75
Малоун был в западне. Он должен был предвидеть. Виктор привел его прямиком в лапы Зовастиной.
— Пришли, чтобы спасти мисс Витт?
Он все еще держал в руке пистолет.
Зовастина кивнула на его оружие.
— Кого собрались убивать? Выбирайте между нами троими. — Она указала на двух своих телохранителей. Убейте одного — и второй тут же пристрелит вас. А потом, — она показала нож, — я перережу веревки.
Все верно. Выбор у него был невелик.
— Взять его! — приказала Зовастина.
Один из мужчин кинулся вперед, но тут внимание Малоуна привлек какой-то новый звук. Блеянье. Оно становилось все громче. Охранник находился в десяти футах от него, когда с тропинки, ведущей к полю для игры в бускаши, появились козы. Сначала несколько, но в следующие секунды на просеку вырвалось целое стадо. Кони забили копытами.
Малоун увидел Виктора верхом на лошади, который подгонял животных и не давал им сбиться с курса. Все это, похоже, произвело нужный эффект: стражники оцепенели, и Малоун использовал этот момент для того, чтобы застрелить одного из них — того, что направлялся к нему. Грохнул еще один выстрел, и на землю повалился второй охранник. Взглянув на Виктора, Малоун увидел в его руке дымящийся пистолет.
Козы уже заполнили всю просеку. Они толкались и блеяли, постепенно соображая, что единственный выход отсюда лежит через рощу. В воздухе повисла пыль. Малоун нашел глазами Зовастину и стал пробираться к ней, расталкивая шумных, воняющих животных. Вскоре стадо, просочившись сквозь деревья, рассеялось в лесу. Он приблизился к ней одновременно с тем, как Виктор с пистолетом в руке спрыгнул с лошади. Зовастина по-прежнему сжимала нож, стоя в нескольких футах от веревок, но Виктор держал ее на мушке.
— Бросайте нож, — велел он.
Зовастина была ошеломлена.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Пытаюсь вас остановить, — ответил Виктор, а затем взглянул на Малоуна и мотнул головой в сторону Кассиопеи. — Освободите ее.
— Вот что я вам скажу, — проговорил Малоун. — Вы освободите Кассиопею, а я присмотрю за министром.
— Все еще не доверяете мне?
— Вернее сказать, я предпочитаю, чтобы все было по-моему. — Он поднял пистолет и направил его на Зовастину. — Вам же сказано, бросайте нож.
— Или — что? — с вызовом спросила Зовастина. — Вы меня убьете?
Малоун выстрелил. Пуля ударила в землю между ее ступнями, и она отскочила от неожиданности.
— Следующий выстрел — вам в голову.
Она разжала руку, и нож упал на землю.
— Толкните его ко мне.
Зовастина подчинилась.
— Как ты здесь оказался? — спросила Кассиопея.
— Я был у тебя в долгу, — ответил Малоун и повернулся к Виктору. — Козы?
Тот усмехнулся.
— Приходится использовать любые подручные средства. Но диверсия получилась хоть куда.
С этим нельзя было не согласиться.
— Ты работаешь на американцев? — спросила Виктора Зовастина.
— Так точно.
Ее глаза пылали огнем. Кассиопея освободилась от веревок, подскочила к Зовастиной и ударила ее кулаком в лицо. Еще один удар — ногой под колени, — и Зовастина шлепнулась на пятую точку. Кассиопея продолжала избивать верховного министра. Она ударила лежащую ногой в живот, подняла ее и стукнула головой о ствол дерева, после чего Зовастина повалилась на землю и замерла.
Малоун спокойно наблюдал за расправой.
— Таким способом ты выводишь шлаки из организма? — поинтересовался он.
— Я могла бы ей еще отвесить. — Тяжело дыша, Кассиопея потирала запястья, где их еще недавно стягивали веревки. — Эли жив. Я говорила с ним по телефону. Он вместе со Стефани и Хенриком. Нам нужно отправляться к ним.
Малоун повернулся к Виктору.
— Мне казалось, Вашингтон хотел, чтобы вы оставались под прикрытием.
— У меня не было выбора.
— Вы послали меня в эту западню.
— Разве я предлагал вам выскакивать и направлять на нее пистолет? Вы не дали мне возможности хоть что-то предпринять. Увидев, в какую передрягу вы попали, я сделал все, что мог.
Малоун остался при своем мнении, но времени на споры не было.
— Как поступим дальше?
— Нужно уходить. У нас очень мало времени. Здесь ее пока никто не потревожит.
— А выстрелы? — осведомился Малоун.
— На них попросту не обратят внимания. Это, — Виктор обвел просеку рукой, — ее лобное место. Здесь было уничтожено множество ее врагов.
Кассиопея поднимала бесчувственное тело Зовастиной с земли.
— Что ты делаешь? — спросил Малоун.
— Хочу привязать эту суку так же, как она привязала меня. Пусть почувствует, каково это.
Машину вела Стефани, Хенрик сидел рядом, а Эли — на заднем сиденье. Поскольку у того автомобиля, на котором они приехали, были пробиты все четыре колеса, им пришлось реквизировать машину убитого охранника. Они торопливо покинули избушку, выбрались на дорогу и поехали на юг, вдоль предгорий Памира, по направлению к горе, которая в древности носила имя Климакс.
— Просто поразительно! — послышался сзади голос Эли.
Глянув в зеркало, Стефани увидела, что он разглядывает скайтейл.
— Прочитав загадку Птолемея, я ломал голову над тем, как он сумеет передать это послание. Умно придумано! — Эли помахал в воздухе скайтейлом. — Как вы догадались?
— Догадался один из наших друзей, Коттон Малоун. Он сейчас как раз с Кассиопеей.
— Не следует ли нам навестить ее и убедиться, что с ней все в порядке?
В голосе молодого человека звучало нетерпение.
— Будем надеяться, что Малоун справится самостоятельно. Нам нужно завершить дела здесь. — Хотя Стефани до сих пор время от времени потряхивало от того, что произошло возле избушки, она вновь говорила, как и положено руководителю спецслужбы: бесстрастно и холодно. — Коттон отличный агент, у него все получится.
Торвальдсен почувствовал, что слова Стефани не убедили Эли, и вставил:
— Кассиопею тоже беззащитной не назовешь, она умеет позаботиться о себе. А ты тем временем расскажи все, что нам нужно знать, чтобы понять суть происходящего. В манускрипте мы прочитали о снадобье скифов. Что тебе о них известно?
— Это кочевой народ, пришедший из Центральной Азии в южные регионы России в восьмом и седьмом веках до нашей эры. О скифах писал Геродот. Они были жестоки и кочевали племенами. Их все боялись. Скифы отрезали головы своим врагам и делали из черепов кубки, обтянутые кожей.
— Да, таким способом можно снискать определенное уважение, — хмыкнул Торвальдсен.
— Что связывало их с Александром? — задала вопрос Стефани.
— В четвертом и третьем веках до Рождества Христова они сосредоточились на территории, ставшей впоследствии Казахстаном. Они успешно оказывали сопротивление Александру, преграждая ему путь на восток, через Сырдарью. Он сражался с ними отчаянно, был несколько раз ранен, но через некоторое время заключил перемирие. Не скажу, что Александр боялся скифов, но он определенно уважал их.
— А снадобье? — напомнил Торвальдсен. — Оно было скифским?
Эли кивнул.
— Они открыли Александру секрет снадобья, и это было одним из условий перемирия. Александр, судя по всему, использовал его, чтобы лечиться. Из того, что я читал, можно сделать вывод, что это некое природное средство. С его помощью излечились сам Александр, Гефестион и ученик лекаря, упомянутый в манускрипте. Если, конечно, эти исторические отчеты точны.
— Скифы были необычным народом, — продолжал Эли. — Например, в разгар одного из сражений с персами они все внезапно покинули поле боя и погнались за кроликом. Никто не знает почему, но этот факт отмечен в исторических документах. Они знали толк в золоте, были умелыми золотых дел мастерами, и у них было множество изделий из него: украшения, пояса, блюда. Золотом даже инкрустировали оружие. Могильные курганы скифов буквально нашпигованы золотыми вещами. Скифы не знали письменности. После них не осталось никаких документов, только рисунки, предания и рассказы других народов. Известны лишь несколько слов из их языка, и то благодаря Геродоту.
Стефани увидела в зеркало лицо Эли и поняла: он сказал не все.
— Что еще? — спросила она.
— Как я только что сказал, до нас дошло всего несколько слов из скифского языка. «Пата» означает «убить», «спу» — «глаз», «ойор» — «человек». Но есть еще слово «арима». — Эли пошелестел своими бумагами. — До сегодняшнего дня оно мало что значило. Вспомните загадку. «Когда окажешься наверху…» Птолемей сражался со скифами в качестве одного из полководцев Александра. Он знал их. «Арима» означает «место наверху».
— Вроде чердака, — сказала Стефани.
— Гораздо важнее. То место, которое греки когда-то назвали Климакс и куда мы едем сейчас, местные жители всегда называли Арима. Я узнал это, когда побывал там.
— Не слишком много совпадений? — спросил Торвальдсен.
— Похоже, все пути ведут туда.
— Что же мы надеемся там найти? — осведомилась Стефани.
— Скифы насыпали над могилами своих царей курганы, но я читал, что самые прославленные из них были похоронены в горах. Эти места — рубеж империи Александра, ее восточная граница. До дома далеко. Здесь бы его никто не потревожил.
— Может быть, именно потому он и выбрал это место?
— Не знаю. Все это вообще кажется мне очень странным.
И Стефани согласилась.
Зовастина открыла глаза. Обнаружив, что лежит на земле, она сразу вспомнила нападение Кассиопеи Витт. Стряхнув туман с сознания, она почувствовала, что ее что-то держит. Поочередно повернув голову в обе стороны, Зовастина увидела, что привязана к деревьям — точно так, как совсем недавно была привязана Витт. Как унизительно! Она встала и обвела просеку взглядом.
Козы, Малоун, Витт и Виктор исчезли. Один из охранников был убит, но второй был жив. Он сидел, прислонившись спиной к дереву, из его простреленного плеча текла кровь.
— Ты можешь двигаться? — спросила она.
Мужчина кивнул, но было видно, что рана причиняет ему мучительную боль. Все гвардейцы ее Священного отряда были сильными, дисциплинированными воинами. Она сама убедилась в этом. И сама она в ее нынешней инкарнации была столь же бесстрашной, как и в то время, когда жила в теле Александра Великого.
Охранник с трудом поднялся на ноги, держась левой рукой за плечо правой.
— Нож, — сказала она. — Там, на земле.
На лице гвардейца не было ни единого намека на страдания, которые он испытывал. Она попыталась вспомнить его имя, но не смогла. Всех солдат Священного отряда нанимал Виктор, а сама Зовастина приучила себя к тому, что не должна испытывать личной симпатии ни к одному из них. Они были предметами, инструментами. И больше ничем.
Мужчина наклонился и поднял нож с земли. Затем он подошел к веревкам, но потерял равновесие и упал на колени.
— У тебя получится, — сказала она. — Сопротивляйся боли. Сосредоточься на долге.
Охранник пытался собраться с силами. На лбу у него крупными бусинами выступил пот, кровотечение усилилось. Удивительно, что этого несчастного не свалил болевой шок. Вероятно, это объяснялось только тем, что мужчина находился в превосходной физической форме.
Он поднял нож, сделал несколько глубоких вдохов, а затем перерезал веревку на правой руке женщины, после чего она взяла у него нож и сама освободила свою левую руку.
— Ты молодец, — проговорила она.
Мужчина, все так же стоя на коленях и тяжело дыша, улыбнулся, польщенный похвалой.
— Приляг, — сказала Зовастина, — отдохни.
Мужчина лег на спину, а Зовастина стала обшаривать просеку. Возле мертвого охранника она нашла пистолет и вернулась к раненому. Он видел ее побежденной, униженной, чего не случалось уже много десятилетий.
Раненый лежал на спине, продолжая сжимать простреленное плечо.
Она встала над ним. Раненый посмотрел на нее темными глазами, и в них Зовастина прочитала: он знает, что сейчас произойдет. Она улыбнулась, гордая его мужеством. А потом направила пистолет ему в голову и нажала на спуск.