Глава 12

Приходилось ли вам когда-нибудь видеть сообщение о собственной смерти?

– Ксения Королева – это я, – обомлела моя напарница, – родилась первого апреля. Наверное, это ошибка. Но почему справку хранят на антресолях? В качестве забавного прикола? Никто никогда мне не показывал этот документ. Да и как его могли выдать, если я жива?

– Рак легких и ДЦП, то есть детский церебральный паралич, – протянула я, – с таким диагнозом долго не проживешь.

– Может, Ирка родила близнецов, – залепетала Ксюша, – нас было двое, потом одна из сестричек умерла, и… и… и… что? Вторую переименовали в честь погибшей? Дали ей то же имя?

Я стала изучать содержимое папки. Вот вырезка из какого-то периодического издания. «Трагедия в Бинске. Небольшой подмосковный городок стал недавно центром ужасных событий. На улице Поварова сначала взорвался, а потом сгорел дом профессора Нечаева. Геннадий Андреевич являлся гордостью Бинска, он приехал к нам много лет назад из Москвы, ученый заболел астмой и решил сменить нездоровый климат столицы на свежий воздух Бинска. Несмотря на то что Нечаев к моменту переезда уже имел докторскую степень, основные свои научные открытия он сделал здесь, в уютном деревянном двухэтажном доме. Мы скорбим о Геннадии Андреевиче, его жене Софье Михайловне, сыне Викторе, дочери Арине и внучке Сонечке. Вот что сказала соседка Нечаевых, Антонина Клейпина: «Городок у нас небольшой, мы всех знаем, и всем Геннадий Андреевич, царствие ему небесное, помогал. Он ведь большой ученый, иногда машина из Москвы приезжала и его в столицу возила. А так он дома работал, писал чего-то. А еще Геннадий Андреевич наших мужиков от алкоголизма вылечивал. За одно это профессору памятник при жизни поставить надо было». А вот мнение другого человека, Анны Селезневой: «Ой, кого потеряли! Газ взорвался! Небось колонка в ванной подтекала. Мне больше всех Сонечку жаль. Хоть и маленькая была, да умная жуть! Книжки в три года читала, вундеркинд! Хотя если знать, из какой семьи ребенок, то не удивительно. Солнышко светлое!» Однако не все жители Бинска были настроены дружелюбно по отношению к семье профессора. Кое-кто, не пожелав назваться, высказал иное мнение: «Так ему и надо! Деньгами хвастался, вечно с золотыми запонками ходил, а жена его за продуктами в Москву каталась, харчи из местного магазина не жрали. Слишком нос задирал».

Похороны Нечаевых состоятся на нашем кладбище в его старой части. Прощание пройдет в Доме культуры».

Под вырезкой из газеты обнаружилась сложенная в несколько раз бумажка, истертая на сгибах. Справка об освобождении! Королева Ирина Павловна… год рождения…

– Моя мать сидела в лагере??? – ахнула Ксю. – Никогда, ни при каких обстоятельствах она не вспоминала об этом эпизоде своей биографии. За что мамахен посадили за решетку? Сколько времени она провела в неволе? Десять лет?!! С ума сойти! Вышла на свободу за год до моего рождения! У меня мозг кипит!

– Тут еще листок, – воскликнула я. – Письмо! «Ириша, не бойся, в суде смотри на меня! Если я зачесываю волосы, все будет о'кей! Судья куплена, она станет говорить сурово, но это спектакль, я все уладил. Главное – молчи. Помни, наше счастье в твоих руках, мама шлет тебе привет, не унывай! Подумай: Зинки больше нет, она умерла, скоро будем жить вместе! Я тебя обожаю. Не волнуйся, тебя освободят в зале суда, я все устроил. Главное, не дрейфь, молчи! Твой Валерий».

– Это что? – прошептала Ксения. – Кто такой Валерий?

И тут резко зазвонил мобильный. Ксюша вздрогнула, схватила трубку и сказала мне:

– Номер не определяется. Это Леон. Ставлю на громкую связь. Алло.

– Ты почему не в «Монпаласе»? – возмутился голос. – Хочешь отправиться за решетку? Живо билет туда выпишу! Узнала про деда с бабкой?

– Мне плохо, – еле слышно проговорила Ксюша.

– Опиши симптомы, – вдруг обрадовался Леон, – и езжай в апартаменты!

– Не могу! Тошнит, руки трясутся, ноги не идут, умираю, – еле выдавила из себя девушка. – Завтра, завтра! Мне не доехать, я встать не способна! Наверное, отравилась.

– Хорошо, – неожиданно согласился Леон, – фиг с тобой.

Ксюша выронила трубку и легла на пол, ее зрачки расширились, нижняя челюсть отвисла, над губой и на лбу появилась испарина.

– Эй, – занервничала я. – Эй!

Ксю не отвечала, потом вдруг начала всхлипывать, затряслась…

Я помчалась на кухню, опять наполнила чашку водой, принесла ее в спальню и начала брызгать на лицо напарницы. Через пару минут она моргнула, глубоко вдохнула и медленно приняла сидячее положение. Я затеребила ее.

– Опять какой-то сон?

Ксю кивнула.

– Расскажи, – потребовала я.

Ксения обхватила себя руками.

– Сначала было темно. Потом ярко вспыхнул свет и возникли голоса. Женщина твердила:

– Ты Ксюша, Ксюша!

– Нет, – отвечала маленькая девочка, – нет.

– Ксюша! А ну скажи, я Ксюша Королева!

– Нет, нет, – уже плача, говорила девочка.

Вдруг перед моими глазами заколыхался подол светлого платья с очень яркой, красной неровной каймой.

– Нет, нет, – отчаянно звенел голосок, – нет, я не Ксюша!

Возникло лицо пожилой женщины.

– Солнышко, так велел дедушка, – сказала она.

– Хочу к деду, – моментально отреагировал ребенок.

– Он заболел.

– Нет.

– Его вылечат, – пообещала дама. – Ты непременно увидишь дедулю.

– Мармеладовна, – прекратила истерику девочка, – у тебя платье с красной полосой!

– Деда придумал забаву! Новую! Ты хочешь с ним поиграть? – предложила женщина.

– Да! – обрадовалась девочка. – Да!

– Вот и хорошо! – сказала дама. – Ты Ксюша, повтори!

– Я Ксюша.

– А твоя мама Ирина, тебе надо поехать с ней, это игра в прятки.

– Нет! – завизжала девочка.

– Так не получится, Софья Михайловна, – произнес другой женский голос.

– Хочу к деде! – верещала малышка.

– Он заболел, мое солнышко, но скоро поправится, – сказала пожилая дама в платье с красной каймой. – Пошли со мной.

– Ой, не надо, не забирайте ее, – вновь раздался испуганный, еле слышный голос.

– Ничего не выйдет, придется с ней поработать.

– Мне страшно!

– У нас нет другого выхода, и времени тоже нет, – твердо заявила старуха…

Теплая ладонь опустилась на мою голову, перед глазами заиграли солнечные зайчики. И тут в мое лицо полетели брызги воды. Ты меня опять разбудила!

– Это не похоже на сон, – пробормотала я.

– А что? – испугалась Ксения. – Я схожу с ума? Это так начинается? Меня запихнут в дурку? Буду там обои со стен сдирать и жевать?

Я постаралась как можно убедительнее сказать:

– Нет!

– Что делать? – задрожала Ксюша.

Я хватила со стола чистую тетрадь, ручку и написала: «У меня есть подруга, отличный врач».

– Нет! – крикнула Ксю, отняла у меня ручку и нацарапала: «Нарушение эксперимента. Ты не имеешь права общаться со своими знакомыми. Приз не получим».

Я взяла карандаш. «Наши голоса записывает браслет. Эсэмэски он не может считывать. Сейчас я отключу звук у телефона. Сообщение уйдет тихо. Никто о нем не узнает».

– Я боюсь, – прошептала Ксю.

– Чего? – поинтересовалась я, составляя текст.

– Всего, – шепнула Королева.

– Похоже, именно этого Леон и добивается, – заметила я, – он хочет почувствовать твой ужас. Раскладушку поставь, а я сейчас позвоню по объявлению в интернете, только что его нашла: «Бесплатная психиатрическая помощь круглосуточно». Алло, добрый вечер.

– Здравствуйте, – ответил родной голос Оксаны. – Что случилось? Дежурный врач слушает.

Я обрадовалась. Моя лучшая подруга молодец, прочитала эсэмэску и, не задавая вопросов, ведет себя так, как я ее попросила.

Я старательно описала, что происходит с Ксюшей.

– Поставить диагноз по телефону трудно, – сказала Оксана. – Девушка испытала недавно стресс?

– Да, сильный, – подтвердила я.

– В медицине описаны случаи самогипноза, – продолжала Оксанка, – мозг, чтобы уберечь человека от нервного потрясения, включает механизм защиты. Он очень разный. Некоторые люди спят неделями. А вашу подругу уносит в детские воспоминания, во времена, когда она была счастлива, ощущала безопасность.

– И что делать? – поинтересовалась я.

– Посетить невропатолога, найти опытного психотерапевта. Не нервничать, избегать стрессов, заниматься спортом, правильно питаться, – перечислила Оксана.

– Я схожу с ума? – спросила Ксения.

– Думаю, нет, – ответила Оксана, – просто вы очень нервничаете, отсюда и такая реакция. Обязательно посетите невропатолога и психотерапевта.

– Я вспоминаю детство? – пробормотала Ксения, кладя трубку на диван. – Интересно, чье? Я никогда не жила в деревне.

– Понятно, – кивнула я. – Слышишь шум из прихожей? Полина и Валерия пришли. Не надо при них этот разговор продолжать.

Рано утром меня разбудил дискант Леры.

– Ксю, Ксю!

– С ума сошла? Зачем разбудила меня в такую рань? – возмутилась старшая сестра.

– Тише, – зашептала Лерка, – бабушку растормошишь, она на полу спит! Ксю, помоги.

– Что тебе надо? – сонным голосом осведомилась сестра.

– Зайди в школу.

– Опять набезобразничала?

– Нет, чес-слово, нет, – замотала растрепанной головой Лера, – не знаю, чего Инга Львовна хочет. Но вчера она меня в коридоре поймала и сказала: «Если никто из родителей не придет, будут последствия». Ксю, пожалуйста! Я поэтому тебя рано разбудила! Ну сходи!

– Ладно, – согласилась сестра, – так и быть.

– Тут мне знаком каждый закуток, отбарабанила здесь одиннадцать лет, – пояснила Ксю, когда мы вошли в школьное здание. – С первого класса я прямиком двигалась к золотой медали и получила ее, несмотря на все происки Зинаиды Ефимовны. Директриса берет с богатых родителей деньги и велит ставить их детям отличные отметки, а наград выделяют на школу ограниченное количество. Прикинь, как Зинка ненавидела меня с нищими родителями и отличной успеваемостью? Я у директрисы изо рта сладкий кусок вытащила, получила медаль бесплатно. Зинаида постоянно вставляла мне палки в колеса, но у нее ничего не вышло. Я всегда все знала.

Ксюша остановилась у двери с табличкой «Учительская. Детям не входить», постучала и распахнула створку.

– Можно?

– Опять ты, Королева, – сказала полная женщина в очках, – мать, конечно, не нашла времени заглянуть!

– Она на работе, – ответила Ксюша.

– Речь пойдет о Лере, – сдвинула брови к переносице тетка.

– Инга Львовна, Валерка прилежная, просто ей трудно дается учеба! – встала на защиту сестры Ксю.

Преподавательница сняла очки и уставилась на меня.

– Добрый день, я тетя Ксении, живу в Париже, изредка прилетаю в Москву и тогда ни на минуту не расстаюсь с племянницей. Не помешаю вашему разговору? – спросила я.

Инга Львовна растянула губы в фальшивой улыбке.

– Чем больше взрослых проявит внимание к проблемам Лерочки, тем лучше. Дети считают меня злыдней, но это не так, я всегда защищаю их интересы. Валерия тому пример. Ее бы по-хорошему следовало перевести в школу для умственно отсталых.

– Ой, – испугалась Ксюша, – не надо!

Инга Львовна протяжно вздохнула.

– Понимаю тяжесть положения. Если Лера закончит спецшколу, ей потом работы не найти, клеймо «дебилка» останется на всю жизнь.

– Чуть-чуть потерпите, я пристрою ее в парикмахерскую ученицей, – заныла старшая сестра.

– Уже сказала, я не зверь, – заявила Инга Львовна. – Лера тихая, старательная, ее все любят. Пусть учится. Но ей надо хотя бы тройки получать. Я задала детям на лето собрать гербарий, работы сдали в сентябре, позавчера я закончила их проверку.

Я отвела взгляд в сторону. Бедные ребята наклеили осенью разные листики, а Инга Львовна удосужилась посмотреть на плоды их стараний только в декабре?

– Все школьники нормально оформили альбомы, – журчала тетка, – корешки, трава, папоротник, цветочки… Но Валерия! Да посмотрите сами.

Не вставая со стула, Инга Львовна протянула руку и вытащила с полки лист бумаги.

Я закашлялась. В центре композиции красовался кленовый лист с дохлым пауком, растопырившим в разные стороны тонкие лапки. Чуть поодаль виднелись наклеенные насекомые: божья коровка, штук шесть бабочек и всякая мелочь до кучи: жучки, мошки. Сверху шла надпись: «Кербарий мАих любимых рОстений».

– И что скажете? – склонила голову набок Инга.

– Повезло соседской кошке, что вы не задали детям сделать чучело любимого животного, – вырвалось у меня помимо воли.

– Не могу оценить эту работу, – нахмурилась училка, – вот хочу от хорошего отношения к Лере поставить «три», а рука не поднимается.

Я откашлялась. Понятно, сейчас Инга Львовна поведет речь об агрессии, немотивированной жестокости по отношению к несчастным насекомым, попытается внушить нам с Ксенией мысль о социальной опасности Леры. Будь я учительницей, получившей от школьника такой «Кербарий», непременно бы посоветовала родителям проконсультироваться у специалиста. Сейчас пообещаю Инге Львовне сводить Леру к психотерапевту и…

– Ну что можно поставить ребенку за этот ужас? – негодовала Инга Львовна.

– Валерия добрая девочка… – начала я, но учительница перебила «тетю из Парижа»:

– Страшно неаккуратно, кругом потеки клея, жуки прикреплены криво, а одна из бабочек вообще наклеена вниз головой.

Я опешила, а Инга Львовна преспокойно вещала дальше:

– Говорила уже, мы к Лере относимся по-особому, любим ее, но гербарии будет смотреть городская комиссия, и что?

– И что? – эхом отозвалась я.

– Некрасиво! – всплеснула руками Инга Львовна – Хаос! Ладно, паук! Но при чем тут божья коровка?

– Действительно, – пробубнила я.

– В огороде бузина, в Киеве тетка! – возмущалась училка.

– Дядька, – поправила я ее.

– Забирайте гербарий домой, и пусть Лера его быстро переделает, – велела преподавательница. – Неровен час, комиссия придет, стыда не оберемся! Двенадцать лет, а она клеем пользоваться не научилась. Времени даю до завтра.

– Сейчас декабрь, – напомнила я.

– И что?

– Где растения взять? И насекомых? Хотя лучше, наверное, обойтись без трупов, – высказалась я.

– Мне абсолютно все равно, где Лера найдет листья для гербария, – решительно заявила Инга Львовна. – Пусть цветочные горшки обдерет. А насчет насекомых… У вас тараканы есть?

– Как у всех, – пожала я плечами, – наверное, живут на кухне.

– Очень хорошо, – похвалила училка, – пусть поймает парочку и приклеит, еще несколько мух добавит, думаю, замечательно получится.

Ксения хихикнула.

– А еще лучше, если ты сама сделаешь за сестру задание, – прищурилась Инга Львовна и посмотрела на меня. – Вот сколько я работаю с детьми, столько поражаюсь. Могут у собаки родиться котята? Или чтобы у двух Полканов сначала появился щенок, а потом жеребенок?

– Маловероятно, – осторожно ответила я.

В принципе Инга Львовна права. У двух Полканов вообще ничего не получится по той причине, что оба Полкана кобели! В процессе деторождения непременно должна участвовать хоть одна Жучка.

– А Ксения с сестрой полярно разные, – философствовала Инга Львовна, – совершенно не похожи. Старшая сестра была гордостью школы. Уж как Зинаида Ефимовна ни старалась, не смогла медаль у нее отнять, стопроцентные знания по всем предметам! Идеальное поведение! А Лера? Похоже, ей вообще ума не досталось! Ксюша, собери сестре гербарий! Делай основной упор на аккуратность! Чтобы было чисто! И с полями! Ты поняла?

– Сделать аккуратно гербарий и завтра сдать, – покорно буркнула Ксения.

– Отлично! – похвалила Инга Львовна. – Я лишний раз сейчас убедилась, как вы непохожи! И внешне, кстати, тоже! Земля и небо! Ты умная, темноволосая, уж прости, не очень красивая. А Валерия тупая блондинка, зато глаз от нее не оторвать, как хороша. Они с мамой одно лицо, а ты, наверное, в папу? Я никогда с вашим отцом не встречалась.

Закончив беседу с Ингой Львовной, мы пошли к метро, у входа в подземку Ксюша схватила меня за руку.

– Инга верно сказала. Мы с Леркой абсолютно не похожи друг на друга. Я отчего-то никогда не заморачивалась на эту тему, и лишь сейчас призадумалась, ну как же так вышло? Валерка и впрямь копия Ирки. От матери ее отличает только рост, в свои двенадцать сестра вымахала за метр семьдесят. Если дело и дальше так пойдет, к двадцати годам она перерастет Останкинскую телебашню. Я же невысокая, крепко сбитая шатенка с карими глазами и смуглой кожей. При каком раскладе у людей с голубой радужкой мог появиться младенец с очами цвета шоколада? Нет, в принципе это возможно. Я гомозиготная по рецессивному признаку, оцениваешь мои знания? Не зря слушаю лекции в институте. Но в нашем с Лерой случае много других странностей. Ни Петька, ни Ирка особыми умственными способностями не отличаются, младшая дочь им под стать. Она практически не обучаема и не дрессируема, как страус. А я получила золотую медаль и легко поступила в вуз. Если же вспомнить папку, найденную в красивом портфеле, и лежащую в ней справочку о смерти Ксении Королевой, то становится ясно: я вовсе не я. Вернее, я это я, но я не Ксюша Королева. Понятно объяснила? Ирка с Петькой не имеют ничего общего со мной. Вот почему они так раздражают меня, а я их! Вот по какой причине мамашка не любит старшую дочь. Впрочем, мамахен и ради Лерки лишний раз не чихнет.

Ксения вцепилась в мои плечи и начала трясти «тетю из Парижа».

– Кто я? Где мои родители? Что за видения начали преследовать меня в последнее время? Почему я живу у Королевых? Где они меня взяли? В детдоме? Ирина за год до моего появления на свет вышла с зоны. Не знаю точно, но думаю, что бывшей заключенной никто не дал бы на воспитание младенца. Меня украли? У кого? Или родная мать сама надумала избавиться от ненужной дочери? Моя семья погибла, а Королевы подобрали малышку? Зачем? Я никто из ниоткуда! Я пустое место!

Я вывернулась из цепких рук Ксении, обняла ее, прижала к себе и начала гладить по голове. Она заплакала и заговорила очень тихо:

– Нет ответа ни на один вопрос, зато готова порция следующих. С какой стати маньяк велел мне рассказывать о детстве? Он собирает воспоминания? Странная забава. Почему предаваться ностальгии можно только в «Монпаласе»? Все непонятно! Давай вспомним смерть Рубцова! Степан решил попробовать коньяк и налил себе из бутылки. Он предложил спиртное и мне, но я люблю только сладкие напитки, поэтому незаметно выплеснула коньяк в раковину, а Рубцов выпил его и упал. Знаешь, что я думаю? В выпивке содержалась отрава. Я ее туда не добавляла, значит, ее «зарядила» Нелька Закоркина. Для кого предназначался коньячок? Еще недавно в моей жизни был относительный порядок. Я знала свое имя, фамилию, год рождения, могла рассказать кое-что о родителях, но сейчас мир перевернулся. Кто я? Как это узнать?

– В свидетельстве о смерти девочки Ксюши указано, что она жила в Бинске, в Истринском районе, – сказала я. – Давай съездим туда?

– Много лет прошло, – всхлипнула моя напарница.

– Некоторые люди никогда не меняют квартир, – продолжала я, – куда их из родильного дома принесли, там и обретаются. Ты можешь пропустить занятия?

Ксения кивнула.

– Звякну старосте, он прикроет.