Глава 14

Очутившись у метро, Петр завертел головой.

– Народу сколько! Давайте перекусим!

– Нам некогда, – не согласилась Ксения.

– Есть хочу, – по-детски заныл ее папаша, – желудок сводит с голодухи. Доченька, там, наверное, вкусно.

– Пошли, – сдалась Ксения.

Не успели мы войти в трактир, как Петр застонал:

– Купи булку с котлетой, вон ту, как на фото, трехэтажную. И мне в туалет надо.

– Это вон там, – показала я.

Петр ушел и пропал. Минут через десять мы встревожились, решили заглянуть в сортир, приоткрыли дверь и тут же увидели Петра, который, высунув от напряжения язык, пытался написать что-то на листке, прикрепленном к стене.

– Чем занимаешься? Я думала, ты утонул, – укорила его Ксюша.

– Тут такой порядок, – вздохнул Петр, – надо в графе непременно расписаться.

– Полагаете? – сдерживая смех, спросила я. – Почему вы так решили?

– Паренек сказал, – объяснил Королев, – он тут стоял, когда я вошел. Смотрю, подпись ставит, ну я и спросил: «Всем имя писать надо?» А он ответил: «Конечно, еще фамилию и год рождения». Кстати, вы не в курсе, когда я на свет появился? Запамятовал чего-то!

Ксюша посмотрела на листочек.

– Во! Даша, гляди! Он совсем плохой, собственное имя забыл! Нацарапал «Викнеч»! Таких имен не бывает.

– Над вами подшутил уборщик, это он обязан отмечаться в графике, – объяснила я, выводя алкоголика в зал.

– А-а-а… – протянул он. – Вы мне купите трехэтажный бутерброд?

Я пошла к кассе и принесла поднос с гамбургером и молочным коктейлем.

– Вкусно, – обрадовался пьяница, – ну прямо как в «Чинаре»!

– Где? – не поняла я.

– В «Чинаре», – чуть тише повторил Петр, – название вдруг вспомнил. Наверное, я ходил туда раньше. В другой жизни.

– Слушай меня внимательно, – перебила Ксюша, – главное, ни слова не говори Ирке о нашей поездке. Мы успеем вернуться домой до ее прихода с работы. И еще. Если она тебе даст водки, возьми, но не пей, а вылей.

– Куда?

– В туалет.

– Зачем?

– Чтобы не опьянеть!

– А-а-а! Ясно.

– Потом ложись на диван и прикинься спящим.

– Зачем? – тупо повторил Петр.

– Жена не должна догадаться, что ты пытаешься бороться с алкоголизмом.

– Очень мудрено, – расстроенно сказал отец, – я не запомню!

Ксюша погладила его по голове.

– Ешь спокойно. И слушай меня.

– Хорошо, доченька, – кивнул Петр. – Ты очень умная!

– Запомни: Ирке ни слова! Ты сегодня из дома не выходил.

– Ага.

– Мы никуда не ездили.

– Угу.

– И водку не пей!

– Да! Ни за что, – испугался алкоголик, – мне сейчас гораздо лучше стало! Голова не болит и не тошнит.

– Вот и хорошо, – сказала я, – поехали.

– Куда? – заморгал Петр.

– К бабке, – вздохнула Ксюша.

– К Полине? Она добрая и суп вкусный варит, – пришел в восторг ее отец.

– Вот черт! Совсем забыла про обретенную родственницу, – воскликнула Ксю. – Лерка и Ирка гарантированно раньше восьми не придут. Первая в школе, у них сегодня занятия в театральном кружке, а вторая моет пробирки допоздна. Но Полина-то может заявиться в любое время. Интересно, куда она подевалась? Ладно, с трудностями надо бороться по мере их поступления, зачем заранее усложнять себе жизнь, вдруг Полина припрется к полуночи? Хотя интересно, где старуха шляется?

Целительница жила в покосившейся избушке. Я и не предполагала, что в ближнем Подмосковье сохранились такие места. Вроде от станции два шага, до Москвы десять минут езды, а глухомань. На звонок никто не отреагировал, пришлось колотить в дверь ногой.

– Иду, иду, – закряхтели внутри, – вот люди шебутныя. Куда торопитесь?

Дверь распахнулась, сгорбленная старушонка, опиравшаяся на клюку, прохрипела:

– Зачем пожаловали?

– Я звонила вам насчет алкоголика, – начала Ксения.

– Аха! Проходь сюды, направо.

– Не хочу, – уперся Петр, – мне тут не нравится.

– А и не нужен ты мне, – резво отреагировала бабка и захлопнула дверь.

– Лучше молчи, – велела Ксения отцу и принялась барабанить кулаком по филенке.

Старушонка высунулась наружу.

– Чего надо?

– Мы лечиться пришли, – напомнила Ксю.

– Его не возьму.

– Почему?

– Он мне не верит!

– Неправда! – закричала Ксю. – Папа просто мечтает на прием попасть.

– Пусть сам скажет, – не сдалась целительница.

Ксения тряхнула отца.

– Ну, говори!

– Что? – не понял он.

– «Верю тебе!»

– Кому? – спросил папашка.

Я показала на знахарку.

– Вот ей!

– Не ей, а бабе Моте, – обиделась старушонка.

– Бабе Моте? – переспросил Петр.

– Видите, – обрадовалась я, – теперь дело улажено! Извините, мы не хотели вас обидеть.

– Так мне все равно, – заквохтала баба Мотя, – домовой оскорбился. Пакостить начнет, не даст лечение провести.

– Давайте мы и перед ним извинимся, – предложила я.

– Ен слов не любит.

– А что же тогда делать?

– Подарок ему купи.

– Хорошо, какой?

– Давай сто рублей, сама в магазин слетаю, – приказала бабка.

Я полезла за кошельком, но Ксюша быстрее меня протянула хозяйке купюру.

– Держите.

– Проходьте, – смилостивилась ведунья и пошлепала вперед.

Мы потащились за ней по коридору. Мне показалось, что изба давным-давно закончилась, мы шагаем по некоему межвременному пространству, скоро окажемся в иной галактике, попадем к пришельцам…

Бабка подняла занавеску, запахло кошачьей мочой, перед глазами открылась комната.

– Садитесь, – велела старуха.

Мы плюхнулись на продавленный диван.

– Плохо, – процедила баба Мотя, – чернота от вас так и прет! Лба на иконы не перекрестили, Господа обидели! Не буду с вами работать. Впрочем, если на свечку дадите, можно и простить. Сто рублев.

Ксюша протянула еще одну бумажку.

– Сейчас огнем обдам! – воскликнула старуха.

– Ой, – испугался Петр.

– Не боись, он не земной, божий, больно не будет, – деловито пообещала бабка, – а вы, девки, ступайте вон, процедура секретная. Да не слушайте под дверью! Не подглядывайте.

– Может, мы на кухне посидим? – робко спросила я.

– Еще чего! Домового разозлишь! На двор канай.

– Там холодно.

– Ничаво, ничаво, не расколешься.

Не успели мы ахнуть, как старушонка открыла маленькую дверцу в стене и выпихнула нас на мороз.

Через десять минут мои ноги и руки превратились в ледышки. Чтобы не стать Снегурочкой, я начала бегать по дороге туда-сюда и прыгать.

– Девки! – заорала баба Мотя в тот момент, когда я уже почти превратилась в сосульку. – Гоните сюда и забирайте своего мужика, – приказала она, – он негодный.

– Для чего? – не попадая зубом на зуб, спросила я.

– А для всего! У него в мозгу штырь стоит.

– Железный? – уточнила Ксюша.

– Дура, – покачала головой баба Мотя, – душевный! Мне его не выдернуть. Ищи того, кто ставил, он штырь сломает, я не способна. Бесполезно лечить такого.

– Штырь, говоришь… – протянула Ксюша. – А домовой больше не обижался? Может, ему еще из кошелька отсыпать надо? А?

– И у тебя та же хрень в башке, – заявила бабка, – одной рукой поставлены. Сильным колдуном! Он ваши души запер во тьме. Ищите его, больше никто вам ума не вернет!

– Пошли, папа, – позвала Ксения.

– Меня вылечили? – обрадовался Петр. – Больше пить не буду?

– Конечно, – кивнула я.

– Тебя не освободить, – каркнула баба Мотя.

– Сделайте одолжение, замолчите, – велела я, – получили деньги и радуйтесь.

– Зря грубишь, – решила повоспитывать меня ведунья, – некрасиво так со старшими гутарить!

– А деньги у людей выманивать хорошо? – разозлилась Ксю. – Между прочим, у меня лишних нет!

– У тебя золота горы, – заухала совой баба Мотя.

– Это точно! – развеселилась Ксю.

– В железном ящике лежат, – нараспев нудила целительница.

– Зря стараетесь, – сказала я, – больше ни копейки не получите!

– Могу помочь, – пообещала баба Мотя, – дай сто рублев!

– Ну вы и нахалка! – изумилась Ксения.

– Хочешь, секрет открою? – прищурилась бабка.

– Не старайтесь, я купилась на ваше объявление, но теперь поумнела, – отмахнулась девушка.

– Скоро совсем ума наберешься, – засмеялась баба Мотя. – Дай сто рублев! Хорошее скажу!

– До свидания, – кивнула я. – Всего вам побольше, удачи и счастья. Нам на электричку спешить надо.

– Ксения, стой! – гаркнула бабка.

Девушка вздрогнула.

– Вам известно мое имя?

– Оно на лбу твоем написано: Ксения! Два их у тебя.

– Имени? – растерялась Королева.

– Ага, – закивала баба Мотя, – одно вижу, другое скрыто! Дай сто рублев! Правду узнаешь!

Ксю вынула купюру.

– Держите.

– У тебя штырь стоит, – воскликнула знахарка.

– Это я уже слышала. Вы второе имя назовите, как меня еще зовут? – занервничала девушка.

– Не знаю, оно тенью окутано.

– Вот же дура я, – разозлилась Ксюша. – Опять попалась, как лохушка! Ловко вы орудуете. Но ведь вы откуда-то узнали мое имя?

– Не веришь! – констатировала старуха и ткнула корявым пальцем в Петра. – Он виноват, за свое отвечает. А ты ни за что! Чужое несешь! Ищи колдуна! Отца не спасти, ему только хуже без штыря станет, а тебе жизнь лучше покажется. Ой, ой, ой! Дома беда! Беда! Зло пришло! Ох, чую! Чую! Чую-ю! Уходи! Уходи! И-и-и-и!

Продолжая выть, баба Мотя скрылась за дверью, звякнули замки, лязгнули засовы.

– Что она говорила? – ошарашенно спросил пьяница.

Я взяла его под руку.

– Не волнуйтесь, вы молодец.

– Что плохого я сделал? – продолжал трястись Петр.

– Все отлично, – заверила я.

Издали послышался гудок.

– Побежали, – опомнилась я, – на поезд опоздаем.

В электричке я оттаяла и согрелась, Ксюша купила отцу пирожок и сказала мне:

– Папа превратился в ребенка, наверное, это результат ежедневных возлияний. Теперь он и Лерка находятся на одной стадии умственного развития. У меня исчез весь гнев. Ну разве можно злиться на ребенка? Вон как он пирожку обрадовался! Папа, вкусно?

– С повидлом! – в полном восторге воскликнул Петр. – Доченька, хочешь откусить? Бери, мне не жалко!

– Если тебе так нравится, могу еще один взять! – ответила Ксю.

– Бабка страшная, – пожаловался вдруг ее отец, – ну та, к которой мы ездили.

– Неприятная, – согласилась я, – но она вас вылечила. Мы еще к каким-нибудь врачам сходим, и тогда вы забудете про водку навсегда.

– Нахалка любопытная, – качал головой Петр, – только вы вышли, она давай приставать: «С кем пришел? С женой? Дочкой? Как ее кличут?»

– И ты ответил? – протянула Ксения.

– Ну да, не секрет же! Сказал, Ксюшей дочь зовут. Купи мне еще пирожок!

– Непременно, – пообещала Ксю, – сейчас торговка назад по вагону пойдет, куплю. Теперь понятно, откуда баба Мотя узнала мое имя. Старуха просто ловкая надувательница, надо побыстрей забыть про нее.

Когда мы вошли в квартиру Королевых, я поняла: дома никого нет. Отлучка Петра прошла незамеченной.

– Устал, – пожаловался он, – спать хочу.

– Иди приляг, – посоветовала дочь.

Алкоголик поплелся в комнату, оттуда раздался скрип дивана, шорох. И тут распахнулась входная дверь, на пороге возникла бабушка Полина. Я обрадовалась, опоздай мы на электричку, пришлось бы объяснять, куда таскали пьяницу, а так он спит на диване, привычная до боли картина.

– Привет, девочки, – ласково сказала старуха.

Я улыбнулась.

– Здравствуйте.

– Отнесите сумку на кухню, – попросила Полина, – у меня руки чуть не оторвались! Ну что за район у вас! Приличного мяса не достать! Пришлось на рынок гонять. Сейчас покормлю вас.

Вскоре перед нами с Ксюшей возникли тарелки с котлетами, на гарнир была жареная картошка с грибами. Следовало признать, готовит Полина потрясающе.

– Скажите мне, красавицы, – вдруг спросила Полина, – где же вы живете?

Ксения поперхнулась.

– В квартире.

– Ясно, что не в собачьей будке, – мирно сказала бабка. – Но в какой? Дома не ночуете, это плохо!

– Поскольку мы с вами познакомились всего пару дней назад, то я не считаю нужным давать отчет о своих действиях, – отбрила Ксю. – И вообще я уже совершеннолетняя.

– Оно так, – кивнула Полина, – но волнительно мне, в городе много плохих людей. Не думай, я все понимаю, дело молодое, только скажи, он приличный человек?

– Кто? – прикинулась дурочкой внучка.

– Твой любовник, – напрямую рубанула Полина.

– Он богатый, – соврала Ксю, – умный и красивый.

– А как его зовут? – не успокаивалась бабка.

– Ваней, – буркнула Ксения, но старуха не отставала.

– Фамилию знаешь?

– Конечно.

– И какая она?

– Петров, – буркнула внучка.

– Родители его кем работают? – продолжала допрос Полина.

– Не важно.

– А все же?

– Не знаю.

– Ой, ой, как плохо!

– Они обеспеченные люди, у Вани машина есть и квартира.

– Подлец тоже может автомобиль купить, – справедливо заметила Полина. – Сначала надо проверить человека, а уж потом о будущем с ним думать. Хотя вам проще, чем нам, теперь всякие таблетки есть. А во время моей юности лишь два пути было: рожать или аборт делать. Знаешь, сколько судеб от молодой глупости покривилось? Вот я, к примеру, росла одна, как лопух при дороге, никому не нужная, никто мне совета не дал, на верный путь не направил, поэтому я хочу тебя предостеречь…

– Котлеты вкусные, – заявила Ксюша, – картошка еще лучше, за еду респект и уважуха, а вот в мою жизнь лезть не надо.

– Добра тебе хочу, – не обиделась на резкий тон Полина.

– Очень мило, но я сама справлюсь со своими проблемами, – отрезала внучка.

– Лучше дома ночуй! – уперлась Полина.

Ксюша вздрогнула, и тут у нее зазвонил телефон, она схватила трубку и ринулась на лестницу, я поспешила за ней.

– Леон, – коротко сказала Ксения, – номер не определяется. Ну, послушаем, что ему надо.

– Ксю? – спросил незнакомый голос.

– Ну, предположим, – удивленно ответила Королева.

– Привет, – обрадовался парень. – Не узнала? Это Вик.

– Откуда у тебя мой телефон, ботаник? – изумилась Ксю.

Парень проигнорировал ее вопрос.

– Я выполнил твою просьбу, готов рассказать, что сделала Ирина Королева, ну, типа, про суд и преступление.

– Где встречаемся? – спросила Ксения.

– Без разницы. Хочешь, к тебе домой прикачу?

– Ни за что на свете, – испугалась Ксю.

– Книжный магазин «Белый медведь» знаешь?

– Да, он тут неподалеку.

– У них есть кафе, – деловито сказал Вик. – Через полчаса там. Ок?

– Кто ж такой звонил, что вы как ошпаренные выскочили на лестницу? – бесцеремонно спросила Полина, когда мы вернулись.

– Знакомый, – коротко ответила Ксю и скрылась в спальне.

– Пойдете на свидание? – не успокаивалась бабка.

– Угу, – кивнула я, надеясь, что она отвяжется.

– Ну и правильно, – одобрила старуха, – гуляйте, хотя тебе, Дарья, немолодой уж, неохота шлендрать. Но раз уж в эксперимент ввязалась, то паши. Ща кой-чего принесу.

С неожиданной резвостью Полина шмыгнула в гостиную. Ксения вышла в прихожую.

– Может, хорошо, что Ирка совершенно не интересуется моими делами? Вот Полина очень настырная, лезет в душу, пристает с советами, вроде заботится, но меня это еще больше напрягает! Представляешь, я потеряла новую тушь! Все перерыла, нигде ее нет.

– Вот, – выскочила в коридор Полина, – держи, внученька, носи на здоровье.

– Что это? – изумилась Ксю.

– Шарфик, – потупилась старуха, – купила тебе в подарок, розовый, узор из синих цветов, должен подойти к волосам.

Я сразу поняла, где Полина приобрела презент. Возле метро есть лоток со всякой ерундой, там и продаются эти платочки. Только вчера, проходя мимо, я подумала: «Ну кому придет в голову приобрести подобное?»

И вот, пожалуйста, Полина не пожалела денег за кислотно-ядовитую дрянь с изображением васильков. Ксюша побледнела и схватилась за косяк.

– Тебе плохо? – испугалась Полина.

– Душно у нас, – прошептала девушка.

– Сейчас форточку открою, – кинулась на кухню старуха.

Ксения вошла в санузел и села на унитаз, забыв закрыть дверь.

– Что с тобой? – спросила я.

– Цветы на платке такие невыносимо синие, что у меня в глазах зарябило, закружилась голова, подкатила тошнота, – прошептала она.

– Оставайся дома, – засуетилась старуха, – пошли, в кровать тебя уложу!

– Нет, – еле слышно ответила Ксюша.

– Поспишь, и голова пройдет, – настаивала бабка.

– Вы не видели мою тушь? – пролепетала внучка.

– Черный тюбик с золотыми буквами? – уточнила Полина. – В стакане в ванной торчал вместе с зубными щетками? Ее Ирочка взяла.

Ксения вскочила с унитаза.

– Ирка?

– Ну да, – попятилась Полина, – она сначала разозлилась, утром из ванной закричала: «Кто у нас такой умный, сунул грязь к зубным щеткам», потом тюбик в руках повертела, открыла, ресницы помазала и в свою сумочку положила.

– Воровка! – рявкнула дочь.

– Нельзя так о маме!

– Очень даже можно, – пошла вразнос Ксю, – сначала деньги мои стырила, а сегодня косметику!

– Мамочка тебе родная, ей можно! – сказала Полина. – Хотя, конечно, некрасиво брать без спроса, но тушь ерунда, хуже другое.

– Что еще? – спросила внучка.

– Скажи, Петя давно пьет?

– Трезвым я его и в детстве редко видела, – честно ответила Ксю.

– Он не работает, – задумчиво протянула Полина.

– В Москве не найдется хозяина, который станет терпеть алкоголика даже в роли уборщика, – сказал я.

– Хотите знать, где он водку берет? – протянула Полина. – Глянь, чего покажу.

Бабка вошла в санузел и, кряхтя, опустилась на колени.

– Вон куда прячет!

Она сдвинула в сторону деревянный экран, который прикрывал бок ванны, стали видны чугунные ножки, а между ними с десяток поллитровок.

– Ох и ни фига себе! – присвистнула Ксения.

– Верно, внученька, – сказала Полина, – целый склад. Я решила в квартире убрать, больно грязно кругом, ну и увидела. Сначала подумала, что это Петечка заныкал, ну а потом до меня дошло: у него денег нет. Кто отраву принес? Ты?

– Нет, – помотала головой Ксения.

– Может, Лерочка? Или Дарья? – вкрадчиво поинтересовалась бабка.

– У сестры ума на это не хватит, – отрезала Ксюша, – и у нее даже копейки нет.

– Мне это и в голову не придет, – возмутилась я.

– Значит, Ирина, – подвела итог Полина.

– Идиотка! – вспылила Ксю.

– Не надо грубости, – укорила старуха. – С пьяницей жить тяжелое испытание. Ириша измучилась и начала ему спиртное приносить. Нехорошо, конечно, но многие бабы так делают! Опрокинет муж стакашечку и спит, в доме тишь да гладь. Ладно, все перемелется, мука будет. Ты как себя чувствуешь?

– Нормально, – отмахнулась Ксения.

– Лучше дома останься, – засуетилась Полина, – неровен час, на улице в обморок упадешь.

Но Ксюша, не обращая внимания на агрессивную заботу бабки, принялась натягивать сапоги.

– Дай хоть платочек повяжу, – взмолилась старуха.

Пришлось Ксю покорно подставить шею.

Едва выйдя за дверь, она содрала розовый кошмар и сунула его в карман со словами:

– Чуть не удушил меня, как удавкой горло перетянули.

Вик сидел в глубине темного зала на диване и листал толстый том. Я машинально посмотрела на название: «Судьба и карма. Путь к себе». На стене за спиной парня висели два плаката. На одном я прочла «Голосуй за Гаврилу Мотивихина, это правильный выбор», на другом был слоган «Сергей Лукьянов – человек из народа».

– Ксю! Даша! – обрадовался Вик. – Хотите кофе? Тут недорого, и порция большая, целый стакан наливают, а не наперсток! Угощаю!

Я села на стул. Вик не удосужился поменять рубашку, на нем та же сорочка, только пятен на ней прибавилось.

– Нарыл кучу всего, – заговорщицки зашептал парень, постоянно поправляя круглые очки.

– Рассказывай, – приказала Ксю.

Вик потер руки и завел рассказ.

Ирина Королева была девочкой из детдома. Родителей своих она не помнила, и никаких подробностей об отце-матери воспитатели ей не сообщали, но не потому что были злыми и равнодушными. Ирочке повезло, она жила в хорошем интернате, там сирот не били, не унижали. Королевой просто не хотели говорить, что ее мать сидит в тюрьме. Женщина родила девочку очень рано, забеременела неизвестно от кого. Разве проститутка может вспомнить, кто сделал ей ребенка? И надо ли малышке знать правду о своем происхождении? До поступления в медучилище Ирина пребывала в уверенности, что ее родители умерли и никого из близких у нее нет.

Как все брошенные дети, Ира очень хотела, чтобы ее удочерили, но воспитатели почему-то никогда не показывали Королеву потенциальным родителям.

Закончив среднюю школу, она получила комнату в коммуналке. Отдавая выпускнице документы, директриса Ольга Сергеевна сказала:

– Ты уже взрослая и правильно оценишь то, что сейчас узнаешь. Зря ты обижалась на меня!

– Я? – удивилась Ирина. – За что?

– За то, что к удочерителям тебя не выводила, – вздохнула Ольга Сергеевна. – Да на то причина имелась. Не повезло тебе, мать отказ не оформила.

Ирина заморгала, а Ольга Сергеевна сообщила ей совсем уж невероятные сведения:

– Твоя мамаша сидела в тюрьме, она убила человека и получила большой срок. По закону ребенка можно отдать в новую семью, если он круглый сирота или отказник. Но уголовница таких бумаг перед отправкой на зону не оставила.

– С ума сойти, – пробормотала Ира. – Она до сих пор за решеткой?

Ольга Сергеевна развела руками.

– Не знаю, скажу лишь одно: о тебе она ни разу не вспомнила, писем не присылала, похоже, забыла дочь. Поступила, как собака на сене, сама не ам и другому не дам. Живи, детка, честно, не совершай глупостей, заведи семью и никогда не бросай своих детей.

Ира освоила ремесло медсестры, получила диплом, устроилась на работу в районную поликлинику. Безотказную девушку нагло использовали старшие коллеги, тихая Ирина стала выполнять самую тяжелую работу, ее посылали на дом к безнадежно больным людям, которым оставались до смерти считаные недели. Даже опытным врачам тяжело иметь дело с умирающими, что уж говорить о девочке, недавно закончившей училище. Ирочке было невыносимо жаль несчастных, но скоро она поняла: больным плохо, но еще хуже приходится их родственникам, которые видят, что дорогие люди погибают, а они ничем помочь им не могут.

Целыми днями Ирина бегала по району, ее рабочее время было расписано по минутам.

Однажды к ней обратился очень приятный мужчина и, застенчиво улыбаясь, спросил:

– Вам деньги нужны?

– Конечно, – призналась Ира.

– Не возьметесь моей маме уколы делать? – продолжал незнакомец. – Хорошо заплачу за услугу.

– Инъекции у нас бесплатно ставят, – вздохнула Ира. – Возьмите у врача направление и оформите процедуры. Если на моем участке живете, то приду я, если нет, другие прибегут.

– Хочется только с вами иметь дело, – сказал мужчина. – Люди говорят, у вас рука легкая.

– В поликлинике все медсестры замечательные, – возразила Ира.

– Мать ногу сломала, – заявил проситель, – неприятно, конечно, но, слава богу, не смертельно. Меня Валерий зовут. Может, походите к нам частным порядком, естественно, за плату.

– Если только вечером… – протянула Ира. – Вы далеко живете?

Валерий ткнул в окно пальцем.

– Видите дом?

– Серый, подъезд с колоннами?

– Он самый, – кивнул собеседник. – Квартира на первом этаже.

– Ну надо же! – обрадовалась Ира, которой всегда не хватало денег. – Я там в третьем подъезде в коммуналке обретаюсь.

– Мы соседи! – обрадовался Валерий.

– Могу в девять вечера наведаться, – предложила медсестра.

– Отлично, – тут же согласился Валерий.

Вот так Ирочка познакомилась с Верой Васильевной Поповой, интеллигентной образованной женщиной, кандидатом наук, и попала в иной мир.

Апартаменты Поповых разительно отличались от коммуналки, где влачила жалкое существование Ира. Четыре большие комнаты принадлежали Валерию, его матери и жене Зинаиде. Каждый член семьи имел личную спальню, а общались они в гостиной. В доме было множество книг, картин, красивой посуды. С потолка свисали хрустальные люстры, пол устилали толстые ковры, а вот телевизор здесь почти не смотрели. Валерий любил по вечерам играть на пианино, а Вера Васильевна с огромным удовольствием слушала сына.

Попав впервые к Поповым, Ира была ошеломлена, она не знала, что можно жить вот так, девушку стало словно магнитом тянуть к этим необычным людям. Валерий угощал ее чаем и никогда не совал ей в карман мятые купюры, деньги всегда лежали в конверте, а еще он так галантно снимал с Ирины вытертое драповое пальто, что казалось, будто это шикарная шуба.

Жену Валерия, Зинаиду, Ирочка почти не видела. Невестка Веры Васильевны работала на киностудии, кем именно, медсестра не знала.

Через месяц необходимость в уколах отпала, но Ира продолжала забегать к Поповым. Ей все больше и больше нравились Валерий и Вера Васильевна.

Однажды вечером дама вдруг спросила:

– Ирина, а что для тебя в жизни главное?

– Семья, – сразу ответила девушка, – дети, муж. Хочу много ребят родить и никогда их не брошу.

– А каким ты видишь своего супруга? – продолжала Вера.

– Чтобы он на Валеру был похож, – сдуру ляпнула Ирина.

Лицо хозяйки приняло странное выражение, гостья испугалась. Сейчас Попова разозлится и выгонит нахальную девицу вон.

– Не подумайте ничего плохого, – зачастила Ирочка, – я никогда не стану разрушать чужую семью!

– Тебе нравится мой сын? – перебила ее Вера Васильевна.

– Да, – прошептала Ира, – очень! Но он женат, тут уж ничего не поделаешь!

Хозяйка тяжело вздохнула.

– Ирочка, наличие штампа в паспорте еще не означает, что люди вместе счастливы. Увы, Зина не любит мужа, она хочет стать актрисой, поэтому и пристроилась на студию, служит помрежем, не брезгует ничем, чтобы попасть на экран, но бодливой корове бог рогов не дает. Пока у Зинаиды ничего не получается, мужчины, которые звезд зажигают, ею попользуются и бросают.

– Зина изменяет Валерию? – покраснела Ира. – Вот стыд!

– Я свечку не держала, – сухо ответила Вера Васильевна, – напраслину возводить не хочу. Но то, что она нас не любит, понятно. Ты к нам давно ходишь, кто у плиты стоит?

– Таня, домработница, – ответила Ирина.

– Пришлось девочку нанять, – протянула хозяйка, – из деревни я ее привезла, милый ребенок, но неумеха. Сейчас хоть чуток обтесалась. Долгие годы я сама с кастрюлями возилась, и хозяйство все на мне было: стирка, глажка, уборка. Когда невестка появилась, она мне ничем не помогла, наоборот, швырнет блузку в бачок и ждет, пока та чистой в шкаф вернется.

– Избалованная, – неодобрительно покачала головой Ирочка.

– Это мягко сказано, – вздохнула Вера Васильевна, – не понимаю, зачем Зинаида с Валерой в загс пошла? Не хочется плохо о человеке думать, но… у нас квартира, деньги на сберкнижке, а Зина из малообеспеченной семьи. Я думала, у нее искреннее чувство к моему сыну! Потом поняла, что это не так, да было поздно. Внука она мне не подарила и не собирается. Хороша жена! Знаешь, Ирочка, ты бы себя по-другому вела!

Ирина смутилась и прошептала:

– Да! Конечно. Я бы с вас пылинки сдувала и пять детей родила.

После того памятного разговора Валерий начал откровенно ухаживать за Ириной, а Вера Васильевна не упускала случая подчеркнуть, что медсестра ей родной человек.

Кульминация наступила в конце мая, мать Валерия попросила Иру съездить на дачу, проверить, как там обстоят дела: в июне семья планировала перебраться за город.

– Ничего в доме не мой! – предостерегла ее дама. – Я знаю тебя, сразу хлопотать начнешь. Просто посмотри, потом Таня приедет и поработает!

Ирочка отправилась за город и решила хоть стекла протереть. В самый разгар субботника неожиданно появился Валера и укоризненно сказал:

– Зачем окна драишь? Пошли, кофе попьем.

Ночевать они остались на даче, думаю, дальнейшие комментарии излишни.

Ясное дело, Вера Васильевна сразу поняла, что произошло, и стала еще ласковее с Ирочкой, теперь она нежно называла ее доченькой.

Ирина была счастлива, с Зинаидой она практически не встречалась, если же женщины сталкивались в квартире, супруга Валерия, небрежно бросив: «Привет», – уходила, оставался лишь запах духов, тяжелый, обволакивающий.

Летом Вера Васильевна и Таня перебрались на дачу. Зинаиде наконец удалось получить роль, и она укатила на съемки в Крым. Валерий и Ирочка почувствовали себя хозяевами просторной квартиры и стали жить вместе.

– Эх, как нам хорошо, – с чувством сказал однажды Валера.

– Может, поженимся? – прошептала Ира.

– Я давно мечтаю об этом! – воскликнул любовник. – Но есть одна заминка, не хотел тебе говорить! Наш брак невозможен.

– Почему? – расстроилась Ира.

– Из-за моей глупости, – нехотя признался Валерий, – я был молодым идиотом, теперь вот расплачиваюсь. Если разведусь с Зиной, мы с мамой очутимся на улице.

– А квартира? – ахнула Ирина.

– Она целиком и полностью принадлежит Зинаиде.

– Погоди, – изумилась Ира, – Вера Васильевна часто рассказывает, как здесь еще во времена твоего детства справляли дни рождения. Вы тут всю жизнь жили. Ой! Здесь коммуналка была, да? Зина комнату имела?

– Нет, – устало ответил Валера, – слава богу, мы никогда не мучились в общей квартире. Апартаменты принадлежали моему деду, профессору. Зина пришла сюда моей женой.

– Ничегошеньки не понимаю, – затрясла головой Ира.

– Говорю же, я дурак, – взохнул Валерий. – Когда мы с Зиной познакомились, я влюбился, как кретин! Зина была очень хороша. Твердила мне мама: «Не любуйся, сыночек, на лицо, в душу смотри». Но кто же старших слушает! Я сделал предложение, а Зинка отказывалась расписываться, все повторяла: «Не хочу! Ты богатый, а я нищая, мы не пара!» Ну я и подарил ей все!

– Как! – обомлела Ира. – Что значит «подарил»?

– Оформил дарственную, – забубнил Валера, – у нотариуса. Подумал: пусть все Зине принадлежит, тогда у нее комплекс неимущей девочки пропадет. Ни о чем дурном я не помышлял, считал: муж с женой единое целое. Что мое, то ее, ну и наоборот.

– С ума сойти! – всплеснула руками Ира. – И Вера Васильевна не протестовала?

– А я ей вначале ничего не сказал! Потом, конечно, она узнала, но дело уже было сделано, – прогудел Валерий. – Ладно, раз уж начал признаваться, пойду до конца. Обманул я маму! Подсунул ей бумаги, попросил: «Вот тут подпись поставь, это в отделе кадров на моей работе требуют». Она подмахнула не глядя согласие на мою дарственную. Я был ослеплен Зиной, очень хотел ее заполучить. Зинаида каждый день повторяла: «Нам лучше расстаться, у меня ничего нет. И в постель до свадьбы я не лягу». Ну что ты на меня так смотришь?

– Ужасно! – схватилась за голову Ира. – Значит, в случае развода…

– …мы окажемся на улице!

– А дача? – вспомнила медсестра.

– Я Зине все передал, – ответил Валера.

– Можно уехать в мою комнату, – с жаром предложила Ира, – она, правда, маленькая, восемь метров, и соседей толпа, но в тесноте, да не в обиде.

– Солнышко, – улыбнулся Валерий, – для начала нас с мамой к тебе не пропишут. И в этих стенах прошло мое детство, здесь живет память о дедушке, стоят его книги, витает дух семьи Поповых. Невозможно оставить все мошеннице. Да, я теперь понимаю, что Зинаида никогда не любила меня, ей нужны были материальные блага: квартира, дача. Сейчас она выкачивает из меня деньги, я неплохо зарабатываю и вынужден платить ей дань.

– За что? – возмутилась Ира.

– Она грозится выгнать нас вон, если я перестану выдавать ей содержание, – поник Валерий и тут же испуганно добавил: – Только маме не говори, она не подозревает, до какой степени Зина мерзавка! Видно, мало мне в детстве русских народных сказок читали. «Была у зайчишки избушка деревянная, и захотела лисонька в ней поселиться».

– Что же делать? – испугалась Ира.

– Не знаю, – пожал плечами Валера, – мне сон часто снится. Заглядываю утром к Зине в спальню, а она мертва.

– Ой, жуть! – поежилась Ирина.

– И не говори, – махнул он рукой. – Вот бы кто-нибудь влез в окно, мы ж на первом этаже живем, и Зину придушил. Впрочем, прости, у меня на нервной почве ум за разум заходит, я жене зла не желаю.

С тех пор тема ужасного совместного проживания с Зинаидой нет-нет да и всплывала в разговорах. Десятого сентября Вера Васильевна встретила Иру в слезах и воскликнула:

– Зина утром толкнула меня на кухне, я упала, чуть было опять ногу не сломала!

Ирина похолодела.

– Что значит «опять»? В тот раз, когда вы лодыжку повредили, это она сделала?

– Да, – прошептала Вера Васильевна.

– Вот сволочь! – возмутилась девушка. – Надо милицию вызвать, прямо сейчас побегу!

– Нет! – умоляюще протянула руки Вера Васильевна. – Она здесь единоличная хозяйка! Выгонит нас вон! Сколько раз меня этим пугала. Только ты Валерию ни гугу, не хочу сына расстраивать! Милая, ты же промолчишь?

Ира кивнула. Через два дня ее встретил Валерий с перекошенным лицом. Из его комнаты пропала рукопись, над которой он работал несколько лет, кто-то влез в окно и украл ее.

– Надо решетки поставить, – сказала Ирина, – забраться к вам ничего не стоит, любой сумеет.

– Да, да, – закивал Валерий, – ты права. Спрошу разрешения у Зины.

– Это еще зачем? – насупилась Ирина.

– Она тут хозяйка, – пролепетал Попов. – Мама один раз ящики заказала для цветов. Только их приделали, Зина разозлилась, она растения не любит. Пришлось снимать!

– Гадина, – выругалась Ира.

– Нет, не говори так, – попросил Валера, – я во всем виноват, мне и нести наказание! Вот только маме это за что? И тебе? Эх, вместе нам, Иронька, похоже, не жить, не родятся наши дети любимые.

Спустя неделю после этого разговора умерла одна из подопечных Иры. В тот момент, когда медсестра мыла руки, тяжелобольная женщина внезапно скончалась, Королева не успела сделать ей уколы сильнодействующих лекарств. По правилам Ирине надлежало вернуть ампулы в поликлинику, но она нарушила закон, соврала, что использовала все средства, и спрятала их. Лекарства не были наркотиками, сдавать пустые ампулы не требовалось, Ире поверили…

Вик замолчал и посмотрел на нас с Ксенией.

– Догадываетесь, как развивались события дальше?

– Да, – кивнула я. – Ира влезла через окно в спальню к Зине и сделала ей инъекции.

– Ну не идиотка ли? Ее сразу заподозрили? – рассердилась Ксю.

– Вскоре после убийства Зины Королеву арестовали, – ответил Вик, – хотя Ирина тщательно продумала преступление. Накануне ночью она побывала в квартире Поповых и подсыпала в травяной чай, который всегда пила перед сном Зина, снотворное. На следующий день была суббота, Вера Васильевна и Валерий всегда выезжали на природу в выходные. Ира отправилась с ними, дождалась, пока любовник и его мать заснули, и побежала на станцию, успела к последней электричке, приехала к дому, влезла в окно, ввела храпящей Зине лекарств, в пять утра на первом поезде вернулась назад в поселок и рухнула в кровать. Ира считала, что у нее стопроцентное алиби, Валерий и Вера Васильевна подтвердят в случае чего, что они вместе провели время, поужинали и разбрелись по комнатам. Но домработница Таня, оставшаяся в городе, в ту ночь маялась бессонницей, ей было душно. Она вышла во двор, села на детской площадке подышать воздухом и увидела, как Ирина залезает в окно спальни Зинаиды. Медсестра думала, что прислуга, как всегда, мирно почивает в своем чуланчике, потому она не рискнула открыть дверь своим ключом, опасалась разбудить Татьяну. И ведь та могла пойти в туалет и столкнуться с Ирой. Королева решила как следует подстраховаться, поэтому и воспользовалась окном. Но судьба сыграла с ней злую шутку. Ирина получила большой срок, наказание отбывала в колонии под Москвой, хоть тут ей повезло, в Пузырск отправили, не заслали в Мордовию или еще куда подальше.

– Валерий на ней после ее выхода на свободу не женился? – уточнила я.

– Нет, – покачал головой Вик. – Ирина честно все рассказала, не стала запираться, взяла вину на себя, ничего не отрицала. Да, она задумала избавиться от Зины и действовала в одиночку, ни Валерия, ни Веру Васильевну не посвящала в свои планы, мечтала освободить любимых людей от мошенницы. В содеянном не раскаивалась. Все, что я вам сейчас рассказал, указано в ее деле, Ирина использовала следователя, как психотерапевта, вывернула перед ним душу, сообщила мельчайшие подробности своего романа с Валерием, передала все свои разговоры с ним, его матерью, и у дознавателя зародились подозрения. Он решил, что Иру просто использовали, исподволь подталкивали к убийству, чтобы получить назад свою квартиру. Но вдруг выяснилась интересная деталь: Зинаида не была владелицей апартаментов.

– Не понимаю! – воскликнула я.

– Проще некуда! – фыркнул Вик. – Проще некуда! Всякая любовница мечтает стать законной женой. Валерий, когда следователь спросил его про дарственную на квартиру, чуть со стула не свалился.

– Вы что? – изумился он. – Как я мог подарить родительскую квартиру? Мы с Зиной в принципе нормально жили, так, собачились по мелочам, но это со всеми случается. Детей у нас не было, Зина решила карьеру делать, а я с Иркой спутался. Глупо поступил, в одном доме живем, соседи узнали про адюльтер, кто-то из бабья анонимку написал и в наш почтовый ящик сунул. Небось думали, что Зина прочтет и мне небо в алмазах покажет. Только цидулька к матери попала, а мы с Иркой в тот день на дачу рванули. Маменька моя дама решительная, понеслась в поселок, устроила скандал, взяла с нас обещание, что связь прекратим. А Ира убила Зину, думала, я стану вдовцом и ее в загс отведу.

– Письмо где? – поинтересовался следователь у Веры Васильевны, которая полностью подтвердила слова сына.

– Выбросила, – с тяжелым вздохом ответила дама, – но домработница конверт видела, на нем адреса не было, текст на машинке напечатан.

– Да, я его читала, – заверила Таня, – хозяйка бледная домой пришла, швырнула почту на стол и в ванную бегом. А я, каюсь, полюбопытствовала, что за конвертик такой. Мне эта Ира никогда не нравилась, липла к Валерию, с Верой Васильевной сюсюкала, а сама иногда из кошелька хозяйки деньги таскала! Я все вижу, только помалкиваю, хочешь в хорошем месте служить, лучше в чужие дела не суйся.

Следователь запросил данные о том, кому принадлежит четырехкомнатная квартира, все подозрения с Поповых были сняты. Апартаментами владел Валерий, который не собирался разводиться. Зина являлась не лучшей женой и невесткой, но никакой выгоды в случае ее смерти ни муж, ни свекровь не получали. Валерий был виноват лишь в измене, но за это в Уголовном кодексе статьи нет, иначе придется пересажать половину населения России. А вот Ира филигранно врала, хотела прослыть несчастной наивной девушкой, которую подтолкнули на ужасное преступление. Убийца надеялась на снисходительность суда, но просчиталась.

– И что было потом? – тихо спросила Ксю.

– Она отсидела и вышла, – пожал плечами Вик. – Сейчас живет в Москве на законном основании, замужем, имеет дочерей, работает. Есть, правда, одна интересная деталь.

– Говори! – в нетерпении приказала я.

– Ирина работает в НИИ имени Клепикова лаборанткой у профессора Харизова. Ее много лет назад устроил на это место любимый ученик Эдуарда Семеновича. Знаете, как его зовут?

– Откуда? – пожала я плечами.

– Валерий Попов! – торжественно объявил Вик. – Соображаете?

– Нет, – ошарашенно ответила Ксения.

Вик щелкнул языком.

– НИИ – хорошее место, платят там, правда, не ахти, но лучше в тепле среди интеллигентных людей пробирки мыть, чем у метро газетами торговать. С улицы в научное учреждение не возьмут, к тому же у Ирины за плечами срок по тяжелой статье. Ну встаньте на место начальника отдела кадров. Пришла баба, сидела за убийство. Вам такая пава в научном коллективе нужна?

– Нет! – сказала я.

Вик потер ладони.

– А Ирину взяли! Значит, за нее просили. Теперь следующий вопрос: зачем Валерию утруждать себя? Хлопотать за тетку, которая его пусть и не очень любимую жену пришила?

– Зачем? – эхом повторила Ксю.

– Мать у него умерла, – хмыкнул Вик, – небось мужик скучно жил, денег больших не зарабатывал, а тут сюрприз, приходит в гости прежняя любовь, просит помочь ей, искренне в грехах раскаивающейся, местечко теплое найти. Валера ее в институт пристроил, она ему за это платила удовольствием в койке. И пошла у них снова карусель!

– Они же оба старые, – возмутилась Ксения.

Вик хохотнул.

– Полагаешь, после тридцати секса нет? Ирина снова с Поповым спит. Я в этом уверен.

– Вот …! – обомлела Ксения. – Вот …!

Вик прикусил губу.

– Давай, говори, – приказала Ксения. – Что еще?

– Прямо не знаю, с чего и начать, – протянул Вик, – ты вроде устала. Совсем побледнела.

– Никогда не бываю румяной, не мямли, выкладывай! – потребовала Ксения.

Вик откинулся на спинку диванчика.

– Давайте сходим на концерт.

– Когда? – удивилась я.

– Сейчас! – ответил Вик.

– Неожиданное предложение, – сказала я, – но мы согласны.

Ксюша пнула меня под столом ногой. Я никак не отреагировала на тычок.

– Супер, – обрадовался парень.

Ксения вскочила.

– Мы с Дашей сейчас вернемся.

– Сортир за занавеской, – подсказал юноша.

Едва мы очутились в туалете, как Ксения зашипела:

– Ты с ума сошла! Ни за какие пряники никуда с этим идиотом не отправлюсь! Только посмотри на него! Жуткая грязная рубашка! Волосы торчат дыбом! Очки съехали на край носа! Ногти на руках обгрызены! А я хорошо знаю: вероятность встретить приятелей многократно возрастает, если идешь куда-то с таким ходячим позором. Вот позови меня Игорь Лукьянов, я бы не колебалась, а Вик! Чучело ужасное!

Я оперлась о рукомойник.

– Давай рассуждать логически, отметем эмоции, посмотрим в глаза фактам. Согласна, Вик далеко не красавец. Но! У него есть друг-следователь, который в рекордно короткий срок раздобыл кучу сведений. Думаю, Вик насел на него, заставил работать ночью. Почему он так поступил? Ты ему очень понравилась.

– А он мне нет! – рявкнула Ксюша. – Пойти с таким уродом на концерт себя не уважать.

– Вик может нам быть полезен, – вздохнула я, – давай проявим хитрость исключительно ради того, чтобы разобраться, что происходит в твоей семье. Парень четко дал понять: он еще кое-что знает, но хочет получить за сведения поход на концерт.

– Ну почему на меня такие, как Игорь Лукьянов, внимания не обращают? – пригорюнилась Ксюша. – Отчего красивые-богатые всем, кроме меня, достаются?