Глава 20

Оля и Витя, молодые и свободные, работали бок о бок в одной комнате, много общались, и в конце концов Амур ранил их из лука. Свои чувства они тщательно скрывали, Олечка очень хотела защитить кандидатскую и понимала, что Софья Михайловна вполне может посчитать аспирантку наглой захватчицей. Пустили в дом нахалку, а та не растерялась, окрутила сына хозяйки, задумала пролезть в семью профессора. Поди докажи Нечаевым, что твои чувства искренни, а намерения непорочны! Профессорша любила сына, но считала его человеком недалеким, она явно сочла бы Ольгу расчетливой карьеристкой и постаралась бы живо избавиться от нее. Лучше получить диплом кандидата наук и тогда открыться. Исходя из этих соображений, днем Оля и Витя тщательно маскировались, зато по ночам позволяли себе все!

Виктор ждал, пока дом заснет, и на цыпочках крался в комнату к любимой. Олечка ощущала себя счастливой, диссертация писалась легко, работа с Нечаевым была интересной, да еще в придачу взаимная любовь. К тому же Софья Михайловна наконец-то по достоинству оценила деловые качества Ольги и разрешила ей присоединиться к Арине, позволила писать отчеты о своих сеансах. Вот тут-то Оля окончательно убедилась, кто в этой семье гений. Каких только вещей ни рассказывали о себе заключенные профессорше! Однажды Олечка в полном ужасе поскреблась в кабинет к Софье Михайловне и пролепетала:

– Надо что-то делать с Мотивихиным!

Супруга Геннадия оторвала взгляд от книги.

– Не понимаю вопроса. Сформулируй его четко.

– Вы вчера проводили сеанс с Гаврилой Николаевичем Мотивихиным, осужденным за превышение мер самообороны, – растолковала Оля. – Он с женой и тещей возвращался из театра, на них напал пьяный, убил женщин, а Мотивихин лишил мерзавца жизни.

– Да, – кивнула Софья Михайловна, – что тебя смущает?

– Вы разве не помните? – заблеяла Олечка. – На сеансе Мотивихин признался вам, что он сам нашел человека для убийства жены и тещи, а когда тот расправился с ними, уничтожил преступника и получил всего два года, малый срок. Гаврилу Николаевича пожалели все, включая прокурора, Мотивихин обманул суд и следствие! Но вам-то солгать нельзя, вы всегда до правды докопаетесь.

– Верно, – усмехнулась Софья Михайловна. – Мне даже не стоит пытаться врать. Мотивихин виновен в тщательно спланированном преступлении, тем интереснее с ним работать.

– Но… мы… должны… обязаны…

– Что? – склонила голову набок Софья Михайловна.

– Сообщить правоохранительным органам правду, – заявила Олечка. – Преступника судили за превышение самообороны, он вот-вот выйдет, на свободе очутится расчетливый убийца!

Профессорша сложила руки на груди.

– Ольга, видишь эти шкафы? В них папки с отчетами, к каждой приложена кассета. Большинство людей, с которыми я проводила сеансы, рассказывали такое, что кровь стыла в жилах. У каждого человека есть в памяти маленький закуток, куда лучше не соваться посторонним. Разве у тебя нет тайн?

– Но я никого не убивала, – решила поспорить Оля.

– Поэтому и находишься на свободе, – заявила Софья Михайловна. – Ступай, займись работой.

– Но Мотивихин!!!

Профессорша положила руки на стол.

– Ольга, мы не милиция или прокуратура, не дознаватели, не следователи, а ученые. Преступление Гаврилы Николаевича нам интересно исключительно как объект научного изучения. И мы не имеем права выдавать пациента, есть понятие врачебной тайны.

– А как же жертвы? – возмутилась аспирантка.

– Адвокат защищает клиента, священник исповедующегося, а врач недужного, – перебила ее профессорша. – Я и не такое слышала. Поверь, на фоне некоторых людей Мотивихин просто ангел, он осознал тяжесть содеянного, раскаялся, начал новую жизнь. Не скрою, я очень горда, что имею отношение к его исправлению.

– Вот только жена и теща негодяя не порадуются вместе с вами, – ляпнула Оля.

Софья Михайловна встала.

– Если твои принципы расходятся с нашими, то собирай вещи и уезжай. Диссертацию ты, конечно, у Геннадия Андреевича не защитишь, я порекомендую тебя Олесе Сергеевне Кузиной, лет через десять получишь заветный диплом. Пойди подумай и сообщи о своем решении.

Ольга Ивановна замолчала и посмотрела на меня. Я кивнула:

– Понятно, вы приняли их правила игры.

– А ничего другого мне не оставалось, – вздохнула психолог. – Работа близилась к завершению, только перед ученым советом я предстала не осенью того года, а через пять лет.

– Почему? – изумилась я.

– Случились страшные события, – поежилась Ольга, – началось с неприятности. После ужина я, как всегда, ушла в десять к себе и стала ждать Виктора, но он не пришел, около одиннадцати в доме возник шум. Это было очень странно, обычно в это время уже стояла полнейшая тишина, все спали. Я постеснялась выглянуть, приоткрыла дверь, слышу, Софья Михайловна кричит:

– Негодяй! Мерзавец!

Олечка сразу сообразила, что хозяйка ругает Виктора, в доме из мужчин был еще только Геннадий Андреевич, но ему таких слов жена никогда не скажет.

Аспирантка перепугалась, бросилась в кровать и затаилась, через некоторое время в мансарду вошла домработница Ирина.

– Оля, – позвала она.

– Что? – высунулась из-под одеяла аспирантка.

– Собирайся и уходи, – нервно сказала Ирина.

– Куда? Почему? – изумилась аспирантка.

Ольга великолепно знала, как Ирина предана Софье Михайловне. Королева – бывшая зэчка, Нечаева поспособствовала ее освобождению, взяла на работу, помогла получить квартиру в Бинске. Ирочка почитала хозяйку, как Бога, и сейчас она зло ответила:

– Из-за тебя Софье Михайловне плохо!

– Что я сделала? – растерялась Оля.

– Не знаешь?

– Нет!

– Мне хоть не ври! – вскипела всегда молчаливая Ира. – Я постельное белье меняю, все вижу, но молчала, не хотела Софью Михайловну нервировать, да зря. Она Виктора у твоей двери поймала, парень был в халате на голое тело!

– Ужас! – прижала руки к лицу Оля.

– Живо собирайся, – шипела Ирина, – уходи, садись в электричку, скоро последняя в Москву пойдет, потом все утрясется. У хозяйки из-за тебя сердечный приступ случился!

Олечка в две минуты натянула одежду и смылась.

– Вот уж глупость, – прокомментировала я услышанное. – Виктор свободен, вы не замужем. Что позорного, если вы полюбили друг друга?

Ольга Ивановна вынула из шкафа банку с кофе.

– Софья Михайловна очень щепетильно относилась к репутации семьи. А тут сын, который спит в родном доме с аспиранткой мужа, под одной крышей с Геннадием Андреевичем творится разврат. Вдруг слух об этом поползет по Бинску и достигнет кафедры в московском институте?

– Вот жесть, – фыркнула Ксюша. – Из-за этого она вам пять лет не давала кандидаткой наук стать?

– Кандидатом, – поправила Ольга. – Случилось несчастье. Я приехала домой и затаилась. Вечером мне с кафедры позвонила Люся Балабанова, я снимаю трубку, а она кричит:

– Ольгушка! Ты жива! Господи! Мы решили, что все погибли!

– Кто? – растерялась Оля.

– Ты ничего не знаешь? – ахнула Балабанова.

– Нет, – ответила аспирантка.

– Ты где ночевала?

– В городе, – холодея от страха, пролепетала Ольга, которой пришла в голову дикая мысль, что Софья Михайловна прилюдно обвинила ее в незаконном сожительстве со своим сыном. – Приехала кое-какие вещи взять.

– Иди в церковь и поставь свечку, – заорала Люся. – В доме Нечаева газ взорвался, все погибли.

– Как? – почти теряя сознание, спросила Ольга. – Как?

– Бабах! – пояснила Люся. – И кирдык! Никого не спасли, ни Геннадия Андреевича, ни Софью Михайловну, ни Арину, ни Виктора. Вовремя ты умотала в город!

– А Ирина? – почему-то поинтересовалась Ольга. – Там еще домработница была. Господи! Сонечка! Девочка маленькая!

– Подробностей я не знаю, – заверещала Балабанова, – вроде Софью Михайловну во дворе нашли, то ли взрывом ее выкинуло, то ли она убежать пыталась, но профессоршу узнать можно. Геннадия Андреевича, говорят, ваще разнесло на куски, и Виктора тоже… Ой, беда!

Началось следствие. Ольга, еле живая от горя, ни словом не обмолвилась о скандале. Она придерживалась простой версии: уехала за вещами и заночевала в городе. Домработница Ирина тоже блюла честь семьи Нечаевых, она заявила:

– Я ушла домой, как всегда, в восемь, и сидела у телика, у меня муж захворал.

– Пусть супруг придет, – велел следователь.

– Вы простите, он в запое, – прошептала Ирина, – как начнет ханку глушить, три недели квасит.

Соседи подтвердили слова домработницы.

– Петька опять загулял, она его заперла и на службу к Нечаевым побегла, а в восемь вернулась, – сообщили бабы. – Мужик зашибает по-черному. Ирка гордая, своими бедами не делится, да от нас-то правду не скрыть. У Ирки сейчас еще дочь в Москве в больнице, вот не повезло Королевой.

Изучив место происшествия, криминалисты обнаружили фрагменты останков двух мужчин. От Арины и крохотной Сонечки нашли пряди волос. Газ рванул с такой силой, что в соседних домах снесло крыши и полопались стекла, а начавшийся сильнейший пожар уничтожил все следы.

В огне погибли хозяева, вещи, архив, бумаги Ольги. Странным образом выжил Дик, его обнаружили без ошейника и поводка на улице. Каким-то чудом пес избежал гибели, вероятно, дворнягу поманила любовь, он удрал еще вечером за какой-то собакой. Пса потом забрала Ира. И еще повезло Оле.

– Как же следователь не уличил вас с Ириной во вранье? – удивилась я.

Оля пожала плечами, потом сказала:

– Мы с ней договорились не марать память Нечаевых. Ирина подтвердила, что я уехала на последней электричке, хотела вернуться на следующий день к ужину. А я не упомянула настоящую причину, по которой удрала в город, солгала, что за одеждой отправилась.

– И больше вы с Ирой не встречались? – протянула я.

– Никогда, – сказала Оля. – Моя жизнь потекла без Виктора, пару раз в году я езжу на могилу к Нечаевым, их похоронили на кладбище в Бинске. Погребением институт занимался. Идиотский памятник поставили, стена из красного кирпича, оттуда торчат руки! Ну бред! Потом я замуж вышла, развелась, с тех пор живу одна. Ксюша, что с тобой?

– Голова опять сильно заболела, – пробормотала девушка, – и тошнит. Вы сказали про красные кирпичи, а у меня сразу желудок скрутило…

– Выпей воды, – велела Ольга. – Давно с тобой это творится?

– Ну… неделю! Не помню, – поморщилась Ксения.

– И ты не пошла к врачу?

– Нет.

– Вот уж глупость! Вдруг что-то серьезное! Надо непременно посетить доктора. Запишись к гастроэнтерологу.

– С головой у меня беда, сюда словно раскаленный прут втыкается, – пожаловалась Ксю и приложила пальцы к вискам, – откуда-то голоса появляются, потом… будто сон наяву… Картинки… в разное время такое случается, услышу что-то… или запах… бац… и накатывает.

Ольга Ивановна присвистнула.

– Тебе чудятся странные вещи?

– Да, – согласилась Ксю.

– Бытовые сцены?

– Ага.

– Потом картинка исчезает?

– Верно.

– Появляется чернота? Ты в ней тонешь?

– А вы откуда знаете? – поразилась студентка.

– Иногда чья-то сказанная вскользь фраза вроде «красный кирпич» вызывает приступ мигрени и боль в желудке? – не успокаивалась Ольга.

– Да, – подтвердила Ксюша, – точно!

– Недуг проходит быстро и без следа?

– Ага, – закивала девушка.

Ольга Ивановна вскочила.

– В этих видениях ты слышала прозвище «Мармеладовна». Ты безумно похожа на Арину. Сейчас ты поднесла пальцы к вискам, а мне дурно стало, ты просто вылитая дочь Софьи Михайловны.

И тут в сумке у Ксюши громко затрезвонил мобильный, от неожиданности мы с Ольгой Ивановной одновременно вскрикнули.

– Фу, испугалась, – выдохнула психолог.

Ксения вынула сотовый и хрипло сказала:

– Алло. Кто это? Да, сейчас, конечно!

Ксюша вскочила и бросилась в коридор.

– Что случилось? – спросила я, кидаясь следом за ней.

– Ты куда? – всполошилась Ольга Ивановна. – Постой, я не успела сказать тебе самое главное.

– Завтра придем, – отмахнулась Ксения.

– Я догадываюсь, кто твоя мама…

Ксения не стала слушать Ольгу, схватила куртку, натягивая ее на ходу, выскочила на лестницу и побежала вниз.

– Немедленно объясни, что происходит? – потребовала я, догнав во дворе Королеву. – По какой причине ты удрала в самый интересный момент? Ольга Ивановна собралась назвать имя твоей родной матери.

– Завтра его услышу, – запыхавшись от бега, сказала напарница.

Я бежала за ней и продолжала:

– Вдруг психолог передумает? Кто звонил? Что он тебе сказал? Ты так хотела выяснить, от кого появилась на свет, и в тот момент, когда…

Ксения схватила меня за руку.

– Замолчи! Какая в конце концов разница, кто произвел меня на свет? Ко мне за помощью обратился Игорь. Он меня любит, он в опасности, он лучше всех!

– Стой, – скомандовала я, – тебя уже один раз обманули!

– Это точно Гарик, – крикнула Ксюша, – он с этого начал: «Знаю, тебя недавно разыграли, ты мне звонила, обиделась, что я на свидание не пришел». Это Игорь! Только он знал про мой звонок, сказал сейчас: «Я в беде, помоги, приезжай скорей на Ленинградский проспект, тебе долго туда добираться? Возьми такси! За мой счет, Ксю, родная, любимая… Я вляпался по уши! Сижу около дома шестьдесят четыре в машине. На месте все объясню, жесть! Аська сволочь! Я с ней порвал! Ксю, ты всегда мне нравилась, но я не мог сказать. Аська, она… дрянь… помоги, больше мне некого позвать, кругом одни падлы. Дом шестьдесят четыре, поторопись!»

Ксения кинулась наперерез машине с шашечками и замахала руками.

И что мне оставалось делать? Только ехать вместе с потерявшей от любви голову Ксюшей на Ленинградский проспект.

У дома шестьдесят четыре стояла ничем не примечательная темно-синяя иномарка, из нее высунулся парень и крикнул:

– Королева? Ты?

Ксюша удивленно ответила:

– Да.

– Кто это? – спросила я.

– Не знаю, – пробормотала девушка, – он кажется мне знакомым: крупный нос, близко посаженные глаза. Где я его видела?

– Топай сюда, – велел незнакомец.

– Зачем? – предусмотрительно спросила Королева.

– Игорь в машине, не боись! Чего дрожишь? Маленькая неприятность случилась, но ты сейчас ее разрулишь.

Ксения пошла к седану, я двинулась за ней.

– Эй, баба, чего тебе надо? – спросил юноша.

– Мы вместе, – сказала я.

– Это моя тетя, приехала из Парижа ненадолго, – привычно солгала Королева.

Шофер крикнул.

– Тетя из Парижа! Супер. Ща нам про Эйфелеву башню забацает. Братаны, нам тетя из Парижа нужна? Или ну ее на …?

Услышав площадное ругательство, я сообразила, что нельзя ни в коем случае садиться в машину, чей номер полностью залеплен грязью, схватила Ксюшу за руку и крикнула:

– Бежим отсюда.

Но тут из салона автомобиля выскочил здоровенный бугай, они с водителем легко впихнули нас с Ксюшей на заднее сиденье, где развалился симпатичный юноша. Иномарка моментально стартовала с места. Весь процесс занял секунд десять, никто из прохожих не обратил на нас внимания.

– Эй, вы кто такие? – закричала Ксюша. – Игорь, что происходит?

Паренек на заднем сиденье простонал:

– Милая, меня похитили и грозят убить. Ты должна помочь!

– Это что, суперприкол? – возмутилась Ксения. – Здорово придумано, я рада, что опять стала объектом шутки, но мне пора домой. Родители будут нервничать.

– Дура, – сказал шофер, – твой алкоголик даже не чихнет, если дочурка испарится навсегда.

– Нам-то не жги, – захрюкал бугай.

– Юрик, тебя не спрашивали, – перебил его водитель, – захлопнись.

– Я ваще могу свалить, Ден, – засопел Юрик, – мне не нравится, че она разговорилась. Может, ей по кастрюле втемяшить?

– Ксю, – простонал Лукьянов, – перестань врать, бандиты все знают. Они нас убьют!

– Ты не похож на похищенного, – отрезала я, – у тебя руки не связаны, рот не заклеен.

– Мне в бок воткнули оружие, – заявил Игорь.

– Еще скажи – баллистическую ракету, – не выдержала я. – И кто тебе угрожает? На заднем сиденье ты и нас двое, больше никого.

В ту же секунду Юрий продемонстрировал мне здоровенный черный пистолет.

– Здесь не юморят, – сказал он.

Ксюша ойкнула, а Лукьянов продолжал:

– Только ты способна нас спасти! Надо вспомнить!

– Что? – пролепетала Ксюша.

– Место и ключ!

– Ты о чем?

– О месте и ключе, – повторил Игорь.

– Не понимаю… – протянула девушка.

– Лучше ей по балде треснуть, – деловито предложил Юрий.

– Выслушай меня, – взмолился Лукьянов, – Денису нужны документы.

– Какие? – тут же спросила я. – Объясни нормально.

– Архив профессора Нечаева, – ответил Игорь. – Если ты не покажешь им место, нас убьют! Расстреляют! Понимаешь?

– Нет, – прошептала Ксения. – При чем здесь Геннадий Андреевич?

Ден присвистнул.

– Во! Выдала себя! Распрекрасно герла про Нечаева знает!

Я начала осторожно рыться в кармане пуховика, сейчас незаметно выну мобильный, нажму на номер Оксаны, она услышит разговор и поймет, что нас похитили.

– Ах ты …, – заорал Юрик, – гля, Ден, она мобилу вытаскивает.

У меня перед глазами вспыхнули искры, и я отключилась.