Глава 10

– Что делать будем? – спросила я, когда мы спустились в метро. – Мы не можем расстаться. Как объяснить Леону мое постоянное присутствие? То, что я живу у тебя, он никогда не узнает. Но в «Монпаласе» установлена аппаратура. Думаю, там есть «слепые» зоны, но вычислить их трудно, не могу же я постоянно находиться на одном пятачке.

– Если я не поеду в «Монпалас», урод нападет на мать или Лерку, а если ты не отправляешься со мной, то не видать мне денег, – с отчаянием воскликнула Ксюша. – За что мне это?

– Самое бесперспективное – это рыдать в момент неприятности, – вздохнула я, – от слез лучше не станет, из-за истерики последний ум потеряешь. Леон меня один раз видел, велел спрей для Закоркиной взять, но по имени не назвал. Значит, меня он не знает… Придумала!

– Правда? – с надеждой спросила Ксюша.

Я вытянула ноги.

– Сейчас декабрь, на мне угги, их носят все, так?

– Ну? – не поняла Ксения.

Я продолжала.

– Простой черный пуховик, джинсы «Уникло», они копеечные, но гениально сидят, поэтому я их покупаю.

– У меня такие же, – кивнула Ксюша, – только серые. У нас в вузе их почти все носят.

– И у тебя угги, – подчеркнула я.

– Не настоящие, – вздохнула Ксения, – китайские.

Я приставила свою ногу к Ксюшиной.

– И кто увидит разницу? Под пуховиком у меня свитер, под ним белая футболка. В ушах маленькие сережки, колец, часов с бриллиантами я не ношу. Вот сумка дорогая, я привезла ее из Франции, но она от бренда, который известен только в Европе, в России продается лишь в одном бутике. И я еще ни разу не встречала мужчину, который разбирается в дамских сумочках, может с лету назвать цену. Ну разве что парень из фэшн-бизнеса или Александр Васильев, ведущий телепрограммы «Модный приговор». Но Леон, думаю, не таков. Когда он спросит, кто я такая, смело отвечай: «Подрядилась заработать. Слежу весь день за теткой, которая лечилась от алкоголизма, недавно вышла из клиники. Она немного на голову больная, муж боится ее одну оставить, а ему пришлось в командировку улетать. Мужик не богатый, ему настоящая сиделка не по карману». А я буду изображать в «Монпаласе» идиотку. Одежда у меня проще некуда, сойду за не очень обеспеченную даму. Вчера, когда я беседовала с Леоном, была очень удивлена и отреагировала на его слова глупо, вместо холодильника открыла шкаф, говорила: э… э… э… Растерялась просто. Но мерзавец подумает после твоих слов: «Вот почему тетка так себя вела, она дура».

Ксюша бросилась мне на шею.

– Гениально!

Я смутилась.

– Хорошо бы он в это поверил.

Ксюша прижала руки к груди.

– Мы его обманем.

– Надеюсь, – вздохнула я, – а потом, поняв, что Леон затеял…

– Открутим ему голову, – выпалила Ксения.

– Подумаем, как с ним бороться, – договорила я. – Надо продержаться всего шесть дней, пока мы сиамские близнецы. Потом я обрету свободу и смогу обратиться к близким друзьям, они как раз вернутся в Москву. Сейчас просто терпим Леона, сцепив зубы, и пытаемся сообразить, что он от тебя хочет.

Ксения с изумлением взглянула на меня.

– Ты не бросишь меня после того, как эксперимент закончится?

– Хочу разобраться с Леоном, – сердито сказала я, – мерзкий тип. И я собираюсь выяснить, почему умер Степа Рубцов. Отчего он скончался в квартире, когда там была ты.

В подъезд «Монпаласа» я вошла с глупой улыбкой.

– Вы к кому? – лениво спросил охранник.

Ксю показала парню связку:

– Я сняла здесь квартиру.

– Проходите, – вскочил на ноги секьюрити.

– Мерси, – царственно кивнула Ксю, и мы вошли в лифт.

Чем выше поднималась кабина, тем бледнее делалась моя спутница. Войдя в прихожую, она с порога заорала:

– Есть тут кто живой?

Ответом послужила пронзительная тишина. Я разделась и, глупо хихикая, побрела по комнатам. Повсюду царил идеальный порядок, кто-то славно поработал, уничтожил все следы пребывания Степана Рубцова.

И тут у Ксюши ожил телефон, звук в трубке был поставлен на максимальную громкость, я находилась около Ксении, которая специально слегка отодвинула сотовый от уха. Голос Леона был мне слышен, несмотря на выключенную громкую связь.

– Объясни, кто с тобой? – потребовал мерзавец.

Ксюша начала выкладывать придуманную историю. Я покачивалась, почти навалившись ей на плечо.

– Она совсем дура, – закончила Королева, – но за нее платят. Очень хорошо. В сутки две тыщи. Муж ее в командировку усвистел, другой родни нет. Неделю мне придется идиотку пасти. Ты же ее видел, она тут вчера была, спрей из холодильника брала, сначала его со шкафом перепутала!

– Ммм, – протянул Леон, – вечером я отключился, заснул рано, а утром никого, кроме тебя, в квартире не видел.

– Не, она тут спала, – пояснила Ксения.

– Где? – полюбопытствовал мужик.

– Фиг ее знает, – пожала плечами Ксюша, – я обнаружила кретинку в прихожей. Эй, ты в каком месте дрыхла?

Я начала ковырять в носу.

– В кровати.

– И где она стоит? – продолжала Ксения.

– В комнате, – протянула я.

– В какой?

– Не знаю!

– Слышал? – ухмыльнулась Ксюша. – Эй, Дашка!

– Ага, – откликнулась я.

– Завари мне чай, – приказала студентка.

Я вытащила палец из носа и открыла рот.

– Чай? Это… оно… типа… кофе?

– Заварка из листьев, – пояснила Ксю.

Я захохотала.

– Чего ржешь? – спросила Ксения.

– Ой, не могу, – захлебывалась я смехом, – листья! А где их взять! На улице брр! Холодина!

– Все понял? – спросила Ксения у Леона.

– Как ее фамилия? – поинтересовался тот.

– Бли-ин, забыла! Вечером скажу, дома записано, – нашлась Ксю, – такая… типа Волконская, Оболенская, Голицына… Как в учебнике истории.

– Спроси у нее, – велел Леон.

Ксения взглянула на меня.

– Как тебя зовут?

– Даша, – ответила я и начала чесать шею.

– А дальше?

Я поскребла ухо.

– Дальше чего?

– Фамилию скажи.

Я сдвинула брови, нахмурилась и всхлипнула.

– Палата номер шесть, второй этаж, на улицу одной выходить нельзя. Я кушать хочу! Дайте поесть!

– Фуу, – выдохнул Леон.

– Мне ее деть некуда, – уточнила Ксения, – она мои деньги.

– Да уж понял, – пробурчал Леон, – сядь на диван и слушай.

Ксю выполнила приказ, я пристроилась около нее, обняла «сиделку» и начала тихо напевать: «Листья желтые кружатся…»

– Заткни ее, – приказал Леон.

Ксения легонечко стукнула меня по затылку.

– Закрой пасть.

Я замерла, потом легла, положила голову Ксюше на колени и засопела.

– Она заснула, слабая очень, все время дрыхнет. Чего ты хочешь? – буркнула Ксюша.

– Я коллекционирую чужие воспоминания, – зазудел голос. – Хобби у меня такое, один увлекается марками, другой открытками, третий пивными пробками, а я тем, что люди делали. Ложись и начинай рассказывать о своем детстве. Давай, не затягивай, я узнаю, что мне надо, и мы расстанемся друзьями!

– Постой, ты узнаешь о моем прошлом и отстанешь? – оживилась Ксю.

– Естественно.

– Не будешь больше звонить?

– Зачем ты мне нужна? – фыркнул Леон. – Объяснил же, я собираю воспоминания. Всех-то дел поговорить со мной откровенно, главное, ничего не утаивай.

Ксюша стала монотонно бубнить в трубку:

– Родилась я в Москве…

Через пару минут Леон рявкнул:

– Фу! Прекрати! Что ты знаешь об отце?

– О ком? – поразилась Ксения.

– Расскажи про своего папу.

– Его зовут Петр Сергеевич, – начала девушка и умолкла.

– Дальше! – велел Леон.

– Он работал, – пробормотала Королева.

– Кем и где?

– В каком-то НИИ, да зачем…

– Вопросы здесь задаю я! – гаркнул Леон. – Он у тебя вообще кто? Слесарь, сварщик, шофер?

– Ну… Не знаю, – в полнейшем недоумении ответила Ксю. – Можно я громкую связь включу, устала телефон держать. Дашка не проснется, она камнем спит.

– Ладно, – согласился Леон. – Чем занимался твой отец?

– Ну… вроде… не знаю!

– Шикарный ответ! Значит, ты не в курсе, – констатировал Леон, – ладно. Следующий вопрос. Кем у нас был дедушка?

– Кто? – изумилась Ксения.

– Отец твоего папы. Можешь его имя назвать?

– Если мой папахен Петр Сергеевич, соответственно, дед был Сергей. Наверное, Сергей Королев.

– Наверное или точно?

– Да какая тебе разница? – вспылила Ксения.

– Большая! – отрезал Леон. – Уже объяснил, что собираю детские воспоминания. В мозгу каждого человека есть потайные чуланы. Меня интересуют именно они. Итак, начали. У тебя был дедушка.

– Угу, – подтвердила Ксю, – у всех он есть.

– Сергей Королев.

– Ага.

– А он кто по профессии?

– Понятия не имею.

– Вспоминай.

– Не могу!!!

– Нет, так не пойдет, – разозлился Леон. – Ладно, попытаюсь тебе помочь! Где вы жили до переезда в Москву?

– Я родилась в столице! В квартире, где до сих пор живу!

– Ошибаешься, – засмеялся маньяк, – детей аист приносит в родильный дом.

– Имела в виду, что с младенчества нахожусь в нашей квартире, – хмыкнула Ксения.

– Ты уверена? А ну, напрягись!

– Тут и думать нечего, – фыркнула Ксения.

– Темный лес за окном стоит, – пропел Леон, – в том бору чернота живет. Однако ты не любопытна. Неужели не интересно узнать про свои корни?

– За фигом они мне? – изумилась Ксения.

– В каждом человеке прошлое намешано! По какой причине аристократические семьи родословные составляют? – спросил Леон.

– Делать им больше нечего, – зевнула Ксю.

– Глупая курица, – начал злиться Леон, – если в твоей семье существует наследственная болезнь, то она будет передаваться по прямой линии. Можно принять меры, подобрать своей дочери правильного мужа, слегка откорректировать генетику. Ну, допустим, невеста ростом чуть выше стула, а жених чуть перерос табуретку, кто у них родится? Скамейка под ноги. А вот если взять в жены пожарную каланчу, то дети будут нормального роста. Коррекция рода!

– Прикольно… – протянула Ксения.

– Какие реликвии хранит твой отец?

– Чего? – засмеялась девушка.

– Иконы, портреты, картины… – начал перечислять Леон.

– Он не увлекается живописью, – сказала Ксюша, – папашка коллекционирует пустые водочные бутылки.

– Украшения, – не успокаивался маньяк, – кольца, браслеты, колье, книги, письма, дневники…

– Чьи? – отчаянно зевая, спросила Ксения.

– Да любого из предков! – потерял терпение Леон.

– Устала я, – прошептала Ксюша, – голова болит. Мне плохо!

– Сейчас все пройдет, – назойливой мухой жужжал Леон, – слушай задание.

– Какое? – простонала Ксения.

– Сейчас ложись спать, утром отсидишь лекции и дуй к себе домой, расспроси отца о его семье, посмотри альбомы с фотографиями, узнай, где вы жили до переезда в Москву.

– Офигеть! Зачем это? – встрепенулась Ксения.

– Затем, что я сказал, – отчеканил Леон. – Кстати! У меня есть прикольные снимки: ты над трупом Степана Рубцова. Здорово получилась, прямо супермодель! Загляни завтра утром в почтовый ящик в «Монпаласе».

– Ммм, – простонала Ксения, – я больше не могу.

– Ладно, – сжалился Леон, – на сегодня хватит. Больше я тебя не побеспокою. Спокойной ночи тебе и твоей идиотке.

Трубка замолчала. Ксюша чуть сползла на диване вниз и засопела.

Я продолжала лежать, положив голову на ее колени. Ксения сильно нервничала, а естественная реакция мозга на раздражитель – это сон. Но почему Леон прекратил беседу? Он мог терроризировать Королеву дальше. Я окинула взглядом комнату. Сейчас в помещении стало совсем темно, вот и ответ на мой вопрос. Скорей всего аппаратура, которой пользуется мерзавец, не работает при выключенном свете. Почему Леон не приказал включить люстру? Шантажист не хочет, чтобы Ксюша поняла, что в темноте он бессилен. Небось надеялся, что она сама щелкнет выключателем, но Ксю не удосужилась этого сделать. Я нашла у Леона слабое место. Отлично!

Стараясь не шуметь, я сползла с дивана, согнувшись в три погибели, осторожно приблизилась к окну и опустила плотные рулонки. Теперь я не видела вообще ничего. Вытянув руки вперед, я побрела в коридор, затем медленно пошлепала к чуланчику, где стоял узкий топчан. Вот вам еще одно слабое место Леона, он решил, что в кладовке и в тупиковом коридорчике камеры не нужны. Именно поэтому он не понял, где я спала. Здорово! Я обнаружила слепую зону.

Принимать душ в полной темноте затруднительно, и навряд ли придурковатая особа без напоминания приступит к водным процедурам. Я легла на узкую кровать и провалилась в сон, из которого меня вытащил шепот Ксюши.

– Дашута, очнись!

Я села.

– Что случилось?

– Тсс, – прошептала Ксюша и включила в айфоне фонарик. – Видишь меня?

Я кивнула.

– Похоже, камер в маленьком коридоре и чулане нет. Который час?

– Два, – ответила Ксения.

– Иди спать, – велела я.

– Со мной странная вещь приключилась, – прошептала девушка, – я говорила с Леоном, и меня унесло, будто вырубило.

– Ты просто устала, это не страшно, – пояснила я.

– Никогда не вижу сны, – продолжала Ксения, – вообще. И вдруг сегодня… голоса… Они возникли ниоткуда. Странное ощущение. Сначала появился густой бас: «Ну, солнышко, нельзя же быть такой неаккуратной. Что скажет Мармеладовна? Разбили ее любимую чашку?

– Деда, купи новую, – пропищала маленькая девочка.

– Такую теперь не достать, она с незапамятных времен в нашей семье.

– Купи-и!

– Ох, капризуля, сказано же, это невозможно. Всыплет Мармеладовна безобразникам по первое число, – гудел мужчина, – теперь сервиз не полный, из шести пар всего пять осталось. Возьмет Мармеладовна ремешок и по попке надает.

– Не хочу-у, – заверещал ребенок, – деда-а-а!

– Хватит, моя радость, не плачь, дедушка не даст заиньку в обиду, сейчас чашечки в буфете раздвинем, и никто ничего не заметит.

– Давай скажем Мармеладовне, что киса посудку столкнула, – предложила девочка.

– Ангел мой, лгать нехорошо. Завтра непременно признаемся, а пока промолчим.

– И завтра говорить не надо-о, – настаивала малышка.

– Нет, в понедельник откроемся, – не согласился дедушка. – Сегодня у Мармеладовны день рождения, неладно в праздник человеку неприятности доставлять. А вот в первый день недели покаемся. Эх, красивая вещь была, ну-ка, помоги!»

Внезапно перед моими глазами появилась белая фарфоровая чашка, разрисованная васильками, такая красивая, что перехватило дыхание, зазвенело в ушах, и я проснулась. Что это было?

– Просто сон, – улыбнулась я.

– Странно, – вздохнула Ксюша, – такое ощущение, что я людей, которые про чашку разговаривали, отлично знаю.

Утром Ксюша щедро облилась духами Закоркиной, воспользовалась ее косметикой, нацепила на себя свитер и юбку Нели. Я, опасаясь, что Леон следит за нами, изображала молчаливую идиотку, но, очутившись в лифте, сказала:

– Не следует брать чужие вещи без спроса.

– А что прикажешь делать, если мой пуловер измялся-испачкался? – надулась Ксюша.

– Странно, однако, – пробормотала я.

– Что? – не поняла Ксю.

– В шкафу Нели одежда разных размеров, – пояснила я, – есть дорогие, а есть и дешевые вещи.

– Подумаешь, – фыркнула Ксюша, – небось шмотье из магазина украдено! Что под руку попалось, то она и унесла!

– Может, и так, – протянула я.

– Доброе утро, – бойко приветствовал нас охранник на первом этаже.

– Привет, – махнула ему рукой Ксения и, вовремя вспомнив указание Леона, полезла в почтовый ящик.

Там оказался конверт, который мы вскрыли на платформе метро, внутри было фото. Объектив запечатлел сцену сверху, словно папарацци висел на потолке. На полу распростерт Степан, глаза у него закрыты, рядом сидит Ксения, вся растрепанная, с выражением отчаяния на лице.

Быстро изорвав снимок, мы сели в вагон и поехали в вуз, где учится Королева.