Понедельник

На протяжении всего перелета от Вербицка до Москвы Настя Каменская крепко спала, положив голову на плечо Короткова. Всю минувшую ночь ее терзали мысли о том, что делать с полученной информацией. Если не сносить здания зверофермы, то вся эта информация – не более чем пустой звук. Тридцать пять лет назад четыре парня, ушедших в запой длиною в месяц, убили четырех человек. Начали с Юлии Ульянцевой, бросившей Костю Смелкова и собравшейся в Москву «поступать в артистки», перехватив ее, по-видимому, в тот момент, когда она с чемоданчиком добиралась до вокзала. Ее семья пребывала в полной уверенности, что девушка уехала в столицу и там «загуляла». Ее никто не искал. Потом убили еще троих, имена которых неизвестны. Их, скорее всего, тоже выбирали с умом: из бомжей или проституток с трассы, то есть тех, на исчезновение кого внимания особого не обратят. Лидер компании Петя Ворожец подкинул идею «повязать всех кровью», парни пошли на поводу, ничего не соображая в алкогольном отупении. А спустя много лет начали убивать тех, кто мог поспособствовать раскрытию тайны, скрепившей их многолетнюю дружбу. Только выяснилось, что тайна не связала их, как казалось вначале, не объединила, а разделила. И что с этим делать? Не доказав тех, первых, убийств, невозможно доказать причастность к убийствам нынешним. Оставить все как есть? Никому ничего не говорить? А как же справедливость? Идеи возмездия? Наказание виновных, преступивших закон?

Она до рассвета мучилась этими мыслями и горьким чувством беспомощности. И успокоилась только с первыми лучами солнца. «Вспомни, сколько раз убийца, в виновности которого ты была уверена на сто процентов, уходил от ответственности, потому что не хватало доказательств, – сказала она себе. – Это нормально. Это происходит во всем мире. И дело не в том, что ты живешь в насквозь коррумпированной стране. Просто так устроен этот мир. Так устроена жизнь. Ты не можешь раскрыть все преступления. Ты не можешь помочь всем. Ты не можешь всех пожалеть. Ты вообще можешь очень мало. Прими это и смирись».

Она не спеша и тщательно собрала и упаковала вещи, в восемь утра разбудила Короткова, они в последний раз позавтракали в гостиничном ресторане и уехали в аэропорт.

Летели на запад, поэтому прибыли в Москву почти в то же время, что и вылетели из Вербицка: в двенадцать десять. Александр Каменский позаботился о том, чтобы сестра и Коротков шли через ВИП-зал, и уже через несколько минут после выхода из самолета Настю крепко обнимал Чистяков, а на Короткове повисла визжащая от восторга Анютка, которую привезла Ирина.

– Ты неважно выглядишь, – заметил Леша, разглядывая жену. – Осунулась, под глазами круги. Даже, кажется, похудела. Это потому, что болела? Или просто устала?

– Устала. – Настя счастливо улыбнулась. – И по тебе скучала. Сильно-сильно.

– Вот же врушка! – рассмеялся Чистяков.