Книга: Может быть — завтра
Назад: Бородино
Дальше: Первый день войны, которой не было, но которая может быть
Город в дыму
Дирижабль «Маршал Пилсудский», на котором находился генерал Гель, руководивший польским флотом в этой исторической битве над Бородиным, пострадал незначительно.
Атака случайного бомбовоза с одной 40-миллиметровой пушкой была для этого гиганта так же мало опасна, как слону дробь. Но уже одно то, что какая-то шальная машина смело прорвалась к нему и обстреляла его, взбесило генерала Геля и лишило его обычного спокойствия.
Электричество не горело. Гель нервничал.
Он броским движением метнулся к доскам.
— Как сигналы, что сообщают отряды? — быстро, шепотом, точно враг был еще близок, забросал он вопросами.
Старший радиотехник крикнул, не отрываясь, без обычного почтения:
— Повреждены все четыре аппарата. Гердке убит, связи нет уже восемь минут..
Крышка генеральских часов сухо щелкает. Гель кладет часы на стол перед офицером и говорит четко и коротко:
— Если через пять минут аппараты не будут починены, я выкину вас за борт.
— Есть, — глотая сразу пересохшим горлом, шепчет радист. Гель не шутит. Подгоняемая ужасом, кипит работа в дрожащих руках.
Щелкает сигнал. Забыв чин и годы, генерал Гель прыжком подлетает к доске. Увы, это только внутренний телефон. Голос капитана хрипит в трубку:
— Ваше превосходительство. Есть сведения, сброшенные на вымпелах. Русские уходят из боя и отступают на север.
— Победа! — радостным воплем срывается с губ генерала, но, сразу овладев собой, строго спрашивает:
— Если у вас связь, собирайте флот, готовьте бомбежку… Определите точно наше местоположение.
— Я уже проверил, — быстро зарокотало в трубке, — с Бородина мы прошли с боем до километров на восток. Сейчас мы находимся у самой Москвы.
— Что? — недоверчиво крикнул Гель и, уставясь в доску, стал проверять контрольные приборы. Недоумение все шире разливалось в его глазах, Не поверив, нажал кнопку сбоку. Хлопнув, откинулась доска люка, выходящего на землю. Открывшийся черный квадрат не блеснул ни одной точкой. Бросив трубку, генерал сделал несколько шагов. Прильнул к иллюминатору. Такой же черный мрак колебался кругом, не давая увидеть даже признаков света.
Тогда, вновь взяв трубку, генерал зло и резко крикнул:
— Тут какая-то ошибка! Москвой и не пахнет! Проверьте приборы.
Но трубка, не дожидаясь конца, радостно и громко закричала снова:
— Я опять проверил, все в порядке. Нас еще не снесло ветром и сейчас мы находимся над самым центром города.
— Если так, дисциплине у них поучиться, — крикнул Гель в трубку. — Ни одного огня. Ну ничего, мы посветим, — и, кончив полуофициальную фразу, начальническим тоном приказал:
— По судам эскадры. Снижаться к затравливанию. Дивизион разведчиков на город, связь лично со мной, волна 123.
Едва успел кончить Гель команду, ожидавший сзади радист крикнул:
— Ваше превосходительство. Разведчики все сообщают, что над городом на 400 метров стоит облако, диаметр до 25 километров. Происхождение искусственное. Очевидно, русские применили дымовые машины неизвестной еще мощности.
— К черту облако! — крикнул Гель, — велите им идти через него. Противогазы у них прекрасные. Пусть определят наше место и сообщат мне. Срочно! Я жду!
Наступает мучительная минута. Все готово к игре. Гель проверяет последние мелочи. Все в порядке.
Газа более чем хватит.
Недаром в подготовке был учтен каждый лишний фунт. Бомбами, да и то легкими, вооружены только самолеты. У больших кораблей газ. Легкий, быстрый и надежный газ.
Внимание: каждый жест будет записан историей.
Гель встает, отбрасывая алюминиевое кресло, которое с легким стуком падает на мягкий ковер каюты. Внешне он совершенно спокоен. Подняв кверху глаза, он медленно осеняет себя четким двуперстным крестом и властно, как команду, шепчет: «Помози нам, Иезус».
— Помози, Иезус, — шелестом проносится по кабине… И когда последний телефонист еще торопливо крестится, Гель, отстраняя его, берет ключ и по судам эскадры звучит короткая и страшная команда «В.О.В.».
На фоне розовой полоски зари было видно, как длинные сигары оседают на корму, и из щупалец стометровых шлангов, шипя и волнуясь, выливается голубоватая струя газа, огромными конусами расплываясь вниз.
В четкой предутренней тишине замерли моторы, и сверлящее шипенье выпускаемого газа жутко звучит в воздухе.
Гель полной грудью облегченно вдыхает кристальный воздух высоты 2000 метров. Итак, его задача выполнена. Там, внизу, теперь в безумном ужасе, задыхаясь в спазме газов, умирает красная столица большевиков.
Тонкий настойчивый писк радио прерывает нить мыслей маршала. Знакомый голос командира разведчиков, искаженный таким волнением, которого Гель никогда не слышал, потрясающим сообщением заставляет генерала качнуться в кресле.
— Генерал! Страшная ошибка. Облако над городом не маскировка. Это гигантский противогаз, который впитывает ОВ как губка. Газ города не достигает. Нужно срочно принять меры.
И сразу, подхлестывая и подгоняя друг друга, во всех приемниках запищали позывные разведчиков.
— Облако впитывает газ! Усильте струю! В городе нет признаков отравления! Спускайте шланги ниже завесы! Дайте по городу бомбежку химическими бомбами!
С каждым сигналом радио, с каждым вызовом снизу лица офицеров штаба становятся серее воротников мундиров. Побелевшими губами они шепчут, точно оправдываясь перед кем-то.
Радиотрубки мелькают в руках Геля, как тарелки у жонглера. Снова пищат вызовы и каскадом сыплются огоньки сигналов.
— Где остались бомбы? В город! Пушки, пулеметы по облаку, по дыму. Прогнать… рассеять! — Борты польских кораблей вновь одеваются огненной лентой. Десять минут, десять драгоценных минут рвутся снаряды в гуще тяжелого дыма. Но напрасно. Вздыбливаемые взрывами фонтаны быстро оседают. Черное облако волнуется, переливается, но остается на месте…
Время шло и новый день наступал с неумолимой точностью, все ярче и ярче освещая огромные махины кораблей розовым предутренним светом.
Дальше оставаться было нельзя.
И капитан «Пилсудского» решился напомнить об этом.
Опустив глаза и запинаясь, с трудом, точно стыдясь своего малодушия, он обратился к генералу:
— Ваше превосходительство. Уже светло. Русские батареи за городом начинают пристрелку к нам. На «Кракове» пожар. Оставаться опасно. Прикажете набрать высоту?
Гель молчал. Никто не узнал бы теперь в нем властного адмирала, который был здесь полчаса назад. Старик буквально разваливался у всех на г азах.
Но стальная пружина Геля развернулась последний раз. С грохотом упало кресло. Сильные пальцы впились в плечо капитана:
— Отступать? Нет! Это вы приказывайте отступать, а я дрался и буду драться.
Отбросив капитана, оглянулся. Драться, но как? Ничего в руках, кроме револьвера. Пусть.
Сжав рукоятку, бросился из каюты, выбежал на площадку, навстречу ветру, на холод. Перегнулся через борт и с сухим треском выпустил вниз все 25 патронов своего «Борхарта».
Пусто. Перехватил револьвер за дуло и злобно швырнул его вниз. Посмотрел, как мелькнул в тумане.
Рывком выдался над перилами, перевалился головой и решительно, точно бросаясь в воду, сорвался вниз, навстречу «сизому облаку».
Капитан «Пилсудского», выбежав, уловил только оранжевые зайчики восходящего солнца, мелькнувшие в золоте адмиральских нашивок.
— По эскадре. Набор высоты максимальный! Курс на запад, Варшава!
Точно бросаясь в воду, Гель сорвался вниз.
