«Мертвая голова»

Мак не ошибался, когда думал, что Галинка любуется конденсацией облаков.

Но на этот раз, ожидая дождя, она уже не прыгала. Наоборот, очень сосредоточенная, взволнованная, она почти весь день тихонько-тихонько пролежала в траве у веранды, наблюдая, как клубятся, плывут искусственные облака.

От этих облаков шла странная свежесть, и все отдыхали. Казалось, что каждый цветок, жадно раскрывая свой венчик, дышит свободно. И Галинка размечталась под нежным пушистым покровом облаков, что медленно окутывал ее сумерками, прохладой, — сном.

Когда она вырастет, тоже станет каким-нибудь воздушным инженером. Это интереснее, чем возиться с насекомыми. Глупости, Галинка совсем не трусиха, она уже не боится пауков. И летать вовсе не боится. Она будет кондуктором воздушного поезда! Или, еще лучше, дождевым инженером, таким, как тетя Рая. Может быть, она будет работать на стабилизирующей станции — тем еще интереснее: непрерывно идут дожди, на улице слякоть, сырость, а ты летишь на своем корабле и полыхают молнии. Облака перестают плакать и убегают прочь. Проглянуло солнце.

А старушка-мама сидит дома перед экранчиком и смотрит на упорное (непременно упорное!) лицо своей Галинки.

Галинка уже начинала скучать по маме. Какая она приедет с Кавказа?.. Пожалуй, загорелая и сильная. И как она будет рада, когда узнает, что засуха окончательно побеждена. Пойдут дожди, и поплывет ее комбайн по замечательному волнистому морю.

Галинка немного ленилась писать письма, но сейчас решила, не откладывая, засесть за большое внеочередное письмо далекой мамочке обо всех дождевых делах.

Она поднялась с травы и пошла в кабинет деда. Вынула розовый лист бумаги и зажгла свет — из-за облачного занавеса в кабинете стало уже темновато.

«Дорогая мама!.. Твоя лягушка очень скучает без тебя. Ей уже не верится, что когда-нибудь она увидит свою маму. У меня снова множество новостей. Например, сегодня мне с воздуха привезли подарок. А над нами такие красивые облака…».

Письмо было только начато, как вдруг галинкину работу прервала огромная ночная бабочка, очень похожая на птичку. Она влетела на свет лампочки и, тяжело плюхнувшись на стол, поползла между дедовскими книгами в темный уголок.

Галинка так и застыла на стуле. Замерло сердце, с ручки на розовый листок бумаги слетела красочная клякса. Энтомолог победил будущего инженера. Ну как же, ведь это была «мертвая голова», бабочка, которой Галинка давно хотела пополнить свою прекрасную коллекцию! Бабочка ненадолго задержалась на столе, но девочка успела заметить на ее спинке белые крапинки, производившие впечатление искусного рисунка черепа.

Поспешно извлечен сачок, и через мгновение бабочка оказалась в розовой сетке. Тонкими пальчиками девочка попыталась взять бабочку — она вдруг жалобно пискнула. Удивительно! Хотя Галинка — энтомолог и знала, что такие бабочки пищат.

Наконец, она осторожно положила добычу в коробочку, потом быстро намочила эфиром кусочек ваты и засунула туда же. Въедливый запах эфира заставил сморщиться носик Галинки. Громко, как взволнованное сердце в груди, билась пойманная бабочка.

Самый неприятный момент. Галинка была влюблена в свою коллекцию, но не любила впустую мучить насекомых. Однако она знала, что эта бабочка чрезвычайно живуча, что она только заснет под эфиром, а затем проснется, — брр! — распятая на расправилке, и начнет крутиться на булавке. Надо сразу же побежать к деду в лабораторию и попросить у него какой-нибудь сильный яд.

Торопясь, Галинка заперла дом и вышла на улицу. Мягкий покров облаков создавал настоящий вечерний сумрак. На улице было людно — чувствовалось оживление. Перед рупором Дворца культуры смеялась и переговаривалась молодежь.

Рупор произносил слова, простые и краткие слова, которые говорили о еще одной крупной победе Советской страны:

— …Первая станция дождя с большим успехом провела искусственное тучевание… Занавесом необычных облаков покрыта вся засушливая зона, которой угрожают суховеи. В северной части этой зоны уже начались небольшие дожди!..

— Ур-ра-а! — закричала молодежь.

У Дворца ребенка Галинку мгновенно поймали две пары дружеских рук. Тольке и Майке обязательно надо было узнать, куда она направляется.

— Тсс… — таинственно прошептала Галинка. — Я иду за ядом. Она сидит у меня.

— Кто?.. — затаив дыхание, с любопытством спросили дети.

— Она страшна, как ведьма, и глаза у нее горят в темноте, как у тигра, честное слово!.. — Галинка говорила нарочито торжественным и таинственным тоном.

— Ой, Галинка, скажи скорее, а то я умру от любопытства, — закричала Майя.

Галинка, не выдержав, рассмеялась и рассказала, какого зверя она поймала. Любопытство товарищей разожглось еще сильнее.

— Покажи мне ее хоть чуточку, хоть лапку, хоть крылышко! — привязалась Майка.

Но Галинка была специалистом своего дела и твердо придерживалась правил.

— Вы знаете, что я не позволяю трогать своих насекомых, пока экспонат не готов. Вот иду сейчас к деду, чтобы попросить какой-нибудь сильный яд.

— К деду!.. — так и запрыгали дети. — И мы пойдем с тобой.

— Я попрошу дедушку показать мне жабу-слона, — сказал толстый Толя. — Говорят, она уже меня переросла.

Но Галинка решительно выступила против намерения детей идти к деду вместе с ней.

— О нет! К деду никак нельзя. Он слишком занят. Завтра утром за ним из города прилетит специальный самолет, его вызывает на доклад московская научная комиссия. Вот он и готовится. Он должен будет показать и свой необычный витамин, и свои опыты.

Доводы Галинки были серьезными, и детям оставалось лишь проводить ее до дверей колхозного университета.

Галинка быстро поднялась по знакомой мраморной лестнице и постучала в дверь с табличкой «Биологическая лаборатория».

Дед встретил ее очень веселый. Кустистые брови его так и приплясывали.

— Хорошие тучки, — говорил он. — А у нас за день сто пятьдесят граммов… Понимаешь, Галинка, сто пятьдесят граммов!

Это означало, что его жаба, которую кормили веществом роста, за сутки набрала еще сто пятьдесят граммов.

Галинка зашла в лабораторию. Как всегда, она ощутила особую чистоту и величавый покой. Белело в глазах от ослепительно чистого халата деда, белых шкафчиков с оборудованием, блестящих отшлифованных деталей приборов, блеска стекла, колб и микроскопов.

Дед был один. Он уселся перед микроскопом и стал внимательно рассматривать какой-то препарат. Галинка тоже посмотрела в окуляр, но мало что поняла в линиях, кругах, точках.

— Вещество жизни!.. — сказал дед. — Представь себе, какие люди, прекрасные, крепкие и сильные люди, вырастут на этом веществе. Это будут великаны.

Галинка подошла к банке, где в зеленых водорослях сидела жаба-слон. Она была величиной с большую кошку, гладкая и мощная, а переливы зеленоватой кожи отсвечивали самоцветами. Сегодня жаба была очень оживлена. Чувствуя близость дождя, она беспокойно цеплялась за ступени лесенки, стоявшей среди водорослей, и круглые глазки ее блестели.

Галинка вспомнила глаза своей пленницы, «мертвой головы», блестящие, как угольки.

— Дедушка, — попросила она. — Дай мне скорее мне какой-нибудь отравы. Я поймала «мертвую голову», а эфиром ее не убьешь.

Старый Омелько сочувственно покачал головой и, бросив свой микроскоп, полез в шкафчик.

Тем временем через открытое окно Галинка услышала знакомый ей грохот. «Победитель» возвращался на стоянку.

— «Победитель»!.. — закричала Галинка. Она выбежала в большую комнату лаборатории, откуда можно было выйти на висячий балкон.

Да — на небе в волнах облаков плыл, снижаясь, «Победитель». Он празднично сиял в сумерках зелеными, красными, желтыми огнями сигнальных фонарей.

— А знаешь, через четверть часа, по моим расчетам, и у нас будет дождь. Так сообщил Горный, — сказал дед.

Он тоже вышел на балкон и в бинокль рассматривал «Победителя».

— Пожалуйста, дедушка, дай мне бинокль! — нетерпеливо попросила Галинка.

Дед отдал ей бинокль. Она замерла, разглядывая в стеклянном круге мостик, окна… И…

После она рассказывала, что отчетливо видела, как с мостика в облака, сверкнув, полетел какой-то блестящий шар. И сразу шальная молния прорезала тучи вокруг «Победителя».

Бешеный взрыв грома потряс воздух.

А еще через несколько секунд на угол балкона, совсем близко от деда и Галинки, спустилась страшная гостья — шаровая молния.

Ослепительным раскаленным шаром она легко и плавно проплыла в глубь лаборатории, туда, где хранились дедовские сокровища.

Галинка скорее почувствовала, чем увидела смертельную бледность на лице деда. В этот миг громкий взрыв потряс лабораторию, даже балкон закачался…

Бросившись куда-то на лестницу, дед потянул за собой Галинку, но она успела увидеть в комнате язык пламени.

А дед чуть ли не толкал ее с лестницы вниз:

— Беги, беги скорее!..

И, повинуясь его властному голосу, Галинка побежала вниз, зашлась неудержимым плачем…

— А ты?.. Я не хочу без тебя! А ты?..

— Я должен спасти наши препараты! — крикнул ей дед.

Она увидела, как он бросился в огонь.