Глава 6
Как в тумане Мариша вышла из больницы. С собой у нее вновь были тяжелые сумки. В них были бульон, сок, гранаты и все вещи, принадлежащие совсем недавно ее отцу. Увы, ее папе они были больше не нужны. На этот раз врачам не удалось вытащить ее отца с того света. Второй инфаркт оказался настолько обширным, что врачи не смогли ничего поделать.
– Мне очень жаль, – произнес пожилой хирург, отводя глаза и стараясь не встречаться взглядом с Маришей.
Несмотря на свой возраст и почтенный стаж работы хирургом, этот человек так и не научился сообщать близким тяжелые вести.
– Мы сделали, что могли. Но иногда не в нашей власти остановить время. Пришел его час.
Для Мариши сообщение было настолько тяжелым, что она долгое время тупо просидела в коридоре, не в состоянии осознать случившееся. Она до самой последней минуты была уверена, что врачам удастся выцарапать ее отца у смерти. Ни единой секунды она не сомневалась, что нынешней медицине под силу абсолютно все. И вот оказалось, что не все.
Неизвестно, сколько времени Мариша просидела в ступоре, глядя прямо перед собой, но не видя проходящих мимо нее людей. Ее привел в чувство звонок Катюши. Девочка интересовалась, скоро ли тетя заберет ее домой из школы?
– Всех детей уже разобрали, я одна из всего класса осталась. Учительница уже тоже домой хочет.
Только тут Мариша сообразила, как много уже времени. Она попросила к телефону учительницу, объяснила той ситуацию, выслушала вежливые соболезнования и предупредила, что за Катюшей сегодня придет старшая сестра. Но педагог сказала, что сама доведет Катю до квартиры, а отпускать ученицу с несовершеннолетней сестрой она не имеет права.
Мариша поблагодарила ее еще раз и побежала выяснять формальности, которые ей теперь предстояло выполнить. Они отняли ожидаемо много времени, и в итоге Марише сегодня лишь выдали вещи отца, а самой ей велели прийти за бумагами завтра. И как-то так само собой получалось, что и хлопоты с похоронами тоже придется взять на себя Марише. А это ее не радовало, совсем не радовало.
Кладбищ, могил, памятников и всего того, что было связано с этой траурной церемонией, Мариша не любила и всячески под любым предлогом избегала. И вот теперь получалось, что как ни крутись, а хоронить отца придется именно ей.
– Господи, ну почему мне эта ноша выпала? Почему не Алиска? Не мачеха? Всяко они обе были ближе папе. Прожили с ним всю жизнь, а я только последний год его хоть как-то и узнала!
Но тут же Мариша напомнила самой себе, что мачеха осталась в Москве, вроде как со своим новым супругом или другом. Вряд ли она захочет из-за смерти бывшего супруга приехать в Питер. А Алиска… Алиска болтается невесть где. То ли в Москве, то ли в Питере. Возможно, ни тут, ни там. Возможно, она даже похищена.
И перешагивая порог больницы, Мариша приняла решение, которое, как показало самое ближайшее будущее, оказалось для нее судьбоносным. На тот момент наша сыщица еще этого, конечно, не могла знать. Она просто сказала самой себе, что ее долг старшей сестры и дочери помочь отыскать младшую сестренку и вернуть это обожаемое дитя к нормальной жизни, раз уж ее об этом специально попросил отец.
– И пусть он будет хоть на том свете счастлив, что его любимая девочка цела и невредима, – снова чуть ли не плача, произнесла она. – Мне и без его любви хорошо живется.
Это было не совсем так, но Мариша сумела себя убедить. И сжав зубы, она принялась прикидывать, с какого боку ей лучше подобраться к тому делу, которое она наметила для самой себя.
Первое, что ей пришло в голову, надо побывать на страничке своей сестры в какой-нибудь из социальных сетей. Выяснить, с кем она общается. Где она сейчас. Возможно, валяется у себя на диване дома с книжкой или, наоборот, не на диване и не дома, а на пляже, где-нибудь на знойном тропическом острове. И все у нее в полном порядке, а звонок отцу был не более чем чьим-то глупым розыгрышем. И хотя чутье подсказывало Марише, что это не так, но она решила все выяснить, а потом уж принимать решения.
Дома она оказалась поздно. Хорошо еще, что не нужно было делать уроки с детьми. Все как-то сами справились со своими домашними заданиями. Все трое были притихшими и какими-то пришибленными.
– Мама, а это правда, что дедушка умер? – спросила Света.
– Да.
– И что, совсем ничего нельзя было сделать? – печально произнес Лешка.
– Нет. Сосуды и сердце были в очень плохом состоянии.
– Тетя Мариша, а почему люди вообще умирают? – подобралась к ней младшенькая.
– Ох, не знаю, Катюша. Простите, ребятки, мне надо сейчас немного побыть одной.
И Мариша пошла в ванную комнату, где встала под душ, стараясь смыть с себя весь сегодняшний день. Наверное, это был один из самых тяжелых дней в ее жизни. Когда она потеряла отца в раннем детстве, когда он ушел от них и многие годы не давал о себе знать, не звонил, не интересовался ее судьбой, лишь присылал алименты, Марише было не так тяжело. Во-первых, мама избегала всякого упоминания имени отца. И Мариша росла, как-то не особо озадачиваясь вопросом, почему у других девочек есть отцы, а у нее нет. Потом появился отчим, которого Мариша искренне считала своим папой, привязалась к нему и очень горько плакала, когда он умер.
Когда Мариша подросла, стала самостоятельной личностью, у нее появилось чисто суетное любопытство к своему отцу. Захотелось не то чтобы познакомиться, а просто посмотреть, что это за человек, понять, что он из себя представляет. Сделать это удалось неожиданно легко. И какое-то недолгое время Мариша имела удовольствие общаться с отцом и его новой семьей. Ей даже казалось, что они подружились, но потом она вернулась домой, они остались в Москве, у них появилась Алиска, и Мариша вновь выпала из жизни отца.
Но тогда это ее не сильно волновало, потому что в ее собственной жизни появился Смайл – ее любимый муж, который сумел прогнать всех признаков прошлого, или, по крайней мере, добился, что они забрались так глубоко, что и носа наружу высунуть не смели. Но сейчас все вернулось. И былая обида на отца. И ревность к младшей и, оказывается, такой любимой отцом сестре. И отчаяние, и негодование на собственную судьбу. И самое главное, что ничего теперь уже нельзя было ни изменить, ни поправить. Отец умер, и вместе с ним погибла и надежда на то, что Мариша когда-нибудь сумеет завоевать если не его любовь, то хотя бы его уважение.
И стоя под струями душа, Мариша в который уже раз за сегодняшний день горько заплакала.
– Мама! – тут же забарабанили в дверь дети. – Мама, ты там скоро? Ты нам нужна!
Они не могли услышать всхлипываний Мариши, эти слабые звуки совершенно заглушала текущая вода. Но дети почувствовали, что с мамой что-то не в порядке, что-то не так. И подняли тревогу.
Звуки детских голосов, доносящихся из-за двери, неожиданно быстро прогнали отчаяние и боль, и теплая волна счастья неожиданно затопила Маришу. Господи, ну чего она разревелась? Все же прекрасно. Она самая счастливая женщина на свете. У нее замечательные дети и такой же замечательный муж. Да, отец был у нее не самый лучший, но стоит ли его за это винить? Родителей не выбирают. Значит, что-то такое было в прошлом родителей Мариши, ее самой, всего ее рода, ее бабушек и дедушек, что привело к подобному повороту в судьбе девочки. И если теперь реветь, жаловаться или злиться, станет только хуже. Слава богу, что у ее собственных детей судьба сложилась счастливей. Они знают и своего отца, и мать. И знают, что родители их любят и никогда не оставят.
Но тут же страх вновь затопил Маришу. А вдруг с ее мужем что-нибудь случится? Ведь недаром говорят, пришла беда, отворяй ворота. Вдруг и он умрет? Господи, только не это!
Мариша приготовилась снова зареветь, на этот раз от страха, но дети снова подняли крик. И тогда Мариша взяла себя в руки и напомнила себе, что муж у нее появился не просто так, не сам по себе, он пришел к ней после многих неудач. И пришел он по молитве, которую она горячо и искренне произнесла однажды в монастыре, приехав туда на экскурсию и оставшись на пару дней пожить и посмотреть на монастырский быт. Занятие это ее и увлекло и затянуло, так что прожила Мариша в монастыре дольше, чем намеревалась, почти целую неделю. Разговаривала, общалась, прислушивалась к самой себе. Вот после той поездки в ее жизнь постепенно и пришло успокоение. А затем, спустя полгода, появился и любимый мужчина – верный друг, муж и союзник.
Так что если Мариша будет вести себя правильно, то и с мужем будет все в порядке. А правильно – это значит быть счастливой и умиротворенной, благодарить за все, что происходит в жизни. Что к нам приходит, приходит для нашего же блага. Что уходит, опять же уходит для нашего блага. И теперь Мариша понимала, реветь и сокрушаться о прошлом не стоит. Нужно поступить иначе. Надо простить их всех, кто когда-то вольно или невольно обидел ее, попросить прощения у отца за ту обиду, которую его дочь носила в себе столько лет и которая, разрастаясь, вполне возможно, и стала причиной смерти ее отца.
Нужно измениться самой, и тогда мир вокруг тебя тоже изменится.
– И вообще, – вытирая с лица воду вперемешку со слезами, сказала она своему отражению в зеркале, – чего реветь-то? Все мы там будем.
Чуть раньше или чуть позже, особого значения не имеет. Отец Мариши был уже глубоко пожилым человеком, к восьмидесяти приближался. По статистике, средний возраст мужчин в стране не превышает шестидесяти восьми лет. Папа мог умереть еще десять лет назад или даже раньше. Так что надо быть благодарной уже за те годы, что он провел с ними.
К моменту выхода из душа Марише удалось привести свои чувства в относительно стабильное состояние. Горечь и отчаяние ушли. А методикой прощения и осветления пространства вокруг себя Мариша решила заняться перед сном, когда у нее будет спокойное время.
Но оставался еще нерешенным вопрос с Алисой.
– Ее надо найти, хотя бы для того, чтобы она могла присутствовать на похоронах отца. Ведь родная дочь, как ни крути.
И Мариша подсела к компьютеру. Она быстро нашла страничку Алисы с подходящими данными и долго вглядывалась в фотографию молодой девушки, пытаясь понять, это ее сестра или нет. Все данные подходили. Место рождения город Москва. Дата рождения – 12 ноября. А Алиска, насколько помнила Мариша, была Скорпион. Значит, тоже подходит. Фамилия и отчество совпадают. Но вглядываясь в лицо своей предположительной сестры, Мариша никак не могла найти в нем ни малейшего сходства со своим отцом или самой собой. Не была похожа эта Алиса и на ту молодую женщину, которая заказала уборку в квартире отца.
– Она или не она?
Волосы у девушки были светло-каштановыми, но изменить цвет волос, что может быть легче? Виться на фотографии волосы Алисы тоже не вились, но и это ерунда. Завивку можно сделать в любой момент. Что еще? Рост? Ну, рост на фотографиях было точно не определить, но Марише показалось, что сестра у нее и впрямь ниже среднего. Так все-таки это она заказала уборку у отца в квартире?
Чтобы определиться окончательно, Марише пришлось влезть на страничку. Она была открыта для посетителей, и Мариша быстро нашла несколько фотографий, которые окончательно убедили ее в том, что она справилась по крайней мере с одной задачей и нашла свою сестру.
Одна фотография ее заинтересовала особенно сильно. Она была совсем свежей, буквально вчерашней. На ней Алиска сделала селфи на фоне дома с приметной аэрографией на фасаде. Рядом была пометка «Это мой новый дом». Видимо, именно в этом здании поселилась Алиска, приехав в Питер. Но что самое интересное, Марише был хорошо известен этот дом. Благодаря приметной картинке на фасаде, изображающей сказочный пейзаж с замком на заднем плане и летящей на юг лебединой стаей во главе с прекрасным вожаком, этот дом являлся своего рода достопримечательностью их района.
Находился он совсем недалеко от дома Мариши и дома, в котором поселился ее папочка. Получается, что Мариша нашла адрес Алиски! Правда, пока что это произошло только в виртуальном мире. И не ее саму, а скорее ее адрес приписки в Глобальной паутине и фотографию ее дома в реале. Но дом был многоэтажным и, как водится, многоквартирным. Чтобы найти там нужную квартиру, можно было потратить не один день и ничего не добиться.
Мариша написала Алисе письмо, в котором представилась и назвала себя, но ответа пока не было.
Зато позвонила мама.
– Что мне сказала сегодня Света?
– А что она тебе сказала?
– Твой отец умер?
– Да.
– И я узнаю это от внучки, не от тебя?
В голосе мамы слышался укор. И Мариша виновато произнесла:
– Я не знала, как тебе это сообщить. Ты всегда так негативно реагируешь на любое упоминание об отце.
– Мариша, ты меня удивляешь. Он умер! Какие теперь могут быть счеты!
И не успела Мариша порадоваться душевному благородству и простоте своей матери, как Антонина Семеновна добавила:
– Надеюсь, ты не собираешься хоронить его за свой счет?
– Мама! Как ты можешь говорить в такой момент о деньгах!
– Значит, да?
– Я не знаю. Если окажется, что у папы были какие-то сбережения, могу попытаться взять деньги на похороны оттуда.
– Если тебе это позволят сделать, – хмыкнула мама. – Насколько я помню, у него есть еще одна наследница? Твоя сестра, так ведь?
– Да, Алиса.
– Не удивлюсь, если окажется, что завещание написано в ее пользу.
– Какая разница? Пусть возьмет все, если отец так хотел. Мне от него ничего не нужно, ты же знаешь.
– Знаю, – произнесла мама, голос у нее был печален. – Тебе была нужна от него лишь его любовь, а ее он дать тебе так и не смог.
– Зачем ты это говоришь? Мне и так нелегко сейчас.
– А ты знаешь, где сейчас эта Алиса?
– Нет, не знаю. Она куда-то исчезла.
– Вот! – с удовлетворением произнесла мама, из голоса которой моментально испарилась всякая печаль. – Все, как я и предвидела. Сейчас эта личность исчезнет до самых похорон, предоставив тебе одной тащить на себе весь этот тяжкий воз, а появится только на кладбище. Или вовсе на поминках. Или у нотариуса, это будет вернее всего.
– Ну почему ты так настроена против них всех?
– Потому что я знаю породу этих людей! Они всегда и всюду стараются извлечь из ситуации свою пользу. И не стесняются эксплуатировать таких, как ты!
– По-твоему, я дурочка?
– Ты у меня очень простодушная, Мариша. Любой проходимец, если назовется твоим другом, может тебя облапошить.
– Он был не просто моим другом, он был мой отец.
Что ей возразить на это, даже мама не нашлась. И вместо этого осторожно спросила:
– Ну а эти-то… совсем поучаствовать в похоронах не хотят?
– Ты про Алиску и ее мать? Может, они и хотели бы, да как их оповестить?
– Ну как же! – оживилась мама. – А телефон-то на что?
– У тебя есть их номер?
– И у тебя он есть. Ты же была у отца в Москве.
– Думаешь, они все в той же квартире живут? – уныло спросила Мариша. – Нет. Перед тем как сюда переехать, папа их квартиру разменял. Жене и Алиске большую двухкомнатную квартиру в Москве возле метро «Динамо» выменял. А себе в Питере… тоже двушку, но скромненькую взял.
– Это тебе кто сказал?
– Папа.
– Он тебе соврал.
– Почему ты так говоришь? Откуда бы иначе папа взял деньги на квартиру в Питере?
– Не знаю, из каких денег он себе эту квартиру возле тебя приобрел, только московские хоромы они не продавали.
– Откуда ты знаешь?
– С тетей Зосей разговаривала недавно.
Тетей Зосей звали дальнюю папину родственницу, которая состояла с Антониной Семеновной до сих пор в приятельских отношениях.
– И что тетя Зося тебе сказала?
– Она в гостях у твоей мачехи была. Еще удивлялась, как это ей одной в четырех комнатах не скучно.
– Одной?
– Ну, сестры твоей дома не было. Мачеха твоя жаловалась, что Алиска сильно непослушная сделалась, из дому удрала.
– Двадцать лет девке, что с нее взять? Не замужем. Одни кавалеры небось в голове.
– Шальная она какая-то уродилась. Школу окончила, поступать в вуз не захотела или не смогла. Отец настаивал, чтобы на бюджетное поступила, она ЕГЭ плохо сдала, с такими баллами ее ни в один институт на бюджетное принять не могли. Оставалось только на платное идти, но что-то и туда Алиска не поступила.
– Чем же она занимается?
– Дурью мается. Тусовки, магазины, танцы. В мамашу свою пошла. Прожигательница жизни!
Какое-то время Мариша молчала, а потом язвительно произнесла:
– Интересно получается, мамочка. Мне ты общаться с отцом и его новой семьей всегда запрещала, а сама была в курсе всего, что у них делалось!
– Так это благодаря тете Зосе! Она мне рассказывала. Сама-то я у нее не спрашивала, но если рассказывает, не прерывать же мне человека?
– То-то ты ей по пять раз на дню иногда звонила! Теперь понимаю зачем! Отцу моему кости мыли!
– А что тут такого? Небось не чужой человек. Ни ей, ни мне.
– Не чужой, а денег на похороны тебе для него жалко.
– Так это потому, что у них-то денег полна коробочка. Отец твой, когда бизнесом занимался, хорошие деньги имел. И когда фирму продал, вообще сколько-то миллионов за нее отхватил! Да не рублей, а долларов!
– Ну, когда это было.
– Не так уж и давно. Всего-то лет семь прошло.
– Истратили, наверное. Алиска, как ты говоришь, не работает. Мачеха тоже. Отец бизнес продал. Прожили они эти деньги, долго ли умеючи. Все на жизнь и потратили.
– Так ли уж и все? – скептически хмыкнула мама. – Свою московскую квартиру они отхватили еще в те времена, когда отец в силе был. И с тех пор ничего существенного не покупали. Я бы знала.
Похоже, мама за своими недругами следила в оба глаза. Марише было и смешно, и грустно.
– Мама, скажи, а зачем ты это делала? Не проще ли было оставить папу в покое и жить дальше своей жизнью?
– Я ею и жила. А про них… Зося мне рассказывала, что же мне перебивать ее было!
– Ты и сама ее подначивала.
– Слушай, я что-то не пойму, в чем ты меня обвиняешь? Для тебя же старалась! Знала, что когда-нибудь отец твой – скаред старый – скопытится, вот и рассчитывала, на что ты после него претендовать можешь.
– Мама!
– Ну что «мама»? Что «мама»? Да, я твоя мама! И я забочусь о тебе! Всю жизнь ты у своего отца на заднем плане была. Алиске он и заботу, и подарки, а тебе что?.. Одни алименты? Да и те, стыдно сказать, всякий раз чуть ли не силой из него вырывать приходилось. Будто бы не родному дитю, а чужому выкормышу давал.
У Мариши разболелась голова, как бывало с ней всякий раз, когда мама принималась при ней проклинать ее отца. Она понимала, что мама была ужасно обижена на него. Но советовать маме обратиться к самой себе и покопаться, чтобы понять, почему судьба подкинула ей такую подлянку, у Мариши язык не поворачивался. Вряд ли мама согласилась бы с тем, что сама в чем-то виновата. Куда удобней предстать в образе жертвы и обвинить во всем кого-то другого, чем попытаться непредвзято разобраться в ситуации и понять, что именно послужило началом конфликта.
Но главное из этого разговора для себя Мариша вынесла. У тети Зоси имелась подробная информация о том, где сейчас находились ее мачеха и сестра. И Мариша позвонила подруге своей матери. Тетя Зося ей обрадовалась. Еще бы! Тетя Зося была заядлой старой сплетницей и надеялась услышать сейчас от Мариши много нового и интересного. Что же, тетя Зося в своих чаяниях не ошиблась. Новость, которую она услышала от Мариши, потрясла все ее тучное тельце до самого основания толстеньких ножек.
– Умер! – ахнула она, так что даже на другом конце провода Мариша услышала, как задрожала посуда в шкафу у тети Зоси. – Как? Почему? Почему я ничего не знаю!
Пришлось Марише изложить некоторые подробности произошедшего, чтобы утихомирить разбушевавшийся темперамент тети Зоси. Мариша опустила все, что было связано с ограблением квартиры отца и возможным похищением Алиски, чтобы уж слишком-то не волновать пожилую женщину, но не скрыла от родственницы, что отец провел свою последнюю ночь вне дома.
– Ясно, – заключила тетя Зося. – Все по бабам шлялся. Горбатого – могила исправит. Это как раз про него поговорка.
Для Мариши любвеобильность ее папаши не являлась чем-то запредельным. И мама, и мачеха страдали от ревности, увы, небеспочвенной. А ведь мачеха была моложе отца почти вдвое. И тем не менее ей тоже случалось замечать у своего супруга признаки присутствия другой женщины. И даже процесс венчания по полному православному обряду делу не помог.
Отец никогда не любил связывать себя какими-то непонятными обетами, данными хоть тетке в ЗАГСе, хоть бородатому попу в храме. В Бога папа не верил, в черта тоже, жил себе полнейшим атеистом и производил при этом впечатление счастливого человека.
– Тетя Зося, мне бы с моими родственниками поговорить, с сестрой и мачехой.
– Насчет похорон.
– Да. Вы не знаете, Алиса сейчас где?
– Алиска у отца.
– Где?
– Ну да, неделю назад они с матерью вусмерть разругались, и Алиска к отцу в Питер подалась. А ты ее там не видела?
– У отца? Нет.
– Странно. Матери-то Алиска сказала, что у отца остановится.
– Нет, ее там не было. Я заходила к отцу почти каждый день и заметила бы появление в доме девушки.
– Мне Тоня уж говорила, что ты у отца в последнее время прямо поселилась.
В голосе тети Зоси послышалось плохо скрытое неодобрение. Кажется, Антонина Семеновна и ее сумела завербовать в свои ряды. И чего им неймется? Ну, бывала Мариша у отца, что тут такого? Это же ее родной отец, а не какой-нибудь посторонний человек.
– Не понимаю, как такое могло приключиться, чтобы Алиска у отца жила, а ты бы ее там не заметила.
– А почему Алиса с матерью поссорилась?
– Из-за собственной придури. А еще точней из-за того, что обе не работают, целыми днями баклуши бьют и в потолок плюют. Им поцапаться – это одно удовольствие. Вроде как и развлечение, и денег платить никаких не надо.
– Ничего себе развлечение. Это же горе.
– Это тебе так. А им в кайф. Скандалистки обе известные, что Алиска, что мать ее.
Тем не менее Мариша позвонила своей мачехе, которая и впрямь нашлась все в той же московской квартире возле «Динамо», которую, по словам отца, они при разводе разменяли. Оказывается, вовсе не разменяли, а отец купил питерскую квартиру на свои собственные сбережения. Ну и еще немножко на деньги Мариши.
Но мачеха сказала Марише другую удивительную вещь:
– Он и квартиру себе смог у вас в городе купить, и еще прилично у него денег осталось. Так что ты, Мариша, не тушуйся, все вам с Алиской достанется. Уж найдете возможность, как между собой поделить и не поссориться.
– А много ли делить?
– Говорю же, прилично. Мне-то он, ясное дело, ничего не оставит, а вот вам двоим, надеюсь, перепадет.
В принципе, мачеха была не вредной теткой. К тому же, как поняла Мариша, она тоже здорово настрадалась от постоянных измен папеньки, отчего терпение у нее и лопнуло. Вовсе не мачеха изменяла отцу, а он ей.
– Думала, он хотя бы на старости лет угомонится. Нет! Всего не хочу тебе рассказывать, но решилась на развод и ничуть об этом не жалею.
Мачеха разоткровенничалась и призналась, что развод оказался для нее скорее благом, нежели бедой. Уже через непродолжительное время у нее нарисовался новый яркий роман с одним французом. Напуганный хлынувшим потоком арабов из вою-ющих мусульманских стран, бедный струхнувший лягушатник был рад перебраться подальше из ставшей такой неспокойной Европы. Француз был на пенсии и справедливо полагал, что его европейской пенсии с лихвой хватит на жизнь в России с любимой новой женой.
«Рюсский женсин – ошень хароший». Но Марише показалось, что куда больше красоты русских женщин француза сюда привлекал надежный железный кордон, возникший вдруг между ним и молодыми здоровыми черноглазыми и черноволосыми мужчинами, прущими дружными шеренгами из стран Ближнего Востока и Северной Африки.
– Алиска мне завидовала, счастью моему пыталась помешать, против Полика моего меня настраивала, так что я ее в конце концов к ее папочке спровадила. Пусть ему нервы для разнообразия потреплет.
– А вы давно с дочерью разговаривали?
– Еще перед ее отъездом. Стало быть, больше недели назад.
– А потом?
– Больше не общались. А тогда я велела ей проваливать хоть к самому черту, чтобы и глаза мои ее больше никогда не видели.
– Ой!
– Взбесила она меня, потому так и сказала.
Марише даже стало как-то не по себе от такого пожелания мачехи, адресованного Алиске. Не известно, чем Алиска сумела так разозлить свою мамочку, что та пожелала ей катиться к черту, но пожелание это было плохим. Мысль материальна, а уж слово и подавно. А материнское проклятие будет посильнее любого заговора. И Мариша окончательно убедилась, что Алиску надо искать, и как можно быстрее. Как бы не влипла ее дорогая сестренка во что-нибудь дурное.
Известие о том, что Алиса и впрямь находилась в Питере, да еще вроде как под опекой своего отца, стало для Мариши настоящим откровением. Почему отец ей не сказал, что Алиса приехала к нему? Не хотел, чтобы сестры встретились? Опасался взаимных обвинений и упреков?
В любом случае у Мариши в голове вновь появилась мысль, что мама куда чаще бывает права в своих прогнозах, чем сама Мариша. Ведь предупреждала она Маришу, что не стоит доверять отцу, что тот способен на нечистую игру. И все оказалось правдой. И приезд Алиски он от старшей дочери утаил. И про московскую проданную квартиру наврал. И кто знает, в чем еще в своих рассказах отец покривил душой?
То, что папаша ее любит приврать, это Мариша слышала от матери неоднократно. «Враль, каких свет не видывал!» Это было самое мягкое, что мама говорила про отца. Но все-таки без причины отец никогда не врал. Чтобы оправдать свою задержку с работы или вовсе отсутствие дома в ночную пору – это да. Но просто так, чисто из любви к искусству, такого за ним не водилось.
– Зачем же он скрывал от меня правду насчет Алиски и квартиры? И почему прикидывался бедненьким, если обладал приличным состоянием?
Ой, как все это не нравилось теперь Марише. Она-то была таким человеком, что терпеть не могла всякого рода вранья. Прямо настоящая аллергия у нее на вранье получалась. Вот и сейчас у Мариши началась самая настоящая почесуха. Так, нервно почесывая зудящие от крапивницы руки, Мариша прикидывала про себя, как же ей найти Алису, если все уверены, что она живет под крылышком у своего папочки, а на самом деле это совсем не так?
