Глава 17

– Мы сглупили, – сказала Ксения, когда мы на следующий день подошли к старому зданию в одном из арбатских переулков, – небось дома никого нет. Уже полдень.

– Следовало позвонить, но у нас нет телефона Валерия Попова, – вздохнула я.

– Зря скатались, – буркнула моя напарница и зевнула. – Спать хочу. А ты?

– Не отказалась бы подремать пять-шесть часиков, – улыбнулась я, – вчера очень поздно легли, а сегодня ни свет ни заря проснулись. Лера в школу собиралась, Ирина на работу, они громко разговаривали, Полина в кухне утварью гремела, Петр храпел.

– У нас так всегда, – скривилась Ксю, – один встал, и остальные вылезайте из кроватей. Живем как шпроты в банке. Хотя рыбкам легче, у них родителей нет. Вау! Ваще! Крутень! Глянь! Вход в подъезд стерегут колонны, кажется, из натурального мрамора, балконы второго этажа поддерживают кариатиды. Наверное, квадратный метр здесь стоит не три копейки. Валерий, вероятно, очень богат. Вдруг у него нет детей? Всю жизнь мужик мечтал о дочери, а тут я пришла. Петр Сергеевич не мой папаша, от алкоголика родилось бы нечто с тремя головами, девочка Змея Горыновна, а не золотая медалистка с уникальной памятью.

Я схватилась за ручку и с трудом открыла тяжелую дверь.

Подъезд оказался огромен, наши шаги гулко отдавались под потолком. Но ни лифтерши, ни охранника тут не было, а дверь квартиры, где, по утверждению Вика, жил биологический отец Ксении, выглядела затрапезно, обычная деревяшка, обитая потертой от времени искусственной кожей.

Ксю храбро нажала звонок. Спустя некоторое время из-за створки прохрипело:

– Кто там?

– Я ищу Валерия Попова! – крикнула Ксения. – Он здесь живет?

– Попов? – удивились за дверью.

– Да.

– Валерий?

– Верно.

Створка приоткрылась на длину цепочки. Остается удивляться глупости человека, который считает, что это спасет его от бандитов. Даже я смогу «перекусить» пассатижами сию «охранную систему», а здоровый мужик просто выбьет хлипкую дверь.

– Скажите, Валерий Попов здесь живет? – повторила я уже не один раз заданный Ксюшей вопрос.

– Уж и не знаю, что ответить, – протянула тетка, стоящая на пороге.

– Разве это сложно? – удивилась я. – Либо Попов тут, либо его нет.

– А он тут, и в то же время его нет, – заявила женщина.

– Это как? – удивилась я. – Либо одно, либо другое.

– Ладно, входите, – разрешила хозяйка.

В прихожей горела тусклая лампочка.

– Вы кто? – спросила очень худая, похожая на ведьму хозяйка.

– Ксения Королева, – представилась девушка, – а это моя тетя Даша, она приехала из Парижа в гости. Нам очень надо поговорить с Валерием Поповым.

– Татьяна Николаевна, – представилась хозяйка, – можете звать меня тетей Таней. Зачем вам мой муж?

– Пожалуйста, постарайтесь понять…

– Попытаюсь.

– Мне двадцать лет…

– И что? К чему мне ваш возраст? – устало спросила тетя Таня.

– Да к тому… в смысле, это очень давно случилось, вы, наверное, не знаете, – забубнила Ксюша, – думаю, не все мужья рассказывают правду о своем прошлом… ну… типа… грехи молодости… Моя мама Ирина Королева когда-то дружила с Валерием Поповым… то есть, конечно, не совсем дружила… это другое… ну вроде… была у него супруга… Зина, а Ирина…

– Постой, – прижала руки к щекам тетя Таня, – ты кто?

– Ксения Королева.

– Кем тебе приходится Ирина Королева?

– Матерью, – объяснила девушка.

– Ах, господи! Зачем ты пришла? – воскликнула хозяйка.

– Не выгоняйте меня, – испугалась Ксю. – Очень прошу! Я хочу знать правду! Про отца! Валерий мой папа? Ей-богу, мне ничего не надо, только взглянуть на него!

Внезапно тетя Таня подобрела.

– Кто тебе дал этот адрес? Мать?

– Нет, сама узнала. Я с Ириной не дружу, – отрезала Ксюша.

– С мамой? – неожиданно с сочувствием спросила Татьяна. – Чего ж вы не поделили? Нехорошо это, мать – единственный по-настоящему родной человек, она всегда поймет, поможет, подскажет, последнюю рубашку с себя снимет и отдаст. Не годится с мамулей в ссоре жить.

– Вы меня не учите, – вдруг разозлилась Ксения, – может, у кого и есть такие матери, а моя… сволочь!

– Ой-ой-ой, – покачала головой Татьяна Николаевна, – некрасиво как! Это тебя не с лучшей стороны характеризует.

И тут Ксения заплакала.

– Я устала, очень! Очень! Не хотите меня с Валерием знакомить? Не надо! Мы отваливаем! Все!

Хозяйка схватила ее за руку.

– Пошли.

По длинному коридору мы добрались до кухни, в которой могла легко уместиться вся двушка Королевых.

– Могу налить вам чаю, – любезно предложила Татьяна Николаевна, – но угостить нечем, на одну пенсию живем, и большая ее часть на лекарства уходит.

– Спасибо, – сказала я, – на улице так холодно.

– Теперь рассказывай, – попросила хозяйка, ставя перед нами кружки с горячим чаем, пахнущим сеном.

Ксения сделала пару глотков и объяснила, почему решила, что Валерий ее отец.

– Петр Сергеевич пьяница, а Ирка неряха, лентяйка, воровка. И она убийца, – жестко завершила свой рассказ девушка, – отсидела много лет на зоне!

Тетя Таня обхватила голову руками и смотрела на потертую, некогда бело-красную клеенку.

– Вы уж нас извините, – перебила я Ксению, – наверное, муж вам ничего не рассказывал. Но из песни слов не выкинешь. У Валерия очень давно была жена Зинаида, Ирина ее убила, потому что хотела стать законной супругой Попова. Но в семье работала честная девушка Таня, она уличила преступницу. Ира отсидела, вышла замуж за Петра Сергеевича, решила встретиться со старым любовником и забеременела. Вы не обижайтесь, это произошло более двадцати лет назад.

– Понимаете, Валерий мой отец, я это чувствую! Готова анализ ДНК сдать! Не гоните меня! – взмолилась Ксю.

Татьяна подняла на меня взгляд.

– Господи, – прошептала она, – и ведь я была такой же глупой и молодой, как ты, летела как мотылек к огню и сгорела. Деточка, ну подумай сама, если мужчина никогда не вспоминал о своей дочери, нужна ли она ему?

– Папа не знал о моем существовании, – начала защищать незнакомого человека Ксюша, – это все Ирка, она ему ничего не сказала.

– Ты и свалилась, как снег на голову! – шептала тетя Таня. – Не подумала, вдруг тут пять законных детей! Детонька, ты еще очень маленькая!

– Я студентка! – заявила Ксю.

– По уму, думаю, тебе лет десять, – грустно сказала женщина.

– Вы не имеете права говорить мне гадости! – обиделась моя напарница.

– И не думала тебя оскорблять, – мягко улыбнулась Татьяна. – Скажи кто-нибудь, что мне не сорок с копейкой, а тридцать, я только обрадуюсь.

Я поперхнулась чаем и, глядя на изрезанное морщинами лицо, тусклые глаза и седые волосы, спросила:

– Вам нет пятидесяти? Думала…

Конец фразы я проглотила. Ну, Дашутка, ты, кажется, заразилась подростковой бесцеремонностью от Ксюши. С кем поведешься, от того и наберешься.

– Сто лет? – закончила за меня Татьяна Николаевна. – Фатум!

– Что? – не поняла Ксю.

Татьяна Николаевна выпрямилась.

– Фатум в переводе судьба. Я человек не ученый. Когда Вера Васильевна, мать Валерия, меня в Москву привезла, я почти не умела читать. Потом их библиотеку изучила, образованнее многих стала. Ты сегодня пришла, это рок, предопределенность, мое наказание. Я считала, что расплатилась по полной, но Господь мудр, он мне тебя прислал для покаяния. Спасибо, Боже, что разрешаешь грех смыть.

Татьяна принялась судорожно креститься на висевшую в углу икону. А я вдруг сообразила:

– Вы домработница Таня! Та самая, что служила у Валерия и его матери?!

– Верно, – кивнула женщина, – а Валера… Давайте познакомлю вас с ним.

Мы опять пошли по тоннелеобразному коридору, наконец хозяйка открыла дверь.

– Вот.

На меня пахнуло неприятным запахом, я закрыла нос рукой.

– Стараюсь следить за мужем, – тихо сказала Татьяна Николаевна, – но все равно амбре есть. Он тяжелый, ворочать его трудно, на памперсы денег не хватает, меняю их раз в день.

– Что с ним? – пробормотала я, стараясь не смотреть на кровать, где, прикрытый одеялом, лежал мужчина, больше похожий на восковую фигуру.

– Инсульт, – коротко ответила Таня. – Скоро десять лет, как он без движения.

– Вы святая! Не бросили мужа, другие бы давно его в клинику сдали! – поразилась я.

– Дорогая, не знаю, как у вас в Париже, а в России таких инвалидов никуда не берут, – печально пояснила Татьяна Николаевна, – но вам незачем знать печальные подробности. И я не святая, совсем даже наоборот. Поэтому Господь мне наказание и определил. И Ксения тоже для искупления греха мне сегодня послана! Давайте вернемся на кухню.

Сев за стол, хозяйка посмотрела прямо в глаза Королевой.

– Валерий не твой отец. А Ирина невинная жертва. Хотите правду узнать?

– Да! – воскликнула Ксения.

– Уверена? – уточнила Татьяна.

– Ну конечно! – с горящими глазами подтвердила Ксю.

– Не всегда надо докапываться до истины, иногда лучше оставаться в неведении, не всякая правда хороша, – менторски заметила Татьяна Николаевна.

– Говорите, хуже мне все равно не будет! – воскликнула Ксю.

– Ну-ну, – протянула Таня. – Слушай, но потом не плачь. Сама захотела истину на свет божий вытащить. Дело было так.

Жила в Москве семья Поповых, мать Вера Васильевна и сын Валерий. Вроде нормальные люди, денег у них много не было. Но Вера Васильевна очень хорошо помнила, какой изобильной была ее жизнь при муже, профессоре Георгии Марковиче. Вот тогда дом полнился гостями, а супруга ученого нигде не работала и командовала штатом прислуги. После смерти главы семьи Вера Васильевна некоторое время вела привычный образ жизни. Она бездумно растратила все накопления, а опустошив кубышку, стала продавать побрякушки, но настал момент, когда все добро иссякло.

Домработницы ушли, пропали гости, пришлось привезти из деревни девочку Таню-неумеху в качестве поломойки. Началась трудная жизнь. В принципе зарплата кандидата наук в советские годы позволяла вполне нормально существовать, но Вера Васильевна привыкла транжирить сотни, каково ей было теперь считать десятки? Мать принялась твердить сыну:

– Ты должен жениться на обеспеченной девушке, никаких бедных красавиц я не потерплю, имей это в виду!

Валерий, слабохарактерный, подмятый под каблук властной мамашей, даже не пытался сопротивляться. Впрочем, он сам хотел найти невесту с приданым. И таковая отыскалась. Зинаида, единственная дочь директора крупного московского гастронома. Отец девушки богатства не выпячивал, жил скромно, но в огороде у него пряталась банка, набитая царскими золотыми червонцами, а Зиночка была хозяйкой шкатулки с бриллиантами. Другое дело, что она могла носить драгоценности только дома, но камни-то имелись! В случае нужды их можно было реализовать.

По мнению Веры Васильевны, Зиночка годилась в жены Валерию по всем параметрам. Правда, выгодная невеста оказалась, мягко говоря, некрасивой. С другой стороны, это было на руку, Зинаида не пользовалась успехом у сильного пола, и Валерий быстро охмурил девицу. Сыграли свадьбу и зажили не очень счастливо, зато обеспеченно. Вера Васильевна расцвела, в доме опять загудели вечеринки, а Валера не стеснялся изменять жене. Как относилась к мужу Зина, стало ясно после смерти ее отца, деньги на вольную жизнь молодым щедрой рукой давал он. После шикарных поминок свекровь призадумалась, а потом пришла к невестке с прямым вопросом:

– Милая, как будем жить дальше?

Зина хитро улыбнулась:

– Я хочу стать актрисой.

– Кто ж тебя в театральный вуз примет? Там красота и талант требуются, – ляпнула Вера Васильевна.

– Ничего, – спокойно ответила Зина, – денежки все любят, вы обо мне не волнуйтесь, я попаду на курс.

– Решила пустить наследство по ветру? – забеспокоилась Вера Васильевна.

– Свое трачу, – напомнила Зина, – вашего не беру, или вы хотите сами прокутить мое золотишко?

– Деточка, – возмутилась свекровь, – да я…

– Ой, только не надо соплей, – остановила Веру Васильевну невестка, – за Валерия я вышла потому, что отец меня взаперти держал, свободу я получила, только обзаведясь штампом в паспорте. Давайте договоримся: я учусь на актрису, потом буду сниматься в кино. А вы мне улыбаетесь и получаете содержание. Выразите недовольство, останетесь с пустыми руками.

Пришлось Вере Васильевне и Валере плясать под дудку Зинаиды.

Довольно скоро матери с сыном надоело прогибаться, и они стали искать выход из положения. Неизвестно, кто из них первым сообразил, что богатство Зинаиды, золото и камни, если она умрет, достанется Валерию, единственному наследнику. Кстати, после кончины жены он еще получит и ее сберкнижку, там, правда, не так много денег, но любая копейка всегда кстати.

Вот только как отправить на тот свет молодую цветущую женщину, никогда ничем не болевшую? Вера Васильевна и ее сын были умны, им вовсе не хотелось очутиться в бараке на зоне. Потом мать сломала ногу, к ней стала ходить Ира, немедленно полюбившая Валерия, и у парочки родился дьявольский план. Хорошенькая Ирочка могла стать очередной игрушкой для Валерия, которую он бы вскоре бросил, но глупышке решили отвести иную роль.

Спектакль поставили с размахом. Валера изображал страстно влюбленного кавалера, Вера Васильевна осыпала сироту поцелуями и комплиментами. Наивная молоденькая Ириша поверила своему счастью, она росла в детском доме, ей очень хотелось почувствовать себя любимой, и вдруг она встретила не только мужа, но и мать.

Единственным препятствием ко всеобщему счастью являлась Зинаида, наглая, противная, никогда не любившая Валерия, заставившая его подарить ей квартиру, дачу, все имущество, хабалка, базарная торговка…

Валера виртуозно врал Ирине, а та ему верила. Когда, по мнению Поповых, медсестра созрела для совершения преступления, Вера Васильевна стала повторять:

– Вот бы кто вколол Зине яд!

– Умерла бы на наше счастье, – вторил ей Валерий.

– Есть такие лекарства! – шептала его мать.

– Разок ввести, и все, – вздыхал Попов.

– У Зинки сердце плохое. Никто ничего дурного не заподозрит, – бубнила Попова.

Но Ирочка не понимала намеков, один раз она воскликнула:

– Где ж такого человека найти, чтобы согласился укол сделать?

Вера Васильевна посмотрела на раскрасневшуюся медсестру.

– Я бы ради любви на все пошла, а ты?

– Ой, ой, – вздрогнула Ирина, – нельзя человека жизни лишать, это ужасный грех!

В одну из погожих пятниц Поповы поехали на дачу, Ирочка отправилась с ними. Вера Васильевна посидела с молодыми, потом подскочила:

– Ой! Совсем забыла! Мне завтра к зубному! Ложитесь спать, детки, я еду в город, иначе опоздаю к доктору.

В шесть утра Ириша проснулась от шепота:

– Вставай скорей.

Она села в кровати и увидела Веру Васильевну, всю бледную, трясущуюся.

– Что случилось? – испугалась медсестра.

– Я… Зина… я… Зина, – стонала дама.

Ира мгновенно растолкала Валерия, вместе они выяснили правду.

Оказывается, не успела Вера Васильевна войти в московскую квартиру, как на нее налетела Зина с воплем:

– Убирайся отсюда!

Разгорелась ссора, перешедшая в драку, Зинаида ударила свекровь, повалила ее на пол, стала душить, Вера Васильевна протянула руку, нащупала шприц и уколола негодяйку, та умерла. Смерть жены Валерия – чистая случайность.

У любой нормальной женщины мигом бы возникли вопросы. Если Зинаида душила свекровь на полу, то откуда там взялся шприц, да еще наполненный лекарством? Но Ирочка была очень молода, влюблена без памяти, обожала Веру Васильевну, считала ее своей матерью, и, что уж греха таить, сообразительностью Королева не отличалась, всегда верила Поповой, поэтому никаких сомнений странный рассказ у нее не вызвал.

– Меня посадят, – рыдала дама, – я этого не вынесу! Умру в тюрьме!

– Мама! – кинулся к ней Валерий. – Нет! Мы тебе поможем!

– Как? Как? – твердила Вера Васильевна.

– Ириша, – завопил Валера, – ты же спасешь нашу семью?

– Да, – храбро ответила девушка, – я готова на все ради вас!

Поповы осыпали обманутую Ирину поцелуями, и Валера изложил свой план.

Ира якобы задумала навредить Зине. Убивать ее не собиралась, хотела только усыпить, чтобы Зинаида пропустила кастинг на главную роль в фильме. Любовница, делающая пакости законной жене, не вызовет недоумения у следствия. Месть – любимое женское оружие. Ни Валере, ни Вере Васильевне Ирина ничего не сообщила, действовала в одиночку.

– Если припутаешь к делу нас, – внушал ей любовник, – то получится сговор, преступная группа. А так – просто бабская глупость, понимаешь?

– Да, – кивнула Ирина.

– Ты тайком села на электричку, поехала в Москву, тут езды всего десять минут, – пел Валерий, – сделала укол Зинке, и назад. В квартиру влезла через окно, первый этаж, это очень удобно!

Вера Васильевна заливалась слезами. Ирине было до невозможности ее жаль, но она вдруг поинтересовалась:

– Но почему я у вас ключи не взяла? Они же на крючке висят.

– Не надо нас даже упоминать, – попросила дама, вытирая глаза, и добавила: – Ты же не хочешь моей смерти?

– Нашей, – живо поправил ее Валерий, – если с мамой случится беда, то и я на тот свет уйду.

– Всеобщее счастье в твоих руках, – простонала Вера Васильевна.

– Милая, не бойся, Зинаида мертва, осталось чуть-чуть – и мы заживем открыто, родим детей, – рисовал радужную картину Валерий, – ты просто некоторое время походишь в милицию для расспросов, а после суда обо всем забудешь. Мы тебя больше всех на свете любим и будем любить еще крепче.

– Хорошо, – прошептала Ирина.

Но дело пошло совсем не так, как обещали Поповы, Ирину арестовали и посадили в СИЗО. Валерий пришел на свидание с любовницей.

– Любимая, – шептал он в телефонную трубку, – жизнь послала тебе суровое испытание, но ты не бойся, я все уже уладил. Нанял лучшего адвоката, он будет защищать тебя на процессе, я подкуплю всех, тебя освободят в зале суда. Главное, выдержи заседания, не дрейфь.

– Ты уверен, что меня отпустят? – спросила Ирочка, глядя сквозь грязное стекло переговорной кабинки на любовника.

– Вне всяких сомнений, – засуетился Валерий. – Вот что: во время процесса, как только засомневаешься или испугаешься, сразу смотри на меня. А я уже буду в курсе событий, у меня полный контакт с судьей. Если поправлю волосы, пятерней зачешу их назад, значит, бояться нечего, договоренность в силе, тебя освободят. Если достану большую расческу, вот тогда…

– Что? – напряглась Ира.

– Тогда ты встанешь и заявишь: «Все мои показания неправда. Я стремилась вывести из-под удара Веру Васильевну». Мама тут же подтвердит твои слова, мы не хотим, чтобы нашей обожаемой девочке дали срок. Но пока все идет замечательно.

Ирочка ему поверила. Суд был ужасен. Пребывание на жесткой скамье под любопытными взглядами людей, которые развлекаются тем, что посещают заседания, оказалось тяжелым испытанием. Еще Иру поразили показания Веры Васильевны, та абсолютно спокойно заявила:

– Да, мы нанимали Ирину Королеву для оказания медицинских услуг, но никаких близких отношений у нас с ней не было. Укол – деньги, укол – деньги.

Валерий тоже повел себя странно.

– Каюсь, изменил один раз жене с Королевой и тут же пожалел о содеянном, – говорил он. – Я любил Зину, у нас была замечательная семья. Но Ирина никак не хотела понять, что мужчина может совершить ошибку. Я многократно объяснял ей: я женат и у нее шансов нет. Ира один раз спросила: «А если Зина исчезнет?» Я, помнится, отшутился, сказал какую-то глупость, типа: «Моя супруга не Снегурочка, под солнцем не растает». И предположить не мог, что Ира решится на убийство.

Судья повернулась к Ирине:

– Как вы можете прокомментировать сказанное?

Подсудимая уставилась на Валерия, тот быстро принялся зачесывать волосы пятерней.

– Мне нечего добавить, – пролепетала она.

Судья нахмурилась.

– Зинаида погибла вследствие инъекции лекарств, которые прописали одной из больных, Елене Петровой, за которой ухаживала Королева. Данные препараты не продаются в аптеках, они доставляются только в больницы и поликлиники. На следствии вы сказали, что Елена Петрова умерла в тот момент, когда вы пошли мыть руки перед инъекцией. Вы не успели сделать уколы, но не вернули ампулы в поликлинику, а спрятали их. С какой целью?

До начала следствия Валерий велел любовнице выучить ответы на вопросы, которые ей непременно станут задавать на следствии. Ира вызубрила текст и ни разу не отошла от него. Но сейчас ей вдруг стало плохо, в зале сидели люди, все сверлили ее глазами, на их лицах явственно читалось презрение. И Королева сказала правду.

– Я хотела вернуть лекарства, они лежали у меня в сумке. Смерть Елены очень меня расстроила, я переживала из-за нее, плакала, по дороге столкнулась с Верой Васильевной, рассказала ей о кончине подопечной, Попова пригласила меня чаю попить, я зашла к ней, сразу легче стало, потом побежала в поликлинику, но ампул в сумке не оказалось… Я решила… подумала, что их потеряла, и… соврала завотделением, что сделала уколы! Боялась, что меня отругают! Поверьте, ампулы исчезли! Наверное, я их выронила! У меня истерика случилась, когда Петрова дышать перестала.

Зал зашумел.

Судья стукнула молотком по столу и пригласила свидетельницу, домработницу Татьяну. Вот когда Ира испытала настоящий шок! Таня уверенно сказала, будто видела, как Королева ночью вылезала из окна комнаты Зинаиды. Ирина якобы не заметила прислугу, которая, мучаясь бессонницей, сидела на детской площадке. Медсестра пробежала мимо Тани, бормоча себе под нос:

– Конец Зинке! Теперь Валера точно на мне женится!

Ира, которой никто не сказал, что за историю поведает на суде Таня, в полном ужасе посмотрела на любовника, а тот опять запустил пятерню в волосы.

Приговор просто убил Королеву, она до последнего мгновения верила в свое освобождение, ведь любовник твердо обещал ей это, а судья каменным голосом зачитала:

– …и назначить меру наказания в виде десяти лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима.

Сначала Ира не поняла, что произошло. Когда конвой приблизился к ней, она спросила у старшего:

– Меня отпускают?

– Двигай в автозак, – приказал офицер.

– Значит, из СИЗО меня освободят? – пыталась разобраться Королева.

– Через десять лет птичкой с зоны улетишь, – пообещал конвойный, – а сейчас заткнись.

Ира попыталась найти взглядом Валерия, но ни его, ни Веры Васильевны в толпе людей не было.

– Я не виновата! – крикнула Ира, хотела вырваться, но солдаты схватили ее и увели.

Татьяна Николаевна замолчала, я сидела на стуле, боясь пошевелиться, потом, откашлявшись, спросила:

– Откуда вы такие подробности знаете?

Бывшая домработница перекрестилась.

– Долгий рассказ. Меня Вера Васильевна из деревни вывезла. В нашей избе от грязи черно было, мать за веник никогда не бралась, шестеро детей по лавкам, я старшая за няньку при братьях. Не поверишь, конфеты я первый раз в семнадцать лет попробовала, из одежды у меня были ватник да ситцевый халат. А Попова мне красивое платье купила, туфли, в город взяла. Чего смотришь? Был шанс с помойки в хорошую жизнь попасть, я им и воспользовалась. Одним все, другим ничего, мне в родители алкоголики-подонки достались, надо было выбираться самой! Да не смотри на меня так! Сейчас вернусь, надо Валере лекарство дать.

Татьяна Николаевна ушла.

Ксюша затряслась.

– Она сейчас высказала вслух мои мысли: если родители сволочи, то лезь из болота сама, пытайся проникнуть куда получше. Вот только почему мне так не нравятся эти ее слова. У меня такая же жизненная позиция. Может, я ошибаюсь? Вдруг надо вести себя иначе?

Я молча смотрела на Ксению, а та, прижав руки к груди, продолжала:

– До сих пор мысль о том, что я родилась от запойного алкоголика, идиота, потерявшего человеческий вид, бесила меня до жути, я хотела, чтобы Петька не имел ко мне никакого отношения. А теперь, поговорив с Татьяной Николаевной, я не желаю быть дочерью Валерия! Уж лучше родиться от пьянчуги, чем от такого сукиного сына. У меня прямо слом мозга случился. Мне очень-очень хочется денег! Но как бы я поступила, предложи мне Лукьянов оболгать кого-то в суде за миллионы?

Ксюша замолчала.

– Валерий мне очень нравился, – продолжила Татьяна, возвратившись, – и он прямо мне объяснил: Ирина ему поперек горла встала, она его соблазнила, раздевалась перед ним, вот он и не удержался. Потом Ирка стала права качать, требовала развода с Зиной, а когда поняла, что Валерий всего один раз с ней переспал и больше не желает, Зину убила, надеялась стать его женой. Но он не собирается жениться на Королевой, ему нужна спокойная работящая девушка, такая, как я. Дело было за малым, оставалось дать показания на суде, чтобы Ирину закатали лет на десять. Тогда она более никому не навредит, и Валера на мне женится.

– И вы согласились? Оговорили невиновного человека? – спросила я.

– Да, – с вызовом сказала Татьяна Николаевна, – в тот момент я считала себя правой. Валерий обеспечен, у него квартира в Москве, дача, деньги. А у меня в кармане вошь на аркане. Не думала я об Ирине, она меня не интересовала! Судьба послала мне обеспеченного мужика, я и схватила его! Вот ты, Ксения, иначе бы поступила? Упустила бы свое счастье?

Ксюша вцепилась пальцами в стол.

– Если бы Игорь Лукьянов с его резиденцией «Гнездо Лукьяновых» предложил мне такое… я… я… я… Нет! Хочу денег, квартиру, автомобиль, но не такой ценой! Нет! Еще вчера я думала иначе, но сейчас вдруг поняла: я не готова на все за бабки. Я бы не могла соврать ради богатства так, чтобы кого-то отправили на зону… Нет!

– Я была очень молода, – хмуро повторила Татьяна Николаевна, – и полностью расплатилась за совершенную ошибку. Думаю, Валерий мог бы найти способ избежать брака со мной, но через неделю после оглашения приговора Ирине Веру Васильевну разбил инсульт. Валерий расписался со мной и приставил ухаживать за своей матерью. Господи, как мне было тяжело и морально, и физически, и материально. Валера жил, как хотел, а я к инвалиду оказалась прикована.

– Можно было развестись, – процедила Ксюша.

– И куда идти? Назад в деревню? Свеклу полоть? – вздохнула Татьяна. – В избу убогую? Я надеялась, что свекровь скоро помрет.

– Следовало отправиться в милицию и рассказать правду, – взвилась Ксю. – Ирина мотала срок за чужое преступление.

– Я боялась, – прошептала Татьяна Николаевна, – Валера четко объяснил: если я признаюсь, меня арестуют за лжесвидетельство, я окажусь вместо Ирины в бараке.

– Попов был гениальным манипулятором, – вздохнула я, – отлично понимал, как подчинить себе юных, неопытных в житейском плане девушек. Выбирал сирот, нищих, бесправных и, уж простите меня, глупых, с шаткими моральными принципами.

Ксения стукнула кулаком по столу.

– Мерзавец! И вы жили с ним, зная, что Ирина на зоне!

– Я заплатила за все, – повторила Татьяна Николаевна, – пришла к Богу, покаялась, молча несу свой крест, забочусь о паралитике. Тебе все рассказала с одной целью: дело это давнее, никто его ворошить не станет, но знай: твоя мать не виновна! Теперь я могу это вслух сказать.

– Ага, – кивнула Ксения, – знаете, что вас уже не посадят, времени много утекло!

– Нет, – ответила Татьяна Николаевна, – просто я стала другим человеком и понимаю, ты мое испытание. Господь сегодня специально сюда тебя прислал, чтобы я перед тобой покаялась! Спаситель добр, он мне разрешил прощение у тебя попросить. В церкви я у батюшки исповедовалась, теперь тебе истину поведала. Прости меня!

– Супер! Шоколадно получилось! – прищурилась Ксю. – Боженька грех отпустил, теперь я вас простить должна?

– Да, – смиренно ответила Татьяна Николаевна.

– Надо перед Ириной на колени падать, – отрезала моя напарница.

– Уже сделала это, – ответила тетка, – она мне грех отпустила.

– Когда? Мама сюда приходила? Зачем? – закричала Ксюша.

Татьяна Николаевна сделала резкий жест рукой.

– Это не моя тайна! У матери спроси.

– Она не расскажет, – приуныла Ксюша. – Татьяна Николаевна!

– Да, милая?

– Я сейчас уйду от вас…

– С Богом, деточка.

– Вы же верующая?

– Я пришла к Господу.

– Значит, обязаны говорить правду?

Хозяйка кивнула.

– Время лжи закончилось, я стараюсь жить по заповедям.

Ксения оперлась ладонями о стол.

– Тогда скажите честно, Валерий мой отец?

Глаза Тани расширились:

– Нет! Не ты дочь Валерия.

– Фу, – выдохнула Королева.

А мне фраза «Не ты дочь Валерия» показалась странной.

– Не ты дочь Валерия, – повторила я. – А кто тогда его дочь?

Татьяна перекрестилась.

– Не могу тайну выдать, молчать поклялась. Но вопрос задам. В семье Королевых одна дочь?

– Нет, еще Лерка есть, моя младшая сестра, – ответила Ксюша. – О! Валерий ее папаша. Поэтому мать такое имя ей дала. Так?

Хозяйка молчала.

Ксения оглянулась по сторонам, встала и схватила фигурку кошки, стоявшую на подоконнике среди других фарфоровых статуэток.

– Прикольно. Собираете кошаков?

– Мало у меня радости, – вздохнула Таня, – одни статуэтки. Увлекаюсь ими очень. Ту, что сейчас держите, из Германии привезла, купила на блошином рынке.

И тут меня осенило.

– Татьяна, вы работаете?

– Кем мне работать, – махнула рукой тетка, – домработницей у людей? Образования нет, и мужа одного не могу бросить.

– Но в Германию вы ездили, – улыбнулась я, – кисоньку там симпатичную приобрели.

– Два раза в год по недельке отдыхаю, – грустно сказала хозяйка, – иначе с ума сойти можно. В остальное время я к дому прикована.

– Кто же с Валерием остается? – гнула я свою линию.

– Медсестру нанимаю, – пояснила жена инвалида.

Я заулыбалась еще шире.

– Считать деньги в чужом кармане неприлично, но я займусь занятием, которое бы точно осудила моя бабушка. У вас огромная квартира в центре. Представляю размер ее коммунальной оплаты.

– Да уж, – покачала головой Татьяна Николаевна, – сплошное разорение.

– Но вы не уехали на окраину, значит, можете позволить себе жить в центре, – продолжала я.

Я встала и бесцеремонно распахнула холодильник.

– О! Никаких российских продуктов! Вы жаловались на дороговизну памперсов и отсутствие средств, но на полках у вас импортные йогурты, которые нынче прямо золотые по цене. И минеральная вода французская. Какая у вас пенсия? Думаю, не больше десяти тысяч. Не хотите читать лекции людям на тему «Как хорошо жить на пенсию»?

Татьяна Николаевна опустила глаза.

– Ну… я кое-что скопила на старость.

– Нет, – усмехнулась я, – полагаю, золото, бриллианты покойной Зинаиды сейчас у вас. Вроде вы теперь воцерковленный человек, только правду говорите.

– Валера – наследник убитой супруги, я трачу на него то, что от Зинки осталось, – залепетала бывшая домработница. – Я денег на ветер не бросаю.

– Убийца не может получить имущество человека, которого лишил жизни, – отрезала я.

Татьяна пожала плечами.

– Валера никого не лишал жизни, это сделала его мать. Что вы от меня хотите?

– Правду, – отрезала Ксюша. – Ирина родила Леру? Почему она это сделала? Вы знаете ответ.

– Да, – кивнула Татьяна, – но ни слова не скажу.

Ксюша бросила на пол фигурку, та разлетелась в осколки.

– Моя кисонька, – закричала Татьяна, – любимая!

Ирина схватила другую статуэтку.

– Немедленно все рассказывайте. Даша, вся такая интеллигентная, уговорить вас пытается. А я на … все переколошмачу, окна…! Посуду…! Если полицию вызовите, правду им расскажу про то, как вы Ирину засадили!

Ксения бросила на пол еще одну безделушку и раздавила ее ногой.

– Нет, не надо, – заплакала Татьяна Николаевна, – мои кошечки, единственная отрада в беспросветной жизни.

– Ирина тоже не веселится, но в отличие от вас ей приходится за копейки пробирки мыть и в дерьмовой двушке с алконавтом ютиться, – заорала Ксения и схватила третью кошку.

– Слушай, слушайте, – зачастила Татьяна.

Ксения, не выпуская из рук фарфоровую Мурку, села на стул. Татьяна начала излагать очередную историю.