Глава пятая
На следующий день Ник уехал почти незаметно. Подавленная вчерашними событиями, Ирен едва попрощалась с ним. Она до сих пор не дозвонилась Эндрю и не знала, как теперь общаться с отцом. Разумеется, сестра придет в себя — Ник хорошо ее знал, — но на это понадобится не один день. Поэтому он даже не спрашивал, что Ирен скажет Элспет Хартли. Наверняка что-нибудь придумает — попозже.
Утро было пасмурным, моросило, все кругом скрывалось в предрассветных сумерках, рабочие в оранжевых жилетах ползали по балкам моста через Тамар. В потоке пригородных автобусов Ник дотащился до Девона, заплатил за проезд и, вырвавшись на шоссе, надавил на газ. Пришло время покинуть родные места. Нельзя сказать, чтобы это его огорчало.
Пару часов спустя Ник остановился на заправке — выпить кофе и размяться. Перед тем как выйти из машины, включил мобильник и проверил, не было ли звонков. Так, одно сообщение — от Ирен.
«Ник, у нас несчастье. Перезвони, как только сможешь».
Встревоженный словами сестры, Ник толчком отворил дверцу, в машину ворвались промозглый воздух и гул автомобилей с дороги. Заранее боясь неведомой беды, набрал номер «Старого парома». Эндрю вчера ушел из Треннора в таком настроении, что… Размышления Ника прервались — в «Пароме» сняли трубку.
— Бар «Старый паром».
— Ирен, это я.
— Слава Богу! Где ты?
— Не важно. Что случилось?
— Ты сейчас за рулем?
— Нет, остановился подышать. Что…
— Папа умер.
— Что?
Конечно, он все расслышал. Но в первый момент понадеялся, что расслышал неправильно.
— Папа умер, — всхлипнула Ирен и тут же взяла себя в руки. — Пру нашла его сегодня утром в Тренноре.
— Что же это… как же…
— Я тоже никак не могу поверить. Вчера он казался таким бодрым, остроумным — даже чересчур остроумным… — Ирен шмыгнула носом. — Извини. Это шок, наверное. Прости, что пришлось тебя огорчить.
— А в чем дело? Сердце?
— Нет. Он упал. Покатился по ступенькам — тем, что ведут в погреб. Полицейский сказал, что он ударился головой, скорее всего о перила.
Ник зажмурился. Случалось, он втайне желал отцу смерти. И конечно, признавался в подобных мыслях только себе, и никому другому. Ноте времена давно прошли, в какой-то момент он осознал, что не вправе винить отца за свои собственные ошибки, даже когда тот сопровождал их столь язвительными комментариями, что хотелось швырнуть обиды ему в лицо. Никто не назвал бы Майкла Палеолога образцовым родителем, с детьми он обходился примерно так же, как и со своими студентами, — явственно выказывая неверие в их умственные способности. Повзрослев, Ник против воли стал уважать отцовскую нелюбовь к компромиссам. Майкл и умер так, как жил, — в полной уверенности, что прав только он.
— Ник?
— Прости, я здесь. Упал, ты сказала?
— Похоже на то.
— Он плохо держался на ногах. Ты была права.
— Знаю. Но…
— Что?
— Ты не думаешь, что мы расстроили его вчера разговорами о продаже дома? А вдруг именно из-за этого он…
Ник вспомнил, с каким лицом Майкл набросился вчера на своих детей. Нет, он не злился. И даже не переживал. Он просто был уверен, что прав, как обычно, и, наверное, был бы даже рад, что именно таким его и запомнили.
— Нет, Ирен. Выбрось эти мысли из головы.
* * *
Отец даже свою смерть сумел подгадать, как назло. Совсем недавно Ник был совершенно уверен, что возвращается к привычной жизни, подальше от родственников. Теперь, после пяти часов езды прочь от Плимута, он ехал обратно. Видно, покойный отец решил, что так легко сын не отделается.
Ник ехал не в «Старый паром» и даже не в Треннор, а по адресу: Цитадел-роуд, 254. Ирен позвонила, когда он был уже на полдороге обратно, и сообщила, что поймала наконец Эндрю и тот тоже едет в Плимут, чтобы заняться «приготовлениями», из чего Ник заключил, что брат собирается встретиться с владельцем похоронного бюро. Все решили, что удобнее собраться у Анны.
Подавленные, сошлись они в тесной квартирке на первом этаже. Как только появился Ник, Бэзил принес чай и кофе. Ирен со слезами обняла брата.
— Полиция настаивала на опознании, — сообщила она. — Пришлось нам с Эндрю идти.
— Жуткое место — морг, — поежился Эндрю. — Отец выглядел так, будто вот-вот сядет и рявкнет на нас: «Не будьте идиотами!»
— Завтра его перевезут в морг при похоронном бюро, — продолжила Ирен. — После вскрытия.
— Вскрытия? Ты же сказала, он просто стукнулся головой!
— Похоже, так и было. Но полиция, видимо, обязана проверить. Провести расследование.
— А ты видела… рану?
— Нет. Нам сказали, что она на затылке. Мы не просили показать.
— Ты бы тоже не попросил, — добавил Эндрю. — Поверь мне на слово.
— Дату похорон уже обсуждали?
— Наверное, в понедельник, — ответила Ирен. — Ты ведь сможешь остаться до понедельника?
— Конечно.
— Завтра встречаемся с Бэскомбом.
— Понятно.
— Надо подумать об отпевании. И о цветах. И о некрологе. И… — Она осеклась, сглотнула и упала в кресло, прижав руку ко лбу. — Мне казалось, он проживет годы и годы. Нет, я правда так думала.
— Не бойся, Ирен, — сказала Анна, обнимая сестру. — Мы все сделаем вместе.
— Как там Пру? — спросил Ник.
— Страшно переживала, во всяком случае, когда я ее видела, — отозвалась Анна. — Ничего не могла толком рассказать. Полицейские замучили ее допросами. Кстати, они не пускают нас в Треннор.
— Что?!
— Обычная процедура, — ответила на сей раз Ирен. — Скоро пустят.
Ник нахмурился, пытаясь понять, что недоговаривает сестра.
— Обычная, говоришь?
— Надо же им удостовериться, что это именно несчастный случай. — Мягкий голос Бэзила нарушил наступившую вслед за вопросом Ника тишину. — Полиция обязана принимать во внимание все версии.
Замечание брата натолкнуло Ника на мысли, которые, без сомнения, пришли в голову и остальным. Тему, впрочем, развивать не стали, заговорили о чем-то другом, пока Эндрю не спросил, не хочет ли кто-нибудь прошвырнуться в пивную, пропустить стаканчик, перед тем как разъехаться по домам. Поняв, что, кроме него, добровольцев не будет, Ник вызвался составить ему компанию.
Из-за ночного времени в пабе было пусто. Братья устроились за столом в укромном углу и выпили за упокой отцовской души.
— Как гром среди ясного неба, да, Ник? Никто и подумать не мог, особенно после шикарного скандала, который он закатил нам вчера вечером.
— Может быть, именно он отнял у отца слишком много сил.
— Не больше, чем у меня, уж поверь. Конечно, если б я знал заранее, я бы постарался сдержаться… — Эндрю пожал плечами. — Ну, ты понимаешь.
— Понимаю.
— Мне понадобится время, чтоб привыкнуть. В смысле, что его больше нет рядом.
— Еще бы…
— Привыкнуть, да… — Эндрю сделал большой глоток. — Вот так.
— Когда я услышал сообщение Ирен, я было подумал… — Ник замялся.
— О чем?
— О тебе.
— Обо мне?
— Ну да, вспомнил, как ты вылетел вчера из Треннора…
— Испугался, что я доехал до дома и повесился в амбаре?
— Нет, не до такой, конечно, степени. Я просто…
— Я, понятно, вчера разозлился — спорить не стану. Так ведь не в первый раз. Отец годами меня изводил. — Эндрю отвернулся, будто припоминая.
— Не в первый, зато в последний. Больше тебя некому изводить.
— Это уж точно, — невесело хмыкнул Эндрю. — И знаешь что? Мне будет его не хватать.
— Мне тоже.
— Н-да… — Эндрю снова посмотрел на брата. — Чужим и не объяснишь, правда?
— Правда.
— Поэтому нам стоит держать язык за зубами по поводу вчерашней стычки, а то полиция прицепится. Обмолвимся о семейной сцене или о Тантрисе… — Эндрю инстинктивно понизил голос, хотя рядом никого не было, — и ищейки начнут вынюхивать: сам отец упал или его подтолкнули?
— Никому такое и в голову не придет, — произнес Ник и тут же понял, что сам себе не верит. Постороннему вчерашние события и в самом деле показались бы подозрительными. — О Господи, Эндрю, ты думаешь, они всерьез…
— Нет, если мы не дадим повода. Конечно, теперь мы примем предложение Тантриса, но надо немного подождать. Оглашение завещания и прочие формальности. Кроме того, полиция. Спешить некуда.
— Да и опасно.
— Именно. Тантрис от нас никуда не денется. Просто чуть-чуть потянем время. — Эндрю задумчиво уставился в кружку. — Отец был прав. Он не выдержал бы в доме для престарелых, пусть и самом замечательном. Возможно, случившееся — оптимальный выход. Однажды мы оглянемся назад и поймем, что так было лучше для всех. — Он бросил быстрый взгляд на Ника. — Как считаешь?
Эндрю оставил машину на одной из улочек, ведущих от Цитадел-роуд к Хоу. Ник проводил его, когда они вышли из паба. Холодный ветер разогнал дневную морось, в просветах между тучами над заливом Саунд блестели звезды.
— Надеюсь, Том хотя бы на похороны приедет, — сказал Эндрю, подходя к машине.
— Конечно, приедет.
— Если только я сумею его найти. Пока что мне удается поговорить только с автоответчиком. Можно было бы попросить у Кейт номер его мобильного, но… не хочется.
— А разве ты не скажешь ей об отце? У них были такие хорошие отношения.
— Наверное, придется. О Господи, а вдруг она тоже решит приехать?
— Не знаю.
— Что ж, не имею права ей мешать. Лишь бы не притащила с собой этого урода Моусона. Жены, дети, новые мужья бывших жен — ты так далек от этого, Ник.
— И не жалею.
— Не сомневаюсь.
Братья подошли к машине, Эндрю открыл дверь, забрался внутрь, опустил стекло и включил зажигание. Мотор зафыркал, выпустив в ледяной воздух облако выхлопных газов.
— Ладно, увидимся. Я… — Что-то привлекло внимание Эндрю. Он указал Нику на белеющий под дворником кусочек бумаги. — Достали эти рекламщики! Выброси, а, Ник?
Ник вытащил бумагу, и не успел он понять, что это такое, как Эндрю, выкрикнув на ходу слова прощания, нажал на педаль. Ник вяло махнул в ответ, глядя как «лендровер» исчезает в конце улицы.
И только потом подошел к фонарю, чтобы в его дрожащем свете рассмотреть свою добычу: конверт без адреса — запечатанный, покоробившийся от дождя. Ник надорвал его и вытянул открытку. Под готическими буквами, сложившимися в слово «Соболезную», красовалось некое подобие свечи. На развороте еще несколько слов: «Душою с вами в эти тяжкие дни». И ни имени, ни надписи от руки. На редкость анонимные соболезнования.
Чем больше Ник думал о загадочной открытке, тем чуднее она казалась. По дороге к «Старому парому» он мысленно крутил ее то так, то этак, в глубине души радуясь, что они с Ирен едут в разных машинах. Ник решил не рассказывать сестре о странном послании под тем простым предлогом, что сам ничего не понимал. Никто на Цитадел-роуд не знал Эндрю, а тем более его «лендровер». Окажись открытка в почтовом ящике Анны, это уже было бы поразительно. А ведь она, похоже, предназначалась именно Эндрю, и Ник не мог разобраться почему.
* * *
Ирен закрыла паб на вечерний перерыв. Ник сбросил скорость и въехал во двор, фары осветили висевшую на двери записку с извинениями и сообщением о постигшей хозяйку утрате. Он вошел через заднюю дверь, которую сестра нарочно оставила незапертой, пересек пустой темный бар и понес сумку вверх по лестнице. Как только поднялся на второй этаж, бормотавший там телевизор умолк и из гостиной послышался голос Ирен:
— Ник?
— А кто же еще?
— Выпьешь со мной?
— Давай.
Ирен уехала от Анны часа за полтора до Ника. Похоже, она начала накачиваться виски, как только попала домой. Потоки нагретого воздуха струились от газового камина, разнося по комнате пары алкоголя. Ник тоже налил себе стаканчик и, усевшись напротив Ирен, всмотрелся в ее мокрые глаза.
— Нелегко нам приходится, да, сестренка?
— Было хуже, когда умерла мама. — Ирен смахнула слезу и шмыгнула носом. — Вот когда был шок.
— Тогда мы хотя бы знали, к чему готовиться.
— Да уж.
— Врасплох лучше?
— Не знаю. Возможно.
— В полиции сказали точно… когда, по их расчетам, наступила смерть?
— Часов за десять до того, как Пру нашла отца. Примерно. Выходит, вчера, поздно вечером.
— И он лежал под лестницей, ведущей в погреб?
— Да. — Ирен слабо улыбнулась. — Может быть, спустился за бутылкой выдержанного вина, чтобы отпраздновать победу над родными детьми. — Она снова прижала к глазам платок.
— А рядом с ним не было бутылки?
— Чего?
— Отец не держал в руке бутылку, когда падал? Иначе зачем он спускался в погреб?
— Не знаю, — нахмурилась Ирен. — Вроде бы мне ничего такого не говорили. Может быть, он просто не добрался до погреба?
— Должен был добраться, упал-то он на обратном пути! Почему он шел из погреба с пустыми руками?
— А почему ты вообще решил, что он поднимался, а не спускался?
— Так ведь рана-то на затылке. Сама говорила.
— Да, но… — Хмельной взгляд Ирен неожиданно обрел остроту. — К чему ты клонишь, Ник?
— Просто… пытаюсь понять, как это случилось.
— Так и случилось: отец поскользнулся, а может, споткнулся — и упал. Какая разница, шел он вверх или вниз?
— Наверное, никакой. Кроме… — Ник отхлебнул виски. — Эндрю беспокоится, как бы мы не проговорились полиции о предложении Тантриса.
— Это не их дело.
— Разумеется, не их. Но если полицейские услышат хоть несколько слов, они мгновенно сложат два и два и получат пять. Как правильно сказал Бэзил, за подозрительность им и платят.
— Ерунда. Полиция слишком занята настоящими преступлениями, чтобы тратить время на вымышленное.
— Будем надеяться, ты права.
— Конечно, права.
— Ладно, ладно… — Ник сделал еще глоток и успокаивающе улыбнулся. — Наверное, я тоже еще в шоке.
— Наверное. — Ирен ласково посмотрела на брата, ее гнев испарился так же стремительно, как и вспыхнул. Она наклонилась и взяла его за руку: — Прости, я не хотела ругаться. В трудное время надо держаться плечом к плечу, а не спорить.
— Конечно. Извини.
— И ты меня.
— Ты уже поговорила с Лорой?
— Да. Она приезжает в выходные. В школе согласились отпустить ее пораньше, хотя я не вижу в этом особого смысла. Хорошо бы уладить все формальности до ее приезда.
— Лоре понадобится комната. Я перееду.
— Куда?
— В гостиницу, наверное.
— А почему бы не в Треннор?
Хотя Ник понимал, что в словах сестры есть здравый смысл, они привели его в ужас, причины которого он предпочел не анализировать.
— Было б неплохо, если бы один из нас пожил дома, пусть и недолго. А то он стоит совсем заброшенный.
Ник не стал расспрашивать сестру о причинах столь теплого отношения к груде камня и бетона.
— Ладно, поживу, — сказал он и одним глотком допил виски.
Ночью ему не спалось. Слава Богу, хоть хватило ума отступить в споре с Ирен. Неизвестно, как бы она отреагировала, начни он объяснять свои подозрения. Отец умер от удара головой — споткнулся или поскользнулся, по словам Ирен, и упал, в его годы это немудрено. Однако с той же вероятностью его могли столкнуть. Во всяком случае, теоретически могли. Но если — чисто теоретически! — предположить, что так оно и было, встает следующий вопрос: кто? И для чего? Ник не мог уснуть не потому, что искал ответы. А потому, что старался их отогнать.
На следующий день, во время утренней пробежки, он выбросил обрывки странного послания в первую попавшуюся урну.
