Книга: Коридор без света
Назад: Глава девятая
На главную: Предисловие

Глава десятая

В 14.50 «Ми-8» плавно коснулся шасси каменистой поверхности плато, лежавшего среди высоких гор. Бойцы группы быстро покинули вертолет, разбежались кругом, заняли оборону. Армейский спецназ рассредоточился у винтокрылой машины. Скоробогатов спустился по лестнице вместе с командиром вертолета.
– Место вроде ничего, – осмотрелся пилот, – кругом горы, рядом роща, там наверняка есть вода, впрочем, мы взяли солидный запас и продовольствия, и воды.
– Да, место неплохое, по крайней мере, скрытно к машине не подойти. Будешь маскироваться?
– Наброшу сеть, этого достаточно.
– Так где мы?
– Квадрат… по улитке четыре, сектор «д», – ответил Лаприн.
– Откуда такая точность? – удивленно взглянул на него майор.
– Рома! Я же знал, где сажать вертолет, и посадил точно в заданном квадрате, так что никаких сомнений быть не может.
Скоробогатов вызвал к себе заместителя, капитана Самойлова, и связиста, прапорщика Лургина, который имел при себе две спутниковые станции.
Офицеры подошли.
Командир группы расстелил на земле карту, закрепив ее камнями, слабый ветер даже в этой «чаше» присутствовал.
На карте была нанесена кодированная сетка. Впрочем, эти сетки наносились всегда при выполнении боевых задач, дабы сбить противника с толку. Если на обычной карте высота А находилась в квадрате… то по сетке – в другом квадрате, отстоящем на несколько километров. Даже при перехвате радиопереговоров спецов боевики не могли определить точное местоположение группы, а соответственно организовать активное противодействие.
– Смотри, Саша! – обратился Скоробогатов к Самойлову. – Мы вот здесь, – указал он пальцем точку на карте. – За перевалом слева, в десяти километрах от хребта, селение Рахнуд, по нашим данным, основная база наркоторговца Хатини. А по ущелью, что разрезает хребет за рощей, в двенадцати километрах по прямой на северо-восток – кишлак Дурм, перевалочная база банды Хатини, со спуском к реке Пяндж. Оттуда производится форсирование реки с грузом наркоты. Нам необходимо отработать две базы.
– Ну с Дурмом, думаю, проблем не возникнет, – глядя на карту, сказал капитан. – Что такое перевалочная база? Кишлак с небольшой группой курьеров, охраны и местного населения. Там достойного противника быть не может. Хорошие курьеры, возможно, профессиональные переправщики – да, но не бойцы. А вот Рахнуд – совсем другое дело.
– Я придерживаюсь такого же мнения, но, Саша, недооценивать противника мы просто не имеем права. Будем считать оба объекта важными, так как именно в Дурме может находиться склад той дури, что мы должны найти и уничтожить. Очень удобно. Лаборатория же может быть как в Рахнуде, так и где-то рядом. Это придется выяснить проведением разведки с организацией наблюдения.
– У нас ограничено время. Очередная партия эфербона должна уйти в Таджикистан уже в среду.
– Да, времени маловато, посему поступаем так. Ты забираешь с собой старшего лейтенанта Зуброва с пулеметом «ПК», прапорщика Шмуро – «Винторез» и «АКС», прапорщика Гусева – спутниковая станция, «АКС», сержанта Омелина – гранатомет «РПГ-7» с сумкой и пятью выстрелами, а также прапорщика Васина и «СВД» – «Винторез». С подгруппой немедленно начинаешь выдвижение к роще, далее по ущелью до позиций наблюдения за Дурмом. Ближе километра к кишлаку не подходить. По карте место горное, но в ущелье, что выходит практически к гряде перед спуском к реке, а значит, и к кишлаку, позиции рассредоточения, ожидания и наблюдения найдешь без проблем. В дальнейшем проведешь разведку, в темное время или в светлое, поставишь наблюдателей с оптикой. Задача – выяснить, что собой представляет перевалочная база, и определить подходы к ней, а затем проведение эффективного штурма, желательно, с перекрытием спуска «духов» к воде. Вопросы есть?
– Сейчас нет, – ответил Самойлов. – Они возникнут позже, когда, даст бог, без сюрпризов подойдем к Дурму.
– Какие сюрпризы, Саня? Никаких сюрпризов. Вы – профи, а значит, должны сработать профессионально.
– Выходить прямо сейчас?
– А тебе нужен привал? После часовой болтанки в воздухе?
– Я все понял, собираю подгруппу.
– Связь по необходимости.
– Ясно. Разрешите выполнять, товарищ майор?
– Разрешаю, товарищ капитан.
Самойлов собрался по радиостанции малого радиуса действия, которыми были снабжены все бойцы, объявить сбор подгруппе, как с западного фланга прошел вызов находящегося там капитана Белова:
– Первый! Четвертый!
– На связи!
– У нас гости!
– Не понял, что за гости?
– Я тоже пока ни хрена не понял. Вдоль перевала русло пересохшей реки, по нему передвигается черный внедорожник «Тойота».
– Почему ты решил, что он идет к нам?
– А куда? Ему же хорошо виден вертолет.
– «Духи» видят вертолет, и, вместо того чтобы быстрее свалить отсюда, приближаются к опасной зоне?
– А может, они сообщили, кому надо, о «вертушке» и получили приказ босса проверить, что за дела на плато?
– Ага! Босс, конечно, дурак, посылать своих людей на смерть. Здесь может быть только российский вертолет, таджики «за речку» не перелетают без особой необходимости и согласования полетов с американцами.
– Но босс мог и не знать, и, скорее всего, не знает, согласовывался перелет или нет. Ему это вообще до фени.
– Вот именно. Значит, вертолет – потенциальная опасность. Любой командир, получив информацию о «вертушке», приказал бы своим людям убыть из района до рубежа, откуда возможно наблюдение через оптику.
– Так, Первый, «Тойота» свернула на плато и прет прямо на меня. Может, расстрелять ее, ко всем чертям?
– Пропустить. Расстрелять здесь есть кому.
– Еще новость. Из окна водителя появился кусок белой материи.
– Парламентер?
– Ни хрена не понимаю, что происходит. Внедорожник остановился метрах в пятидесяти от меня. Из машины вышел один афганец, через прицел осмотрел кабину, там, похоже, больше никого нет.
– Странно. Оружие у парламентера есть?
– На поясе кобура, ножны с ножом. Больше ничего. Гость поднял обе руки. Так, одной машет, как бы приглашая подойти. Что делать?
– Рядом с тобой кто?
– Слева Рубасов, справа Алексеев.
– Передай им, чтобы взяли на прицел гостя, сам, соблюдая меры предосторожности, выйди к нему. Узнай, что ему надо. Но не приближайся до радиуса разлета осколков наступательной гранаты.
– Думаешь, он подорвет себя?
– А ты это исключаешь?
– Я уверен, что не дам «духу» подорвать себя. Отстрелю ласты быстрее, чем он их опустит.
– Выходи к гостю!
– Понял. Выхожу.
Белов предупредил Рубасова и Алексеева, поднялся, пошел к неожиданно прибывшему гостю, держа автомат в готовности.
Афганец продолжал держать руки поднятыми и при этом улыбался.
За двадцать пять метров Белов остановился и выкрикнул:
– Ты кто?
– Бехзад Муатани, служба внешней разведки, – ответил афганец на чисто русском языке.
– Чего? – удивился капитан.
– Вы позволите опустить руки?
– Одну правую, медленно отстегнуть пояс, сбросить его, отойти на три шага в сторону.
Муатани подчинился. Пояс упал на землю, афганец отошел в сторону, опустил руки и крикнул, в свою очередь:
– Не беспокойся, у меня нет гранат!
– Есть или нет, без разницы, ты все равно не успеешь применить их. Я подхожу, руки опусти, но держи перед собой.
– Хорошо.
– Значит, говоришь, Бехзад Муатани? – спросил Белов, приблизившись к «гостю». – Служба внешней разведки? Какого государства служба?
– России, естественно, я прибыл сюда по личному приказу генерал-лейтенанта Каманина, ваш руководитель, генерал-полковник Володарский, должен был предупредить вас обо мне.
– Каманин, говоришь, прислал?
– Да, в качестве проводника и помощника в работе по банде Хатини в Рахнуде и по Дурму.
– Стой, где стоишь, и не дергайся, ты на прицеле двух бойцов.
– Хоп, стою, не дергаюсь. – Афганец продолжал улыбаться.
Белов вызвал Скоробогатова:
– Командир! Непонятка здесь.
– В чем дело?
– «Дух» говорит, что он агент СВР и прислан сюда лично Каманиным по согласованию с Володарским.
– Кто он?
– Бехзад Муатани.
– Жди!
Лургин вызвал на связь начальника Антитеррористического управления и передал трубку майору.
– Вьюн! Мы на месте, квадрат… – доложил Скоробогатов.
– Хорошо. Принял.
– Вы ничего не хотите мне сказать?
– Ты о проводнике?
– Именно.
– Он что, уже вышел к вам?
– Только что подрулил, сейчас его держит Белов. Что за дела, Александр Михайлович?
– Генерал Каманин предложил услуги своей агентуры, отказываться глупо, я передал бы тебе о нем информацию, но не предполагал, что агент так быстро сработает.
– И что это за агент?
– Так ты наверняка уже пробил его?
– Мы узнали лишь имя и фамилию.
– Бехзад Муатани?
– Так точно.
– У него черная «тойота»?
– Так точно.
– И он чисто владеет русским языком.
– Похоже, исходя из того, что Белову не составило труда общаться с ним.
– Это хороший, по словам Каманина, агент. Можешь полностью на него рассчитывать. Муатани много чего знает из того, что интересует нас.
– А как убедиться, что приехавший афганец на самом деле Бехзад Муатани? Смотреть документы глупо, их здесь подделать ничего не стоит…
– Пусть поднимет рубаху, на теле, крест-накрест, шрамы. Это у него от талибов. Еще он хорошо знает учебный центр «Лесной», так как там проходил подготовку в свое время.
– Не проще сбросить его фото?
– У Каманина нет его досье, это особо секретный агент, кстати, довольно успешный местный предприниматель.
– По части наркоты?
– По части строительства.
– Значит, мне привлечь его к работе?
– Смотри сам, но, думаю, он будет очень полезен. Каманин абы кого в таком серьезном деле нам не подбросил бы.
– Понял. Проверяю проводника и начинаю работу.
– Каково предварительное решение?
– Выход двух подгрупп к обоим объектам, ночная разведка, дневное наблюдение, подготовка работы.
– Хорошо. Тогда, до связи, Рома!
– До связи!
Вернув трубку спутниковой связи связисту, Скоробогатов вызвал Белова:
– Четвертый! Давай сюда этого «духа»!
– Есть!
Белов подвел афганца.
– Подними рубаху, Муатани, – приказал Скоробогатов.
Тот усмехнулся, выполнил требование. На его груди красовались безобразные шрамы.
– Неплохо поработали с тобой талибы.
– Было дело, майор.
– Как выжил?
– Бежал.
– От талибов?
– В этом есть что-то сверхъестественное?
– Как это произошло?
– Меня вывели на расстрел после недели пыток и издевательств. Подвели к краю пропасти. Внизу река, дня два до этого в горах шли дожди, и вода сильно поднялась. Не стал ждать, пока талибы пристрелят меня, прыгнул вниз. Чудом не погиб. Но, видимо, нужен еще Всевышнему на этой грешной земле. Затем сменил документы, а когда талибы ушли, занялся бизнесом. Продолжая работу на СВР. Кстати, я добровольно пошел на контакт с российской разведкой, так как уверен в том, что только Россия может помочь афганцам создать светское, мирное государство.
– Ладно. Мне сказали, что ты можешь помочь нам?
– Могу.
– И что за информацией, представляющей для нас интерес, ты обладаешь?
– Я лично знаком с Хатини, так уж вышло, пришлось завести дружеские отношения. Это было до того, как он занялся экспериментами с синтетическими наркотиками. На момент знакомства он был торговцем опиумом-сырцом, затем героином. Я знаю Рахнуд, знаю, как подойти к нему. Мне известно, где находится лаборатория, где производится эфербон. В отличие от Хатини, мне известно, почему перевернулась лодка во время бури на Пяндже.
– Может быть, тебе известно, и кто создал эфербон?
– Конечно, известно. В лаборатории работают два поляка. Они ученые. Хатини привлек их к работе, наняв в Кракове за очень большие деньги. Это Карл Глиняк и Мацей Росицкий.
– Да ты прямо ходячий кладезь знаний! Одно непонятно, почему мы в Москве ничего не знали о тебе? Я лично говорил с Каманиным, и у него не было информации конкретно по эфербону.
– Все верно. Ее и не могло быть до вчерашнего дня.
– Почему?
– Потому что я сильно болел, последний месяц находился в госпитале в Кабуле, и генерал не связывался со мной. Вчера я выписался и сам вышел на него. Результат – я здесь.
– Чудеса, да и только.
– Это не чудеса, это случай.
– Хорошо, Бехзад. Вот карта. – Майор достал из планшета обычную карту без условной сетки. – Сориентируйся.
Муатани безошибочно указал место нахождения группы и заметил:
– Очень удачное место.
– Ты знаешь, как удобнее и безопаснее перейти через перевал и скрытно подойти к Рахнуду?
– Знаю! Здесь недалеко, примерно в километре на запад, есть расщелина, по ней несложно подняться на вершину хребта. Спуститься еще проще, хотя спускаться, как известно, гораздо тяжелее, чем подниматься. Но не в нашем случае. Через перевал мы можем перейти не более чем за час.
– Дальше?
– А дальше идти следует вот по этому маршруту. – Афганец провел по карте практически прямую линию: – По двум балкам, горному участку плато между ними, с выходом на холмы, которые окружают с юга Рахнуд.
– На холмах не выставлено охранение?
– Хатини самоуверен. Он считает себя в полной безопасности в данном районе. С холмов до селения около трехсот метров. С них очень удобно вести наблюдение за базой Хатини. Оттуда удобно и атаковать базу. Единственное препятствие – арык у виноградника, но для русского спецназа это ничто.
– Да, интересно!
– Смотрю, майор, ты чем-то недоволен?
– Слишком уж все просто получается. Мы летим в названный район, готовим мероприятия по разведке, изучению и оценке обстановки, а по прилете к нам приезжает «добрый дядя» и выкладывает практически все по интересующему объекту.
– Ты предпочитаешь, чтобы ситуация складывалась более сложно?
– Я предпочитаю, чтобы операция не превращалась в «Зарницу». Как правило, подобные игрища приводят к невосполнимым потерям. Из личного опыта знаю.
– Но не в данном случае. Если бы я не попал в госпиталь, то вы получили бы полный рассказ по банде Хатини еще в Москве, но так получилось, что я не мог контактировать со службой. Смотрю, ты подготовил подгруппу для отправки к Дурму?
– По-моему, это тебя не касается. Я еще не решил, стоит тебя, такого осведомленного, привлекать к работе или оставить под охраной армейского спецназа.
– Разве ты не получил соответствующей команды от генерала Володарского?
– Так. Допустим, я решил отправить подгруппу к Дурму. И что?
– Это верное решение, могу узнать, по какому маршруту подгруппа должна выйти к приграничному поселку?
– По ущелью.
– Это понятно. Где ты запланировал организацию позиции наблюдения? – Афганец улыбнулся и продолжил: – Не сердись, майор, я же хочу помочь! И не стараюсь как-то вмешиваться в твои действия. Но я лучше тебя знаю этот район, даже не так: ты этот район не знаешь, я знаю.
Скоробогатов провел условную линию по карте.
Афганец кивнул, но сказал:
– Иное решение на твоем месте принять было невозможно. Однако бойцам лучше расположиться вот здесь, – указал он на склон горы с тыла, или востока селения. – А подойти туда можно, если уйти от подножия вправо, вот здесь. – Он вновь указал на карту.
– Но там склон, – заметил Скоробогатов.
– Это на карте склон. В реальности там горный проход, выходящий к подножию указанной горы с юга. Дальше тропа на вершине. Звериная тропа. По ней следует пройти до террасы, затем по горному выступу до обозначенного места. Спецы увидят еще одну, большую по размеру, террасу, прикрытую грядой. Идеальное место для ведения визуальной разведки. Впрочем, в Дурме особо смотреть нечего. Там находится группа Саида Ремизи, человек десять, несколько семей курьеров, и единственное, что вызывает интерес, старый, еще со времен войны восьмидесятых годов, потайной схрон со взрывчаткой. Наркоторговцы им не пользуются. Еще есть склад с наркотой. Не знаю, насколько он заполнен сейчас. Оттуда наркоту спускают к Пянджу и переправляют на таджикский берег.
– А как насчет быстрого спуска с террасы в кишлак?
– Нормально. Терраса не нависает над склоном, она больше представляет собой уступ в горе. Склон же довольно пологий, заросший кустарником, открыто спуститься не составит труда.
– И там все просто, как на полигоне.
– Если ты о полигоне учебного центра «Лесной», то там все гораздо сложнее, – рассмеялся афганец. – И склон высоты 103,4, основной высоты, где отрабатывается атака сверху на макет афганского кишлака, круче. Там на ногах не спустишься.
– Ты действительно неплохо знаешь секретный учебный центр.
– Потому что провел там три месяца. Три месяца изнурительных тренировок. Инструкторы выжимали из нас последние силы. И это пошло на пользу.
– Кто был у тебя инструктором?
– Проверяешь?
– Нет, просто хочу понять уровень твоей подготовки.
– Капитан Смирнов, Юрий Павлович, которого твои соотечественники почему-то звали больше Лилипутом. Он совсем не похож на лилипута.
– Потому и звали, ну ладно, вижу, ты хороший спец по данному району.
– Благодарю.
– Это не комплимент.
– Я понимаю!
– Укажи сам маршрут офицеру – командиру подгруппы, уходящей к Дурму.
– Без проблем.
Скоробогатов позвал капитана Самойлова, представил афганца, приказал:
– Выслушай его, Саня, и сделай так, как он скажет. В части, касающейся выхода к кишлаку Дурм.
– Его?
– Именно! У вас пять минут!
Спустя пять минут, попрощавшись с экипажем вертолета и бойцами подразделения охраны, обе подгруппы начали движение.
Проходя мимо машины Муатани, Скоробогатов спросил:
– «Тойоту» бросишь здесь?
– Не бросаю, оставляю, надеюсь, она еще мне пригодится.
В 17.05 подгруппа Скоробогатова, ведомая проводником, благополучно преодолела перевал. Внизу устроили привал, к холмам вышли в 21.30. На ближайшую высоту поднялись Скоробогатов и Муатани, с вершины открывался вид на селение Рахнуд. Афганец начал объяснять:
– На восточной окраине владения Хатини – большой дом, его дом, с ним постоянно помощник-телохранитель Ихаб Булуди, в соседнем слева доме проживает еще один помощник, Галал Джавар, это он организовал переправу эфербона, когда перевернулась лодка, рядом с домом сарай. На самом деле это что-то типа караульного помещения. Хатини охраняют около двадцати человек, половина – местные жители, остальные – приезжие, их подбирал Джавар. Воины так себе, вам не ровня, но вооружены хорошо, правда, службу несут не так, как должны были бы нести. В глубине – сад, там здание, видишь, майор?
– Вижу.
– Это и есть лаборатория. Начальником, одновременно надзирателем, там Малак Ансар, он следит за поляками.
– Где те обитают?
– В пристройке.
– Это та, что слева?
– Да. Они там вдвоем.
– Не вижу постов.
– Хатини, вернее, его помощник-телохранитель Булуди, выставляет посты в 22.00. Караул – семь человек, один у дома Хатини, другой у лаборатории, третий за дувалом, ближе к арыку, к холмам. Посты не стационарные. Службу организовали посменно, смена через два часа, до восьми утра.
– Это шесть человек, кто седьмой?
– Начальник караула.
– Он же разводящий?
– Разводящего как такового нет, караульные сами выходят на смену. Несение службы – патрулирование.
– Хатини действительно слишком самоуверен. Вопрос такой: он может получить помощь в случае нападения?
– Только если местные выйдут. Но это вряд ли.
– А из Файзабада?
– Оттуда может подойти отряд, но не ранее часа и при условии, что Хатини успеет вызвать помощь.
– Кроме него, кто еще может связаться с Файзабадом?
– Никто. У банды две станции, одна – в доме Хатини, другая – у Ремизи, в Дурме. Ну, если только Булуди. Тот находится в доме Асада, и, если во время штурма окажется в большой комнате, сможет воспользоваться станцией. Но я не думаю, что вы предоставите наркоторговцам такую возможность.
– В любом случае следует рассчитывать работу по базе на полчаса, чтобы и задачу выполнить… хотя нет, не получится, надо еще взять главаря, найти склад с наркотой, уничтожить банду, забрав с собой специалистов. Это часа два. Впрочем, поддержку из Файзабада мы в состоянии отсечь на дальних подступах.
– НУРы? – улыбнулся Муатани. – Я видел контейнеры на подвесках «Ми-8».
– Не только. Так, организовываем наблюдение. Разведку на местности проводить не имеет смысла, и так все видно как на ладони. Удивляюсь я Хатини, почему здесь не поставил пост?
– От кого?
– Хотя бы от конкурентов?
– У него нет конкурентов. Наркобизнес строго поделен, и этот район – район влияния Хатини, чужие сюда не сунутся, за это смерть.
– Ты смотри, как в хорошем колхозе, все распределено.
– В наркобизнесе и в Афганистане, майор, иначе нельзя. В противном случае, наркобароны друг друга перебьют.
– И кто следит за порядком в провинции?
– Глава провинции.
– Даже так?
– Ну, если даже в штабе западной коалиции прекрасно осведомлены о наркозаводах, лабораториях, мелких предприятиях по производству дури и не трогают наркодельцов, то что говорить о главе провинции? Он получает свою долю, приличную долю, и все довольны. Особенно американцы, у нас есть информация, что они систематически сообщают в Вашингтон о количестве переправленного наркотика в Таджикистан, Туркмению, Узбекистан, а значит, и в Россию. Это одна из их задач здесь. Поддерживать и расширять наркотрафик в Россию. Ведь героин – то же самое оружие. Но вот об эфербоне не знают даже в Файзабаде. Производство этого препарата – инициатива Хатини. Представляешь, сколько денег ему отправят те же американцы, когда узнают, что собой представляет этот дьявольский препарат? Хатини превратится в шейха и переберется куда-нибудь на Ближний Восток. Слышал, он мечтает жить в Эмиратах.
– Мечтать не вредно. Уходим вниз.
В наскоро обустроенном лагере Скоробогатов определил порядок и режим наблюдения за объектом в Рахнуде. Одновременно прошел доклад Самойлова, подгруппа заняла позиции контроля над Дурмом. Капитан отметил, насколько прав при выборе позиций был Муатани.
Первые наблюдатели ушли на холм, Скоробогатов же доложил в управление о взятии объектов под контроль. Стемнело. В горах темнеет быстро, стоит лишь солнцу скрыться за горизонтом.
Вторник прошел спокойно, за исключением поездки Хатини в Дурм, где он встречался с Ремизи. Это было объяснимо, ведь на среду назначена переправка и партии героина, и партии эфербона к Сангалу. Скоробогатов связался с полковником Наджуром. Тот перевел связь на командира группы «Барк», владеющего всей информацией по банде Сангала и сообщников. Майор Рамон сообщил, что ситуация под контролем, группа готова к работе против Сангала. Договорились о том, что Скоробогатов передаст сигнал Рамону на начало боевых действий. Под контроль был взят и начальник шестой погранзаставы. Связь же начальника погранотряда с наркодельцами не подтвердилась, но подполковник Умаров был взят под контроль. До основного этапа операции оставались считаные часы.
В 4.00 утра Скоробогатов собрал подгруппу. Бойцы хорошо отдохнули. На посту наблюдения находился прапорщик Рубасов. Приняв доклад о спокойной обстановке в селении Рахнуд, командир группы отозвал наблюдателя, для чего тому пришлось всего лишь спуститься с холма, и начал постановку задачи.
– Время 4.03. В 4.30 начало выдвижения к рубежу подготовки штурма, который определяю – внимание на карту! – ближний и левый холм, балка, тянущаяся к восточной окраине селения, и восточный дувал усадьбы Хатини. На холмах остаются связист, прапорщик Лургин, и капитан Шаповалов. Лургину – взять у Мурова «Винторез» и у Бургина «РПГ». Шаповалову – «ПК» у Белова. Вы вдвоем составите огневую ударную группу, тебе же, Семен, – посмотрел на связиста Скоробогатов, – снять часового у дома Хатини. Я, капитан Белов, старший лейтенант Топалов, прапорщик Рубасов и прапорщик Алексеев выходим к восточному дувалу усадьбы главаря банды. При этом Топалову из «Винтореза» следует уничтожить часового у арыка. Капитан Басов, старший лейтенант Муров и прапорщик Бургин сосредотачиваются у крайнего правого холма. Выход к рубежу подготовки штурма по моей команде, снятие часовых – тоже по моей команде. В 5.00 подгруппа должна находиться на позициях. Штурм начнем, когда посветлеет, в 5.30, за пятнадцать минут до восхода солнца. Порядок штурма. Я и Алексеев выходим на лабораторию, где берем живыми специалистов-поляков, Белов, Топалов и Рубасов атакуют дом Хатини, Басов, Муров, Бургин уничтожат караул и присоединятся к команде Белова, валим всех «духов» на территории усадьбы, которые выползут из нор. Алексееву и Шаповалову смотреть за селением. В случае подхода оттуда боевиков, отсечь их огнем пулемета и гранатомета. Заставить уйти в кишлак или уничтожить при вооруженном сопротивлении. Штурм завершить в 6.20, в 6.30 начинаем отход под прикрытием Шаповалова и Лургина на плато южнее холмов, куда я вызову вертолет для эвакуации. Уточнение задачи по ходу операции. Вопросы?
– Да какие могут быть вопросы, командир? – сказал Белов. – Хотя ты не обозначил, что делать с Хатини, брать или валить?
– А нужен он нам, Коля?
– Да хрен его знает, нужен или нет. Мне лично век бы его не видать. А вот Володарскому, может, и нужен.
– Действуй по обстановке. Получится – возьмите живым, будет огрызаться – валите.
– Как насчет склада наркоты? – поинтересовался Басов. – Ведь наверняка у Хатини есть запасы этого нового препарата.
– Склад, конечно, есть, но он в Дурме, – вступил в разговор Муатани.
– Почему ты сразу не сказал об этом? – с легким возмущением посмотрел на него майор.
– Потому что ты не спрашивал. Твои люди, майор, в Дурме пусть возьмут Ремизи. Тот сдаст склад. А если не возьмут, то он, я имею в виду склад, где-то либо в его доме либо на участке. У твоих парней до эвакуации будет время найти схрон.
– Ну, тогда все?
– У меня вопрос, – сказал Муатани.
– Слушаю!
– Ты всем поставил задачу, а мне нет. Я тоже хотел бы участвовать в операции.
– Да? А если подстрелят? Ты хочешь, чтобы за своего агента Каманин мне весь мозг вынес?
– Но как-то использовать меня можно?
– Командир, у меня и «Винторез», и «РПГ», я, конечно, справлюсь, но… Нас может вызвать Москва, и тогда придется бросать оружие, – высказал предложение Лургин.
– Я понял тебя, – кивнул Скоробогатов и повернулся к афганцу: – Бехзад, возьми у связиста гранатомет, надеюсь, пользоваться им умеешь?
– Умею. Значит, я в основной группе?
– Да! А сейчас готовься.
В 4.30 бойцы группы начали выдвижение. Впрочем, это больше касалось команды Скоробогатова. Она, используя рельеф местности и растительность, обошла балку, в которой обустроилась команда Басова, подошла к каменной гряде. Отсюда был виден и восточный дувал, и часовой у арыка. Он стоял на большом камне и кидал в воду какие-то предметы. Спецназовцы залегли. До восточного дувала оставалось меньше пятидесяти метров.
Скоробогатов вызвал на связь Лургина:
– Двенадцатый! Первый!
– На связи!
– Часового у дома видишь?
– Прекрасно вижу.
– Он в зоне видимости часового у лаборатории?
– Трудно сказать, но, скорее всего, нет, иначе я бы и его видел.
– Хорошо. Снимай своего!
– Есть!
Скоробогатов отключил станцию, взглянул на Топалова:
– Убирай «духа» у арыка.
Старший лейтенант вскинул бесшумную снайперскую винтовку «Винторез». Раздался хлопок, боевик упал в арык с простреленной головой.
– Своего убрал, – снова вышел на связь Лургин.
– Что в усадьбе?
– Тишина.
– Труп виден?
– Нет, завалился за бревно, что лежит у входа. Удачно упал.
– Продолжаем!
Команда Скоробогатова пошла дальше и через три минуты оказалсь у восточного дувала. Майор посмотрел на часы:
– 4.58! Еще две минуты.
Они пронеслись одним мгновением.
Ровно в 5.00 майор получил доклады о нахождении всех команд на рубеже подготовки штурма и приказал Басову:
– Третий! Сближаемся с объектом.
– Понял!
Начало светать.
– Я с Алексеевым ухожу в сад, к лаборатории, свою задачу ты знаешь, – кивнул майор Белову. – Поаккуратней в доме, там может быть с десяток боевиков.
– Разберемся, командир.
Скоробогатов увел Алексеева в сад, где прапорщик убрал последнего часового. Территория была свободна.
Он вновь вызвал Лургина:
– Двенадцатый! Вызови Второго! Начало через двадцать одну минуту! Предупреди, что схрон с наркотой, по данным проводника, находится либо в доме Ремизи, либо где-то рядом. Пусть постарается взять Ремизи живым. Склад найти надо при любом раскладе.
– Понял. Выполняю!
– Давай!
Ровно в 5.30, когда просветлело настолько, что все уже было видно, Скоробогатов вызвал на связь всех бойцов:
– Внимание, подгруппа! Штурм!
Первыми бросились к южному дувалу бойцы команды Басова. Они перемахнули через арык, глиняный забор, ворвались в караульное помещение. Одновременно Белов, Топалов и Рубасов выбили заднюю дверь дома Хатини. Белов услышал короткие очереди. Бойцы Басова хладнокровно расстреляли отдыхающую смену караула и его начальника. Выстрелы услышала и внутренняя охрана главного здания. Это были двое боевиков, вооруженных «АК-74». Они выскочили в коридор. Секундное замешательство, и Белов срезал их одной очередью. После чего команда начала продвижение по первому этажу. Выбивая двери, быстро осматривали помещения, шли дальше. С центрального входа в дом вошла команда Басова. Белов и Басов увидели друг друга. Николай показал товарищу наверх и на него, обвел рукой круг и указал на себя, что означало – моя команда отрабатывает первый этаж, команда Басова – меньший по размерам второй.
Бойцы Басова бросились вверх по лестнице.
Между прихожей и коридором, где находились Белов, Топалов и Рубасов, оставались три неосмотренные комнаты. И как только Басов со своими подчиненными ушел наверх, двери одной из комнат приоткрылись, и в коридор вылетел округлой формы предмет.
– Граната, – крикнул Белов, – в укрытие!
Офицеры успели запрыгнуть в проверенные комнаты, когда тишину утра разорвал оглушительный взрыв. Ударная волна прошла по коридору, просвистели осколки, посыпалась глина с потолка и стен.
Белов вышел из комнаты, опустился на колено. В это время и появился боевик, бросивший гранату.
Капитан выстрелил. Полуголый мужчина с короткой бородкой ударился о косяк двери, упал на пол, перегородив собой вход в комнату.
К простеленной стене метнулся Топалов. И вовремя. Из второй комнаты, оказавшейся в его секторе, появился бледный боевик с автоматом. Выстрелить он не успел. Опередил Бургин, вогнав в «духа» пять пуль. Белов рванулся вперед, за ним Бургин, следом Муров.
Прогремела очередь наверху.
Бойцы команды Белова ворвались в третью, последнюю на этаже комнату. У кровати стоял мужчина с поднятыми руками, ладони раскрыты, дабы все видели, что в руках нет гранаты.
– Не стреляйте! – воскликнул он. – Я сдаюсь!
– Кто ты? – спросил Белов.
– Галал Джавар, помощник Хатини.
– Где хозяин?
– На втором этаже.
– Кого завалили мы?
– Ихаба Булуди, Малака Ансара и двоих охранников из рядовых.
– Сколько охраны наверху?
– Никого. Там только Хатини, ну… еще молоденькая наложница. Ее только вчера доставили…
– Заткнись, – приказал Белов, – это меня не интересует. Меня интересует другое, где хранится запас уже готового к отправке эфербона.
– Вы знаете о нем? – в глазах помощника главаря мелькнуло удивление.
– Мы много чего знаем. Так где?
– В Дурме, у Саида Ремизи. Там основная партия. Часть в лаборатории, но там немного, таблеток сто. И недоработанный материал.
– Это все? Больше эфербона нет?
– Нет! Гашиш есть, героин есть, марихуаны полный сарай, еще больше сырца, а вот эфербона? Его таблетки – каждая на счету.
– Если не соврал, будешь жить, обманул, подохнешь! Пошевели пока мозгами, покуда мы не закончим.
– Вы – русские, – выдохнул Джавар.
– Тебя это удивляет?
– Как ни странно, нет. Другие сюда не пришли бы.
– На пол! Лапы на затылок.
Джавар подчинился.
– Свяжи его, Илья! – кивнул Рубасову Белов.
– Так у меня только взрывной шнур! – воскликнул сапер.
– Тем лучше. В любой момент можешь разделать этого «духа», как быка на бойне. По частям. Давай Илья, быстрее! Мы на второй этаж.
Белов и Бургин вышли в комнату, которую можно было назвать холлом, и тут же им под ноги с лестницы скатилось связанное голое тело.
Белов успел убрать опорную ногу, иначе туша «духа» точно сломала бы ее.
– А это что за чудо?
По лестнице спустился Басов.
– Знакомься, Коля, Асад Хатини, собственной персоной. Надеюсь, он жив.
– По крайней мере, дышит и чего-то мычит, чем ты ему рот закрыл?
– Трусиками наложницы. Хороший кляп.
– А твои люди что?
– Смотрят этаж, крышу. Девку закрыл в спальне. На всякий случай и ее связал, рот заклеил скотчем.
– Правильно. Хатини, говоришь? А ну-ка, ну-ка, посмотрим на это уделище. – Белов склонился над главарем банды.
С улицы прозвучала пулеметная очередь, следом западнее усадьбы прогремел взрыв.
– Это огневая команда. Значит, из кишлака рванулись сюда люди Хатини, – взглянул на Басова Николай.
– Мы прикроем фронт!
– Давай! И поглядывай на сад, где действует командир. – Белов повернулся к Топалову и подошедшему Рубасову: – Парни, следуйте с Басовым. Я здесь один справлюсь.
Офицеры выскочили на улицу и заняли позиции обороны за западным дувалом, имея перед собой дома кишлака Рахнуд.
Скоробогатов с Алексеевым ворвались в сектор отдыха поляков.
Разбуженные взрывами и очередями, они еще находились в кроватях.
В комнате, несмотря на рассвет, было сумрачно. Алексеев включил верхний свет.
Приподнявшийся Глиняк, с ужасом глядя на чужаков, произнес:
– Кто вы? Что вам нужно?
– Подъем, подонки, счет до трех! – рявкнул командир группы.
Поляки встали.
– Карл Глиняк и Мацей Росицкий?
– Да, – дрожащим голосом ответил профессор.
– Изобретатели психотропного препарата эфербон?
Поляки переглянулись.
– Извините, вы русские? – спросил Глиняк.
– Здесь и сейчас вопросы задаю я.
– Да, но мы ученые, нас наняли, чтобы провести исследования.
– Это ты будешь в другом месте объяснять. Одеваться! Быстро!
Услышав пулеметную очередь и разрыв выстрела «РПГ», Скоробогатов вызвал на связь Лургина:
– Что у вас?
– Со стороны кишлака к усадьбе попытались пройти с десяток вооруженных людей.
– Что с ними?
– Большая часть уничтожена. Остальные, это три человека, бросив оружие, ломанулись обратно в кишлак.
– Хорошо. Отслеживайте обстановку. Всех прорывающихся гасить на месте.
– Принял, командир.
Поляки оделись.
– А теперь, господа, показывайте лабораторию.
Из сектора отдыха имелась дверь, и не пришлось выходить в сад.
Лаборатория впечатлила. Здесь было все необходимое.
– Где препараты? Готовые и еще не доведенные? – спросил Скоробогатов.
– В сейфе готовые, на стеллаже материал, требующий доработки.
– Открывай сейф!
Глиняк открыл металлический ящик, вытащил коробку, поставил на стол.
– Это все? – спросил командир группы.
– Да. Основная партия в Дурме.
– Собирайте разработку в этот ящик, и выходим.
– Что вы хотите с нами сделать? – спросил Росицкий.
– Расстрелять, – коротко ответил Скоробогатов.
Поляки побледнели.
– Испугались? А делать гадость, способную убивать тысячи мирных людей, не боялись? Ответ держать не боялись? Или надеялись, получив деньги, спокойно жить в своей Польше?
– Но мы же только ученые.
– Мрази вы, а не ученые, – бросил Алексеев. – Выполнять, что сказано!
– Прошу, не убивайте, – выдавил из себя Глиняк.
– Если бы ты, урод, знал, как я хочу тебя пристрелить, – процедил Скоробогатов, – но… считайте, что вам повезло, у меня приказ взять вас живыми.
– Нас перевезут в Москву?
– Да.
– Что будет потом?
– Все, тварь, закрыл пасть! Что будет, узнаешь. Готовь таблетки – и на выход.
Станция Скоробогатова сработала сигналом вызова.
– Первый, – ответил он.
– Двенадцатый, только что на связь выходил Второй, объект Дурм отработан, склад с дурью обнаружен, двое минируют спуск к реке. Второй просит определить порядок дальнейших действий.
– Передай ему, подготовив спуск к подрыву, нейтрализовав банду Ремизи, выйти на открытую местность и обозначить площадку посадки вертолета, не забывая об обороне.
– Принял, передам.
Скоробогатов вывел на улицу поляков. У входа в закрытый дом стоял Белов, у его ног валялся связанный полуголый боевик.
– Хатини? – спросил командир группы.
– Он самый, Рома.
– Живой?
– Живее всех живых, немного не выспавшийся, правда, но с головой порядок, показания давать сможет.
От центральных ворот на командира смотрели бойцы, занявшие позиции обороны со стороны кишлака.
– Так, всем пока находиться на местах! – крикнул Скоробогатов. – Коля, – обернулся он к Белову, – прими химиков да смотри, чтобы не сбежали, у них коробка с дурью, ее под контроль.
– Понял.
Скоробогатов вызвал по портативной станции командира экипажа «Ми-8» капитана Лаприна:
– Арма! Ответь Первому!
– На связи!
– Мы закончили. Подлетай к восточной оконечности Рахнуда.
– Принял.
– И поторопись, нам неизвестно, не идет ли уже сюда банда из Файзабада.
– Встретим!
– Это я решу. Грузи армейцев и подходи, площадка есть.
Спустя двадцать минут «Ми-8», повисев с полминуты над усадьбой, пошатываясь, спустился на площадку за дувалом и арыком.
– Внимание, на прикрытии Рубасов и Бургин, остальные на борт! – отдал команду майор.
– «Вертушку» видите? – вызвал он Лургина.
– Конечно.
– Снимайтесь, и бегом к ней!
– Наш афганский друг сказал, что уходит.
– Это его право. Бегом к машине!
– Есть.
В 6.15 «Ми-8» поднялся над усадьбой Хатини, подожженной выстрелами из «РПГ-7». До этого из дома вывели наложницу, которая пустилась к кишлаку.
В 6.25 «Ми-8» принял на борт подгруппу капитана Самойлова и тут же взмыл в небо.
Самойлов с дистанционки произвел подрыв тропы, ведущей к реке. Белов, увидев в иллюминатор облако пыли над дорогой между Рахнудом и Дурмом, крикнул:
– Командир, похоже, «духи» прут к Дурму!
Тут же из кабины вышел бортмеханик:
– Товарищ майор, на дороге к Дурму два внедорожника и грузовик, в кузове порядка двадцати «духов», капитан Лаприн просит разрешения уничтожить банду огнем неуправляемых ракет.
– Разрешаю!
Бортмеханик исчез в кабине. «Ми-8» развернулся и пошел навстречу вражеской колонне.
Поздно поняли маневр вертолета игиловцы, что засели в Файзабаде, и поздно разглядели контейнеры с НУРами. Ракеты ударили с двух пилонов. Грибы взрывов накрыли колонну, не оставив боевикам шанса выжить. Отработав цель, капитан Лаприн отвернул вправо и, пройдя над самыми вершинами хребта и Пянджем, взял курс на Айни. Скоробогатов по спутниковой станции вызвал командира боевой группы таджикского спецназа:
– «Барк»! Вьюн!
– На связи, – ответил майор Рамон.
– Что у тебя, коллега?
– Порядок. Банду Сангала нейтрализовали. Единственно, не смогли взять начальника погранзаставы, застрелился сам.
– Наша помощь нужна?
– Нет, мы тоже начинаем эвакуацию.
– Пойдете в Айни?
– Нет.
– Жаль, а то бы встретились, познакомились.
– Придется как-нибудь в другой раз.
– Удачи тебе, майор!
– И тебе удачи!
В 9.12 «Ми-8» приземлился на аэродроме Айни.
Группу встретил полковник Жуков.
– Молодец, Рома, сработал на «отлично»!
– Володарскому докладывать?
– Я доложу. Химики у тебя?
– Вместе с Хатини.
– Прелестно! Давай всех в самолет. Я свяжусь с Володарским.
Бойцы спецназа перешли в ожидавший их «Ту-134», подняв по трапу растерянных и испуганных поляков вместе с главарем всей банды Асадом Хатини. Поднялся на борт и Жуков, показал Скоробогатову большой палец.
Лайнер вырулил на взлетку и, взревев двигателями, рванул по полосе.
Скоробогатов откинулся в кресле.
– Тяжело было? – спросил его Жуков.
– Да нет! Как обычно, Сергей Петрович.
– Как обычно, – проговорил тот и, покачав головой, добавил: – Володарский объявил всем благодарность.
– Лучше бы напряг какое-нибудь турагентство и оформил на всех путевки куда-нибудь на Мальдивы.
– Ты же знаешь, Рома, вам нельзя за границу!
– Да? – изобразил удивление Скоробогатов. – А где мы еще пару часов назад были? Или Афган, Иран, Сирия, Йемен, да все страны, где работали и где еще будем работать, не заграница?
– Это другая заграница.
Старшие офицеры рассмеялись.
– Выпьешь? – неожиданно предложил непьющий Жуков.
– С удовольствием, – ответил Скоробогатов.
Полковник передал ему армейскую фляжку:
– Только один, парням не давать.
– Ничего, дома отметим. Гульнем по полной.
– Уверен?
– Хуже нет – выходить на боевые с куратором, – вздохнул майор.
И вновь старшие офицеры рассмеялись. И повод для радости был. Страшная угроза устранена. По крайней мере, в ближайшее время эфербон продавать некому. Ну а позже те же поляки создадут противоядие этому препарату. А может, все сложится и иначе. Но от этого повод не исчезал.
– Я подремлю, Сергей Петрович, – сделав два глотка, сказал Скоробогатов.
– Отдыхай, Рома!
«Ту-134», набрав высоту, пошел к аэродрому промежуточной посадки.
Бойцы группы отдыхали. Они сделали свое дело.
А лайнер плыл над белыми облаками, и не верилось, что под ними может идти война, литься кровь, греметь выстрелы и взрывы. Под ними должна быть мирная, цветущая земля. И жизнь. Та жизнь, ради которой молодые парни на борту самолета готовы были жертвовать всем. Потому что у них такая работа. Обычная для них работа.
Назад: Глава девятая
На главную: Предисловие