Глава 13
Возвращение долгов
Разобраться и с покойниками, и с трофеями успели до прихода купеческих судов.
– Что тут было? – Старшина каравана выпучил глаза на забрызганную кровью поляну, табунок живых коней и не менее десятка мертвых.
– Черемисы, – ответил хузарин. – Ждали нас.
– И где они теперь?
– Пойдем, покажу. – Акиба взял старшину под локоток и повел вниз по реке. – Видишь?
Глаза старшины выпучились еще больше. Под водой – несколько десятков покойников со вспоротыми животами.
– А это… вы?
Акиба усмехнулся:
– Это же просто разбойники, я же сказал. Черемисы. Ждали каравана… А дождались нас.
– Может, их… похоронить? – неуверенно проговорил старшина.
Акиба представился ему совсем в новом свете. Он ведь знал, что черемисы – не такие уж плохие воины. Вряд ли хуже, чем охрана каравана.
– Большую часть Илья убил, – скромно поведал Акиба. – Ну и мы… с десяток. Жаль, лошадей много побили, – вздохнул хузарин. – Купишь?
– И живых куплю, если продашь, – купец всегда купец. – У черемисов лошади хорошие.
Два сбежавших раба вернулись. Акиба не стал их наказывать.
Стрижа похоронили незадолго до заката. Настоящее имя его было – Ишер.
Акиба произнес длинную молитву на языке, которого Илья не знал. На глазах хузарина блестели слезы.
– Мы с ним пять лет вместе, – сказал он потом Илье.
Тризны не было. Была печаль.
– Мы отомстим, – пообещал Илья.
Утром Акиба сообщил старшине каравана, что они задержатся здесь. Потом догонят. А пока он бы хотел устроить торг – продать взятое на черемисах.
Старшина не возражал. Тем более надо было коптить конину. Вчера бедных животных успели только освежевать и разделать.
На торг Акиба выставил все, кроме самого лучшего: пары кольчуг, четырех сабель, двух луков и синих сапог вожака. Жеребца разбойничьего вожака они тоже решили оставить. И кое-что из одежды, нужное для будущего дела.
Торговля пошла бойко. Особенно ценными оказались луки. Да и все остальное тоже разобрали вплоть до штанов и сломанных стрел. Акиба не жадничал. Доход они получили такой, какой средний купец и за год не поднимет.
Незадолго до полудня караван, потяжелевший от добра, двинулся через перекат, а лодья Акибы поднялась вверх по реке и встала в очередной протоке.
Акиба и Илья собирались наведаться в Муром. Режей с рабами оставались на лодье. Запасов у них было достаточно: на месяц хватит. Но Акиба и Илья так долго задерживаться не собирались.
Двуконь до Мурома добрались быстро, но засветло в город заходить не стали. Вдруг признают?
Переоделись черемисами. На Илью подходящей одежки не нашлось, потому пришлось ограничиться шапкой и плащом.
Устроились неподалеку, наблюдая, как въезжают и выезжают из города люди. Поток для такого города был невелик. Даже с учетом того, что рядом река. И всё больше смерды. Надо думать, люди побогаче знали, что дорога небезопасна.
Илья с Акибой дождались, когда стража, уже в сумерках, приготовится запирать, и галопом погнали коней к воротам.
– Стой! Подожди!
И тем же аллюром влетели в створ. Уже внутри осадили коней, потому что дорогу преградили четверо стражников с копьями.
– Пропускай! – сердито крикнул Акиба с характерным акцентом. – Брат вашему Емышу послание передал!
Стражники опустили копья. Надо полагать, знали о наместниковом брате.
– Давай сюда! – потребовал стражник, гридень, судя по облачению.
– Ты дурак совсем? Не тебе послание! Уйди с дороги! – Акиба наехал конской грудью на дружинника, вынуждая попятиться. – Быстро надо. Скажу Емышу – время тратил, ты не пускал!
– Ладно, езжай! – разрешил гридень, шагнув в сторону.
Два всадника с парой заводных галопом рванули по улочке…
И, свернув, придержали коней, а потом и вовсе остановились у постоялого двора.
– Коней накормить овсом, почистить. И постарайся! – с тем же акцентом велел Акиба слуге. – На! – Он сунул парню сразу три серебряные монеты. – Хозяину отдай. За три дня. – Потом взял парня за грудки, притянул, сделал страшное лицо: – Сделаешь плохо – яйца отрежу! Все понял?
– Да, господин.
– Делай! Хозяину скажи: мы к наместнику ушли. Вернемся поздно. Ворота не запирать!
– А ты хорош! – похвалил Илья, когда они уже отошли от постоялого двора. – Прям вылитый черемис.
Акиба хмыкнул:
– В Детинец войти потруднее будет. Ты ссутулься немного. У черемисов таких здоровенных не было.
Уже совсем стемнело. Илья опасался, что придется стучать в запертые ворота или вообще лезть через частокол, но повезло. Еще не затворили.
– Куда?
– К Емышу. От брата.
– Не к Емышу, а к господину княжьему наместнику! – наставительно поправил гридень.
– Это он тебе господин! – дерзко ответил Акиба. – Мне – родич. Давай веди! Срочно!
– Ну пошли, раз срочно, – не стал спорить отрок, еще раз показав, что черемисы здесь – частые гости.
В тереме было совсем темно. Ни факела, ни свечи отрок не взял. Сам он дорогу находил и вслепую, а если наглые гости будут спотыкаться…
Гости не спотыкались. И их вполне устраивало, что в этой части Детинца темно.
В покоях наместника свет был. А вот охраны у дверей не было.
– Родичи к тебе, старший, – сообщил отрок.
Наместник поднял голову, узнал по одежде своих и мотнул головой отроку:
– Иди!
«Добро, – подумал Илья. – Значит, гридь в скверных делах скорее всего не замарана».
Наместник отодвинул бересту, которую изучал, глянул на Акибу и старательно сутулящегося Илью. Они стояли в тени, а меж ними и наместником горела свеча, потому разглядеть он их толком не мог.
Наместник бросил короткую фразу на своем языке и повелительно махнул рукой, мол, подойдите.
И они подошли. Вернее, Илья прыгнул вперед, правой рукой сдавил наместнику горло, левой ухватил за кисть правой и выгнул так, как показывал батя. Тот забился, сбил свободной рукой свечу, которую подхватил и поставил обратно Акиба.
Илья мотнул головой, сбрасывая капюшон.
– Не кричи, не дергайся, – сказал он. – Лучше будет.
И отпустил горло наместника, готовый, впрочем, сдавить его снова, если тот будет орать.
– Там кто? – спросил он, указывая на парчовую завесу.
– Жена моя, дети… Не трогайте их, Бога ради!
– От тебя зависит. Знаешь, почему мы здесь? – спросил Илья.
Наместник замотал головой.
– Не ври.
– Мой господин! Всё хорошо? – раздался из-за завесы женский голос.
Акиба вынул кинжал…
– Все хорошо, ладо моя! – крикнул наместник. – Ложись, я скоро!
– Вот зачем тебе, наместнику княжьему, разбойничать? – спросил Илья. – Не понимаю.
– Очень деньги нужны, – жалобно проговорил наместник-черемис. – Много должен за наместничество. Сборов никак не хватает.
– Должен – кому?
– Илья, спроси его лучше, где он деньги хранит! – перебил Акиба.
– Успеется, – махнул рукой Илья. – Так кому ты должен?
– Боярам черниговским Акиму и Дуде. Они за меня князю слово сказали.
– Понятно. Значит, денег у тебя немного, да?
– Что есть, всё отдам. И казну отдам дружинную. Всё-всё! – еще жалобнее проговорил наместник. – Не убивайте только! Вон там сундучок сбоку, за оружейной стойкой. А ключик – вот он. – Наместник поспешно сорвал с шеи ключ. – Забирайте всё! Саблю мою тоже возьмите. Очень хорошая сабля, булгарской работы.
Акиба подошел в стойке, взял саблю, вытянул из ножен.
– Я возьму, пожалуй, – сказал он по-хузарски. – Зачем такая сабля шакалу?
Наместник, видать, по-хузарски понимал, потому что после слов Акибы немного расслабился. Подумал: может, пощадят?
Акиба, поднатужась, отодвинул стойку. Так и есть – ниша, а в ней сундучок. Ключ подошел. Внутри – с десяток увесистых мешочков, шкатулка с самоцветами, пара золотых браслетов, кольца.
Акиба сгреб всё в сумку, глянул на Илью. Тот выпустил руку наместника, обошел стол, встал рядом с черемисом:
– Неплохой кинжал у тебя.
– Бери, пожалуйста! – Наместник дрожащими руками отстегнул кинжал от пояса и протянул Илье: – Бери, что пожелаешь, только помилуй!
Илья вытянул кинжал из ножен, изукрашенных золотыми и серебряными узорами. Да, кинжал был хорош.
– Пожалуй, окажу тебе милость, – медленно проговорил Илья… И резким движением вонзил кинжал наместнику в темя.
Черемис не издал ни звука, даже не дернулся – умер мгновенно.
– Хороший удар, – похвалил хузарин.
– Кинжал тоже хороший, – сказал Илья и рывком выдернул из головы убитого оружие. Вытер клинок берестой, которую читал наместник. – Пойдем. Пора.
– Саблю возьми пока, – попросил Акиба. – Она приметная, а у тебя плащ.
Они покинули терем тем же путем, что и вошли. Ворота уже были закрыты, но для них отперли калиточку.
На постоялом дворе тоже все было хорошо. Расседланные, вычищенные кони, вся четверка, хрупали овсом.
Парень, которому Акиба поручил обиходить коней, был тут же.
– Деньги хозяину отдал? – строго спросил хузарин.
– Нет… Не успел.
– Тебе повезло, – процедил Акиба. – Мы не ночуем. Уходим сейчас. Оставь серебро себе, а нам – два мешка овса в дорогу.
– Самого отборного принесу! – воскликнул счастливый холоп.
Илья с Акибой заседлали коней, не слишком довольных, что их оторвали от ужина. Дождались парня, притащившего овес. Акиба потянулся за ножом, но Илья его удержал.
Проводивший их до ворот холоп так и не узнал, что был на волосок от смерти.
– Надо было его убить, – недовольно проговорил Акиба. – Он нас видел.
– Ага. Двух черемисов он видел да еще в темноте. Дружинники в Детинце видели больше.
Ворота оказались закрыты. У них – никого. Зато из домика охраны доносились громкие голоса.
– Я сниму брус? – предложил Илья.
– Нет уж! – не согласился хузарин. – Пусть сами.
Тоже верно. Вдруг кто-то выйдет и увидит, что какие-то люди открывают ворота.
Пинок ногой, сердитый окрик.
– А, это вы! – открыв, проворчал стражник. – Чего надо?
– Ворота отпереть! Быстро! Приказ наместника!
– Удивительно, – сказал Акиба, когда они удалились от Мурома на добрых полпоприща. – Такой большой город и такой слабый. Мягкий, как брюшко олененка. Его взять было бы легче, чем любой из ваших острогов в Диком Поле.
– Было, – согласился Илья. – Но больше не будет. Готов поспорить на гривну, что новый наместник будет воином.
– Не приму, – отозвался Акиба. – Может, свернем? Переночуем в лесу? Как-то я сегодня устал…
