Глава 25

– Моя дорогая Габриэлла, вы сошли с ума? Какой еще поединок? Зачем вам этот меч? – взорвался герцог, всегда отличавшийся спокойствием и в основном равнодушный к происходившему вокруг него. – Вы представляете, на что согласились?

– Да, дядя, – невозмутимым голосом отозвалась Габриэлла, поднимаясь по сходням на корабль.

– И вы говорите об этом так спокойно? – поразился Раймунд де Карруаз.

– Я никак не могу взять в толк, дорогой дядя, – резко остановившись, промолвила Габриэлла, – это же не ваша битва, так чего же вы так переживаете?

Вопрос был настолько неожиданным, что герцог не нашелся, что ответить. Помолчав немного и собравшись с мыслями, он отозвался:

– Если бы я не дал слова заботиться о вас и оберегать, тогда мне было бы все равно, что произойдет с вами. Мне это было бы безразлично.

– Вынуждена вам сказать, что после смерти всех моих близких и Жирарда это МНЕ все равно, что со мной будет. На этом свете у меня нет ни единой души, ради которой мне хотелось бы жить. И если завтра я погибну в этом поединке, значит, так тому и быть, значит, нет в мире правды, а, следовательно, и незачем за него цепляться. Да и, к тому же, моя семья и муж, наверно, ждут меня. Спокойной ночи, дядя! Почивайте с миром…

Произнеся этот горестный монолог, девушка скрылась за дверью своей каюты. Раймунд де Карруаз проводил ее загадочным взглядом.

– Вы ошибаетесь. На этом свете у вас еще остались дела, – пробормотал герцог и отправился к себе.

Отослав служанку, Габриэлла тяжело вздохнула. Осознав, что сегодня ей не заснуть, девушка встала с узкой койки и стала ходить по каюте. Слабый ток воздуха из-за неплотно прикрытой двери доносил аромат прохладного вечернего бриза, который приятно обдувал ее разгоряченное лицо, а тихий плеск волн о корпус корабля действовал успокаивающе на мятущуюся душу. Закрыв глаза, она вдруг тихонько запела песню, которую слышала от матери в раннем детстве. Это была песня о героях, не вернувшихся домой из похода, о тех, кто сложил головы на поле брани. Печальный мотив, слетавший с нежных губ, медленно плыл и таял в воздухе. А Габриэлла все продолжала и продолжала петь, давая выход муке, терзавшей ее сердце и душу. Горючие слезы ручьями полились из глаз, и, казалось, им не будет конца. Услышав днем страшную правду о судьбе мужа, она почувствовала, что земля покачнулась у нее под ногами. В то ужасное мгновение она словно лишилась и слуха, и зрения. У нее возникло ощущение, что в грудь ей вонзили острый кинжал, а потом чья-то грубая рука вырвала его вместе с сердцем. Габриэлле захотелось кричать от жгучей боли, которую не было сил вынести. «Господи! За что? За какие прегрешения ты лишил меня близких? Почему, забрав всех, кто был мне дорог, ты не взял и меня? Пресвятая Дева Мария! Как мне перенести эти страдания? Как вынести душевные муки, когда сердце мое разрывается от боли и скорби?.. Но завтра меня все равно убьют, ведь мне ни за что не одолеть столь могучего воина. Так что, мои милые и дорогие, ждите, я скоро буду с вами!»…

Немного успокоившись, Габриэлла осталась стоять посреди каюты. Вскоре слезы высохли, оставив на бледных щеках соленые дорожки. Но тут ей в голову невольно пришла одна мысль, заставившая сердце затрепетать от новых чувств. Если она завтра погибнет, кто отомстит за ее невинно погибших родных? Кто остановит того неведомого врага, что с таким изощренным коварством преследует ее семью? Она не может расстаться с жизнью, не воздав по заслугам этому злодею. «Нет, завтра я не умру! Клянусь Непорочной Девой Марией!»

Ночь пролетела незаметно. Из-за тревожных дум девушке так и не удалось заснуть, но, невзирая на это, утром Габриэлла была бодра и полна отчаянной решимость. Глаза на бледном лице горели лихорадочным огнем.

– Госпожа, вы так и не ложились, – укоризненным голосом произнесла Арабель. – И как так можно? Вы себя не бережете! И это-то перед сражением! На что вы рассчитываете, находясь в таком состоянии? Мне говорили, султан силен, как бык, и ловок, как дикая кошка.

– Значит, придется быть еще сильнее и ловчее, – безразличным голосом ответила девушка. – Перестань причитать и помоги мне одеться.

Тщательно проверив доспехи и меч, Габриэлла решительным шагом направилась к выходу. Открыв дверь, девушка увидела дядю, как всегда безупречно и элегантно одетого. В руке он держал кубок.

– Это вам, моя дорогая племянница, – самым любезным тоном проговорил герцог и лучезарно улыбнулся.

– Что это? – Габриэлла подозрительно поглядела на предлагаемое питье.

– Напиток, который придаст вам силы и уверенности, – протягивая кубок, ответил дядя.

– Арабель, – приказала девушка, – принеси еще один кубок. Мы с герцогом вместе выпьем за мою победу.

– Вы думаете, я хочу вас отравить? – засмеялся Раймунд де Карруаз. – Какая мне выгода это делать?

– И вправду, никакой, – усмехнулась девушка, – вы ведь все равно никогда не станете наследником состояния моего отца.

Габриэлла взяла емкость из рук дядя и отлила половину содержимого в другой кубок.

– После вас, мой дорогой дядя, – слегка поклонившись, сказала Габриэлла.

– Ваше желание – закон, моя дорогая племянница, – еле сдерживая негодование, ответил герцог и разом осушил кубок.

Увидев это, девушка последовала его примеру. Приятное тепло почти мгновенно разлилось по ее телу, уняв нервную дрожь, начавшуюся после бессонной ночи.

– Благодарю, – промолвила девушка, возвращая кубок. Затем она надела шлем, протянутый Арабель, и направилась на палубу, где ее уже поджидала верная охрана.

Солнце было в самом зените, когда Габриэлла, герцог и Мартин в сопровождении двух крестоносцев вошли в сад, куда провел их паша Балак ал-Гази. В саду они увидели большой раскинутый шатер, внутри которого стоял низкий резной стол, заставленный разными яствами.

– Повелитель всего Египта, Сирии, Израиля, Великий Царь, грозный лев, султан Аль-Малик аз-Захир Руки ад-дунийа вад-дин Бейбарс аль Букдукдари ас-Салих!

– Как эти неверные собаки любят громкие имена, – проворчал герцог, презрительно хмыкнув себе под нос.

Через несколько секунд появился султан в окружении охраны. Его сегодняшняя одежда отличалась от вчерашнего одеяния: кабу он сменил на казаганд. Наружный слой этого доспеха был богато украшен дорогой тканью.

– Вы вовремя, – отметил султан, учтиво поприветствовав франков.

– Пунктуальность – одна из важнейших добродетелей, – глухо заметил рыцарь.

– Граф де Грассе, а вам не кажется, что одни и те же добродетели в разное время оцениваются по-разному.

– Возможно… Однако никто не может познать и отличить добродетель, если ничего не знает о пороке. Более того, порок трудно отличить от добродетели: грани между ними очень тонки.

– Вы явно знакомы с трудами восточных мудрецов. Откуда? – поинтересовался султан.

– Мой отец участвовал в седьмом крестовом походе на Восток, – спокойно ответил рыцарь. – На родину он привез много старинных книг, чудом сохранившихся при пожаре в одной из крепостей. В детстве отец обучал меня арабскому языку, и мы часто перечитывали стихи и высказывания древних мудрецов.

– Вы весьма приятный собеседник, граф. Жаль, что у нас так мало времени… Итак, начнем то, ради чего мы здесь встретились.

Султан вытащил из ножен меч, тем самым приглашая графа последовать его примеру. Рыцарь снял алый плащ, оставшись в голубом сюрко. Затем и он вытащил меч из ножен и, описав им круг, встал в боевую стойку. Султан первым нанес удар, вложив в него всю мощь. Габриэлла сразу поняла, что одолеть столь сильного физически человека будет совсем непросто. Оставалось надеяться только на свою ловкость и точность удара. У нее не было права на ошибку.

Бой между франком и султаном разгорался. Правитель Египта и Сирии наносил сильнейшие удары, которые рыцарь искусно отбивал. Но эта видимая легкость стоила девушке колоссальных усилий. Тем не менее, Габриэлла не только отражала удары, но и наносила ответные, чему изрядно дивился султан Бейбарс, считавший поединок игрой, которую он затеял, чтобы немного сбить спесь с зазнавшихся франков. Но после того как таинственный рыцарь нанес ему ощутимый удар по предплечью, повелитель осознал, что недооценил противника. Усилив натиск, султан обрушил на рыцаря всю свою ярость. У стоявших неподалеку франков замерло сердце: они понимали, что жизнь их госпожи Габриэллы висит на волоске. И только герцог был абсолютно спокоен. Снадобье, которое он изготовил по старинному рецепту, случайно обнаруженному в одной из его многочисленных книг, уже начало действовать. Удары рыцаря стали более мощными, а движения более быстрыми. Но в этот момент султан, разъярившись, что никак не может одолеть нечестивого франка, обрушился на рыцаря всеми силами, стремясь побыстрее разделаться с ним. Отступая, Габриэлла споткнулась о дерн и упала. Бейбарс, усмехнувшись, собирался уже нанести последний удар, но в этот самый миг какая-то неведомая сила заставила рыцаря быстро увернуться и броситься под ноги султану. Не ожидавший такой прыти султан растерялся и, потеряв равновесие, грузно осел на песок. Не теряя времени, рыцарь поднялся и, с трудом держась на ногах от усталости, приставил меч к горлу Повелителя Египта и Сирии.

– Я не хочу вас убивать, султан Бейбарс, хотя вы и причинили много горя мне и моим братьям по вере. Но наш Бог учит прощать. «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего небесного»…

Произнеся эти слова, Габриэлла убрала меч и вложила его в ножны. Тяжело дыша больше от гнева на себя за свое поражение, нежели от усталости, султан Бейбарс медленно поднялся.

– Клянусь Аллахом и всеми пророками, я сдержу данное мною слово. Меч ваш, граф де Грассе, – глухо заявил он. – Стража!

Два воина, один из которых нес на вытянутых руках меч графа де Сен-Мора, приблизились к Повелителю Египта и Сирии. Султан взял меч и еще раз внимательно оглядел его со всех сторон, а затем молча передал рыцарю. Тот с благоговением принял его из рук султана и поднес к шлему, как бы поцеловав клинок. Султан Бейбарс удивленно вскинул брови, но ничего не сказал.

– Когда вы освободите пленных? – после небольшой паузы задал вопрос правитель Египта.

– Как только вернемся на корабли. Мы освободим всех пленных, кроме Великого визиря, дабы обезопасить себя и своих людей от нападения с вашей стороны. Как только мы выйдем в море, то высадим его.

– Вашему слову можно доверять? – засомневался султан.

– Клянусь Непорочной Девой Марией, мне нет смысла говорить неправду. Моя война вчера закончилась. Впрочем, как и моя жизнь.

Взглянув еще раз на султана, рыцарь медленно пошел к ожидавшим его людям.

– И все-таки, граф де Грассе, могу ли я увидеть лицо того, кому удалось сокрушить меня?

– Мне просто повезло, султан, – с безразличием в голосе ответил рыцарь, остановившись. – Но если вы так настаиваете…

Рыцарь сделал знак двум крестоносцам и они, подбежав, привычными движениями сняли с его головы шлем, кольчужный капюшон и подшлемник. Белокурые локоны упали на сюрко, и перед глазами изумленного султана предстала девушка с бледным, изнуренным от горя и усталости лицом. Но даже несмотря на это, она была чудо как красива.

– Кто вы? – сдавленным голосом проговорил султан.

– Я графиня де Сен-Мор, жена того рыцаря, чей меч достался мне такой невероятной ценой.

– Каким образом вы проникли во дворец?

Это запрещено!

– Никакого обмана. Не желая выдавать себя раньше времени, зная ваши законы и порядки, я прибыла сюда под именем графа де Грассе.

– Зачем?

– До меня донеслись слухи, что мой муж, воспротивившись воле нового короля, решил продолжить дело названого отца, Людовика IX. Желая ему помочь, я с вассалами моего отца, которому внезапная смерть не позволила принять участие в походе, двинулась на Восток. В пути мы узнали о безрадостных для всех верующих событиях и о пленении графа. Остальное вам известно.

– Ваш рассказ удивителен, но, зная вашего мужа, уверен, что это правда.

– Вы знаете его? – встрепенулась девушка, в глазах которой загорелся лучик надежды.

– Я беседовал с ним после его прибытия в Каир. Я пожелал отпустить графа при условии, что вы сами, лично, привезете мне выкуп за него, но он воспротивился этому. И теперь я понимаю, почему. Вы необыкновенно красивы и достойны того, чтобы быть взятой в мой гарем.

Глаза Габриэллы округлились от удивления.

– Если бы вы прибыли с выкупом в Каир, как предполагалось, то я непременно так и сделал бы. Но сейчас… Вы можете беспрепятственно покинуть город. Сверх того, ваши корабли снабдят всем необходимым для дальнего плавания.

– Благодарю вас, султан Бейбарс, – слегка поклонилась Габриэлла и, бросив испытующий взгляд на правителя половины Востока, величественно удалилась.

– … Все в мире покроется пылью забвенья, Лишь двое не знают ни смерти, ни тленья:

Лишь дело героя да речь мудреца Проходят столетья, не зная конца, – шепотом процитировал восточного поэта султан Бейбарс, в задумчивости провожая взглядом удалявшихся франков.