Глава 40
Новый старый друг
Ибрагим, как и обещал, перевез Парсека и Гаера обратно в Турцию. Вопреки ожиданию это путешествие обошлось без особых приключений, если не считать, что при приближении к границе со стороны Сирии они дважды проезжали горящие колонны «наливников». Российская авиация всерьез взялась за бизнес турецкой верхушки и методично долбила транспорт, на котором пытались вывозить из страны сырую нефть.
Парсек в очередной раз убедился, что граница с Турцией прозрачна. Более того, проезжающих через нее боевиков встречают и провожают едва ли не с почестями. Странным образом машину Ибрагима ни разу не остановили полицейские, хотя на ней были сирийские номера. Парсек был уверен, что их ко всему прочему еще и сопровождают. Поначалу это вызывало тревогу. Он не исключал, что турки готовят очередной захват, а какой-то безлюдный участок дороги уже переоборудован в съемочную площадку. Однако в пути с ними ничего не произошло.
Неделю они безвылазно просидели на квартире в частном секторе портового города Измир. Небольшой домик с черепичной крышей располагался на склоне горы, аккурат под гигантской статуей Ататюрка. Все это время живший с ними Ибрагим с утра до вечера где-то пропадал. Изнывая от неизвестности, Гаер с Парсеком говорили на какие угодно темы, но с таким расчетом, чтобы, в случае если дом напичкан прослушивающими устройствами, не дать повода заподозрить их в двойной игре. Они с утра до вечера хвалились любовными похождениями, травили анекдоты, рассуждали, как потратят заработанные деньги. Чтобы уж совсем не переусердствовать, пару раз заводили разговоры, в которых высказывали свои опасения по поводу своей дальнейшей судьбы. В этом случае Парсек играл роль оптимиста, тогда как Гаер предпочитал историю с плохим концом. Когда появлялся Ибрагим, Парсек или Гаер продолжали тему, поддерживая впечатление жадных, беспринципных и обиженных на страну людей. На исходе недели Ибрагим, наконец, объявил, что на следующий день они должны будут устроиться матросами на один из танкеров, и вручил им новенькие документы. По ним пленники оставались россиянами, кочующими по свету в поисках лучшей жизни. Оба — матросы, имеющие небольшой стаж работы на судах рыболовного флота. Половина следующего дня пролетела в оформлении самых разных документов, а ближе к вечеру все трое уже знакомились с боцманом.
Среднего роста круглолицый мужчина оказался одесситом и без устали сыпал шутками. Однако Парсек понял, что на самом деле этот человек ведет себя с подчиненными не так. Не тот типаж и должность, которая требует от человека быть строгим и суровым. С ними же он был напряжен и настороженно поглядывал на Ибрагима.
— Раньше приходилось работать на таких судах? — спросил он и показал рукой на пирс. — Водоизмещение двадцать тысяч тонн. Максимальное для подобных типов портов. Но сейчас заходят суда и покрупнее.
— Нефти стали больше гнать? — попытался угадать Гаер.
— В разы! — подтвердил боцман и снова с опаской посмотрел на Ибрагима.
Парсек перевел взгляд на танкер. В лучах заходящего солнца «Новый восход» казался кроваво-красным. Раньше бы это показалось красивым, но сейчас во всем чудились знаки беды.
— Разве для обыкновенного матроса имеет значение сколько тонн? — Ибрагим положил на плечо боцмана руку. — Он же не на себе их повезет.
— Водоизмещение — это масса воды, вытесненная подводной частью корабля и равная его весу, — блеснул познаниями Гаер.
— Как объяснишь команде, почему не поднял тревогу из-за исчезнувших членов экипажа? — спросил Ибрагим.
— Вообще-то это не мое дело, — признался боцман. — Для этого есть старший помощник.
— И все-таки? — не унимался Ибрагим.
— Никому ничего объяснять не надо. — Боцман осторожно убрал руку со своего плеча. — Раз не вернулись из города, значит, убили или украли. Все на полулегальном положении. У меня только один официально из России, и тот кок. За ним я слежу. На берег не ходит вообще. Вот только… — он недоговорил.
— Что? — насторожился Ибрагим. — Ты говори!
— Тебе придется скрыть, что ты чеченец.
— Почему? — удивился Ибрагим. — Неужели чеченец не может быть моряком?
— У вас моря нет, — привел свой аргумент боцман. — И если не вернешься на корабль, могут заподозрить, что ушел воевать.
— Ты же сам сказал, что команде все равно, — напомнил Ибрагим.
— Так-то оно так, — боцман кивнул, соглашаясь. — Только кто его знает? У меня ведь тоже гражданство российское. Да оно сейчас и не спасает особо. Американцы вон по всему миру кого хотят ловят. Возьмут и обвинят меня в тайной поставке оружия и террористов…
— Где ты видишь здесь террористов? — возмутился Ибрагим и посмотрел по сторонам, словно пытаясь увидеть вооруженных автоматами бородачей. — Был бы я террористом, я бы просто захватил твою посудину и сказал, куда хочу плыть!
— Не так выразился! — Боцман выставил руки, словно опасаясь, что его сейчас ударят.
— Тебя очень серьезные люди из разведки просили. — Ибрагим начинал злиться. — Поэтому думай, когда говоришь!
— Заметано! — выпалил боцман и утер рукавом лоб.
— Скажу, что грузин, — принял решение Ибрагим.
— Тоже не пойдет, — осторожно возразил боцман.
— А грузины чем тебе не угодили? — выпучился Ибрагим.
— Просто у меня в команде из пятнадцати человек пятеро как раз грузины, — объяснил боцман. — Как ты собираешься поступить, если они с тобой на родном языке заговорят?
— Кого у тебя нет, чтобы такой, как я, — Ибрагим взялся за волосы: — черный?
— Давай скажу, кто есть, — боцман поднял глаза к небу. — Пятеро грузин, трое русских, — он загнул пальцы и ткнул кулаком Парсека в грудь, — это без вас. Четверо украинцев, остальные турки…
— Скажу, будут спрашивать, что татарин! — нашелся Ибрагим. Заметив, что боцман и здесь собрался возразить, он предостерегающе поднял руку: — Крымский! Они у моря живут!
— Татарин так татарин, — сдался боцман.
— Ты лучше скажи, у турок что, своих моряков нет?
— Так во всем мире принято, — пожал плечами боцман. — И потом, наш хозяин, хоть и гражданин Турции, родился в Азербайджане, а после службы в Советской армии работал в Каспийском пароходстве.
— Эко его занесло! — восхитился Гаер.
— Сейчас Мубарех Курбон оглы Мажидович — пятый миллиардер в списке «Форбс» Турции.
— Хорошо. — Ибрагим прищурился: — Когда отчаливаем?
— В шесть утра будет команда: «Стоять по местам»…
— После намаза, — обрадовался Ибрагим. — Мы придем.
На проходной был затор из большегрузных тягачей. Часть заезжала на территорию порта, часть пыталась выехать. Прямо в воротах пыхтел гигантский «Форд» с контейнером на платформе. Между машинами метались водители, ругались владельцы грузов, прохаживались таможенники и охранники.
Ибрагим протиснулся к окошку пропускного пункта и сунул под нос дежурному удостоверение матроса.
— Вот так встреча! — Голос Кузикова застал Парсека врасплох. Уж где-где, но здесь, в турецком порту, он его точно не ожидал встретить. Еще большей неожиданностью для него было то, что наглец не попытался уйти с глаз долой, а напрашивался на контакт.
Кузиков был одет в войлочную куртку и потертые джинсы. Он держал руки в карманах и наслаждался произведенным на Парсека эффектом.
«Неужели не боится, что я ему шею намылю?» — подумал Парсек, а вслух спросил:
— Каким ветром?
Ибрагим отвернулся от окна и испытующе посмотрел сначала на Кузикова, потом на Парсека:
— Откуда ты его знаешь? — спросил он.
— Приходилось видеться, — проговорил Парсек, решив, что, если вести себя с умом и аккуратно, из создавшегося положения можно даже извлечь выгоду.
— Это правда? — Ибрагим уперся взглядом в Кузикова.
— Еще бы, — брезгливо скривился тот.
Было ясно, Кузиков заметил, что Парсек оказался в трудном положении, и заподозрил, что может сейчас сполна отыграться за пережитое.
Сзади кто-то стал напирать.
— Проходи! — попросили на турецком.
— Давай за воротами поговорим. — Ибрагим схватил Кузикова под руку и увлек на улицу.
Они прошли вдоль широкой бетонной площадки, гудящей автомобилями, и свернули на пустырь, отделявший порт от города.
— Рассказывай! — на ходу потребовал чеченец.
— Так что рассказывать? — Кузиков огляделся по сторонам и неожиданно понял, что рядом нет ни полиции, ни вообще людей.
— Откуда знаешь его? — Ибрагим сдавил Кузикову руку.
— Мы в Москве пересекались, — промямлил тот. — Он мою семью разрушил…
— Мажди, — назвал Ибрагим Парсека его арабским именем, — что говорит этот человек?
— Мы действительно знакомы, — нехотя признался Парсек.
— Но ведь ты из Новосибирска! — Ибрагим свел на переносице брови. — Там работал летчиком…
— Так и есть, — подтвердил Парсек, но тут вмешался Кузиков:
— Какой летчик?! О чем речь? — завопил он. — И при чем здесь Новосибирск? Он каскадер из Москвы!
— Что? — протянул Ибрагим.
— Он меня знает как каскадера, — подтвердил Парсек. — Однажды случайно увидел мои фотографии, где я запечатлен на фоне наших символов с оружием, и попытался сдать ФСБ…
— Так ты стукач! — Ибрагим воровато оглянулся, словно убеждаясь, что поблизости нет свидетелей предстоящей расправы.
— Нет! — взвыл Кузиков. — Все не так! Я просился помогать ему, взрывать вокзалы! Я тоже ненавижу Россию! Я Украине…
Кузиков вырвался и попытался бежать, но сделал только несколько шагов на непослушных ногах и упал.
— Ты от страха даже не смог убежать, — констатировал Ибрагим. — Какой из тебя воин?
Парсек просто и мечтать не мог о таком развитии событий. Кузиков вдруг понял, что там, в Москве, он был прав и Парсек самый настоящий террорист. Иначе как объяснить сейчас его нахождение в Турции, да еще в компании говорящего с кавказским акцентом бородача?
— Значит, ты не снимался в кино про боевиков? — лепетал Кузиков, в то время как Гаер поднимал его с земли.
— Я принял ислам и готов умереть на пути Аллаха! — подтвердил Парсек и провел по нижней части лица ладонью: — Иншалла!
— Ох! — Кузиков вновь не удержался и упал.
— Ты почему на ногах стоять не можешь? — удивился Ибрагим. — Водку пил?
— Это он от радости, — съязвил Парсек.
— Скажи мне, Мажди, — продолжал Ибрагим, — что ты делал в Москве?
— Мы все собрались там перед отправкой сюда, — сказал он.
— Это была глупая затея. — Ибрагим покачал головой. — Поэтому вас всех и взяли, — он неожиданно нахмурился и, словно что-то вспомнив, показал рукой на Кузикова: — Может, это он вас сдал?
Пока Парсек размышлял, что ответить, Кузиков вдруг схватил руку Ибрагима и стал целовать:
— Пожалуйста, я давно мечтаю… Чтобы эту власть в клятой рашке… Свободу Северному Кавказу!
— Нет, он ни при чем, — проговорил Парсек, ловя себя на мысли, что слова даются с трудом.
— Встань, — потребовал Ибрагим.
— Встаю, — не выпуская руки, Кузиков вскочил на ноги.
— Что ты здесь делаешь?
— Где? — Кузиков оглянулся по сторонам.
— В порту!
— Груз! У меня груз в Россию, но с первого января наш президент вздумал вводить санкции! Дурак! — выкрикнул он неожиданно звонко. — Что я потом буду делать?
— Что ты возил? — допытывался Ибрагим.
— Помидоры, — упавшим голосом сказал Кузиков.
— Значит, теперь тебе придется их сажать, — констатировал Ибрагим и рассмеялся.
— Зачем? — хлопал глазами Кузиков. — Я не хочу в рабство!
— Нельзя ввозить, надо учиться самим выращивать, — пояснил, смеясь, Ибрагим. — Импортозамещение.
— Какой из меня садовод! — возмутился Кузиков.
— Хочешь заработать? — неожиданно предложил Ибрагим.
— Все хотят, — с готовностью ответил Кузиков. — А что делать?
— То же, что и раньше, товар перевозить, — ответил Ибрагим. — Только мой.
— Что за товар?
— Тебе не все равно?
— Все! — Кузиков кивнул головой и добавил: — Равно!
— Сколько у тебя машин? — допытывался Ибрагим.
— Было двадцать, — с тоской в голосе ответил горе-коммерсант. — После того как он, — Кузиков показал взглядом, полным ненависти, на Парсека, — влез, осталось три.
— Чего так?
— Теща потребовала деньги назад, — промямлил Кузиков и потупился. — Продать машины я не успевал, пришлось поделить бизнес…
