Модных сегодня аналогий между войнами в Ираке, Вьетнаме или Афганистане на деле не просматривается. К 12 июня 2007 года в Ираке погибло 3790 оккупантов, из них 3513 американцев. Добавим к этому около 800 убитых оккупантов из состава «частных охранных структур» (точная статистика по отношению к ним не ведётся). Последние выполняют в Ираке те функции, которые обычно на войне всегда ранее выполняли военнослужащие – американцы поставили эксперимент по «приватизации иракской войны». Всего около 4600 трупов за чуть более чем четыре года.

Наша армия за 9 лет и 51 день войны в Афганистане потеряла 14 453 человека, из них 11 897 чел. составляли боевые потери; было ранено, контужено, травмировано 53 753 чел.; пропало без вести и попало в плен 417 чел.

Считается, что активная фаза вьетнамской войны длилась с августа 1964 г. по январь 1973 г., то есть около восьми с половиной лет. Боевые потери США во Вьетнаме составили 47 378 человек, небоевые – 10 799 чел.; раненых – 153 303 чел.; пропавших без вести – 2300 чел.

Сегодня в Ираке американцы очень берегут своих. Современные бронежилеты, каски, роботы для разминирования. Избегают ненужного риска.

Исключительно эффективным средством снижения потерь оккупантов в Ираке явилась доведённая до верха совершенства медицинская служба. Она удачно сочетается с системой спутниковой навигации GPS, которая позволяет определять местонахождение каждого из раненых, а также с прекрасной сетью иракских дорог, по которым можно в кратчайшие сроки доставить их прямо на операционный стол. Благодаря этому обычное соотношение количества раненых к убитым у американцев составляет не 3:1, как в предыдущих войнах, а доходит до 8:1, несмотря на очень тяжёлые ранения военнослужащих от подрыва фугасов. Таким образом, если бы медицинская служба американцев была бы на том же уровне, что во время вьетнамской войны, то их потери в Ираке составили бы около 10–12 тысяч человек.

Советская Армия в Афганистане вела активные наступательные операции, стремясь эффективно контролировать не только города, но и отдалённые кишлаки, из-за чего потери резко возрастали. Американцы без крайней необходимости не входят в не имеющую стратегического значения иракскую провинцию. В последнее время они стараются избегать активных операций даже в городах, в той или иной степени контролируемых повстанцами, полагая, что «худой мир лучше доброй ссоры».

В любом случае, по своей интенсивности иракская война уже многократно превзошла афганскую, но пока ещё существенно уступает вьетнамской.

В отличие от вьетнамских, иракские партизаны не имеют тяжёлого вооружения – танков и тяжёлых орудий. В Ираке, в отличие от Вьетнама, американцы используют исключительно высокоточные бомбардировки, а джунглей, где можно было бы укрыться, здесь нет.

В Афганистане у нас была немалая поддержка, как среди правящей элиты, так и части местного населения. Американцы во Вьетнаме также имели определённую поддержку среди состоятельного населения, опасавшегося экспроприации, коллективизации и репрессий против католического меньшинства. В Ираке за американцами не стоит никто. Пустота.

Военные операции в Ираке американцами тщательно продумываются. На высочайшем уровне стоит военная связь, за всё время войны федаинам удалось взять в плен живыми лишь четверых (!) американских военнослужащих. Пропавших без вести нет вообще!

Вблизи типичные американцы выглядят так. Никакой крутизны в духе Рэмбо, лет двадцать пять, вид иногда вызывающе надменный, часто жуют жвачку, нередко интеллигентного склада. Много негров и «цветных». Неестественно большой процент в очках – близорукость. Многие скорее похожи на студентов, но чуть постарше и в лучшей физической форме. Внешне они и не имеют ничего общего с обкурившимся сбродом, каковыми зачастую были американские военнослужащие во Вьетнаме. Хорошо оплачиваемы, что почти исключает грабёж местного населения, чем зачастую грешила Советская Армия в Афганистане – наши солдаты стремились купить себе дополнительно пару кроссовок и джинсов.

За всё время пребывания в Ираке напрямую с американцем мне пришлось столкнуться только один раз. Это было три с половиной года назад, через неделю после моего приезда в Ирак. В горячей точке меня задержали полицейские и повезли на допрос в участок, где дежурил и американец. Ему было лет под тридцать, худощавый, со спокойным, умным взглядом:

– Do you speak English?

– A little.

Мои документы были в полном порядке, при мне, он меня отпустил. Повезло. Я проанализировал причину моего задержания – по своей давней привычке я надел под сандалии носки. Сделал для себя жёсткие выводы, причём не только по одежде, но и по манере себя вести. Больше таких проколов в Ираке я не допускал, полностью растворившись среди местного населения, став невидимкой. Со мной могли заговорить на базаре, я мог что-то пробурчать в ответ, и даже после этого я видел по глазам, что меня принимают за своего.

Наши ветераны афганской войны рассказывают множество историй, вроде: «солдатам хотелось полакомиться виноградом, а душманы, зная это, поставили мины возле виноградника, и когда они полезли, то подорвались». Американские солдаты прекрасно накормлены, дисциплинированны, и подобные сценарии в Ираке исключены.

Опорой иракского сопротивления являются отнюдь не малограмотные бородачи, как в Афганистане. При Саддаме образование было приоритетом, а родители, которые препятствовали посещению их детьми школы, могли получить до двух лет тюрьмы. Ирак стал не только самой образованной арабской страной, но и, по моему впечатлению, по уровню саддамовского образования, по крайней мере школьного, он превосходит нынешнюю Россию! Нет ничего удивительного в том, что очень важную роль в иракском Сопротивлении играет интеллигенция, университетская профессура и студенты.

Если в Афганистане или Вьетнаме имела место классическая партизанская война в горах или джунглях, то в Ираке идёт так называемая «городская партизанская война».

Если проводить аналогии, то иракскую войну скорее можно сравнить с революционной войной в Сальвадоре 80-х годов. В обеих странах Сопротивление представляло собой несколько партизанских организаций, раздельных в организационном плане, но координирующих свои стратегические планы. И там, и там была псевдодемократия, позволяющая, до какой-то степени, создавать легальные и полулегальные «фасадные организации» и издавать оппозиционные печатные издания. Одинаковые методы проправительственных «эскадронов смерти». Схожий равнинный рельеф местности привёл к необходимости делать упор на городскую партизанскую войну.

Иракская война является последним словом партизанской тактики, прообразом будущих войн ХХI века. Сегодня есть, например, Интернет. На соответствующих специализированных сайтах иракские федаины дают конкретные советы, как изготовить в домашних условиях телеуправляемый фугас, правильно его установить, замаскировать и взорвать. Соответствующие схемы, рисунки. На форумах, столь любимых иракской молодёжью, они делятся своим богатым опытом, дают советы, рекомендации и подробно отвечают на вопросы посетителей. Множатся и соответствующие блоги, как федаинов, так и американских солдат, где последние режут всю «правду-матку» об иракской войне.

Если говорить о субъективном ощущении, то я часто ловил себя в Ираке на мысли о том, что я нахожусь где-то в России. Социальная структура Ирака сравнима с таковой в российской провинции, с некоторыми, конечно, отличиями. Когда я приезжал рейсовым автобусом на автовокзал, то, как и в России, на меня сразу набрасывалась свора мафиозных привокзальных таксистов. На рожах у них было написано, что они ищут глупых жирных лохов: «Куда везти, шеф?». Однако я знал, что чуть дальше, на трассе, можно остановить нормального таксиста без всяких закидонов. Всё, как у нас.

6 мая 2007 года в Ираке погиб 29-летний фотокорреспондент журнала «Русский Newsweek» Дмитрий Чеботарёв. Бронетранспортёр с американскими военными и сопровождавшим их репортёром подорвался на фугасе близ населённого пункта Баакуба на северо-востоке от Багдада, вместе с ним погибло ещё шесть американских оккупантов. Чеботарёв был независимым корреспондентом, в Ираке он работал уже около двух месяцев для американского новостного агентства WTN.

Что забыл российский гражданин в американском БТРе? Почему он жил эти два месяца на американской базе, а не в приличном месте?

В своё время я жил в Тикрите на частной квартире, а днём часто сидел в кафе возле бывшей резиденции Саддама. Меня там все знали. Как-то в Тикрит приехала съёмочная группа немецкого телевидения, на американской бронемашине. Ко мне с сияющими глазами подбежал тринадцатилетний подросток, сын хозяина кафе: «Немецкое телевидение приехало, пошли смотреть!» Съёмочная группа снимала вход в бывшую резиденцию, не слезая с БТРа. Сверху, для большей безопасности, над ними завис американский вертолёт. А вокруг БТРа собралась группа местных жителей, среди них был и я с мальчишкой. Мы все весело смеялись над глупыми трусливыми немцами.

Вечерами я учил этого мальчишку работать на моём ноутбуке.