Глава 26
Форд вытряхнул из кружки горькую черную гущу и взглянул на часы: почти полночь. Запуск изрядно ему надоел. Ученые битый час что-то куда-то подсоединяли и что-то проверяли. Наблюдая за ними, Уайман недоумевал: неужели один из них и правда саботажник?
К нему подошел Хазелиус.
– Сейчас столкнутся пучки. Смотри на визуализатор – вон тот большой экран.
Он произнес какую-то команду, и мгновение спустя посередине монитора возникло пятно яркого света. От него, подрагивая, поплыли в разные стороны цветные лучи.
Форд кивнул на экран.
– А что означают все эти цвета?
– Компьютер с места столкновения передает все, что там происходит. Каждый цвет – отдельный тип частиц, широкие полосы – их траектории, а ленты – уровни энергии. Так для нас удобнее. Взглянули на монитор, и все понятно. Не надо возиться с цифрами.
– Умно́.
– Эту систему придумал Волконский. – Хазелиус с пасмурным видом покачал головой.
– Мощность – девяносто процентов, – послышался голос Кена Долби.
Хазелиус приподнял свою пустую кружку.
– Будешь еще?
Форд покривился.
– Почему бы вам не обзавестись приличной кофеваркой?
Хазелиус лишь негромко усмехнулся и отошел. Все остальные сосредоточенно выполняли свои задания, за исключением Иннса, который от нечего делать мерил шагами пол, и Эдельштайна, читавшего в углу «Поминки по Финнегану». Мусорное ведро, что стояло у входа, было доверху набито коробками из-под замороженной пиццы, которой команда подкрепилась во время ужина. На разного рода светлых поверхностях тут и там темнели коричневые кружки́ от кофейных чашек. Бутылка с шампанским так и лежала на прежнем месте.
Двенадцать часов показались Форду неделей. Продолжительные периоды несносной тоски сменялись коротенькими вспышками безумной активности, за которыми снова следовало убийственное затишье.
– Пучки сфокусированы и коллимированы. Энергия – четырнадцать целых девять десятых тераэлектронвольт, – сказала Чен. Она, сгорбившись, сидела перед компьютером; ее блестящие черные волосы волнистым покровом спадали на клавиатуру.
Форд прошелся взад-вперед, разгоняя дремоту. Уордлоу, сидевший на охранном пункте, бросил на него сдержанно-враждебный взгляд. Уайман холодно улыбнулся в ответ. Разведчик продолжал наблюдать за ним.
– Повышай до девяноста пяти, Рей, – спокойно велел Хазелиус.
Негромко застучали компьютерные клавиши.
– Ситуация полностью под контролем, – сообщила Чен.
– Харлан? Как мощность?
Сен-Винсент поднял свое лепреконье лицо.
– Нарастает, как прилив: ровно и с напором.
– Майкл?
– Пока все нормально. Никаких странностей.
Хазелиус задал по вопросу каждому по очереди, все тем же невозмутимым голосом. В этом режиме работа шла уже битый час, однако теперь Форд чувствовал, что волнение усиливается.
– Мощность – девяносто пять процентов, – произнес Долби.
– Пучки сфокусированы. Коллимированы.
– Энергия – семнадцать тераэлектронвольт.
– Итак, ребята, мы вновь приближаемся к неизведанной территории, – объявила Чен, передвигая рычаги.
– К стране монстров, – добавил Хазелиус.
Экран полыхал яркими красками, будто вечно цветущий цветок. Форда картинка зачаровывала. Он взглянул на Кейт. Она тихо работала за сетевым компьютером «Пауэр Мак». Форд подошел к ней и посмотрел поверх ее плеча на экран, где пестрело замысловатое изображение.
– Не помешаю?
Кейт вздохнула и повернула голову.
– Нет. Я как раз собираюсь закруглиться и понаблюдать за последними столкновениями.
– Что это? – Форд кивнул на экран.
– Одиннадцатимерное пространство Калуцы-Кляйна. Я делала кое-какие расчеты по микроскопическим черным дырам.
– Насколько я знаю, одна из задач «Изабеллы» – изучить энергию черных дыр?
– Да, правильно. Только бы преодолеть проблемы…
– Откуда здесь взяться черным дырам?
Форд заметил, как Мерсер бросает на Хазелиуса быстрый нервный взгляд.
– Как оказалось, «Изабелле» вполне по плечу создавать миниатюрные черные дыры, – произнесла она. – Стивен Хокинг доказал, что они «испаряются» и теряют энергию.
– Иными словами, взрываются.
– Да.
– Значит, есть вероятность того, что «Изабелла» создаст черную дыру, и та взорвется?
Кейт взмахнула рукой.
– Ну, не совсем так. Если «Изабелла» и создаст черные дыры, то они будут настолько малы, что должны мгновенно испариться, а энергии при этом возникнет меньше, чем от лопнувшего мыльного пузыря.
– Но ведь не исключается и возможность более серьезных взрывов?
– Если предположить, что миниатюрная черная дыра просуществует, скажем, несколько секунд, то есть так долго, что возрастет ее масса… тогда взрыв будет существеннее.
– Насколько?
– Сложный вопрос. Думаю, его можно сравнить со взрывом небольшой ядерной бомбы.
К ним подплыла Коркоран, строя глазки Форду.
– Но это не самый страшный расклад, – произнесла она.
– Мелисса, – предупреждающе произнесла Кейт.
Коркоран вскинула брови и с невинным видом уставилась на нее.
– Насколько я поняла, мы решили ничего не скрывать от Уаймана. – Она вновь повернулась к Форду. – По-настоящему пугает вероятность того, что «Изабелла» создаст такую миниатюрную черную дыру, которая не испарится вовсе. В таком случае она переместится в центр Земли, застрянет там и будет разрастаться до тех пор, пока не… Бабах! Тогда, прощай, наша планета.
– Неужели это вправду возможно? – спросил Форд.
– Нет, – раздраженно ответила Кейт. – Мелисса тебя просто дразнит.
– Девяносто семь процентов, – объявил Долби.
– Энергия – семнадцать и девяносто две тераэлектронвольт.
– Кейт? – позвал Форд, понизив голос. – А тебе не кажется, что даже малая вероятность – это слишком опасно? Речь ведь не о каких-нибудь пустяках, а о судьбе всего человечества.
– Нелепые предположения – не причина для того, чтобы отказываться от научных исследований.
– Неужели это тебя не волнует?
– Черт! – вспыхнула Кейт. – Конечно, волнует, Уайман! Я ведь тоже живу на этой планете. По-твоему, я пошла бы на такой риск, если б серьезно опасалась за последствия?
– Если пусть даже ничтожно малая вероятность все же существует, значит, ты идешь на риск.
– Ее не существует. – Кейт крутнулась в кресле, внезапно поворачиваясь к Форду спиной.
Он выпрямился и заметил, что Хазелиус до сих пор наблюдает за ними. Поднявшись с кресла, руководитель с улыбкой направился к Форду.
– Уайман? Позволь, я успокою тебя. Если б у черных дыр был столь длинный век, тогда мы сталкивались бы с ними повсюду. Даже те, что возникли во время Большого Взрыва, до сих пор здравствовали бы. В общем, их было бы настолько много, что они давно поглотили бы все вокруг. Однако мы живы и здоровы. Это лучшее доказательство того, что черные дыры исчезают.
Коркоран, глядя на Форда из-за спины Грегори, усмехнулась, довольная, что ее слова так его встревожили.
– Да, но это доказательство… не очень-то убедительное, – пробормотал он.
Хазелиус положил руку Уайману на плечо.
– «Изабелла» не может создать черную дыру, которая способна уничтожить Землю. Это исключено.
– Мощность равномерная, – сказал Сен-Винсент.
– Пучки коллимированы. Энергия – восемнадцать целых две десятых тераэлектронвольт.
Центр управления ожил. Форд уловил странный звук – отдаленное негромкое пение.
– Слышишь? – спросил Хазелиус. – Этот звук производят триллионы частиц, которые мчатся по «Изабелле». Вообще-то, не очень понятно, почему они поют – пучки находятся в полном вакууме. По-видимому, возникает вибрация, которую передают сильные магнитные поля.
Атмосфера становилась все более напряженной.
– Кен, увеличь мощность до девяноста девяти и на этом пока остановись, – попросил Хазелиус.
– Хорошо.
– Рей?
– Энергия – чуть больше девятнадцати и постоянно повышается.
– Харлан?
– Всё в норме.
– Майкл?
– Без отклонений.
По центру раскатился громкий встревоженный голос Уордлоу:
– Незваный гость!
– Что? – Хазелиус в испуге замер. – Где?
– Возле ограды, в районе лифта. Сейчас увеличу изображение.
Хазелиус подскочил к охранному пункту, за ним следом подошел и Форд. На одном из экранов Уордлоу возникло изображение зеленоватого забора, за которым наблюдала камера, установленная на лифтовой башне. Вдоль ограды беспокойно расхаживал человек.
– Можно узнать, кто это такой?
Уордлоу щелкнул переключателем, и на экране высветилось более крупное изображение, передаваемое другой камерой, расположенной на заборе.
– Проповедник! – воскликнул Хазелиус.
– Я с ним разберусь, – произнес Уордлоу, поднимаясь на ноги.
– Нет, не стоит, – возразил Грегори.
– Но ведь он задумал незаконно проникнуть на территорию!
– Пусть попытается. Он безвреден. Попробует взобраться на ограду, тогда попросишь его убраться через громкоговоритель.
– Слушаюсь, сэр.
Хазелиус повернул голову.
– Кен?
– Удерживаемся на девяноста девяти.
– Что с суперкомпьютером, Рей?
– Пока порядок. Слежу за потоком частиц.
– Кен, добавь одну десятую.
Цветок на экране заполыхал, подрагивая и растекаясь во все стороны всеми цветами радуги. Околдованный Форд не мог отвести от него глаз.
– Появляются первые признаки резонанса, – сообщил Майкл Чеккини.
– Увеличим мощность еще на одну десятую, – сказал Хазелиус.
Цветок на мониторе исказился, краски стали более насыщенными. По бокам внезапно возникли красные то расширяющиеся, то сжимающиеся лопасти.
– Все системы продолжают работать, – сказал Сен-Винсент.
– Еще одну десятую, – произнес Хазелиус.
Чен ударила по клавиатуре.
– А у меня снова то же! Искривление пространства и времени в месте столкновения.
– Еще десятую, – негромким и спокойным голосом произнес Хазелиус.
– Вон она! – вскрикнула Чен.
– Видишь? – обратилась Кейт к Форду. – Черную точку в месте, где сталкиваются частицы? Такое впечатление, что струя на миг умерла и вновь вернулась в нашу вселенную.
– Двадцать два и пять тераэлектронвольт. – Даже всегда сдержанная Чен сидела как на иголках, не в силах подавлять тревогу.
– Держимся на девяноста девяти и четырех.
– Добавь еще одну десятую.
Цветок перекосился, скрутился в спираль и стал разбрасывать во все стороны разноцветные пятна и полосы. Темная дыра в середине постепенно разрасталась, ее неровные края сильно дрожали. Форд заметил, что по щеке Хазелиуса стекает капелька пота.
– Это источник заряженных частиц при двадцати двух и семи тераэлектронвольт, – сказала Кейт Мерсер.
– Еще одну десятую.
Дыра расширялась, странно пульсируя и напоминая бьющееся сердце. В самом центре она была черной, как непроглядная ночь. Форд смотрел в эту черноту, будто загипнотизированный.
– Искривление усиливается, – сказала Чен.
Дыра увеличилась настолько, что поглотила бо́льшую часть экрана. Внезапно Форд увидел в ней движение, напоминавшее волнение воды на поверхности моря, когда на глубине проплывает рыба.
– Что с компьютером? – резко спросил Хазелиус.
– Помехи, – отозвалась Чен.
– Еще одну десятую, – сказал руководитель.
Помех стало больше. К звуку-пению, которое равномерно нарастало, добавилось шипение, похожее на змеиное.
– С компьютером странности, – напряженным голосом произнесла Чен.
– Какие?
– Взгляни.
К этому мгновению вся команда, за исключением Эдельштайна, продолжавшего читать, стояла перед большим монитором. В черноте что-то материализовывалось, меняя форму и цвет, дрожа все сильнее, приближаясь из глубины и принимая все более четкие очертания. Картинка казалась настолько странной, что Форд не мог сказать наверняка, верно ли воспринимает ее его мозг.
Хазелиус рывком выдвинул полку с клавиатурой и быстро ввел какую-то команду.
– «Изабелла» не справляется с управлением пучков. Рей, отключи проверочные программы, чтобы облегчить ей задачу.
– Подождите, – сказал Долби. – Эти программы – наша предупреждающая система.
– Иными словами, всего лишь запасной вариант для запасного варианта. Рей, пожалуйста, сделай, что я говорю.
Чен ввела команду.
– Без толку, Грегори.
– Я поддерживаю Кена, – произнесла Кейт. – По-моему, надо включить проверку.
– Включим, но чуть погодя. Кен, добавь еще одну десятую.
Долби не двигался.
– Еще одну десятую, – повторил Хазелиус.
– Хорошо, – неуверенно ответил Долби.
– Харлан?
– Все чисто и на должном уровне.
– Рей?
– Опять! – воскликнула Чен исполненным отчаяния голосом. – Компьютер выходит из-под контроля, как у Волконского!
Помехи усиливались. Чеккини сказал:
– Но пучки по-прежнему коллимированы. Энергия – двадцать четыре и девять. Тут все в полном порядке.
– Девяносто девять и восемь, – сообщила Чен.
– Еще на одну десятую.
– Грегори, ты уверен?.. – произнес Долби непривычно напряженным голосом.
– Еще на одну десятую.
– Компьютер вырубается… Все, меня он больше не слушается. Опять двадцать пять!
– Это невозможно. Увеличь мощность еще на одну десятую!
– Почти девяносто девять и девять, – сказала Чен слегка дрожащим голосом.
Пение – хор голосов – звучало громче и громче и теперь напоминало Форду звук, издаваемый монолитом в фильме «Космическая одиссея: 2001».
– Добавь еще пять сотых.
– Всё! Он больше не воспринимает ни одной команды! – Чен в отчаянии тряхнула волосами, и они взметнулись черным облаком.
Форд стоял позади Хазелиуса. Он, Чеккини, Чен и Сен-Винсент были будто прикованы каждый к своей клавиатуре. Изображение в центре визуализатора – глубокий трехмерный круговорот цвета – казалось, становится объемным. Оно еще быстрее колебалось, выплевывало и вбирало в себя пурпурные и густо-красные стрелы.
Возникало чувство, что это живое существо.
– Господи, – невольно вырвалось у Форда. – Что это такое?
– Ничего, – невозмутимо произнес Эдельштайн, даже не отрывая глаз от книги.
Внезапно экран погас.
– О нет! Боже мой… нет, – простонал Хазелиус.
Посередине экрана возникла надпись: «Доброго здоровья!»
Хазелиус ударил по клавиатуре рукой.
– Сукин сын!
– Компьютер умер, – сказала Чен.
К ней повернулся Долби.
– Сбросим мощность! Рей! Сию секунду!
– Нет! – вскрикнул Хазелиус. – Наоборот, увеличим ее до ста процентов!
– Ты с ума сошел? – заорал Долби.
Грегори вдруг резко успокоился.
– Кен, мы должны отыскать проклятую программу. Похоже, она автоматическая. И все время перемещается, а не сидит только в главном компьютере. Где она сейчас, черт возьми? В детекторы встроены микропроцессоры – программа разгуливает и по детекторам. Мы сможем ее поймать. Давайте блокируем выход из каждого детектора и загоним ее в угол. Верно я говорю, Рей?
– Совершенно верно! Блестящая мысль.
– Ради бога, – взмолился Долби. Его лицо сплошь покрывал пот. – Не теряйте разум! Если пучки деколлимируются, они могут прорваться даже сюда и прикончить всех нас, не говоря уже о детекторах стоимостью в двести пятьдесят миллионов долларов.
– Кейт? – позвал Хазелиус.
– Я соглашусь с любым твоим решением, Грегори.
– Увеличь мощность до ста процентов, Рей, – ровно произнес Хазелиус.
– Хорошо.
Долби рванул к клавиатуре, но начальник успел преградить ему путь.
– Кен, послушай меня, – быстро проговорил он. – Если б компьютеру угрожала серьезная опасность, тогда он окончательно сломался бы еще в первый раз. Но ведь программное обеспечение контроллера до сих пор работает. Просто мы этого не видим. Дай мне десять минут, и я поймаю эту гадость.
– Исключено.
– Тогда пять минут. Пожалуйста. Это не сумасбродное решение. Моя помощница согласна со мной, а за исход эксперимента в ответе мы вдвоем.
– За свою машину ответственность несу только я. – Долби, тяжело дыша, опалил гневным взглядом Хазелиуса, потом Мерсер, сжал кулаки и повернулся к своему блоку управления.
Хазелиус, глядя на экран, произнес:
– Кейт? Давай испробуем то, что мы с тобой обсуждали. Введи какой-нибудь вопрос. Или любое слово. Посмотрим, можно ли эту заразу разговорить.
– Какой смысл? – спросил Долби. – Если даже она станет отвечать, все равно это всего лишь программа.
– Однако не исключено, что это поможет нам выйти на саму «логическую бомбу».
Долби смотрел на него широко раскрытыми глазами.
– Рей, – сказал Хазелиус, – если этот номер пройдет, проследи за детекторами и попробуй уловить сигнал.
– Ладно. – Чен вскочила со стула, перешла на другую рабочую станцию и начала печатать.
Остальные стояли, будто парализованные, словно только-только пережив сильнейшее потрясение. Форд заметил, что даже Эдельштайн наконец-то отложил свою книгу и замер в ожидании. В его взгляде загорелось подобие любопытства.
Хазелиус и Долби продолжали спорить. Хазелиус преграждал собой доступ к панели управления мощностью.
«Здравствуй», – впечатала Кейт.
Надпись на экране дрогнула и погасла. Тут вдруг возник ответ:
«Рад поговорить с тобой».
– Реагирует! – вскрикнула Кейт.
– Рей? Что-нибудь заметила? – воскликнул Хазелиус.
– Да, – взволнованно произнесла Чен. – Ты прав: сигнал идет от детектора. Продолжайте!
«И я рада с тобой пообщаться», – напечатала Кейт.
– Черт! Больше ничего не приходит в голову!
– Спроси, кто это, – подсказал Хазелиус.
«Ты кто?» – написала Кейт.
«За неимением иного слова я – Бог».
Хазелиус пренебрежительно усмехнулся.
– Придурки-хакеры!
– «Если ты в самом деле Бог, – напечатала Кейт, – тогда докажи это».
«Для доказательств у нас мало времени».
«Я загадала число от нуля до десяти. Угадай его».
«Ты загадала трансцендентное число е».
Кейт убрала руки от клавиатуры и опустилась в кресло.
– Рей? Как продвигаются дела? – спросил Хазелиус.
– Выхожу на след! Продолжайте разговор!
Кейт расправила плечи, наклонилась вперед и впечатала новое предложение.
«Теперь я загадала число между нулем и единицей».
«Число Чейтина: омега».
Тут Кейт резко вскочила с кресла и, прижимая руку ко рту, отошла на несколько шагов от клавиатуры.
– В чем дело? – спросил Форд.
– Печатайте дальше! – прокричала Чен, не расправляя ссутуленных плеч.
Кейт, бледная, как полотно, отходила от компьютера все дальше и дальше.
– Почему остановились, черт побери! – заорала Чен.
Хазелиус повернулся к Форду.
– Уайман, займи место Кейт.
Форд подошел к машине.
«Если ты Бог, тогда… – О чем следовало спросить? – Скажи, зачем существует вселенная?» – быстро докончил он предложение.
«Точного ответа я не знаю».
– Скоро поймаю! – объявила Чен. – Не останавливайтесь!
«Замечательно, – написал Форд. – Бог, и не знает, в чем смысл всего!»
«Если б я знал это, тогда вселенной было бы незачем существовать».
«Как это так?»
«Если бы в самом начале было известно, каков будет финал – если мы все были бы лишь составляющими некоего детерминистского ряда заданных условий, – тогда вселенной не имело бы смысла возникать».
– Довольно, – произнес Долби низким угрожающим тоном. – Ваше время истекло. Верните мне «Изабеллу».
– Кен, мы не можем остановиться на полпути, – ответил Хазелиус.
Долби попытался обойти физика, но тот не дал ему такой возможности.
– Я сказал нет.
– Еще чуть-чуть! – завизжала Чен. – Подождите еще хотя бы минутку! Ради бога!
– Нет! – рявкнул Долби. – Я сбрасываю мощность!
– Руководитель – я, – отрезал Хазелиус. – Уайман, продолжай!
«Объяснись», – быстро напечатал Форд.
«Если ты там, где хочешь быть, тогда зачем куда-либо ехать? Если знаешь ответ, незачем задавать вопрос. Вот почему будущее есть и должно быть загадкой, даже для Бога. В противном случае, существование вселенной не имело бы смысла».
«Это метафизический спор, а не разговор по существу», – заметил Форд.
«Если говорить по существу, тогда ни одна составляющая вселенной не может совершать расчеты быстрее, чем сама вселенная. Она “предсказывает будущее” с той скоростью, какую способна развить».
Долби снова попытался обойти Хазелиуса, но тот резко подался в сторону, преграждая ему путь.
– Не останавливайтесь! Я почти у цели! – прокричала Чен, в безумном темпе набирая на клавиатуре последовательность команд.
«А что такое вселенная? – спросил Форд, суматошно придумывая вопросы. – Кто мы? Что мы здесь делаем?»
Долби отшвырнул Хазелиуса в сторону и устремился к панели управления. Физик, устояв на ногах, подскочил к инженеру сзади и с поразительной силой оттащил его прочь.
– Ты, что, с ума сошел? – проревел Долби, пытаясь высвободиться. – Задумал угробить мою машину?
Завязалась борьба. Невысокий и худой физик повис на широкой спине инженера, как обезьяна. Оба повалились на пол, роняя стул и поднимая страшный шум. Остальные, пораженные стычкой, не знали, что делать.
– Чокнутый отморозок!.. – ревел Долби, катаясь по полу и пытаясь вырваться из цепких рук физика.
На экране визуализатора продолжали высвечиваться фразы «логической бомбы».
«Вселенная – неостановимый масштабный компьютерный процесс. И продвигается к состоянию, о котором мне неведомо. Ее конечная цель – достичь этого состояния. Оно для меня – загадка. Так и должно быть, ведь если б я что-то о нем знал, тогда ничто не имело бы смысла».
– Пусти! – провопил Долби.
– Кто-нибудь, помогите же! – крикнул Хазелиус. – Не позволяйте ему приближаться к панели!
«Что ты имеешь в виду под “компьютерным процессом”? – напечатал Форд. – По-твоему, мы все – составные части компьютера?»
«Я имею в виду раздумья. Все, что есть во вселенной, все, что происходит – падающий лист, волна у берега, мерцание звезды, – все это просто мои раздумья».
– Есть! – победно воскликнула Чен. – Я… ой, подождите-ка… что за черт?..
«А о чем ты раздумываешь?» – спросил Форд.
Долби, посильнее дернувшись, наконец вырвался из плена и устремился к панели управления.
– Нет! – завизжал Хазелиус. – Не выключай! Подожди!
Долби, тяжело дыша, сделал шаг назад.
– Мощность идет на спад.
Пение, заполнявшее собой центр, зазвучало тише, а экран перед Фордом замигал, и надпись исчезла. Он заметил, что в самом центре возникло диковинное изображение. Но мгновение спустя монитор погас.
Хазелиус пожал плечами, отряхнулся, повернулся к Чен и спросил спокойным голосом:
– Рей? Ну что?
Чен смотрела на него молча.
– Рей? Ты обнаружила ее?
– Да, – ответила она. – Обнаружила.
– В каком процессоре?
– Ни в каком.
В центре воцарилась тишина.
– Как понять «ни в каком»?
– Ответы поступали из того места, где сталкиваются частицы. Из Си-Зеро.
– О чем ты?
– О том, что сказала. Информация поступала прямо из пространственно-временной дыры.
Форд, онемев от потрясения, разыскал глазами Кейт. Она, ужасно бледная, стояла одна в дальнем конце. Он быстро подошел к ней и спросил:
– Кейт? Как ты?
– Оно угадало, – прошептала Мерсер. – Угадало.
Нащупав руку Уаймана, она вцепилась в нее своей дрожащей рукой.