбея, поручил отряду командора Ланик. Это выглядело очень логично: адмирал, с одной стороны, не распылял свои основные силы, а с другой – удалял, пусть и на какое-то время, строптивого командора, чьи успехи не давали ему спокойно спать. Так думали все офицеры каранской эскадры, но не Таиса. Последняя задача, порученная командору Ланик, заняла три месяца, и хоть она была успешно выполнена, но отняла много сил как у самой Таисы, так и у экипажей кораблей её отряда. Успехи командора Ланик только увеличивали неприязнь адмирала Претти к ней, и он поручил конвоирование транспортов в Тарбей, не дав ни ей, ни экипажам кораблей её отряда толком отдохнуть после очистки Тэлингерского архипелага: выход конвоя в море назначен был на следующий день после прибытия отряда Таисы в Каранск.

Таиса глядела на море в иллюминатор адмиральского салона (на «Чёрной лилии», как и на любом другом линкоре, было такое помещение для размещения адмирала или равного ему начальника, если линкор становился флагманом) и размышляла, свободного времени было много, её отряд сопровождал конвой, идущий в Тарбей.

Очередная задача, поставленная отряду командора Ланик, была будничная и рутинная, но в свете того, что поручалось раньше, что-то тут было не так. Уж очень это просто – провести транспортные корабли – из одного порта в другой, тем более что это побережье не имело удобных бухт, где можно было бы спрятать корабли, поджидающие в засаде альбионский конвой. Вероятность того, что Претти рассчитывал на возможность внезапного появления аномалии на пути конвоя, подобной той, что встретил «Неустрашимый» (блуждающего портала в другой мир), Таиса отбросила сразу: слишком сложно было это предвидеть для обычных жителей этого мира. Да и почувствовала бы Таиса такой портал, но ничего подобного не было – океан был чист. Но всё же какой-то подвох в этом задании был! Да и количество кораблей, что требовалось провести в Тарбей… Вот! Поняла Таиса – всё дело в количестве! Их слишком много, адмирал Претти зачем-то накопил их слишком много! Очень много для одного конвоя! А теперь поручил отряду командора Ланик их провести, а это значит – охранять! А такую растянувшуюся колонну очень трудно защитить от внезапного нападения, а если оно будет в нескольких местах… Быстроходные корветы вполне могут нанести ощутимый урон конвою, атаковав его в тёмное время суток. Значит, надо свести риск возможной атаки до минимума! А как это сделать, если сил у неё недостаточно? Линкоры и тяжёлые фрегаты – грозная сила, но они не успеют к месту атаки, если колонна транспортов будет растянута, значит, маневрировать надо только корветами. А ко всему прочему, люди Таисы устали: больше трёх месяцев в море, без отдыха, в постоянном напряжении… Таиса посмотрела на приказ адмирала – что-то здесь не так, тем более что это не приказ, а подробно расписанная инструкция в каком порядке выстроить корабли и на каком удалении плыть от берега. Если это известно тем, кто собирается напасть на конвой или просто замышляет диверсию… Таиса хмыкнула и достала из своей старой сумки (в пансионате матушки Греты комнаты для неё зарезервированы, туда никого не поселят, но свои вещи девушка там не хранила) боцманскую дудку. Дудку, найденную на теле одного из пытавшихся убить Таису, и долго рассматривала выгравированное на ней изображение: грозовая туча с бьющими из неё молниями – эмблема «Разящего грома». Боцманская дудка этого корабля у одного из напавших тогда на Таису – это могло быть совпадением, а могло и не быть. Вышедший в отставку боцман сохранил свою дудку как сувенир, а потом пошёл в уличные грабители? Таиса покачала головой – её ведь тогда не грабить собирались, а убивать! Командор усмехнулась и спрятала дудку, после чего свернула трубочкой приказ адмирала и тоже спрятала, но уже не в сумку, а в бюро, стоящее вместо письменного стола в углу большой адмиральской каюты.

Лорд Галарикс замолчал и обвёл взглядом собравшихся в большом кабинете канцлера. Первым нарушил молчание лорд Харни Солсбэр, исполняющий обязанности министра иностранных дел и колоний:

– Но почему она молчала? Почему не предала гласности эти документы?

– Это как раз и понятно, – чуть заметно улыбнулся лорд Галарикс, – она, как вы могли неоднократно убедиться, умная девушка, а записки её отца не являются убедительным доказательством. Неопровержимым доказательством! Безусловно, они на многое проливают свет, но можно сказать, что это клевета. Конечно, на фигурантов этого дела будет брошена тень, но… Сами понимаете, подобные обвинения бросают тень на обе стороны. Она не хотела, чтоб мусолилось имя её отца, ещё тогда обвинённого… Его оправдали именно потому, что не было доказательств, но в итоге это дело поставило крест на карьере Томаса Ланик. Его уволили с минимальной пенсией, именно так и уволили благодаря стараниям этих… – Галарикс многозначительно постучал по лежащей перед ним папке. Солсбэр поглядел на тисненую папку с каким-то отвращением, а вопрос задал лорд Уайльдер:

– Вы это всё рассказали нам неспроста, почему? Что вас на это толкнуло?

– Получив от Ланик эти документы, я не мог не проверить их, заодно счёл нужным установить негласное наблюдение за фигурантами… – Галарикс снова постучал по папке, словно не желая вслух произносить фамилии. Уайдлер и Солсбэр согласно кивнули, а начальник тайной службы продолжил: – Подтвердились не только эти факты, но открылись новые. По совокупности всего, что стало мне известно, они заслуживают смертной казни. Измена должна караться только так!

– Согласен, – кивнул лорд Уайльдер и, глянув на папку, спросил: – Но уверены ли вы, друг мой…

– Абсолютно, – перебил канцлера начальник тайных служб, – если бы я был не уверен в достоверности того, о чём вам рассказал, то не начинал бы этот разговор.

Лорд Галарикс ещё раз постучал по папке костяшками пальцев и посмотрел на Харни Солсбэра:

– Вам эта информация доведена потому, что они постараются не дискредитировать командора Ланик, а физически её устранить. Я не знаю, какие отношения у вас с этой девушкой, говорила ли она вам о том, что на неё регулярно совершались нападения.

– Талиас, вернее Таиса, мой друг! Хороший друг! Не более, но и не менее, я многим ей обязан, – быстро, даже с некоторой горячностью сказал Солсбэр, Галарикс кивнул:

– Её отряд подчиняется и вашему министерству, поэтому, постарайтесь контролировать все приказы, что поступают из адмиралтейства её отряду.

– Но… Сейчас её отряд входит в состав каранской эскадры! – возразил Солсбэр, ему ответил Уайдлер:

– Приказ о выводе отряда командора Ланик из состава каранской эскадры, а следовательно, и из подчинения ей командующего мною подписан и завизирован его величеством. Должен признаться, это была моя ошибка, когда я уступил доводам морского министра, теперь я понимаю, почему он был так настойчив.

– Ну что ж, будем надеяться, что всё разрешится, – лорд Галарикс, соглашаясь с решением лорда Уайдлера, кивнул, но почему-то не канцлеру, а исполняющему обязанности министра иностранных дел, – а ваш друг, командор Таиса Ланик, будет осторожен.

Отряд Таисы, сопровождая колонну транспортов, вышел к Тарбею, сделав большой крюк. Таиса вела конвой, вопреки рекомендациям адмирала Претти, больше напоминающим приказ, не прижимаясь к берегу, а уведя корабли далеко в океан. В приказе на проводку конвоя Таисе настоятельно советовалось выйти на рейд Халинара, зачем это делать командор так и не поняла: стоянка там не требовалась, а грузы в этот город будут доставлены потом, да их и не так много, чтоб для разгрузки нескольких кораблей задерживать весь конвой. Да и построение транспортов было не одной длинной и растянувшейся колонной, как было предписано в приказе Претти, а двумя – более компактным строем. Во главе каждой Таиса поставила свои линкоры, а замыкали построение тяжёлые фрегаты, скорость этих старых кораблей соответствовала транспортным судам. Быстроходные корветы шли третьей колонной, готовые предотвратить возможное нападение, выдвинувшись в нужное место. Таиса держала свой флаг на «Дельфине», на который перешла уже в море, предоставив вести конвой Грентону (немного обидевшемуся, что она перебралась на корвет).

– Ранс, если случится нападение, то руководить его отражением мне будет легче не с головного корабля, а с «Дельфина», сам понимаешь, тут должна быть свобода манёвра. Твоя же задача – вести колонны конвоя, вторая тоже будет идти, на тебя равняясь. Если кто-то попытается пересечь курс и заставить изменить направление движения, то длинных пушек «Чёрной лилии» будет достаточно, чтоб показать тщетность такой попытки.

– Командор, вы думаете, что на нас нападут? – Грентон не то чтоб удивился, но он уже привык к тому, что все действия его командира всегда имеют веские основания. Таиса покачала головой:

– Вряд ли, хотя такая возможность была бы вполне вероятна, если бы мы выполняли приказ нашего адмирала. Очень мне не нравится это указание – держаться ближе к берегу.

– Возможно, адмирал боится появления той аномалии, что была описана капитаном Глантэном. Аномалии, наблюдавшейся при возвращении «Неустрашимого» из Хунду, да что я вам рассказываю, вы же тогда были на фрегате и сами всё это видели! – ознакомленный с приказом Претти, Грентон решил, что тот боится появления подобного необъяснимого явления, способного губить корабли. Как и любой альбионский моряк, Грентон считал, что адмирал должен заботиться о своих подчинённых, хоть Претти и не любит Таису, но конвой – это не она одна. Таиса ничего не сказала, только снова покачала головой, девушка могла бы рассказать Грентону, что появление этой необъяснимой аномалии (блуждающего портала в другой мир) не зависит от расстояния до берега, что она узнает об этом явлении до его появления и уведёт конвой в сторону, что такой манёвр лучше всего выполнять не у берега, а в открытом море.

Корабли дошли до Тарбея без особых происшествий, если не считать небольшого шторма, слегка их потрепавшего. Воспользовавшись этим, Таиса решила задержаться в Тарбее – для ремонта кораблей (особенно пострадали оба фрегата, уже достаточно старые и потрёпанные корабли) и для того чтоб дать отдых матросам и офицерам отряда. Ещё Таиса надеялась повидать своих друзей, которым дала знать о своём прибытии. Конечно, путь от Сикрашата был неблизкий, но Таиса надеялась, что они найдут возможность приехать. Так и произошло, в один из дней на «Чёрную лилию» прибыла весьма представительная делегация: Волиантэн – чиновник местной колониальной администрации, переведенный из форта Лэмис и теперь служивший в альбионском представительстве в Сикрашате; майор Кирмон, сменивший своего коллегу Фантора на посту представителя альбионской короны в княжестве Сикравашти; его супруга Илонна, баронесса Изельвильская. Но особо удивило альбионского губернатора Хунду, когда ему доложили о прибытии на борт линкора Таисы наследницы князя Шатуртарама Лиджаваши, прекрасной Исинали, со своим супругом Гунитом Нашавати. Появление вместе с этими гостями Рушида Сумисшвати и скромно одетой Сишты было почти незаметно. Губернатор Хунду тоже поспешил нанести визит на «Чёрную лилию», чтоб выяснить – что же собрало там столь представительную компанию. Губернатор был очень удивлён: все собравшиеся в кают-компании, судя по тому, как они общались, были старыми и добрыми друзьями. Пытаясь улучить момент, чтоб поговорить с командором Ланик, губернатор украдкой наблюдал за ней. А она разговаривала со скромно одетой девушкой, в которой губернатор с удивлением узнал верховную жрицу стремительно набиравшего популярность культа богини с длинным, труднопроизносимым именем. Даже ему, губернатору альбионской колонии, пришлось ждать почти неделю, чтоб попасть на аудиенцию к верховной жрице новой богини, но не потому, что Сишта такая гордая, у неё действительно было мало времени. Губернатор-то в Сикрашат ехать не хотел, а в Тарбей верховная жрица ранее приезжала всего на несколько дней. Вот губернатору и пришлось ждать, пока Сишта приедет, он-то считал, что жрица постоянно находится в храме своей богини и не хочет его принять. Ещё губернатор ничего не понимал из разговора собравшихся. Все присутствующие, в том числе и Волиантэн, говорили на местном языке, вернее, на одном из его диалектов – языке сикров.

– Тайша, хочу тебя предупредить, богиня снова отвернулась от тебя! – произнесла Сишта вполголоса, но очень эмоционально. Таиса поперхнулась, не зная, что на такое ответить. А девушка продолжила: – Тебе угрожает опасность, а ты снова лишилась защиты и покровительства богини! Тебе надо быть очень осторожной!

Таиса покачала головой и, чуть приобняв Сишту, заглянула той в глаза, похоже, у девочки прорезался дар предвидения, Таиса только начала задумываться о том, что пора бы уходить из этого мира, а её жрица восприняла это как угрозу снова попавшей в немилость аватаре. А Сишта очень серьёзно старалась донести до подруги своё видение будущего:

– Тайша, богиня гневается и тебе грозит гибель!

– Всё будет хорошо, обещаю тебе, – Таиса прижала Сишту к себе и погладила по голове, а девушка, вместо того чтоб успокоиться, всхлипнула и тоже обняла Таису.

Только когда гости, распрощавшись с Таисой, направились на берег, немного задержавшийся губернатор обратился к Таисе с просьбой:

– Уважаемая командор Ланик, не могли бы вы проверить бухту бывшей столицы Халинара? Связь с тамошним гарнизоном утрачена, и два курьера, посланных туда, пропали. А адмирал Претти даже тот единственный фрегат, выполняющий роль стационера, отозвал, а ведь тут должно быть не менее четырёх кораблей! У меня есть догадки, что там произошло, и это меня пугает! Послать туда отряд я опасаюсь: слабый – могут разбить и уничтожить, сильный – значит ослабить гарнизон Тарбея. Конечно, батареи, построенные при вашем участии, надёжно прикрывают город и крепость с моря, но с суши… Мы останемся совершенно беззащитны! Поэтому все надежды я возлагаю на морскую экспедицию, только так можно выяснить, кто там!

Таиса вопросительно подняла бровь, а губернатор с ещё большей горячностью продолжил:

– Я подозреваю… Нет! Я просто уверен – это лютенцы! Отряд приватиров получил каперский патент, в случае успеха они могут рассчитывать на помощь своей страны…

– А если потерпят неудачу, то их правительство открестится – мол, это была их частная инициатива, – хмыкнула Таиса и спросила: – А как же последний договор, ведь дочь их короля стала нашей королевой?

– Не знаю, не знаю, – ответил губернатор, – возможно, снаряжение этого отряда – именно частная инициатива кого-то из находящихся у власти. Ведь вы знаете – у них король не всё решает, совет герцогов, аналог нашего парламента, может воспротивиться королевской воле. Возможно, партия войны взяла верх. Я же говорил – у них каперский патент, нескольких иртарских купцов они отпустили, но выгребли все товары, мотивируя свои действия тем, что это стратегическое сырьё. Фактически ограбили, при этом показывая эти патенты и утверждая, что всё законно! Иртарцы неделю назад пришли в порт, а теперь боятся выходить в море, вы же видели их корабли.

– Наш конвой прошёл без происшествий, мы ничего такого не заметили, хотя мы шли очень далеко от берега, – задумчиво сказала Таиса. Губернатор высказал свои предположения:

– Не захотели с вами связываться, увидели, что транспорты сопровождают военные корабли, и затаились. Вот вы их и не обнаружили. А может, им воспрепятствовал выйти в море шторм, или, действительно, не заметили вас, потому и не сделали попытку напасть.

– Хорошо, я займусь этим в ближайшее же время, – кивнула Таиса. Губернатор начал благодарить, он думал, что командор Ланик пошлёт разведку или двинет к Халинару весь свой отряд, но это будет нескоро. Таиса же решила слетать туда ночью и разобраться что там и как.

Взлёт дракона не видел никто, и только Сишта почувствовала и стала молить могучуюТайшаваланикатиону пощадить свою аватару. А Тайша направила свой стремительный полёт к Халинару, городу – столице одноимённого княжества. Город был действительно атакован значительными силами лютенцев: более трёх десятков кораблей, класса корвет, находилось в гавани. Тайша разглядела и несколько фрегатов. Судя по вспышкам редких выстрелов, гарнизон форта ещё держался, но не потому, что решительно отбивался, скорее, причиной этого было нежелание нападавших терять своих людей при штурме, и решивших сначала вымотать защитников крепости ложными атаками, заставить их израсходовать побольше боеприпасов. Тайша, накинув на себя полог невидимости, спустилась вниз и проинспектировала состояние дел в крепости. Догадка подтвердилась – гарнизону нужны были боеприпасы и продовольствие.

Удивление губернатора было очень сильным, когда утром к нему явилась командор Ланик и рассказала о состоянии дел в Халинаре. Таиса сообщила, что её отряд срочно выходит в море, а губернатору следует подготовить продовольствие и боеприпасы для гарнизона крепости Халинара и упаковать это всё в тюки, которые связать между собой.

– Но зачем? – удивился губернатор. – Ведь вы уже выходите в море. А это всё будет подготовлено только к вечеру, как же оно будет доставлено в Халинар? А и если вы хотите для доставки груза задействовать транспортные корабли, то такую странную упаковку на них погрузить будет невозможно, придётся все тюки снова развязывать!

– Есть способы. – улыбнулась Таиса, – и постарайтесь всё подготовить к ночи, если не хотите, чтоб крепость пала, не дождавшись нашей подмоги. Да, и напишите ободряющее письмо коменданту крепости. Пакет положите в один из тюков. Сообщите, что на помощь к ним идёт эскадра, конечно, мой отряд так назвать нельзя, но всё же… Это подбодрит защитников.

– Ваш отряд, благодаря вашему командованию, стоит иной эскадры, – польстил Таисе губернатор, целуя руку, всё-таки командор Ланик была красивой девушкой.

Губернатор хоть и изумился, но сделал всё так, как просила Таиса. Все запрошенные припасы с большим трудом доставили на широкую скальную площадку, но кто и как унесёт оттуда груз, упакованный в связанные между собой тюки, было непонятно! Ведь унести такой груз просто невозможно! Готовя запрошенное Таисой, губернатор думал, что этот груз заберёт с собой отряд Рушида Сумисшвати (хотя было совершенно непонятно – как это будет сделано), который по команде командора Ланик отправился на помощь гарнизону крепости Халинара (это тоже оказалось странным – сикры беспрекословно выполняли приказ альбионского командора, а ведь Сикрашат был независимым княжеством!). Но отряд ушёл ещё днём, а сейчас уже стемнело. Губернатор и его люди удивлённо переглядывались – зачем они проделали эту бесполезную работу, ведь если не сейчас, то утром всё придётся распаковывать! Мало того, что распаковывать, ещё и носить с этой горы вниз! Внезапно тюки с припасами, связанные между собой, накрыла большая тёмная тень и они исчезли!

– Богиня благосклонна к вам, – раздался голос за спиной губернатора. Он резко обернулся и увидел девушку в простой серой одежде, точнее, пепельной, в сгустившихся сумерках этого было не видно.

– Вы! – удивился губернатор, узнав Сишту, верховную жрицу местной богини. Потом посмотрел на пустое место, где только что возвышалась немаленькая горка различных припасов и растерянно спросил: – Как это? Куда всё делось?

– Богиня благосклонна к вам, – повторила Сишта и, чуть улыбнувшись, добавила: – Она решила помочь вам. Почему? Не спрашивайте, не знаю.

Сишта ушла так, как и появилась – одна и без охраны, просто была и нет её.

– Даже если мы начнём искать её, то не найдём, хоть тут спрятаться негде, – прокомментировал исчезновение жрицы Волиантэн, сопровождавший губернатора. И отвечая на незаданный вопрос, произнёс: – Эта страна полна совершенно необъяснимых чудес, и командор Ланик как-то к этому причастна.

Комендант крепости Халинар пребывал в раздумьях: высадившиеся лютенцы (они не афишировали свою принадлежность к какому-либо государству, но это были именно лютенцы) превосходили численностью гарнизон крепости на порядок, противостоять их внезапной высадке не было возможности. Оставалось одно – перейти к пассивной обороне, крепость всё же не давала лютенцам начать продвижение вглубь территории княжества. Не давала и толком закрепиться на побережье, но это при условии, если не перерезана дорога, связывающая столицу – прибрежный город – с горными районами княжества, а следовательно, и с Тарбеем. Сейчас же это было сделано, гарнизон держался из последних сил. А лютенцам, похоже, надоела эта осада, и они решились на штурм и, судя по всем признакам, атака назначена на завтра. Течение невесёлых мыслей коменданта прервал вбежавший солдат:

– Господин комендант! Там!.. Там!..

Комендант попытался выяснить, что же случилось? Неужели лютенцы начали штурм сейчас? Не дожидаясь утра? Но солдат повторял: – Там, во дворе! – А звуков выстрелов и криков сражающихся не было слышно, похоже, что это не штурм. Комендант вздохнул и отправился во двор, увидев, что там, он в первые секунды потерял дар речи. Посреди двора крепости возвышалась большая гора тюков, некоторые уже были распакованы солдатами, там было продовольствие и так необходимые боеприпасы. Один из солдат со словами «Это вам» протянул коменданту пакет, запечатанный печатью губернатора Хунду. Но ведь его резиденция находится в Тарбее! Как этот пакет мог попасть сюда, в осаждённую и отрезанную от своих крепость! Комендант сломал печать и начал читать, по мере прочтения его лицо светлело, дочитав до конца, он громко объявил:

– Нам на выручку идёт эскадра! А по суше отряд союзников-сикров!

На следующий день, как и думал комендант, лютенцы пошли на штурм. Они надеялись быстро сломить сопротивление альбионцев, ведь, судя по всему, у тех закачивались боеприпасы – из пушек уже не стреляли, только вели редкий оружейный огонь. К тому же гарнизон крепости уже должен был начать голодать – подвоза продовольствия не было же! Но атакующих лютенцев встретила картечь и частые ружейные залпы, похоже, недостатка в боеприпасах у защитников крепости не было. И никакого упадка духа не наблюдалось, скорее наоборот. Получив столь решительный отпор, атакующие, понеся значительные потери, откатились. А ободрённые защитники сделали вылазку и на плечах отступавших сумели захватить батареи, обстреливающие крепость, и вывели из строя пушки, находящиеся там.

Два дня обескураженные лютенцы ничего не предпринимали, а на рассвете третьего дня большой отряд сикров внезапным ударом со стороны гор деблокировал крепость. А со стороны моря подошла альбионская эскадра, маленькая, но два линкора и два тяжёлых фрегата, входящие в её состав, были грозными соперниками для корветов и более лёгких фрегатов лютенцев.

– Нам надо атаковать, пока они не опомнились и не пошли на прорыв, если это произойдёт, мы не сможем их удержать. Их корветы значительно тяжелее наших, и хотя наши линкоры и фрегаты намного сильнее любого их корабля, но медленнее. Если они попытаются прорваться, боюсь, эта попытка будет удачна. Нам рано или поздно надо будет отсюда уйти, и тогда они вернутся. Поэтому мы должны их уничтожить, – говорила Таиса, капитаны её отряда внимательно слушали командира. Они не сомневались в правильности слов командора, но в то же время понимали, что бой будет тяжёлым и отряд понесёт значительные потери. К тому же блокировать лютенцев в гавани Халинара наличными силами не представлялось возможным. Бухта представляла собой большой залив, отделённый от моря длинным островом, вернее, песчаной косой – настоящим островом была только дальняя оконечность, поросшая зеленью. Лютенцы не стали сразу уходить, но могли это сделать в любой момент, потому что блокировать оба пролива альбионский отряд не мог: разделиться – значило ослабить свои силы. А прийти на помощь атакованной части своего отряда остальные корабли просто не успевали – остров был довольно длинный, и движению вдоль него мешали большие песчаные отмели и сильное прибрежное течение. Получалось, что альбионцы находились в заведомо проигрышном положении. Капитаны выжидательно смотрели на Таису, не сомневаясь, что та предложит решение. Таиса не разочаровала:

– Но атаковать мы их не будем, потому что атаковать надо с двух сторон. А это значит – разделить наш отряд.

– Всё же блокада, – произнёс Грентон, – но как это осуществить? Вы же сами говорили – делить отряд нельзя!

– А мы и не будем этого делать, второй пролив заблокируем береговым укреплением. Мало того, мы сделаем это так, что они сами пойдут под его пушки.

– А если они попытаются атаковать это укрепление посуху, высадившись на острове? – спросил один из капитанов.

– На песчаной косе негде спрятаться, к тому же они будут уверены, что там нечего атаковать, – усмехнулась Таиса и заговорщицки продолжила: – А сделаем мы вот что…

В кают-компании лютецкого фрегата было тесно от набившихся туда капитанов. Тридцать человек – это много для такого помещения, а там были не только капитаны кораблей каперского отряда. Единого командования у этого отряда не было, в каперы идут люди, не любящие признавать над собой чью-то власть. Но сейчас они, молча, выслушивали мнение одного из своих коллег и только потом обсуждали его, создавая общий гул. То, что надо уходить из бухты, было всем понятно, никто и не сомневался, что это удастся сделать. При этом вполне очевидно, что при прорыве отряд понесёт потери, всё-таки альбионская эскадра была сильная, хоть и маленькая, а попасть в число тех, кого утопят альбионцы, никому не хотелось. К тому же основная часть эскадры расположилась у одного выхода, а у другого, там где на острове рос лес, альбионцы активно строили довольно мощное укрепление, оснащая его большим количеством карронад и длинных пушек. А как известно, правильно установленная на берегу пушка иногда стоит корабля.

– Надо прорываться мимо этого укрепления! – заявил один из капитанов, другой возразил:

– Лучше атаковать эскадру…

– Корабль может погнаться, если посчитает своего противника лёгкой добычей. Согласись, твой фрегат может стать добычей даже корвета, после того как получит в борт залп линкора. А береговая батарея за тобой не погонится, даже если удачно обстреляет, – возразил первый.

– Многие прорвутся, но многим это не удастся, – начал другой капитан и привёл свои аргументы: – Береговая батарея может так повредить один корабль, что тот перекроет пролив, не дав уйти остальным. Тогда батарея расстреляет и их! Нет, надо идти на эскадру.

– Надо, – согласился ещё один капитан и спросил: – Вот только, кто пойдёт первым?

– Надо бросить жребий, – предложил кто-то, все замолчали. Жребий слеп и может указать на любого из них, а тому, кому выпало идти первым, предстоит подставляться под ядра альбионцев, закрывая своей грудью остальных, а первым попасть под выстрелы никому не хотелось.

Воспользовавшись наступившей тишиной, капитан, предлагавший идти через пролив мимо крепости, сказал:

– Надо идти через пролив у лесистой части острова! Там есть шанс проскочить!

– Но там же батарею поставили, туда столько пушек навозили! И длинные там тоже есть!

– А ты видел, как туда возили пушки? – спросил тот же капитан, несколько голосов ему утвердительно ответили, заявив, что у них нет сомнений в наличие там мощной батареи.

– Вы смотрели, это да, но при этом ничего не видели, – хмыкнул тот же капитан и пояснил свои слова: – Вы видели, как лодки привозят пушки и пустые уходят назад. Но не обратили внимания на осадку лодок, она-то не менялась! Как такое может быть – выгрузившая пушку лодка продолжает сидеть так же глубоко! Да и пушек туда навезли столько… Только длинных пушек, как на линкоре! Откуда у них они? Или вы думаете, что их адмирал решится разоружить один из своих тяжёлых кораблей? Или ослабить остальные?

Присутствующие, переглядываясь, пожимали плечами, а наблюдательный капитан продолжал:

– Вот! Я и заинтересовался и не поленился ночью сплавать к острову, осторожненько так, ведь лодку могли увидеть, поэтому близко не подплывал. Но разглядел очень интересную вещь! Из амбразур укрепления торчат не стволы пушек, а брёвна, под них замаскированные! Издали даже в подзорную трубу этого не разглядеть, да и вблизи тоже.

– А как ты сумел? – поинтересовался один из капитанов.

– Я бы тоже не увидел, но под определённым углом, если смотреть немного сбоку, видно, что ствол кривой! Да и сучок на нём!

Таиса, руководившая установкой пушек на батарее, ожидала подобного визита и подготовилась. Пушки откатили немного назад и в амбразуры высунули заранее подготовленные брёвна. Даже одно специально с сучком подобрала. Получилось очень убедительно, и капитан клюнул на мистификацию и теперь победно глядел на своих коллег:

– Теперь вам понятно, почему нам надо идти на прорыв через тот пролив?

– А ведь если бы не ты, сработало бы!

– Да, мы пошли туда, а там вся эскадра и корабли со всеми пушками!

– Хитро придумано, ничего не скажешь!

– Нас не проведёшь! – разом загомонили капитаны. Немного ещё поговорив, лютецкие каперы разошлись, решив прорываться следующей ночью через пролив, охраняемый крепостью с бутафорскими пушками.

Ночь была безлунная, но ясная – света звёзд вполне хватало. Лютецкие корабли тихо двигались по проливу, как и ожидалось, пушки укрепления, сооружённого альбионцами, молчали – бревна-то стрелять не могут!

– Командор?.. – тихо произнёс один из комендоров, стоявших у своего орудия.

– Рано ещё, надо чтоб как можно больше их кораблей втянулись в узость пролива, – так же тихо ответила Таиса, ждущая, когда идущий первым корабль напорется на брёвна, что она вчера воткнула в дно. Минувшей ночью уставшая командор крепко спала, так думали все её подчинённые, а пепельный дракон не спал, но и не летал – он плавал под водой, подготавливая ловушки в узком проливе. Теперь пролив перегораживал частокол из брёвен. Глубина там была небольшая, но пройти мог любой корабль, даже линкор, а после того как потрудился дракон, пройти могла только шлюпка. Таиса вспомнила, что подобное заграждение сделали дикари на Лэмисе, стремясь остановить «Неустрашимый», и теперь сделала нечто подобное. Если бы это делалось обычным способом – со шлюпок, лютецы увидели и насторожились бы, а так… Как дракон втыкал брёвна в дно пролива, не видел никто, теперь и подчинённые Таисы не понимали – чего ждёт их командор, почему не приказывает открыть огонь?

Слабое течение, создаваемое приливом, не препятствовало движению лютецких фрегатов, возглавлявших колонну. Это течение Таиса тоже хотела использовать. Когда до препятствия оставалось пройти всего ничего, три раза прокричала внезапно проснувшаяся чайка, по этому сигналу матросы отряда Таисы пустили по течению связанные попарно брёвна. На каждом таком импровизированном плоту находился бочонок пороха с уже зажженным фитилём. Зажженным так, чтоб его не было видно с кораблей, идущих навстречу этим маленьким брандерам.

Корабли шли в полной тишине, пусть вместо пушек на батарее брёвна, но лучше поберечься. Когда первый фрегат остановился, налетев на бревна, раздался лишь слабый треск. В остановившийся корабль врезался идущий за ним следом, а за этим следующий. Скорость была небольшая, поэтому особых повреждений корабли не получили, просто сцепились снастями. Так сцепилось не меньше десятка кораблей – желая поскорее пройти опасное место, лютенцы держали очень малую дистанцию. Остальные, увидев, какая беда приключилась с идущими впереди, стали убирать паруса, замедляя ход. Некоторые сбросили якоря, пытаясь остановиться, так как течение стало сносить с фарватера потерявшие ход корабли. В тот момент начали взрываться бочонки с порохом, закреплённые на брёвнах, уткнувшихся в борта сцепившихся снастями кораблей. Ночь разорвали вспышки и грохот взрывов, крики людей. Немного подправив прицелы пушек, теперь в освещённые корабли было хорошо целиться, Таиса скомандовала:

– Огонь!

Грохот пушек перекрыл все остальные звуки. Обе батареи хоть и были укомплектованы карронадами, не предназначенными для стрельбы на дальние дистанции, но с такого расстояния они с лёгкостью выкашивали людей, в панике мечущихся на палубах своих кораблей. А Таиса перешла к длинным пушкам, снятым со старых фрегатов (артиллерию линкоров Таиса решила не ослаблять), их было всего две, установленных на поворотных кругах вне укреплённых батарей. Если пушки батарей имели небольшой угол стрельбы, то эти могли стрелять куда угодно. Ранее они были замаскированы, так чтоб их нельзя было обнаружить. Теперь же эти орудия просто расстреливали лютецкие корабли, застрявшие в узком проливе и не имеющие возможности развернуться. Если бы там был один корабль, то, может, это ему и удалось бы, но их было много и они слишком близко подошли друг к другу. Таиса начала с кораблей, находящихся в конце колонны, безнаказанно расстреливая их в своей любимой манере – бомбами. Лютенцы же не могли ответить, так как для бортового залпа надо было развернуться. Они пытались стрелять из носовых пушек, впрочем без особого успеха: мешали впереди стоящие корабли. К утру всё было кончено, догорали те лютецкие корабли, что не были потоплены, а выбросились на песчаные отмели острова. Их экипажи, попытавшиеся посуху атаковать батареи Таисы, попали под картечь и полностью полегли, сохранили жизни только те моряки, что сразу сдались.

– Это победа! Полная победа! Великолепная победа! – Губернатор Тарбея долго жал руку Таисе, а потом, опомнившись, столь же долго целовал эту руку, но уже молча. Таиса только улыбалась, благосклонно принимая восторженную похвалу губернатора. А тот, закончив со славословиями, перешёл к делу: – В этот раз нам повезло, что тут были вы. А если подобное повторится? Как нам быть?

Таиса кивнула, хотелось добавить к жалобам губернатора слова – нам, сирым и убогим, но вместо этого сказала:

– Я оставлю вам два фрегата. Они, правда, уже довольно старые и для плавания, даже не по штормовому морю, а при свежем ветре мало пригодны, но вполне могут выполнять функции стационеров. Один здесь, в Тарбее, другой в Халинаре. По крайней мере, своим видом будут отпугивать, пушки у них неслабые, с двумя-тремя корветами справятся легко. А этого вполне будет достаточно, приватиры не любят подставляться и нападать не рискнут.

Губернатор остался очень доволен и попросил Таису передать в Каранск пакет, с донесением вице-королю южных владений Альбиона. Губернатор посетовал, что в Хунду так и не учредили должность вице-короля, как планировали. Таиса утешила, что всё ещё впереди, эскадра-то уже формируется. Так ещё побеседовав, Таиса откланялась и удалилась на корабль. А через два дня отряд ушёл, провожаемый как толпой местных, так и колонистами. Никто не обратил внимания на девушку, стоящую немного в стороне, по её щекам катились слёзы, губы шептали:

– Береги себя, Тайша, богиня гневается!