Начальник СЗТУ Хомяков наблюдал в порту за выгрузкой немецких автомобилей фирмы «Фольксваген» с транспортного судна, пришедшего из Гамбурга. Он сидел в автомобиле на рабочей территории причала и смотрел, как крановщик филигранно играет огромной стрелой. Еще три десятка машин, автоматически отметил Константин Дмитриевич. Третья партия. Однако мысли его были сейчас далеки от процесса разгрузки импортного товара.

Голову начальника таможенного управления занимали последние события в его ведомстве: новая операция по продвижению продукции немецкого автопрома на российском рынке и смерть Ивашова.

Неожиданная и нелепая смерть подельника и друга вызывала много вопросов. Уезжая из Петербурга, Кирилл загадочно сообщил ему при прощании: «Костя, если со мной что случится, с тобой будет продолжать дело мой самый близкий друг, после тебя, конечно. Его зовут Икар. Доверяй ему как мне. Для конспирации он будет связываться с тобой твоим студенческим прозвищем – Хомяк».

Константин Дмитриевич тогда в душе посмеялся, объяснив такое поведение друга излишними возлияниями, но сейчас ему было не до смеха.

После убийства Кирилла этот Икар позвонил ему и сообщил о кончине друга, добавив, что официальная версия убийства – жена выстрелила в него в припадке ревности. Хотя, выразил сомнение его новый загадочный компаньон, он мало верит в эту версию. Недавно сомнения Икара подтвердились: Кирилла убил профессиональный убийца. По номеру телефона, который тогда высветился на сотовом Константина Дмитриевича, он позвонил Икару, попросил встретиться. Но Икар от встречи отказался, сказав: «Еще не время. Я сам на тебя выйду». Константин звонил Икару несколько раз, сообщая ему о новом «проекте» с немецкими машинами, тот по ходу давал ему советы, причем довольно дельные.

– Коля, поехали. – Начальник управления сзади дотронулся до плеча своего водителя.

А почему Кирилл перед смертью не познакомил его с Икаром? То, что он является профессиональным таможенником из близкого окружения Кирилла, сомнений не вызывает. Но кто он?! Надо вычислять.

Еще одна загадка – как Кирилл мог посадить на крючок Гудина, этого шакала! В последнее время тот с ним необычно вежлив и предупредителен. Даже поздравил его с днем рождения, чего раньше никогда не было.

О последней проверке его управления московской комиссией Константин Дмитриевич не может вспоминать без злорадного сарказма. Двенадцать псов, жаждущих крови, нагрянули к нему без предупреждения, что в их системе вообще-то считается беспределом. Комиссия во главе с начальником управления собственной безопасности ФТС вывернула наизнанку работу его управления. Особенно их интересовало таможенное оформление ввоза немецких автомашин. Серьезных нарушений не выявили. Так, мелкие технические недостатки, что, в общем-то, при таких объемах импорта нормально.

По окончании проверки Хомяков пригласил главного проверяющего к себе в кабинет. Угостив его французским коньяком, спросил:

– Владимир Александрович, скажи мне, зачем все это?

– Не знаю, – честно признался московский начальник, – Гудин мне приказал, нарой как можно больше говна.

– Я что, давал поводы?

– Не знаю, Константин Дмитриевич, я могу только предположить: это как-то связано с Ивашовым.

– Он что, ревнует меня к покойнику?

Проверяющий только развел в растерянности руки в стороны.

Проводив московскую комиссию, Хомяков позвонил Икару. Тот подробно расспросил о цели приезда комиссии из центрального аппарата. Константин Дмитриевич дословно процитировал слова председателя проверочной комиссии. «Он об этом пожалеет», – пообещал Икар, имея в виду шакала Гудина.

По возвращении в управление Хомякову сообщили, что его ждут руководители автосалона «Фольксваген», крупнейшего автодилера в регионе.

В приемной сидели массивный Селин и два его заместителя, главбух и юрист. Селин держал на коленях черную папку и барабанил по ней пальцами, выбивая арию тореадора. Весь вид его демонстрировал решительность и недовольство.

– Прошу. – Хомяков открыл настежь дверь, прилепив на лицо китайскую улыбку.

Селин вошел в кабинет торпедой, сопровождаемый жиденьким эскортом.

– Константин Дмитриевич, – директор дилерского центра с порога пошел в атаку, – это ни в какие ворота! Вы режете наш бизнес на корню…

Хомяков растянул лицо в еще более сладкой улыбке, жестом пригласил гостей сесть за длинный стол. Сам занял место за своим рабочим столом площадью квадратов десять. Вообще-то такой огромный стол ему не нужен. Расчет психологический: стол зримо устанавливает дистанцию между ним и посетителями в кабинете.

– …Государство обдирает нас пошлиной в двадцать процентов. И вы… нож к горлу, с вашими комиссионными в два процента. Побойтесь бога!

– Не поминай всуе имя Господа нашего, – с постным выражением лица процитировал Константин Дмитриевич место из Писания. – А за государство, как вы знаете, Олег Семенович, я не отвечаю. Что касается наших комиссионных. Дисконтик в пять процентов кто организовал? – Хомяков выразительно посмотрел в лицо главного автомобильного дилера. – Это было не так-то просто. Как вести дела с немчурой, вы знаете.

– Но мы тоже не можем работать с нулевой рентабельностью…

– Олег Семенович, вашу рентабельность я прекрасно знаю, – перебил его Хомяков, – я ведь наши комиссионные не с потолка взял, все просчитал. И нашу ситуационную прибыль я поделил пополам. Все честно и справедливо.

– Может, вернемся к старой схеме? Оформление транзитом? – Селин напряженно посмотрел на начальника таможенного управления.

– Нет, – тот решительно помотал головой, – я в тюрьму не хочу. На прошлой неделе у меня была инспекторская проверка. Засветись у меня хотя бы одно авто по этой схеме, я бы уже не сидел в этом кабинете.

– Ну, хотя бы один процентик скиньте в нашу сторону. – Селин резко сменил тон и уставился на Хомякова взглядом бедного просителя.

Константин Дмитриевич поднял взгляд в потолок, демонстрируя перед гостями напряженную работу мысли. Посидел так несколько секунд, затем перевел взгляд на Селина. Несколько мгновений внимательно изучал его взглядом, словно видел его впервые.

– Хорошо! Ради наших добрых отношений… Но, Олег Семенович, – Хомяков сокрушенно помотал головой, – один не могу, только полпроцента.

– С овцы хоть шерсти клок, – буркнул про себя Селин, однако взгляд его заметно просветлел.

Хомяков тоже остался доволен: отошел на заранее подготовленную позицию, держа под контролем важного компаньона.