Глава двадцать вторая
— Внутрь никого, кроме Асланбека, не пускать, — распорядился я, войдя в крепость. — Нам тут куча лишних глаз не нужна. Вон холм, пусть там располагаются. И держать эту орду под прицелом. Жека, запрет излагаешь ты, как комендант крепости. Наемник, все остальное на тебе.
— Понял, — лаконично ответил последний, Жека же только кивнул.
— Невежливо, но резонно, — согласился Голд. — Единственное — законы степи. Не стоит давать предлога для обиды, сейчас это спустят на тормозах, но после могут и вспомнить. Для войны сойдет любой повод.
— Этим красавцам для смертоубийства ближнего своего повод, как мне кажется, вообще не особо нужен, — пожал плечами я. — Что до всего остального… Пусть Фрау быстро сварганит котел какой-нибудь похлебки. Мы их накормили? Накормили. Все, правила соблюдены. Можем еще дров для костра дать.
— И еще, — Голд, судя по всему, удовлетворился моим ответом и обратился к Жеке. — Если он подарит нам рабов — помести их отдельно, я потом с каждым из них побеседую. И чтобы никто из них ни с кем из наших не общался.
Ну да, если среди них не окажется «крысы», то я очень удивлюсь. Вот только, поди ее поймай.
Дом для переговоров мы подобрали просторный, хороший, добротный. И, что очень важно — с большой комнатой, пригодной для беседы, и с маленьким закутком, пристроенным к этой комнате, причем скрытым от чужого глаза. Если о нем не знать — ввек не догадаешься, что он там есть.
— Сиди тихо как мышь, — Голд погрозил мне пальцем. — Если уж решил заниматься такой ерундой — то держи линию. Хотя, как по мне — попахивает это шпионскими играми. Все будет гораздо проще, чем ты себе напридумывал. Тем более, как ты сам сказал — им повод не нужен.
— Возможно, — не стал с ним спорить я. — Тем не менее — формальности надо соблюдать. Есть лидер — есть ответ. Нет лидера — нет ответа. Да и хуже, чем есть, все равно уже не будет.
— Это у них все плохо, — заметил Жека, входя в комнату. — У нас все пока ничего.
— Ты что тут делаешь? — возмутился Голд. — Ты где должен быть?
— Детям степей до нас еще ехать и ехать, — резонно возразил ему Жека. — Слушай, Голд, а можно я в этой беседе тоже поучаствую?
— Нет, — категорично заявил советник. — Ты слишком эмоционален, тебя на такие встречи допускать нельзя. Что-нибудь эдакое брякнешь, а он потом это истолкует в свою пользу или просто неверно поймет. Я бы Профа подтянул сюда, этот товарищ много умных слов знает и обычаи народов Востока, мне его мнение потом очень хотелось бы послушать.
— Не надо Профа, — покачал головой я.
Не следует его светить. Асланбек может подумать, что Проф у нас важная шишка и кто знает, что потом придет в его бородатую голову? Вариантов-то масса — от похищения старика, которого пытать проще, чем молодого мужчину до… Это Восток, у них много всякого разного в запасе. А уважение к старшим, свойственное этим народностям на том свете, увы, в Ковчеге не прижилось.
Жека оказался прав — процессия посольства появилась на холме только через два часа.
Как мне потом рассказали (сам я к воротам не пошел) — все было обставлено очень и очень пафосно, без привычного нам аскетизма степняков. Асланбека называли «сиятельным» и «богоподобным», часовым сообщили, что он почтил нас своим визитом и тем самым выказал невероятное уважение нашему дому.
Сам виновник торжества сидел на тележке, надувал щеки и гордо пучил глаза, соответствуя таким речам.
Голд, уже после, аттестуя этого товарища, сообщил мне:
— Асланбек так старательно отыгрывал роль, что в какой-то момент перегнул палку. Во всем хороша мера.
И это было так. Узнав, что «владетеля Свата» на месте нет, Асланбек грозно хмурил брови и долго раздумывал — вести разговоры с каким-то там советником или нет, после не менее сурово сопел, узнав, что его воинов не пустят в крепость, и ссылался на то, что это противоречит минимальным основам политического вежества.
Голд был вежлив, корректен и непреклонен, так что покряхтел-покряхтел представитель степи — и согласился на наши условия. Правда, выторговал себе право взять с собой двух бойцов — на это мой советник согласился. И правильно — во всем надо меру знать, я бы тоже один к Кагану не пошел. Нет, захотят убить — убьют все равно, но так представительнее. Что же до того, что эта парочка будет по сторонам глазеть, — да и пусть их. Ничего особенного они углядеть не смогут.
Кочевники расположились на вершине холма, находящегося неподалеку от черного хода в крепость. Рабов они отогнали в сторону, велев им заткнуться и не скулить, туда же отправили телегу-экипаж.
Кстати — того, что их еще и кормить будут, степняки не ожидали, потому очень удивились и обрадовались, увидев котел с похлебкой, который им вынесли из крепости.
Асланбек не скрывал того, что внутри нашего поселения ему все крайне интересно, вертел головой, осматриваясь, и время от времени причмокивал губами. Понравилась ему наша крепость, это факт. Не усомнюсь, что степняк даже уже прикидывал, как тут будет править, да и Голд это подтвердил — как он сказал, взгляд у посла Кагана был «хозяйский». Кстати, в этот момент советник окончательно согласился со мной в том, что этого товарища надо валить наглухо, хоть бы даже и в профилактических целях.
А еще посол приметил у одного из домов Марику. Та стояла, подпирая плечом стену и грызла сушеную рыбину, выполняя мое поручение — запомнить вероятную мишень как следует, чтобы потом не гадать — как этот самый Асланбек выглядит. Что любопытно — ему она очень понравилась. Интересно, что бы он сказал, узнав, что та в свое время была рабыней в его лагере? Как видно, не попадалась она ему на глаза в то время, а вот моя подруга его вспомнила.
— Видела я его, — сказала мне Марика уже после того, как Асланбек отбыл из крепости. — Слушай, а он здорово поднялся. Когда я еще была там, в Каганате, этот тип был мелкой сошкой, и звать его было никак. Он, наверное, гений интриг. Ну, или коммуникативности. Такого шустрика обязательно убивать надо. Мы сами ребята моторные, нам конкуренты не нужны.
Вот все-то она знает, все понимает. Умная такая, ее саму убивать пора. Шутка.
Но это все было потом. Что забавно — единственным, кто не разглядел высокого во всех смыслах посла вблизи, оказался я. Мне довелось его только услышать.
— Красивые у вас женщины, — сообщил он Голду, входя в дом. — Очень красивые. И крепость — очень хорошая. Стены высокие, крепкие, эшшь!
— Не стану спорить ни с тем, ни с другим, — Голд присел за стол, судя по скрежету ножек стула о пол. — Присаживайтесь, почтенный Асланбек. Может — воды? Или травяного чая? Увы, других напитков у нас нет. Пока нет.
— Чай — хорошо. Кха-а! — посол прочистил горло. — Чай в такую жару даже полезен. Хотя здесь нашему здоровью, хвала Аллаху, и так ничего не угрожает, но тем не менее.
Собственно, после того, как гость напился чаю, и пошел тот разговор, ради которого он пожаловал сюда.
— А когда прибудет владетель Сват? — отфыркиваясь и утирая пот, спросил посол Голда.
— Не знаю, — с ощутимым сожалением ответил тот. — Поверьте, почтеннейший, я бы тоже предпочел, чтобы мой командир был здесь. К нам впервые пожаловали с визитом наши ближайшие соседи, — и он это пропустил. Представляю, как теперь расстроится.
— Я бы тоже опечалился в такой ситуации, — согласился с ним Асланбек. — Другой вопрос — насколько мой уважаемый собеседник вправе принимать серьезные решения? Не побоюсь этого слова — политические решения. Дает ли владетель Сват в его отсутствие вам право полного управления этой прекрасной крепостью и людьми, живущими в ней?
— Все зависит от того, какие вопросы имеет в виду наш гость, — ни на секунду не промедлил с ответом Голд.
— Вопросы самые что ни на есть простые и важные, — Асланбек хохотнул. — Вопросы войны и мира, конечно.
— Вы нам войну приехали объявлять, что ли? — блин, мне до Голда далеко. Так удивление я бы не сыграл.
Асланбек снова захохотал.
— Уфф, — отдышался он после этого. — Конечно, нет! Если бы мы хотели войны, мы бы ничего говорить не стали. Мы бы пришли под ваши стены и всех вас убили. Какой глупец говорит врагу о том, что начинает войну? Война должна начинаться неожиданно и быстро, только тогда она будет успешной.
— Не всегда. — немного саркастично ответил ему Голд. — История знает много примеров того, что даже внезапность не гарантировала агрессору победу. Но это отвлеченная тема. Так о какой же войне идет речь? И при чем тут мы?
— Иэ-э-эх! — Асланбек тяжко вздохнул. — Плохие люди пришли в Предвечную степь. Плохие! Ты советник, ты все должен знать. Может ты слышал о горах, что стоят далеко отсюда, там, где кончается степь?
— Слышал, — подтвердил Голд. — У нас их называют «Огненная гряда».
— У них много названий, — произнес Асланбек. — Каждый называет их по-своему, как ему нравится. И — почему нет? У нас нет учителей географии, которые все всегда знают. Раз их нет — то и одинаковых названий нет, но это не страшно. Ты понял меня — этого достаточно. Так вот…
И посол Великого Кагана изложил свою версию событий, произошедших в Великой Степи, которые стали причиной конфликта между его миролюбивым народом и жестокими жителями Атом-сити.
Если ему верить, то именно «атомщики» коварно развязали войну, сначала обсчитав на торге простодушных кочевников, а после устроив бойню во время купли-продажи рабов. И теперь кочевникам, этим безобидным ребятам, только и остается, что отбиваться от терроризирующих их мотобанд.
На самом деле — непонятно, на что этот Асланбек рассчитывал. В подобную ахинею могла поверить, наверное, только Милена, она по доброте душевной все в людях прекрасное ищет. Ну, еще Николь поверила бы — она английский плохо понимает, а этот бородач, который вот-вот заплачет от жалости к униженным и оскорбленным сынам Каганата, вряд ли говорит по-французски. Хотя — нет. Николь прекрасно ориентируется в интонациях, так что ее он тоже не обвел бы вокруг пальца.
Причем, сдается мне, Асланбек и сам это понимает, только тогда непонятно, за кого он нас считает?
При этом Голд разыграл целое представление, отталкиваясь от слова «мотобанда». Что, вот прямо на мотоциклах ездят? Сами видели? И где они только горючку берут, да и сами мотоциклы? У нас тут даже самокатов — и то нет. А оружия у них много? А…
— В самом деле — беда, — признал Голд в конце концов. — Но на мой основной вопрос вы так и не ответили. При чем тут наша семья? Где вы, где мотобанды — и где мы?
— Иэ-э-эх! — скрипнул стул — Асланбек несомненно устроился поудобнее. А может — наоборот. Может, он привстал. — Мы — соседи. Мы должны помогать друг другу. Наши народы живут в одной степи, бок о бок, и беда, стало быть, у нас тоже одна. Или ты думаешь, что эти, из-за гор, перебив нас, обратно уйдут? Да ни за что. Они дальше пойдут — и сюда доберутся. Так что, если нас убьют — вы все умрете тоже.
И снова неприкрытая ложь, вызывающая массу вопросов. Нет, формально все так, — но Асланбек не мог не понимать абсурдности произносимого — и тем не менее он это делал. Зачем? Вариантов — масса, но я подожду версию Голда. Он ведь еще видит и лицо говорящего — а это немало.
Асланбек еще минут пять распинался о том, что нашим народам надо быть одним целым в противостоянии наглецам, спустившимся с гор, и что отстоять родные просторы — это общее дело.
Мне даже стало скучновато.
— Я все понял. — Голд терпеливо ждал, пока он закончит, и только после этого вступил в беседу. — Военный союз — ты ведь об этом говоришь, почтенный Асланбек?
— Именно, — хлопнул в ладоши тот. — Военный союз. И поддержка, в том числе и материальная. У нас много людей, но оружия нет. У вас — оружие есть. Дайте нам его. Не бесплатно, нет. Мы найдем, что предложить взамен.
О как. Так он за оружием приехал, а не за бойцами.
Впрочем — итог тот же, даже более категоричный. Людей я ему просто не дал бы, а оружие он вообще ни под каким соусом не получит. И раньше-то, за рабов, я его скрепя сердце отдавал, а теперь и вовсе шиш им. По ряду причин.
— Не скажу, что у нас оружия нет, — мягко произнес Голд. — Есть. Но ровно в том количестве, которое необходимо нам самим, даже меньше. Мы бы с радостью поддержали наших братьев из Предвечной Степи, поверь — но чем? У нас вон, куча мужчин без оружия ходит. Не поверишь — некоторые даже стрелять не умеют, учить нечем. Патроны все на вес золота.
— Ай, — Асланбек цокнул языком. — Видел я твоих бойцов — у каждого автомат, пистолет на боку. Два пулемета видел. Не просим много — дай нам немножко стволов твоих людей, зачем им каждому по два? Дай нам один из этих пулеметов, опять же — зачем тебе два? К тому же — где два, там и три, ведь так?
Какой глазастый — гнездо на крыше дома усмотрел. Или не усмотрел? Или он про него заранее знал?
Найду, кто «барабанит» — лично в реке утоплю.
— Увы, но это не в моей власти, — печально признался Голд. — Оружие в ведении Свата и только ему решать — кому и что можно отдать.
— Ты советник, — в голосе Асланбека появились властные нотки. — Его нет — ты главный. Или ты так, мелочь? Почему тогда со мной говоришь? Я — визирь Великого Кагана, я второе лицо в Каганате. Мое слово — слово Кагана, у нас так. Если ты — никто и твое слово — ничто, зачем все у меня узнал? Унизить хотел? Какие смешные эти жители степи, да? Это — обида, за такое у нас мстят.
— У вас свои обычаи — у нас свои, — Голд был невозмутим. — Я — второе лицо в этом городе, мое слово много весит. Но оружием распоряжается только наш лидер — и больше никто.
И снова Асланбека понесло по словесным кочкам, причем тон его от доброжелательного начал клониться к угрожающему. А Голду как будто это все было просто пофигу, он из себя и не думал выходить, что еще больше заводило нашего гостя.
— Ты думаешь, вы тут самые сильные? — уже чуть ли не в голос заорал Асланбек. — Ты думаешь…
— Я думаю, что ты слишком громко говоришь, — в голосе Голда скрежетнула сталь. — И еще я думаю, что не дело гостю так вести себя в чужом доме.
— Это так, — неожиданно спокойно согласился с ним Асланбек. — Так что, оружия нам не видать?
— Почему? Вполне вероятно, что Сват решит вас поддержать, — вполне дружелюбно обнадежил его Голд. — Ты прав — мы соседи, нам надо помогать друг другу. Опять же — мы ведь уже торговали и дальше думаем это делать. Рабы нам всегда нужны.
— Э, рабы всем нужны, — деловито подтвердил Асланбек и немедленно пообещал: — Скидка хорошая будет. И рабы будут отменные, я тебе это говорю. Скажи своему хозяину — Асланбек руку дает на отсечение, что все будет как надо. Но дело он теперь должен иметь только со мной. Не надо беспокоить Кагана, у него много других забот. И про всяких там Салехов, и Талгатов тоже, твой Сват пусть забудет. Нет больше таких в Каганате.
— Я помню Салеха, — заинтересованно сказал Голд. — Верно — он тогда сопровождал сделку по покупке рабов, очень приятный человек.
— Он очень мертвый человек, — грубовато сказал Асланбек и добавил к этим словам грубое ругательство. — И хитрый. Сдох до того, как я его убил. Салех преступник, говорю я тебе.
— Да ладно? — Голд присвистнул. — На вид был представительный такой мужчина.
— Салех Великого Кагана убить хотел, — чуть ли не прошептал Асланбек. — Он и еще пятеро таких же, как он. Пятерых этих мы на кол посадили, а Салех успел сбежать. Правда — недалеко, «атомщики» его в степи встретили, там его и прикончили. Они с нами не говорят, они сразу стреляют. Легко отделался, я бы ему такой легкой смерти не дал. Боли здесь нет, это так, но хороший специалист найдет способы, как устроить человеку веселую жизнь даже в этом гуманном мире.
— Надо же. — Голд поцокал языком. — Ишь, как там все у вас непросто. Впрочем — это ваши дела. Я передам твои слова моему лидеру. Как ты сказал — так и передам.
— Сделай это, — важно произнес Асланбек. — А если ты найдешь аргументы, которые склонят Свата к правильному решению, то тоже не останешься в накладе, обещаю. Я знаю порядки и законы рынка, ты получишь свой процент от сделки. Хочешь — рабами, хочешь — чем-то еще. У нас нет особого выбора товаров, мы живем скромно, но я что-нибудь придумаю. Слово визиря!
— Правильный подход, — раздался хлопок, похоже, переговорщики ударили по рукам. — Так значит — сразу к тебе идти?
— Да, — утробно рыкнул Асланбек и чем-то зашуршал. — Вот, держи. Покажешь это любому сыну степей, и он отведет тебя или твоего гонца ко мне. Как Сват вернется — сразу скажи ему про мой визит. А еще лучше — отправь человека туда, где он сейчас есть, время не ждет. Близится великая битва, и нам нужно оружие. Людей у вас не прошу, знаю — не дадите. Я и сам бы не дал, что врать.
— Ты мудрый человек, Асланбек, — уважительно протянул Голд. — С тобой приятно иметь дело.
— Дураки не становятся визирями, — важно произнес посол.
— А то, может — дождешься Свата здесь? — предложил ему Голд. — У нас есть на что посмотреть, и мы будем рады принять такого гостя, как ты.
— И рад бы, — чуть ли не в первый раз за все время, не стал врать Асланбек. — Но меня ждет Великий Каган. Он хочет знать — помогут ли ему люди с реки? Да, скажи Свату — мы, дети Предвечной Степи ценим дружбу превыше всего, и от его решения зависит то, как мы будем сосуществовать дальше. Будем мы друг другу друзьями или врагами.
«Сосуществовать». Ну вот, уже что-то. А то все «иеххх» и прочие восточные штучки.
А вообще он путается в показаниях. Оружие только ему, но докладывать он будет Кагану. Нет единообразия суждений.
Впрочем, не исключено, что он сначала осмотрит товар, отберет для своих людей лучшее, а все остальное отдаст своему повелителю. Почему нет? А может, и вовсе ничего не отдаст. Мол — не привезли люди с реки ничего. Собаки такие, жадные.
— Скажи, Асланбек, — я знал этот вкрадчивый тон, Голд был очень и очень заинтересован в том, чтобы получить ответ на свой вопрос. — Ты упомянул большую битву. Скажи, о чем речь? И когда это случится? Мы же должны знать, сколько у нас времени осталось на то, чтобы дать ответ твоему владыке.
А, ну да. Я тоже отметил эти слова нашего гостя.
— Через семь дней наши воинства сойдутся в битве близ гор, — поведал Голду Асланбек. — Шелудивые псы из Атом-сити и наши воины. Потому мы и пришли к вам — время дорого. Семь дней — это очень мало. Мои люди — лучше, но оружие, увы, пока еще решает, на чьей стороне сейчас воинская удача.
Господи, вот народу делать-то нечего? Они битву затеяли устраивать! Им бы мои заботы, а? Что примечательно — «Мои люди лучше». Забавная оговорочка, вот на таких и палятся иные переговорщики.
— Вот прямо битва? — Голд, судя по вопросу, тоже маленько оторопел от услышанного. — То есть — бойцы стоят друг напротив друга, потом бегут, потом дерутся?
— Хотелось бы так, — подтвердил Асланбек. — По крайней мере, мой повелитель верит в то, что люди с гор примут его вызов.
— Совсем запутался, — пожаловался ему Голд.
— Все просто, — немного раздраженно сказал Асланбек. — Великий Каган отправил Адамсу, есть там такой, вроде главного у них, послание, в котором предложил выяснить отношения в честной битве. Сила против силы.
Не знаю, как после такой новости себя почувствовал Голд, я, если честно, даже рот открыл. Но он, полагаю, ощутил схожие со мной чувства, поскольку заговорил не сразу.
— Кхм, — откашлялся он где-то через минуту. — Если я правильно понял…
— Ты все правильно понял, — рыкнул Асланбек. — Вот такой у нас Великий Каган, не любит он что-то исподтишка делать. Он всегда выходит на бой открыто.
— Стоп-стоп, — остановил нашего гостя Голд. — А как же — «если бы мы хотели войны, мы бы ничего говорить не стали»?
— Это сказал я, а не Великий Каган, — как мне показалось, смутился Асланбек. — И потом — это шутка была. Шутка! Зачем нам на вас нападать?
— Не знаю. — Голд побарабанил пальцами руки по столу. — В смысле — как раз та шутка больше походила на правду, чем рассказ о письме врагу. Нет, серьезно — он вот так прямо написал послание и будет ждать противника в открытом поле? Какая прел… Непосредственность.
— Ну да, — Асланбек явно не одобрял подобные методы ведения войны. — Непосредственней некуда. Советник, мне нужно оружие. Мне очень нужно оружие, так что ты давай, расстарайся.
Костяшки фактов потихоньку вставали на свои места, создавая в голове общую картину. Ах, Салех, Салех. Прав был Голд — ты меня не то, чтобы сделал, но вывел на ту событийную линию, которая была выгодней всего тебе. Судите сами — он в безопасном месте и ждет, чем кончится дело, мы же убедились в том, что Каган безумен, а Асланбек реально опасен. Вывод — оба не жильцы.
Ну, а после их ликвидации на наших плечах Салех входит в Каганат, от которого к тому времени почти ничего не останется — кто-то будет убит «атомщиками», кто-то нами, кто-то сгинет в междоусобице — наверняка найдется какое-то количество лихих голов, которым захочется забрать себе власть.
В результате остатки гордого народа с радостью примут хоть какого-то человека, который закончит эту резню.
Салех мне сказал тогда почти правду. Точнее — он сказал мне достаточно, чтобы я все это додумал так, как выгодно ему.
Правда, тут есть еще одно «но». Если «атомщики» вообще хоть кого-то оставят живым из степной вольницы. Они ведь и перебить всех могут, и некем Салеху будет править. Да и жить тогда ему смысла не будет.
Но это потом поглядим.
Вот, наверное, «атомщики» над письмом Кагана там, за горами, поржали. Я бы, наверное, со смеху помер, если бы мне такое написали.
Все-таки власть — страшная вещь. Этот Каган, он ведь, судя по рассказам очевидцев, поначалу нормальным человеком был. Ну да, жестоким, с националистическим душком — но нормальным. Создал тот же Каганат, насадил традиции, иерархию, выработал направление, в котором его люди будут двигаться и все такое. Так с чего же у него так башню снесло? От безнаказанности? От объема власти, который он не смог переварить? Или еще от чего-то?
Надо будет Насте сказать, чтобы она непременно мне в затылок выстрелила, если я начну что-то подобное отколпачивать. Чем так жить, лучше никак не жить.
Собственно, на этом информативная часть беседы и прекратилась. Нет, Голд и Асланбек еще полчаса где-то общались, но все их разговоры были не более чем вариациями на ранее звучавшие темы.
— Да, я там Свату вашему подарок пригнал, — уже в самом конце разговора сказал Асланбек. — Пяток баб. Все как одна — красотки. Не девственницы, ясное дело, те редкий товар, который почти и не встречается, но эти тоже очень хороши. Все вышколены, дурь у них из голов добротно выбита, так что хлопот с ними не будет.
— Думаю, Сват будет рад, — Голд был сама любезность. — И с нас ответный подарок. Прошу пройти за мной.
И эта парочка покинула дом, переговариваясь на ходу о всяком и разном, причем Голд, порядком меня напугав, еще раз настойчиво предложил Асланбеку подождать меня здесь.
Минут через двадцать в дом заглянула Марика.
— Сват, вылезай, — сказала она громко. — Высокий посол отбывает, невероятно довольный подарками и почетом, оказанным ему.
— Слава богу, — выдохнул я, выбираясь из закутка. — А то Голд его чуть ли не силком заставлял остаться здесь на пару дней. А если бы он согласился?
— Не согласился бы, — небрежно бросила Марика. — Он никому не верит, это видно сразу. Да это ладно, ты расскажи — чего было-то? Чего он хотел?
— Знаешь, я сам еще не осознал до конца все, что услышал, — признался ей я, присаживаясь за стол. — Но в целом — горячечный бред и практически никакой конкретики.
— Да весь этот визит довольно странен, — поддержала меня она. — Ты только вдумайся — ехать сюда столько времени, чтобы побеседовать часок и отправиться обратно. Ты не находишь это не слишком нормальным?
— На фоне всего остального это еще ничего, — я потер щеки ладонями. — Ладно, подождем Голда, послушаем его.
Советник появился минут через десять.
— Проводил, с холма рукой помахал, девок в отдельное помещение загнал, — сообщил он, входя в дом на пару с Жекой. — Не соврал бабай, красивых пригнал. И кто-то из них с гнильцой, надо будет понять — какая именно.
— Девки — это ладно. — Я положил ладони на прохладную каменную столешницу. — Слушай, может, нам ничего и делать не надо было? С таким подходом к решению вопросов Каганату скоро конец настанет и без нашей помощи.
— Ты про «выходи-ка Билли, чтоб тебя убили?» — уточнил Голд. — Да, это клиника. Если бы мы были на старой Земле, то я вообще предположил бы, что этому Кагану какой-то синтетический наркотик в еду подмешивают, отчего он так и чудачит. Жека, ты видел Наемника и Ювелира? Тут вопрос коллегиальный, где их черти носят?
— И Настю разбудите, — сказал Марика. — А то потом она начнет гнусить: «Не позвали, обидели, не доверяете».
Одно радует — не мне одному рассказы Асланбека о Каганате показались диковато-странными.
— А не вброс? — предположил Наемник. — Может, он специально подобные страсти-мордасти нам рассказал, а там на самом деле ничего и нет?
— Вряд ли, — усомнился в правоте его слов Голд. — Салех рассказывал то же самое, при этом он и Асланбек работать вместе не будут, вот какая штука. У каждого есть свои интересы и планы, причем они пересекаются в ряде плоскостей. Тут не дружба, тут соперничество, точнее — даже вражда. Ну, и самое главное — а какой в этом смысл?
— Убаюкать наше внимание, — поддержал Наемника Ювелир. — Мол, у нас главный совсем головой поехал, так что опасаться нечего.
— Не говори глупости, — сердито перебила его Марика. — Как раз в этом случае любой нормальный лидер усилит бдительность. Чокнутый сосед, владеющий армией, — как обезьяна, сидящая с гранатой на бочке с порохом — никогда не знаешь, выдернет она чеку или нет.
— Значит, что думаю я, — подытожил Голд. — Первое — Асланбек готовит захват власти, потому Салех и задал стрекача. Скорее всего, покидая свой лагерь для встречи со Сватом, он туда уже не планировал вернуться. И даже если бы ты ему не предложил политическое укрытие, то он спрятался бы где-то в лесу, ожидая развития событий. Впрочем, он хорошо изучил нашего лидера и разыграл все как по нотам.
— Проще говоря — он тебя сделал, — злорадно сообщил мне Жека, в ответ я погрозил ему кулаком.
— На этом про Салеха пока можно забыть, — продолжил Голд. — Он нам пока не интересен. Второе. Каган безумен, и Асланбеку это на руку. Уверен, что его приближенные уже зудят, как комары, по всему Каганату, объясняя воинам, что тот ведет их к верной смерти. Он хочет занять его место. Потому он и не остался — он боится пропустить еще какие-то выходки Кагана, которые можно использовать в своих интересах. Ну, и опасается, что народ начнет действовать раньше него, придавив Кагана прямо в его шатре, кому нужен безумный лидер? Пропусти он это — и у него появится конкурент, а то и конкуренты, готовые занять престол, причем народ там все больше резкий, не склонный к политическим играм. Там все решает насилие, так что медлить ему не резон. Уверен, что как только Асланбек удалится на достаточное расстояние, он со своей тележки слезет. Ему поспешать надо.
— Думаю, он сюда и ехать-то не хотел, — добавил я. — Просто Каган ему это поручил и деваться было некуда. Хочешь, не хочешь — ехать надо. А то ведь как может выйти — сегодня твоим врагам головы рубят, а завтра за неподчинение тебе ее оттяпают.
— При этом свой интерес он соблюл, — отметил Голд. — Ненужную поездку он обратил в свою пользу, выбив приоритетное право на закупки оружия. Молодец. Выглядит экзотично, умело изображает экстравагантность, но при этом он очень, очень умен. А потому — опасен. Марика, это твой клиент, теперь уже без вариантов.
— А Каган? — требовательно спросила девушка.
— Каган не в счет, — отмахнулся Голд. — Его и без нас приберут, надо думать — в день великой битвы. Я бы сработал именно так. Заготовленная импровизация, заранее подготовленная засада, несколько очередей из автоматов, одна пулеметная — и Каган мертв. Или что-то в этом роде.
— После чего можно начинать рвать на себе бороду, орать: «Засада! Подлые атомщики, они испугались открытого боя и коварно убили нашего лидера! Не сберегли мы тебя, папаша всенародный», — понятливо продолжил я. — После следует перейти к речам о том, что месть будет страшна, а там и до престола рукой подать.
— Именно, — щелкнул пальцами Голд. — Каган сам вырыл себе могилу своими поступками. Впрочем, полагаю, что даже не учуди он с этим письмом, все равно что-то да случилось бы. Может — наемный убийца, а может — яд. Масса вариантов, а итог один — Каган обречен. Да, угадайте, что Асланбек у меня тихонько попросил привезти с грузом оружия?
— Снайперскую винтовку, — фыркнула Настя. — Чего тут гадать?
— Не-а, — Голд помахал пальцем. — Взрывчатку, если есть. Мол — самое эффективное средство против «атомщиков». И ведь даже не врал. Я так думаю, он тоннели хочет взорвать после побоища, когда те уйдут на свои территории, чтобы отсечь их от степи. Можно их, конечно, и засыпать, но это долго и муторно. Взорвать — проще. Молодец, да? Повторюсь — он Кагана уже списал, он думает на перспективу.
— Потом он укрепит власть, а потом сделает то, о чем говорил, — мозаика в моей голове продолжала складываться. — Придет под наши стены.
— Нехороший человек, — вздохнул Жека.
— Не то слово, — покивал Голд. — Но убивать его надо очень по уму, то есть — в нужное время и в нужном месте. Предлагаю подумать, как нам такое место и время подгадать. У меня вот есть мыслишка.
— Она у всех тут одна и та же, эта мыслишка, — насмешливо сказала Настя.
— За всех не говори, — попросил ее Ювелир. — Мне стыдно, но у меня мыслей на этот счет нет. Голд, давай не будем усложнять. Говори уже.
И Голд начал излагать свое предложение, ничем не отличающееся от того, что пришло в голову и мне.
