Глава 1
Моров. Решающее слово
Да, крепость была отстроена на совесть. Повыше прежнего острога и много просторней. В углах башенки, из которых удобно обстреливать тех, кто полезет на приступ.
Еще из-за стены выглядывала увенчанная крестом маковка церкви. Что ж, теперь ее так просто не сжечь.
На четыре перестрела вокруг лес был сведен и желтели стерней скошенные поля. Укрыться возможным нападающим негде, и это хорошо.
А вот распахнутые настежь ворота в крепость, – это уже плохо. И привратной стражи что-то не наблюдается. А уж отсутствие на вышках наблюдателей вообще никуда не годится.
Туда-сюда через ворота сновали веселые и, похоже, пьяные люди. Изнутри доносились взрывы хохота.
– Весело живут! – заметил один из сопровождавших Илью отроков.
Илья не ответил. Послал Голубя вперед, прямо на людей. Смерды сторонились, глядели с интересом… Но и только. Кривичи, которых отец привез взамен прежних обитателей, в лицо Илью не знали.
Посреди просторного двора, вернее, уже не двора, а целой площади, перед новенькой церковью, веселился народ. Пили пиво из котлов, закусывали кто калачом, кто рыбкой или грибочками. Мужчины, женщины, дети. Прямо у паперти несколько смердов, подбадриваемых зрителями, мутузили друг друга. Новый незнакомый батюшка взирал на драчунов благостно, вставши в дверях церкви с кружкой в руке.
Тут же на площади был вкопан здоровенный столб, увенчанный медным котлом. На него по очереди пытались вскарабкаться полуголые парни. Однако редко кто добирался даже до середины. Столб жирно блестел. Надо думать, его смазали салом или маслом.
Так, а это что?
За длинными, собранными из свежей древесины столами пировали дружинники во главе с Кулибой. Пировали, похоже, давно, потому что волосы и бороды, у кого они были, разлохматились, а физиономии покраснели.
– Как-то не по чину тебя встречают, княжич! – повысив голос, чтоб перекричать шум, заявил второй дружинник. – Непорядок!
– Сейчас я им устрою порядок! – прорычал Илья, дав Голубю шенкеля.
Жеребец пошел сквозь толпу рысью, отбрасывая тех, кто не успел увернуться, скалясь на недовольных… Впрочем, гнев едва не сбитых с ног людей мгновенно стихал, когда они видели над собой огромную башню доспешного воина.
Оказавшись у столов, Илья придержал коня и застыл, положа руку на оголовье меча.
Его заметили не сразу. А те, кто замечал, застывали, как суслики в степи.
Наконец и Кулиба, который сидел к Илье спиной, заметил: что-то происходит. Он медленно развернулся…
– Княжич Илья! Ну-ка живо помогите…
– Обойдусь! – рявкнул Илья, соскакивая наземь.
Дружинники, большинство из которых были с Ильей знакомы и знали, что он – калека, дружно ахнули.
– Вылечился! – обрадованно воскликнул Кулиба, заключая Илью в объятья.
Илья не противился. Более того, сжал своего сотника так, что тот аж хрюкнул.
– Почему дозорных на вышках нет? – сказал он Кулибе на ухо. – Где стража у ворот? Стар стал, Кулиба? Порядок забыл? – И отодвинул сотника от себя.
Кулиба сперва нахмурился недовольно, потом что-то такое разглядел на безусом лице Ильи, потому огрызаться не рискнул. А может, вспомнил, как безногий Илья со смердами оборонял Моров, а он не оставил ему даже десятка дружинников.
В общем, смутился Кулиба, пробормотал:
– Так праздник же…
– Это у них праздник, – негромко, так чтобы не слышала дружина, произнес Илья. – Не у тебя. Я в ворота въехал сам-три, никто нас не остановил. Мог и сотню привести. А если б не я, а ворог? Чтоб ты сказал, когда вас стрелами да копьями бить стали? Что праздник, да?
Кулиба, и без того румяный, покраснел еще больше.
– Ты – старый воин, – добивал его Илья. – Отец тебе верит. Моров тебе доверил, а ты…
– Прости, господин… – опустив глаза, проговорил Кулиба. – Не стыди. Больше не повторится. Разреши?
– Делай, – кивнул Илья.
Кто-то из дружинников сунул Илье рог:
– Испей, княжич!
Илья не глядя отодвинул руку:
– Позже!
– Викула, Мурый! Бегом на вышки! – гаркнул Кулиба.
– Батько, так мы ж только сели! – запротестовал один из названных отроков.
– Бегом! – страшным голосом рявкнул Кулиба.
Отроков как ветром сдуло.
– Ты, ты и вы двое – к воротам!
Теперь никто не возражал. Видели, что сотник в гневе.
– Головешка!!! – бешеным туром взревел Кулиба.
Мгновение – и рядом возник небольшого роста мужичок с куцей черной бороденкой и лысиной в полголовы.
«И впрямь расторопен», – подумал Илья.
– Коней у княжича и его спутников принять, обиходить! – велел Кулиба. – Княжич, желаешь умыться с дороги?
– Сколько той дороги! – усмехнулся Илья.
– Тогда позволь – к столу. Праздник нынче. Батюшка Евлалий говорит: Воздвижение Креста Господня, а по-нашему Осенины, праздник урожая! Ой, знатный урожай нынче собрали, княжич! Ой, знатный! Есть чему радоваться!
– Добро, – согласился Илья, решив, что и впрямь праздник. Не время гневаться. Время – веселиться.
– Бронь мне снять помоги, – сказал он подвернувшемуся отроку. – И оружие всё, и сумы седельные снеси в мои покои. Есть у меня покои в моем граде, Кулиба?
– Есть, как не быть! – обрадовался сотник. – Самые наилучшие! Присаживайся, княжич!
Илья благодушно кивнул и опустился на скамью. Кулиба уступил ему свое собственное, главное, место.
Илье поднесли кубок, и на сей раз он не отказался.
– За Русь! – провозгласил он.
Гридь дружно выкрикнула здравицу и так же дружно опрокинула чаши.
Илье подвинули блюдо с олениной, сунули пухлую лепешку.
Прежде чем впиться зубами в мясо, Илья глянул: как там его сопровождающие? Убедился – не обижены. Ну, теперь можно и перекусить. Но именно перекусить. Наедаться и напиваться Илья не собирался. Он уже не раз видел, как ведут себя на пирах правители. И великий князь, и князь белозерский, и батя с Артёмом. Они не пьют, они наблюдают. Дружина веселится, распускает языки, хвастается, ссорится… А вождь смотрит. И всё примечает.
«Если хочешь быть вождем, сынок, ты должен знать всё обо всех. Твоя гридь – как тул со стрелами. Эти – для дичи, эти – для бронных, эти – против щитов». Вот Илья и пытался узнать. До сих пор с моровскими дружинниками он особо дел не имел. Куда безногому дружину водить?
Слушать, однако, было трудно. На площади веселились смерды. Крики, визги, хохот, восторженные вопли… Илья бывал на птичьих базарах, что на скалистом севере. Вот как там. Точь-в-точь. Только что дерьмо сверху не сыплется.
Так что приходилось не столько слушать, сколько смотреть. Лица у многих моровских воев ему знакомы, а кое-кто даже по именам…
А вот этих, к примеру, Илья даже в лицо не знал…
– Кулиба, что за люди? – спросил он, указав на один из столов, который обсело около двух десятков воев, с виду бывалых, державшихся явно наособицу, своим кругом. Хотя здравицу «За Русь» они поддержали.
– Великого князя Владимира гридь, – ответил сотник. – Вон тот старший у них, Свен Неудача.
– Ага. Батюшка о них говорил. Но он сказал: три десятка. Где остальные? Побили?
– Чтоб побили – не слыхал, – пожал плечами Кулиба. – Но ты прав, княжич. Что-то их маловато.
– Пошли кого-нибудь к этому Свену, – распорядился Илья. – Скажи: я хочу с ним познакомиться.
Послали. Свен не отказался. Подошел. Глянул сверху:
– Ты, что ли, княжич? Годков-то тебе сколько? – И погладил заплетенную в косицы длинную бороду.
Ну да, это ж нурман. Чтоб он признал тебя старшим, надо доказать, что ты лучше. И сделать это немедленно. Не ответил достойно – показал слабость. Но играть в слова с нурманом у Ильи желания не было. Тут не слова надо показать, а силу. Поэтому вместо ответа Илья повернулся к сидевшему слева гридню:
– Ну-ка встань ненадолго. А ты, человек конунга, – продолжал он уже по-нурмански, – присаживайся.
Теперь они оказались на одном уровне. И голову Илье задирать не обязательно.
– Ты никак уязвить меня хотел, хёвдинг?
Нурман не ответил, но ухмыльнулся так, что любому стало понятно: именно так, хотел.
– Я знаю многих, у кого борода подлинней твоей, – в свою очередь усмехнулся Илья. – И если бы борода делала воина воином, то нами правили бы не варяги, а сварожьи да волоховы старцы. Вот у кого борода так борода.
– Тут ты прав, маленький ярл, – согласился нурман. – Сила тоже имеет значение.
– Верно говоришь, хёвдинг, – в свою очередь согласился Илья. – А не хочешь ли ты померяться силой со мной? Победишь ты, дозволяю тебе сколько угодно шутить о моей юности и голом подбородке. Побеждаю я – больше никаких шуток!
Свен внимательно оглядел Илью. Тот выглядел внушительно, однако и нурман не был малышом.
– Принято! – рявкнул он, плюнул на мозолистую ладонь и протянул ее Илье.
Тот хлопнул по ней, и уговор был заключен.
– Только пойдем за наш стол! – потребовал нурман. – И бороться будем по нашему обычаю.
– Будет так! – согласился Илья.
Какими бы ни были условия поединка, отступать поздно.
Когда они подошли к столу, за которым расположилась гридь Владимира, Свен велел очистить скамьи на углу.
– Угли принеси, – велел он одному из своих. И объявил громогласно:
– Это княжич здешний! Приехал сегодня. Сейчас мы с ним бороться будем. Кто осилит, тот главный!
Вообще-то условия были другие, но Илья возражать не стал. Что бы там ни придумал нурман, Илья должен победить. У него просто другого выхода нет.
Остается надеяться, что это нурманское состязание в силе не требует каких-то особых умений.
Всё оказалось совсем неплохо. И знакомо Илье. Состязание на руках. Кто кого завалит. У них в семье тоже любили так развлекаться. С той лишь разницей, что никто не насыпал горячие угли туда, куда следовало прижать руку противника.
Сели напротив. Свен стянул верхнюю рубаху, потом – исподнюю. Поиграл мускулами. Могуч.
Илья раздеваться не стал. Положил на стол кольцо лучника. Устроился поудобнее, ухватил нурманову руку.
– Начали! – скомандовал Кулиба.
Естественно, он был тут. И вся моровская дружина, кроме сторожи. Интересно же! Их княжич против нурмана. Илья понимал: от исхода поединка зависит многое. Уложи он нурмана, и заработает уважение не только пришлых, но и своих. Наверняка кичливый предводитель Владимировой гриди не стеснялся в выражениях, объясняя разницу между людьми самого великого князя и какой-то там дружиной крохотного княжества Моровского.
Взялись. Свен осклабился. Заворчал. Навалился всем весом. Видно было: в подобных состязаниях он участвует не впервые и уверен в победе. Навалился, запыхтел… Рука Ильи не сдвинулась и на полвершка. Нурман удивился. Нажал уже в полную силу. Вздулись жилы на шее и висках, обветренное лицо побагровело…
Илья позволил себе улыбнуться. Краем рта. Он сразу понял, что сильнее. Намного сильнее. И для него из важнейшего дела всё превратилось в игру. Он даже позволил Свену чуть-чуть себя потеснить – чтоб добавить азарту. А потом с небрежной легкостью опрокинул руку нурмана на угли. Опрокинул – и сразу отпустил, чтоб тот не ожегся.
Нурман разъярился.
– Это не победа! – заорал он. – Я не сдался! Не сдался! Давай снова!
– То есть для победы ты должен попросить пощады? – уточнил Илья.
– Да!
– А ты попросишь? – поинтересовался Илья. – Мне не по нраву, если добрый воин потеряет правую руку. Угли горячие!
– Давай еще раз!
– Ладно, – спокойно согласился Илья. – Берись!
На этот раз Свен ухватился ловко. Так, чтобы ему было удобнее, чем противнику.
– Хитришь, – сказал Илья. – Думаешь, поможет? Ну, давай!
И нурман налег. Атаковал мгновенно, вложив в руку всю свою силу и ярость. Как будто сражался за собственную жизнь. Всё или ничего.
На этот раз Илье пришлось напрячься, чтобы не уступить. Натиск был отчаянный… Но он выстоял и, как только напор ослабел, уложил руку противника с такой же легкостью, как и в прошлый раз. Но теперь уже не отпустил.
Нурман стиснул зубы. Запахло жареным.
– Я знаю, что ты вытерпишь и не такое, – сказал Илья по-нурмански. – Мне не нужен воин без руки. Я сильнее, хёвдинг. Ты же не настолько туп, чтоб этого не понять.
– Ты сильнее! – наконец выдохнул Свен, и Илья его отпустил.
– Сунь руку в кувшин с холодной водой, – посоветовал Илья.
Встал и ушел за свой стол.
– За княжича Илью! – тут же рявкнул Кулиба.
И его поддержали раза в три громче, чем прежние здравицы.
А праздник продолжался.
– Пойдем, княжич, глянем, как смерды со столба валятся! – предложил Кулиба.
И они пошли смотреть.
Это и впрямь было занятно. Пока еще никто не подобрался к медному котлу ближе двух локтей. Остались, надо полагать, лучшие. Но смазанное салом гладкое дерево коварно. Полуголые кривичи сыпались вниз один за другим. Толпа то восторженно вопила, то разочарованно охала. Распорядитель подзуживал.
– Может, и мне попробовать? – проговорил Илья.
– Зачем, княжич? – удивился Кулиба. – Свалишься – опозоришься перед народом!
– Думаешь, свалюсь?
– Попробуй, попробуй! – Рядом стоял Свен. С кувшином и опущенной в него рукой. Небось мечтал, что Илья опростоволосится.
– Пожалуй, рискну, – сказал Илья. – Эй, ты! – пихнул он подвернувшегося смерда. – Помоги сапоги стянуть.
Рубахи Илья тоже снял. И верхнюю, шитую бисером, и нижнюю – из дорогого шелка. Чтоб не замарать. Передал Кулибе вместе с браслетами и кольцом лучника.
– Ну ты здоров… старший, – проворчал Свен. – Не мудрено, что меня завалил.
– Ты еще не видал, хёвдинг, как я из лука бью, – отозвался Илья.
И двинулся к столбу.
Ему уступали дорогу, даже не зная, что он – княжич. Уж очень внушителен видом.
Илья подошел как раз, когда свалился очередной соискатель.
Илья оглядел столб. Когда-то он был щедро умащен салом, но теперь смазка кое-где стерлась. Илья запомнил где. На всякий случай.
«Штаны бы не замарать», – подумал он и, подпрыгнув, ухватился за столб.
Держаться оказалось не так уж трудно. Там, где сала побольше, наверное, не так. Ну, узнаем.
Илья обхватывать ногами столб не стал. Но и на одних руках влезать не рискнул. А ну как соскользнут. Сжал дерево руками и подошвами, толкнулся одновременно руками и ногами и перехватился уже выше, выиграв сразу пол-локтя.
Народ заорал.
Илья повторил. Раз и еще раз, и еще…
Труднее стало, когда добрался до верхней части, сало с которой еще не стерли другие соискатели.
Но удержался. Еще рывок – и он у котла. Скидывать его вниз Илья не стал. Ударил по нему сразу двумя руками, удерживаясь лишь на ногах. Толпа взревела в восторге.
Илья заскользил вниз, а локтях в пяти от земли оттолкнулся от столба и, перевернувшись в воздухе, четко и ровно приземлился на ноги. И захохотал.
Как все-таки здорово, когда ты силен, здоров и с двумя ногами!
