Глава 11. Заключение

Прошло около года. Гр не заметил, как очутился на вершине пирамиды, выгодно отличавшейся от живых клубящихся шаров, с одного из которых он свалился в руки Ло, тем, что стояла на месте, никуда не двигалась и имела ровную площадку наверху. Гр лежал там, распластавшись на спине, лицом вверх, и наблюдал за жизнью. Ему было всё равно, где он находится: встреча с капитаном, заметка в газете сделали его равнодушным ко всему происходящему. Всем управляла Ло. Гр иногда сомневался, находился ли он в Эх-Вынии или в какой-то другой стране, ему неизвестной, но спрашивать об этом было лень.

Он помнил, что на другой день после отлёта ресторатора Ло очень долго куда-то тащила телегу. В телегу был погружён визжащий поросячьим визгом мешок, и к ней был привязан Фецир. Гр смотрел на быстро меняющийся пейзаж и не мог разобрать, что это — жёлтая пустыня или же северная равнина, покрытая песками, сквозь которые иногда просвечивалась то ли соль, то ли снег. Его ничто не интересовало. Он теперь думал о том, как написать книгу. О чём, об этом он пока не знал, поэтому страдал, выжидая творческое вдохновение. Когда Ло остановила через несколько месяцев пути свой караван, Гр увидел, что вокруг полно пирамид, по которым ползают какие-то люди.

— Здесь будет наш дом, — сказала жена и, легко выпрыгнув из телеги, неожиданно поцеловала незнакомого лохматого человека, подбежавшего с любопытством рассматривать странную на вид машину. С некоторых пор Ло делала что хотела, не стесняясь мужа и невзирая на свой далеко не юный возраст.

— А вы будете нашими клиентами, — ласково добавила она, обращаясь к другому — плешивому старику, и хозяйским жестом поправила бампер Фецира. Перед поездкой она вместе с Вязом немного переоборудовала дезинфектатор, добавив в конструкцию крохотную танцевальную площадку за счёт того, что убрала пузатую камеру, сделав на её месте настил. Затем почистила машину, смазала болты кукурузным маслом, продула брызгалку, и комплекс был готов к действию.

Передохнув и приглядевшись, Ло вкатила на одну из пирамид телегу, закрепила колёса камнями, втянула туда же с помощью верёвки Фецир. Приказала Вязу петь песни на площадке, а в перерывах продавать билеты на дискотеку, оставила Гр ловить вдохновение, а сама, хоть и без особой охоты, занялась свинарником. Дело это было для неё привычным.

Наконец-то Гр оказался предоставлен сам себе. Таких, как он, валяющихся посередине улицы без дела, было немного, может быть, от силы, человек пять лежали на тротуарах, да и те изредка вскакивали, чтобы проверить, всё ли исправно в их бизнесе, после чего снова падали и принимались глазеть по сторонам. По их нервным, неуверенным позам, по их неловко поджатым коленям и неестественно выгнутым спинам было понятно, что они не могут расслабиться, как Гр, который позволял себе иной раз уснуть между ног прохожих. Ему давно стало безразлично, кто куда шагает и какая длина шага у людей, потому что он понял: нельзя подстроиться под чужой ритм, можно только выработать свой собственный, как Нанаец, например, чья походка отличалась отсутствием длинных пауз. А у него вот не задалось. Совсем недавно Гр казалось, что он тоже нашёл свой ход, что ещё немного и это станет его сущностью, если бы не капитан, если бы не газета, сбившая Гр с аллюра…

Он изредка бросал равнодушный взгляд на Фецир, который стоял в углу площадки и поливал тоненькой струйкой ДЗ каждого, кто подходил к машине и, затолкав денежку в кассовый аппарат, вставал под брызгалку. Да, клиентов было не так много, как хотелось Ло, но самое главное, что люди проявили интерес к дезинфекции. Напуганные последними событиями в Узком проливе, где недавно затонул корабль с пищевыми отходами, они тем не менее пока не осознали всей глубины катастрофы и потому не спешили встать под струи дезинфицирующего раствора. Гр услышал об этом краем уха, когда радостная Ло говорила Вязу: «Ах, пусть бы ещё один корабль затонул!», но промолчал: зачем вмешиваться в то, что тебя не интересует? Для него сейчас главное — поймать Музу за хвост.

Никто из пробегавших мимо него граждан не сомневался относительно того, зачем он здесь лежит. Никому и в голову не приходило бросить в пустой бумажный стаканчик, стоявший рядом с бородатым мужчиной, мелочь или плеснуть текилы из термоса. Все понимали: стаканчик не что иное, как намеренная демонстрация личных успехов, дань уважения давно ушедшей молодости. Дань, имеющая оттенок тоски по утерянному в жизненных невзгодах гранёному стакану. Это умиляло прохожих. Несмотря на равнодушие к миру, Гр не забывал любоваться собой. Он то так, то этак раздвигал ноги, показывая новые туфли, или, скрестив на груди руки с зажатыми в них двумя дымящимися трубками, взглядом призывал смотревших на него людей в свидетели того, где он был раньше и к чему пришёл сейчас.

Время от времени недалеко от него останавливались какие-нибудь новенькие ботинки и по своей неопытности громко и отрывисто спрашивали:

— Как пройти к центру?

Гр, прищурившись, долго смотрел на проходимца, примериваясь, как бы проще ответить, и со вздохом вытаскивал из-под спины табличку, передвигал её на грудь таким образом, чтобы подошедший мог прочитать единственное слово, начертанное гвоздём: «Центр», и снова прятал табличку под себя. Ботинки смущённо тёрлись друг о друга, низко кланялись, говорили «мерси, сисени, спасибо» и убегали.

Когда к нему приближались шпильки, Гр закрывал глаза и принюхивался, испытывая наслаждение от того, что мог по одному только запаху сказать, какого они цвета.

— Ду ю спик инглиш? — произносили шпильки первые слова пароля.

— Ложись, кукла! — отвечал Гр и, если унюхивал красный цвет, самый его нелюбимый, разочарованно открывал глаза.

Он не отпускал незнакомку до тех пор, пока та не меняла свой окрас на любой, лишь бы с неё сошла раздражавшая его краснота. Если же цвет приблизившихся к нему шпилек был оранжевым или голубым, он так и мял барышню с закрытыми глазами, не утруждая себя разглядыванием женских красот. Больше всего ему нравился зелёный, наверное, потому что напоминал офицерские погоны и то время, когда ещё можно было скакать на одной ноге, спускаясь с крыльца, и думать об отпуске. Впрочем, он старался не отвлекаться от поисков вдохновения. Один эхвынский поэт давненько сказал ему, что для творчества первым делом нужно найти Музу. Гр это запомнил и теперь искал среди шпилек даму с таким именем. Правда, пока ни одной не попалось! Жаль. Сил становится всё меньше.

— О, как это бьютифул! — кричали очередные шпильки и отдавали себя в цепкие руки Гр, которые начинали безжалостно их ощупывать, будто желая найти в них какой-то изъян, и долго вертели в разные стороны, прежде чем, удовлетворив свою ненависть, или любовь к данному цвету, выбрасывали вон.

— Ах, шалун, шалун, шалун! — пищали восторженно шпильки, застёгивали на ходу пряжки на щиколотках и убегали в тёмный переулок.

Иногда мимо проходила настоящая женщина с шарфиком на шее, с маленькой сумочкой в руках. Гр и её хватал за короткую юбку, и её подминал под себя с той же грубой небрежностью, с какой обращался со шпильками. Женщина обычно не сопротивлялась, а просто начинала делать вид, что её это не касается. Через какое-то время, выбравшись из-под Гр, она радостно отряхивалась и смущённо пожимала плечами, оглядываясь на прохожих, словно хотела сказать: «Видите, что он вытворяет? Против моей воли! Разве его можно остановить?» Стайки воздушных стрекоз с лёгким жужжаньем летали поодаль и грустно смотрели вниз. С ними Гр уже давно не водился.

Временами ему надоедало лежать на спине, и тогда он переворачивался вниз лицом и принимался смотреть между досками, положенными для удобства на площадке, туда, где прыгали и кричали люди, пытающиеся пробраться к вершине пирамиды. Они задирали свои искажённые тупым упрямством лица вверх и протягивали к Гр руки, упрашивая, чтобы он подтянул их к себе. Особенно ловкие сами добирались до щелей, отчаянно крича при этом и делая невероятные, несуразные скачки. Они умудрялись протиснуть грязные пальцы между досками и уцепиться за них, но тут же с криком падали вниз, потому что Гр чисто инстинктивно бил по грязным пальцам небольшим молоточком, вроде того, что лежит у мевропатолога в кармане халата и который Гр специально завёл для этих целей.

— Мразь! — кричали ему снизу.

Но Гр не слушал. Оскорбления не задевали его. Он продолжал монотонно, вполсилы, бить молотком по пальцам, надеясь, что когда-нибудь ударит и по руке Нанайца. Больше, чем встретить Музу, ему хотелось увидеть лицо бывшего товарища там, внизу, среди толпы прыгающих людей. Улыбнуться ему свысока, протянуть свою руку навстречу, а потом — ка-а-ак вдарить со всей силы по его пальцам! И ещё раз, и ещё раз! И ещё!

— Напрасно стараешься, — сказала ему как-то Ло, оторвавшись от ночного сериала, — он не придёт.

— Откуда ты знаешь? — недовольно повернулся к ней Гр, бросая своё занятие.

— Он не любитель толпы, гуляет сам по себе, гляди, как бы на голову тебе не свалился, — предупредила жена.

Гр инстинктивно испуганно сжался, впервые подумав о том, что, действительно, ведь у Нанайца есть птица, как же он этого не учёл?

— Тебе не кажется, что пирамида иногда раскачивается? — осторожно спросил он у Ло.

— Пирамида стоит крепко, на то она и пирамида. Это не столб, её раскачать невозможно! — отрезала женщина, сделав звук телевизора громче.

Ответ жены не успокоил Гр. С каждым днём он всё явственнее ощущал, что пирамида шатается, особенно по вечерам. Однажды ему показалось, будто кто-то невидимый, сильный приподнял один её край, оторвав от земли, и затем резко бросил. Подождал минуту, подошёл к противоположной стороне и снова приподнял, и снова яростно бросил. Гр до смерти напугался, ощутив, как зашевелился под ним пол:

— Смотри, — закричал несчастный, — смотри, какие волны пошли! Опять проделки Нанайца!

Он вскочил на ноги, намереваясь забиться под телегу, и вдруг заметил Луну в небе. Давешняя знакомая была так близко и напоминала сломанный компас, сделанный из будильника и утерянный где-то на севере. Её грозный вид с поломанными стрелками посредине лица ужаснул мужчину.

— А! — дико закричал Гр. — И ты туда же?! Издеваться?! Смеяться?! А вот этого не хочешь? — Подпрыгнув что есть силы, он размахнулся, чтобы ударить металлическим молоточком по ненавистному лику, поскользнулся на груде мокрых бумажных стаканчиков и начал падать с пирамиды, оказавшейся невообразимо высокой.

От неожиданности человек даже не понял, что произошло, он подумал, что просто уснул от страха. Да, конечно. Уснул и видит сон, который снится каждую ночь в последнее время, как будто проваливается в душную бездонную дыру и падает в неё до тех пор, пока не проснётся, с этим он давно смирился и даже ждал, зная, что посмотрит сон, вспотеет и откроет глаза.

Но сегодня всё было по-другому, более похожим на правду. Почувствовав, что летит вниз не вертикально, как это бывало во сне, а резко по наклонной, как это и должно происходить, если бы он и впрямь упал с пирамиды, Гр догадался, что падает по-настоящему. Чьи-то руки отпихивали его от себя, подталкивая вниз, чьи-то ноги пинали в разные части его тела, чьи-то злобные ухмылки проносились мимо его лица, и страшная земля с неумолимой скоростью приближалась ему навстречу. А Ло?! Успеет ли она поймать его? Как в первый день их знакомства? Но ведь жена осталась наверху?!

Гр раздвинул онемевшие от страха губы и закричал, стараясь увернуться от кулаков:

— Мама! Ло! Где ты?! — и услышал, как кто-то страшно захохотал ему в ответ…