Глава 13
Они целовались, когда в его кабинете зазвонил телефон. Звонок показался оглушительным. Ударил по нервам, скомкал возбуждение. Виталик отскочил от Ниночки на метр.
– Ууфф. – Он провел трясущейся ладонью по лицу. – Ты сводишь меня с ума, малыш!
– Ты меня тоже!
Она судорожно дышала и облизывала припухшие губы. Виталик целовался божественно!
– Как думаешь, кто это? – Они оба уставились на телефон, который не думал умолкать.
– Не знаю. – Ниночка беспечно дернула плечиками и тут же принялась натягивать кофточку. Виталик успел раздеть ее почти до пояса. – Кто-нибудь левый. Забей!
– Почему забить? – Он нервно дергал молнию на ширинке, пытаясь застегнуть, но что-то заело.
– Так обеденный перерыв. Никто не знает, что ты тут. – Ниночка фыркнула, потянулась, как сытая кошка, и наморщила носик. – Надо же так было обломать, а!
– Моя машина на стоянке перед офисом. Заткнись, – приказал он и потянулся к трубке. – Да! Слушаю!
Ему успели сказать всего пару слов, но он побледнел так, будто выслушал смертный приговор.
– Да, сейчас иду. Так точно. Хорошо. – Он опустил трубку на рычаг и с ненавистью прошептал в сторону Ниночки: – Ты, дрянь!!! Окончательно решила меня погубить, да?
– А в чем дело?
Она тоже перепугалась, пропустив оскорбление мимо ушей. Ругает – значит, любит. Нина по такому принципу вела отношения. Все же лучше, чем полное равнодушие с его стороны.
– Ирка! Она в кабинете! Вызывает меня! А я весь…
Он подскочил к зеркалу, висевшему на внутренней стороне двери одежного шкафа, принялся поправлять рубашку, гладить себя по голове, стирать что-то с шеи, судорожно, нервно.
– Боишься ее? – фыркнула Ниночка с презрением, уселась на его столе, скрестила ноги. Поиграла кончиками замшевых туфель в воздухе. – Зря боишься, Виталик! Мы скоро ее того, свалим. Борис Иванович сказал…
– Да пошла ты!
Он вытолкал Нину из своего кабинета, который занимал пока как исполняющий обязанности, запер дверь. Побежал в сторону приемной. Почему Ирка вернулась после обеда так рано, можно было только гадать. Обычно она обеденным перерывом никогда не пренебрегала, питалась строго по часам, чтобы не располнеть. Хотя такой стерве худоба до смерти прописана, подумал он с неожиданной ненавистью.
– У себя? – спросил он у Светы. Та чего-то тоже обедать не пошла.
– Да, ждет тебя, – едва кивнула секретарша, что-то распечатывая.
– Одна?
– Нет.
– А с кем? – Он осторожно дотронулся до дверной ручки, будто поворот ее заставил бы сейчас открыться вход в преисподнею.
– Ой, там народу столько. – Света округлила глаза и тут же шикнула: – Иди уже, не отвлекай. Они приказ ждут!
Приказ? Какой приказ? Что за приказ? Почему он прошел мимо него? Он же сейчас зам по персоналу.
Народу столько! Дура лупоглазая! Кроме Ирки было всего два человека. Незнакомый грузный мужик и Лосев, мерзавец.
– Вот знакомьтесь, Борис Иванович, это Виталий Васильевич, исполняет обязанности моего зама по персоналу. Весьма перспективный молодой человек. – Ирка смотрела на него странным замороженным взглядом. – В том смысле, что далеко пойдет.
– Если близко не сядет, – противным хриплым голосом пошутил Борис Иванович, и грузное тело его колыхнулось от смеха.
Виталик онемел. Еще Лосев, урод, смотрел с каким-то тайным смыслом. Они с Нинкой погорели, так? Их сдали? Кто-то видел их?
– Присаживайся, – кивнула Ирина, повернула холеную физиономию в сторону гостя, вежливо улыбнулась. – Надеюсь, инцидент исчерпан, Борис Иванович, и вам все теперь понятно? Иван вам все объяснил?
– Да-да, понял я, – замахал тот руками.
Кисти его были вялыми, белыми, пухлыми, как сдобные булки. Виталик неотрывно смотрел на них. Он, кажется, тоже все понял. Понял, что происходит.
Ирка почувствовала подвох со стороны Нины и обезопасила себя, подключив Лосева, который работал у них программистом. Но почему его? Среди айтишников было много умных парней. Почему Ирка выбрала его? Из-за внешних данных?
Никто не спешил ему ничего объяснять. Виталик сидел на своем месте, как на дьявольской сковородке. Изо всех сил стараясь, чтобы не дергалась щека, что обычно случалось при нервном напряжении.
Зашла Светка с бумагами. Ирка что-то быстро подписала, продемонстрировала Борису Ивановичу. Они пожали друг другу руки, и тот начал прощаться.
– Н-да, если бы не бдительность вашего сотрудника, Ирина Ивановна, пришлось бы нам с вами теперь воевать!
Сожаление, вот сто процентов, сожаление в его голосе прозвучало. А Иркина морда самодовольством светится. Да что, черт возьми, происходит?
Гость вышел в сопровождении Светланы. Они остались втроем: Ирка, он и Лосев. Причем тот сидел гораздо ближе к Ирке, чем Виталик.
– Итак, – ее изящные пальцы с черным лаком на ногтях нервно сплелись, – итак, мальчики, такой расклад… Твоя бывшая подчиненная, Виталий Васильевич, вторично допустила в отчетности ошибку. Причем сделала это умышленно. Я подмахнула, не заметив. Просто все свалилось на меня разом: Кира, Илья. Сначала авария, потом это. В общем, если бы не Иван, мне бы теперь хана, Виталий!
– Молодец, чего там, – похвалил с кислой улыбкой возможного соперника Виталик. – А что он сделал?
– А он ошибку подловил. И установил, когда и кем она была сделана. Доложил мне. И мы с ним провели кое-какую работу. И стали ждать. И дождались-таки!
Он все понял и вспотел до трусов. Нинка спалилась. Их затея с толстым Борей не прокатила. Вопрос, знают ли они, что Виталий был в курсе этой затеи? И еще вопрос, почему Ирина все время говорит «мы»! Она что же, теперь с ним, с Лосевым? А как же он? Усидит ли в кресле, которое теперь греет задом?
– Она доложила обо всем Боре. – Ирка отчетливо выругалась, хрустнула пальцами. Глянула на Виталия со странным холодным вызовом. – Тот принялся совершать некие телодвижения, не оставшиеся для нас незамеченными. Пришлось нам так же суетиться. Предупредительно суетиться. Но сейчас не об этом, Виталий Васильевич.
Его позвоночник превратился в металлический штырь, неподвижный и холодный. Нервные окончания тоже перемерзли. Виталик замер.
– Сейчас о том, что, – они стремительно переглянулись с Лосевым, – мы немного обошли тебя в твоих полномочиях.
– В смысле?
Странно, что язык не отсох, он еще говорить умеет.
– В том смысле, что подготовили приказ об увольнении без твоего участия. – Ее взгляд не менялся, был все таким же странно ледяным.
– И кого же увольняют? – немного вдохнул в него жизни инстинкт самосохранения.
– Твою бывшую подчиненную, я только что подписала приказ. Причем увольняю я ее по статье. По гнилой статье. Вряд ли она сможет куда-нибудь еще устроиться, во всяком случае, в той же должности. Уж извини, обошли тебя. – Она развела руки в стороны, и взгляд ее сделался ехидным, и снова они переглянулись с Лосевым. – Вот, как-то так!
Повисла тишина. Ирина на него больше не смотрела, пялилась в монитор. Лосев, гад, нагло скалился в его сторону, поигрывая авторучкой.
Ясно, ему дали слово.
– Понятно, чего тут непонятного. – Он равнодушно подергал плечами, хотя внутри все, кажется, повизгивало натянутыми струнами. – Ваше решение никто оспаривать не станет. Но могла бы меня поставить в известность, Ир.
Он нарочно сказал ей «ты» и по имени назвал. Малюсенький такой щелчок по лбу Лосеву. И неуверенная такая попытка ее осадить. Они же были близки, да как! Чего выпендриваться?
– Не могла, Виталь! – со странной интонацией хохотнула она, нажала кнопку на аппарате внутренней связи и вызвала Светку к себе.
Лупоглазая секретарша тоже ядовито улыбнулась, как показалось Виталику, в его сторону. В руках стопка бумаг.
– Все готово, Светлана?
– Да, Ирина Ивановна. Все готово. – Она положила эту стопку на стол и быстро ушла.
– Вот приказ, Виталь.
Ирка швырнула ему пару листов через стол. Небрежным, неуважительным показался ему этот жест. Но стерпел. Подхватил, уставился в бумагу, хотя ни строчки не смог прочесть. Но, кажется, его фамилия в приказе на увольнение не фигурировала.
Нет, была. Но внизу, слава богу. В самом низу, под фамилией Ирки.
– Подпиши и ознакомь сотрудника, – приказным тоном потребовала Ирина, улыбаясь Лосеву, а не ему. – И проследи, чтобы вечером ее тут уже не было. Я надеюсь на тебя. Все, ступай.
Он встал, взял в руки приказ, хотел обидеться, но не стал рисковать. Не уволили вместе с Нинкой, и то славно. Кивнул, вышел в приемную. Светка шумно пила что-то из огромной пузатой кружки.
– Что жрешь? – спросил он вяло, облокачиваясь на ее стойку. И соврал: – Пахнет вкусно.
– Бульон. – Она с сомнением понюхала свое пойло. – Правда, вкусно пахнет? А меня воротит.
– А чего тогда хлебаешь? – Он натянуто улыбнулся.
– Худею, – грустно вздохнула она. – И не жру ничего, и в спортзале подыхаю через день, все равно вес не уходит. То ли дело Ирина Ивановна! Тростинка! А за пирожными для нее хожу регулярно, в десять утра и в три пополудни.
Светка, морщась, снова отхлебнула.
– Регулярность, Света. Вот в чем ее фишка. – Он заговорщически понизил голос почти до шепота. – Регулярно надо делать все. Включая занятия сексом.
– Пф-фф, – фыркнула она с ухмылкой. – На Лосева, что ли, намекаешь?
– А что? Каков самец? Мачо! А умник какой! Надо же было так Нинку подловить! Красава! – Он чуть не подавился собственными словами. – Теперь вот в любимчиках. А там, глядишь…
– Ой, брось ревновать, Виталик. – Светка тоже зашептала, вытягивая к нему шею: – Лосев для нашей не вариант. Это она так, играется. Тебе другого соперника надо бояться.
Он почувствовал, что краснеет. И совсем упустил ее заявление о другом сопернике. Пропустил мимо ушей.
Светка, что же, знала о нем и об Ирке? Об их отношениях помимо работы?
Светка знала. Потому что через мгновение сказала:
– Я не слепая, Виталик. И никто не слепой. Всем о вашем романе известно, и Лосеву тоже. И он не самоубийца, чтобы тебе дорогу переходить.
– В смысле?
– В смысле, – она снова приложилась к бульонной чашке. И опять поморщилась, – всем известно, что ты того… на расправу крут.
Он перепугался так, что затошнило.
– Еще когда ты пришел, почти сразу всем стало известно, что за тобой какой-то грех имеется. На тебя же досье наша служба безопасности собирала. Как и на всех, впрочем.
– И что? – Его заметно начало поколачивать.
– А ничего! Кто что знает? Одни слухи. Они вот множились, росли, цементировались, слухи эти… Репутация у тебя теперь как у очень опасного человека. Кровожадного даже, можно сказать. Странно, что наша рискнула с тобой… Ты правда кого-то убил по неосторожности?
– Дура, – буркнул он и пошел прочь.
Потому что, останься он, может, и правда убил бы. Ее убил бы! Прямо той самой кружкой, из которой она хлебала свое жуткое пойло.
В кабинете он заперся и сразу полез в стол, где припрятал для особых случаев бутылочку великолепного коньяка. Конечно, случай должен был быть иным. Совершенно иным! Этим коньяком следовало будоражить кровь, когда ты наедине с женщиной, а не успокаивать трясущийся от страха и ярости организм. Он на такое не рассчитывал, когда покупал.
Виталик налил на три пальца в стакан, залпом выпил. Потом еще столько же и снова до дна.
Что? Черт возьми, что происходит?!
Ирка за его спиной собирала о нем информацию. Узнала что-то такое, что пощекотало ей нервы. Поэтому в постель его затащила? Экстрим понадобился?
– Тварь, – прошептал он, стиснув зубы. – Тварь.
Теперь же за его спиной она собрала информацию о Ниночке, может, даже узнала что-то об их тайных встречах. И решила уволить ее его руками? Для чего все так? Чтобы потешиться? Его наказать? Или понаблюдать, какая каша заварится из всего этого? Нравится ей, да? Нравится опасность? Нравится ходить по грани? Именно поэтому заставляла его в постели творить невозможное?
– Извращенка чертова! – прошептал жалобно Виталик и снова выпил.
В голове зашумело, напряжение немного оставляло. Он сделался вдруг апатичным и усталым, как тогда, много лет назад, когда он пробил голову молотком своему отцу, насилующему мать. Страха не было. Опустошенность, усталость. Страх пришел потом, когда начались бесконечные допросы, очные ставки с матерью. Суд, оправдательный приговор. Он расплакался, когда его отпустили. Мать кинулась к нему, он увернулся. Он не мог ее больше видеть, не мог! Из-за нее все, только из-за нее…
Он вытянул вперед обе руки, понаблюдал за мелкой дрожью, перевернул ладонями вверх. Влажные. Неприятные. Быстро начал тереть друг о друга, пока не сделалось горячо. Тут же схватился за телефонную трубку и позвонил.
– Да.
– Нина, зайдите, – официально пригласил он.
Мало ли, вдруг этот гад Лосев телефон его прослушивает? Или ее?
– Что-то случилось, Виталий Васильевич? – Не такая Нинка дура, не стала мяукать в трубку. – Что-то срочное?
– Да, очень!
Она примчалась минуты через три. Вошла, прикрыла попой дверь, цепким взглядом оглядела его кабинет, молча, вопросительно дернула подбородком. Он приложил палец к губам, указал следом на стул у стены.
Она послушно села и тут же уставилась на бумаги в его руках.
– Это то, что я подумала? – Ее губы поехали вкривь, глаза наполнились слезами.
– Да. Это приказ о вашем увольнении. – И он по ее примеру внимательно оглядел углы кабинета.
– Я попала под сокращение? – Ниночка уронила голову на грудь.
– Нет, Нина. Вас увольняют по статье. По нехорошей статье. Нашему руководителю при помощи одного из сотрудников отдела информационных технологий удалось кое-что выяснить. Прочтите сами.
И он со вздохом подсунул ей приказ. И тут же запоздало подумал: чего это они, как дураки, шифруются? Час назад он ее почти раздел в этом кабинете. Если стояло какое-то скрытое наблюдение или прослушка, все давно Ирке известно. Лосев неспроста так нагло щерился.
Черт! Да пошло оно все!
Снова накатила усталость, вялость. Захотелось в кровать, зарыться мордой в подушку, зажмуриться и спать, спать, спать…
Зашуршала бумага. Он приоткрыл зажмуренные глаза. Нина комкала приказ. Зло, на нервах.
– Хрен ей! Хрен этой гадине! – всхлипнула она и бросила комок бумаги ему под стол. – Я не уйду! Я не уйду просто так!
– А как ты уйдешь, Нина?
Виталику сделалось нехорошо и тошно. Он понял, куда она клонит, помнил ее угрозы. Эта дрянная девка следила за ним тем вечером, когда погибла девушка Катя. Она все знает! Знает, что он терпеливо стоял возле дома Киры и ждал, пока она выйдет. Зачем? Да просто так! Хотел поговорить, может быть. Чтобы она, к примеру, повлияла на свою подругу и та хоть немного серьезнее стала воспринимать своего молодого любовника. Но у него не вышло. Кира выскочила из дверей своего подъезда с дорожными сумками как сумасшедшая. Села в такси и поехала. Но не в аэропорт, как ожидалось, она поехала в противоположную сторону. И ему захотелось узнать куда. И он поехал следом. А дрянь, теперь сидящая напротив и глотающая слезы, оказывается, следила за ними.
Он не входил в этот чертов подъезд. Он выходил из машины всего на три минуты и сразу вернулся. Но попробуй докажи! Дрянь, сидящая напротив, может сказать все что угодно. И ей поверят. Почему? Потому что у него был мотив. Потому что у него было прошлое.
Дело худо!
– Как ты уйдешь, Нина? – повторил он вопрос и уставился на девушку.
Она была красивой, желанной. И нормальной, в отличие от Ирки. При других обстоятельствах он бы с ней, возможно, связал свою судьбу, но это при других обстоятельствах. Сейчас же он готов был ее удушить. Она могла перечеркнуть все то, к чему он так долго шел. К чему стремился. Ради чего терпел.
– Я уйду красиво, – выпалила Нина и встала.
Погарцевала по кабинету Киры, который он занимал пока что временно, остановилась напротив него, сузила глаза. Руки свела за спиной так, что грудь рельефно выпятилась, нацелив в него напрягшиеся соски. Виталик против воли заволновался. Дело, начатое в обеденный перерыв, они так и не закончили. А Ирка его к себе не подпускает.
– Что ты имеешь в виду? – Он как зачарованный смотрел на ее грудь.
– Я всех с собой утащу отсюда. Всех!
– Кого – всех? – Он с трудом перевел взгляд на ее лицо – бледное, гневное, красивое. – Нин, я-то здесь при чем? Я вообще ни сном ни духом. Это все Лосев, урод! И я…
– И ты, и кое-кто еще, – перебила она противно вкрадчивым голосом и, уперев кулаки в край стола, наклонилась к нему. – Я всех с собой заберу! Всех!
– Кого всех?
Ему в самом деле было сложно сосредоточиться на ее угрозах. От нее так дивно пахло. Его с ума сводили ее тяжелые стойкие духи. И грудь в вырезе кофты колыхалась так зазывно.
– Всех любопытных, Виталик. – Она догадливо ухмыльнулась и неожиданно чмокнула его в лоб. – Ты что же думаешь, ты один в тот вечер наблюдал за Кирой?
Он не понял. Замотал головой. И взгляд отвел, чтобы не таращиться на ее сиськи, от вида которых у него даже во рту пересохло.
– Нет, не один. Ты еще была.
– И не только, Виталик, не только! Там было о-очень много наблюдателей! Очень! И у каждого из них был мотив. У каждого, включая тебя!
И эта дрянь пошла прочь, виляя превосходным задом. И волосы волной колыхались по ее лопаткам. Зрелище завораживающее. Но ему пришлось снова отвлечься и спросить:
– Мотив? Какой мотив? Ты о чем, Нина?
Она чуть притормозила у двери и очень гадко улыбнулась, пробормотав:
– Чтобы не вмешаться. Или наоборот?
