— Как я выгляжу?

Стойка и Илья только пожали плечами. Один из них не мог говорить, другой просто не смел, но само это пожимание довольно ясно выражало их мысли. Воевода Валахии на встрече с посланцами короля Матьяша и советом города Брашов должен выглядеть великолепно, как и положено князю.

Оба хорошо знали, что у Влада есть прекрасный наряд, сшитый из черного шелка. Князь заказал его в тот самый день, когда прибыл в Брашов. Обнова была готова уже через неделю. За нее заплатили жители города, которые просто не смели ни в чем перечить Владу. Они хорошо помнили, как он гостил у них три года назад и не скупился на огонь и колья.

Однако сегодня прекрасный костюм остался висеть в шкафу. Дракула предпочел надеть доспехи. Он даже не позволил Стойке убрать с них зазубрины, не разрешил смыть грязь и засохшие пятна крови, которые выглядели как ржавчина.

Влад только улыбнулся, заметив, сколь красноречивым было молчание его товарищей. Он хорошо знал, как устроены человеческие мозги, а Илья и Стойка об этом даже не задумывались.

Дракула прекрасно понимал, что если он появится перед городским советом и посланцами венгерского короля в наряде, достойном придворного франта, то они увидят в нем всего лишь еще одного претендента на престол, который просит у них войска и денег, дабы вернуть потерянный трон. В доспехах же, к тому же изрядно потрепанных в сражениях, Влад предстанет перед ними воином, причем не проигравшим, а готовым биться с неверными. Ведь война совсем не закончилась, а только утихла на время. Доспехи напомнят и еще об одном его умении, о том, что он делает лучше всего остального. Князь Валахии умеет убивать.

Влад повернулся и внимательно посмотрел на дверь. В это мгновение он вспомнил другое время, другую дверь, ту самую, которая вела в большой зал княжеского дворца в Тырговиште. В ту памятную Пасху он стоял перед ней, был готов спуститься в зал и заставить бояр покориться. Тогда князь спросил Иона, как он выглядит, и тот ответил. Тремблак ответил бы и сейчас, не подлизываясь и не доставляя огорчения, как и всегда.

Улыбка потухла на лице Дракулы. Иона рядом не было. Влад остался один, не считая Ильи и Стойки. Они верны до конца, послушны, но явно осуждают его решение. Все остальные покинули своего князя. Кстати, вполне возможно, что через несколько часов он сможет начать собирать новую армию. У него будет золото на то, чтобы сделать это и продолжать войну, которая едва притихла.

— Меч!.. — приказал сын Дьявола.

Стойка поднес ему Коготь дракона и уже хотел застегнуть ремень, но Влад поднял изувеченную левую руку и остановил слугу. Четырьмя уцелевшими пальцами он прикоснулся к серебряному дракону, извивающемуся в полете, улыбнулся и подумал о человеке, который ждал его в зале Ювелиров, где собрался совет города Брашова.

Князь познакомился с Яношем Хорвати, когда жил в изгнании при дворе короля Корвина. Это был один из дюжины так называемых новых людей, подвизавшихся при дворе. Матьяш не доверял старому дворянству. Он хотел, чтобы рядом с ним были люди, бесконечно преданные только ему, потому приближал подданных не столько родовитых, сколько верных. Если Хорвати удостоился чести прибыть со столь важной миссией, то, скорее всего, был из этой когорты.

Однако Влада заставила сейчас улыбнуться вовсе не бесконечная преданность Яноша своему королю, не его клятва Матьяшу, а совсем другая, та, которую он произнес, вступая в братство, к которому они оба теперь принадлежали.

— Брат-дракон! — приветствовал его венгр неделю назад, когда в первый раз встретился с Владом в Брашове.

Князь не мог не почувствовать какую-то особую теплоту, когда граф Пек сжал его руку, не заметить его сердечного расположения, выраженного в поцелуе, в улыбке. Всю эту неделю Хорвати от лица своего властелина вел с ним напряженные переговоры. Однако Влад хорошо знал, что за этой истинно венгерской настырностью, стремлением решить все вопросы на своих условиях, скрывалась не только преданность своему господину, но и глубокое сочувствие его делу, основанное на священной клятве и усиленное многими обстоятельствами, известными лишь избранным.

— Брат-дракон, — негромко повторил Влад.

Стойка не расслышал, что сказал князь, решил, что тот приказывает ему застегнуть ремень, и сделал шаг вперед. Теперь Дракула позволил ему закрепить пряжку, протянув ремень через грудь и плечо. Меч Дракона покоился в ножнах за спиной своего владельца, его конец почти касался пола.

Влад протянул руку за плечо и проверил, как вынимается оружие. Он мог выхватить его буквально за секунду. Но на этот раз Коготь дракона нужен был только для того, чтобы образ воина, готового к битве, получился впечатляющим и законченным. Дракула считал, что ему вряд ли придется воспользоваться мечом здесь, особенно с учетом того, что в зале Ювелиров его ожидал один из братьев-драконов.

— Что ж, пошли, — произнес он.

Янош Хорвати потер глаза, однако видеть лучше не стал. Пожалуй, только сон мог бы помочь ему, но он спал очень мало всю эту неделю, пока вел переговоры с Дракулой, и вообще ни разу не прилег в течение последних трех дней. Хорвати узнал, что его повелитель Матьяш Корвин, король Венгрии, вдруг решил не заключать союза с князем Валахии, но сна лишился вовсе не по этой причине. Он не спал прежде всего потому, что помнил о клятве, данной братьям-драконам.

— Граф, вы меня слышите?

Хорвати встрепенулся, услышав этот голос рядом с собой. Он и забыл, что Жискра тоже был здесь. Теперь глаза Яноша напряглись, он сосредоточил свой взор на лице старого воина, стараясь рассмотреть каждую его черту. Нос этого человека был сбит на левую сторону каким-то очень давним ударом. Его шелушащаяся кожа была словно присыпана хлопьями розоватой муки. Густая, всклоченная борода. Небольшие, близко посаженные глаза.

Усилие, с которым Хорвати разглядывал Жискру, пошло ему на пользу. Взгляд Яноша прояснился.

— Что?..

— Пора. Все готово.

— А что совет?

— Его члены уже заняли свои места в зале Ювелиров.

— А твои люди?

— Они там, где положено.

— Ты уверен в том, что их достаточно?

— Клянусь кровью Христа, я вообще не понимаю, почему все так боятся этого валаха, — язвительно заметил Жискра. — Неужели только потому, что он пару раз побил турок, используя некоторые методы, которые можно назвать весьма жестокими?

Он рассмеялся и продолжил с прежним презрением:

— И что с того?! Я убивал этих турок тоже весьма жестко и безжалостно еще тогда, когда ваш Дракула сосал сиську. К тому же при нем только два верных человека. Я хорошо знаю свою службу, не сомневайтесь.

— Я и не сомневаюсь. Только… — Граф сделал паузу. — Разве ты не сожалеешь, когда приходится поступать таким образом?

— Что за глупость?! — Старый воин насмешливо сплюнул. — Мы люди подневольные, делаем, что нам указано. Наш король решил, что этот Дракула для нас только обуза. Да он и есть таков, к тому же дурак! Как можно требовать, чтобы Ворон исполнял свои обещания? — Жискра оскорбительно хохотнул. — Короли держат слово лишь тогда, когда это им выгодно. Они действуют исходя из целесообразности. Сейчас Корвину нет никакой выгоды в том, чтобы идти войной на турок, да он, сказать по правде, никогда и не собирался этого делать. Его величество найдет другое применение для своих солдат. Например, можно послать их на север и вернуть себе корону святого Стефана, сэкономив восемьдесят тысяч крон, которые пришлось бы потратить на ее выкуп. — Жискра громко прокашлялся и снова плюнул в камин. — К тому же…

— Я все знаю! — Граф поднял руку, чтобы остановить этот поток слов.

Если Жискра начинал разговор о политике и ее реалиях, то мог разглагольствовать об этом хоть целый день.

— Я только искренне сожалею о том, что все обернулось таким образом. — Хорвати показал на три свернутых листа пергамента, которые лежали на столе.

Жискра только пожал плечами.

— Что значит еще одна маленькая ложь среди огромного потока вранья? Этот валах создает ненужную нервозность и суету, обращаясь со своими призывами к Папе, к другим монархам. Надо убедить всех в том, что он давно уже предал все эти идеалы, тогда мы сможем избавиться от него.

— Если он предал, то, может быть, здесь есть и другие предатели? Кто они? — негромко заметил Хорвати.

— О боже! — воскликнул Жискра и возвел глаза к потолку. — Ведь вы, граф, считаетесь одним из тех новых и верных людей, которых Корвин приблизил к себе. Разве король не собирается выкупить ваш замок, как и свою корону, когда вы сделаете то, что он сейчас приказывает? Уверяю вас, вы не протянете и недели в змеином гнезде, которое представляет собой двор короля в Буде, если станете столь горячо радеть о том, чтобы ваша совесть осталась чистенькой.

— Но я должен подчиняться не только королю, — ответил Хорвати, явно рассердившись. — Мы с Дракулой являемся членами одного братства — ордена Дракона. Оно было создано для того, чтобы бороться с турками. Мы должны помогать друг другу. Я принес клятву…

— Да мне плевать на вашу клятву! — разъяренно завопил Жискра. — Я не принадлежу ни к каким орденам, служу только Богу и одному человеку, моему королю, присягал только им и держу слово. — Он явно напрягся. — Я должен подчиняться только Господу Богу и королю. Их враг должен быть обвинен и арестован, причем публично, чтобы свидетелей его предательства было как можно больше. Вы готовы сделать то, что должно, или предпочитаете отсиживаться здесь со своими клятвами и совестью, пока я один буду делать всю эту грязную работу?

Хорвати встал, потянулся к мечу.

— Нет, Жискра, — ответил он. — Я не буду отсиживаться и сделаю то, что обязан сделать. У меня нет выбора.

— Верно, нет.

Дверь открылась. На пороге появился солдат и молча кивнул.

Жискра обернулся к графу.

— Дракула здесь, — сообщил он.

Члены городского совета, которые располагались согласно рангу по обе стороны главного прохода, немедленно замолчали и повернулись. Хорвати сидел в кресле, поставленном на возвышение в самом конце зала, и напряженно всматривался вперед, но взор его снова помутился, теперь уже от яркого солнечного света. Постепенно из желтоватого тумана, застилающего его глаза, выступила темная фигура. Через мгновение граф уже мог ясно разглядеть ее. Он сразу обратил внимание на доспехи со следами недавних баталий и на запыленный, потертый плащ. Несколько мгновений он слушал Дракулу и улыбался, но потом вспомнил, что слова валашского князя уже ничего не значат.

Янош оторвал взгляд от валаха и посмотрел на членов совета. Эти богато одетые жирные бюргеры представляли собой разительный контраст стройному, подтянутому воину, доспехи которого были покрыты пылью и засохшей кровью.

Дракула подошел к столу, поставленному в центре зала. За ним шли двое его гвардейцев. Почти все люди, присутствующие здесь, смотрели на валаха недружелюбно, с явным страхом, памятуя о том, что три года назад он при помощи огня, меча и кола принудил их всех к покорности. Теперь этот человек приехал сюда, чтобы добиться их расположения, просить о помощи. На лицах членов совета Хорвати хорошо видел радость, даже триумф.

Влад не смотрел по сторонам. Он стоял около стола, на котором лежали фолианты в кожаных переплетах. Это были протоколы заседаний совета. Рядом с ними стояли два золотых изделия — символы богатства гильдии ювелиров, а заодно и образцы искусства местных мастеров. Одно из них представляло собой золотую луну, обвитую венком из виноградных листьев, второе — сцену охоты. Ястреб с распростертыми крыльями склонился над зайцем, приникшим к земле. Они были сделаны удивительно тонко, с отражением малейших, даже самых несущественных подробностей.

Влад несколько мгновений внимательно смотрел на хищника и его жертву, потом поднял голову и взглянул на членов совета Брашова. От его взгляда не укрылись ехидные улыбки, которые никто и намеревался прятать. Затем Дракула посмотрел на возвышение, устроенное в конце прохода, и на человека, сидевшего там. Валашский князь сразу уловил печаль в серых глазах графа, заметил, что Хорвати взглянул налево, тоже посмотрел в ту сторону, на Яна Жискру, и кивнул. Он все понял.

Двенадцать воинов, освещенных солнцем, быстро прошли по проходу. Некоторые из них держали в руках мечи, другие — булавы. Черный Илья увидел это, попытался обнажить меч, но на него тут же обрушились два удара. Один из них угодил в руку, другой — в живот. Илья упал на пол. Стойку тут же разоружили, приставив к горлу кинжал. К Дракуле воины пока не прикоснулись, но стояли вокруг него, приготовив оружие к бою. Возможно, его не трогали лишь потому, что он высоко поднял руки.

Влад подождал, пока уляжется шум, поднявшийся в зале, и просто спросил:

— Почему?

Члены совета зашевелились, но Дракула обращался вовсе не к ним, а к тому венгру, который теперь стоял в десяти шагах от него, у противоположного края длинного и широкого стола.

Прежде чем ответить, Хорвати вздохнул и кашлянул, дабы убедиться в том, что голос его звучит уверенно.

Он говорил медленно, почти нараспев, так как писцы, которые сидели в зале, должны были в точности записать все, что он скажет:

— Влад Дракула, бывший воевода Валахии! Мы с великим прискорбием узнали о твоем предательстве. Ты называл себя воином за веру, покорным подданным нашего доброго короля Матьяша, но предал владыку земного и владыку небесного.

Влад заговорил не сразу, но голос его звучал уверенно и сильно:

— Как же я оказался предателем, если всю жизнь совершал поступки, противоположные тому, что сейчас было сказано?

— У нас есть письма, Дракула!

— Какие же?

— Вот эти. — Граф указал на три свитка, лежащие перед ним на столе. — В одном из них ты обращаешься к своему двоюродному брату Стефану, воеводе Молдавии, такому же предателю, как и ты. Второе письмо адресовано великому визирю Турции, последнее же — самому султану, которого ты не раз провозглашал своим злейшим врагом. Эти три письма свидетельствуют о том, что ты лелеял планы предательства. Они подтверждают, что ты просил войска у моего суверена не для того, чтобы послать их против султана, а совсем наоборот — чтобы свергнуть при их помощи самого короля Матьяша. Ты собирался использовать золото, которое дал бы тебе город Брашов, для подкупа подданных короля. И наконец, эти письма говорят нам о самой отвратительной твоей задумке. — Хорвати взял один пергамент и поднял его, чтобы все видели. — Ты хотел похитить короля Матьяша и доставить его, униженного и босого, в плен к туркам.

В зале поднялся ропот. Члены совета бурно обсуждали обвинения Хорвати. Некоторые вскакивали со своих мест, громко выкрикивали проклятия, называли Дракулу предателем и даже плевали в его сторону, совсем уж осмелев.

Влад стоял неподвижно, не обращая на них никакого внимания. Он смотрел только на одного человека, на Хорвати.

Венгр поднял руку, призывая к тишине, потом продолжил:

— Все это написано здесь, подписано твоим именем и скреплено твоей печатью. Данные факты обязательно будут внесены в протоколы заседания совета города Брашова. Мы велим напечатать сообщения об этом. Их разнесут по всем городам и весям, чтобы люди узнали о твоей измене.

Хорвати опустил пергамент, заметил, что ладонь у него дрожит, и осведомился, понизив голос:

— Тебе есть что сказать?

— Только одно.

Влад наклонился и положил руки на стол. Несмотря на то что движение его было медленным, даже плавным, солдаты на всякий случай сделали шаг вперед и подняли мечи.

— Я знаю, почему жители Брашова хотят сделать это. Они слишком долго ненавидели и боялись меня. Я знаю, почему король Венгрии решил поступить так. Трон шатается под ним. Корвин жаждет укрепить его с помощью золота Папы, которое он взял для Крестового похода. Я не знаю лишь одного. Почему ты с ними? — Он поднял глаза на Хорвати. — Почему ты поступаешь так и позволяешь им действовать подобным образом? Брат-дракон, ты ведь знаешь, что это унижение отразится на всем нашем братстве. Вот где настоящее предательство! Оно станет проклятием для всех членов ордена и затупит, может быть, навсегда, копье правды и веры. Это происходит именно теперь, когда ему, этому копью, как никогда нужно быть острым, поражать быстро и верно.

Хорвати почувствовал, как у него подогнулись колени. Он тоже наклонился, уперся в стол и смотрел на человека, стоявшего напротив. Деревянная столешница, на которую оба они опирались, была тем последним, что еще объединяло их, мостиком над бездной.

— Я делаю то, что обязан делать, Дракула. Ради моего государства, короля…

— Ради себя самого! Я уверен, что ты поднимешься еще выше и быстрее, получишь больше привилегий в благодарность от Ворона, если сделаешь меня пленником и доставишь ко двору твоего властелина.

Влад напрягся, протянул вперед обезображенную руку. Четыре пальца были широко расставлены в предупреждающем жесте.

— Вот что я скажу тебе, Янош Хорвати! Ты никогда не найдешь удовлетворения в своем успехе, как бы высоко ни поднялся. Мое проклятие всегда будет сопровождать тебя. Я навечно проклинаю тебя и твою семью! Ты очень скоро узнаешь, что это — не пустые слова. Они так же реальны, как лжива та фальшивка, которую ты зачитывал здесь. Иначе я никогда не назывался бы сыном Дьявола! — Последние слова он произнес громко, почти выкрикнул.

В зале повисла тишина.

— Взять его! — спохватившись, скомандовал Жискра.

К Дракуле приблизился воин и протянул руку. Влад наклонился, ловко проскользнул под ней, завернул ее за спину и отбросил кричащего от боли человека так сильно, что тот налетел на второго воина, поспешившего к нему на помощь, и сбил того с ног. Князь воспользовался моментом, схватил со стола золотого ястреба и швырнул его в лицо венгра. Золотой клюв, нависший над телом зайца, впился в левый глаз Хорвати. Граф пронзительно закричал, пошатнулся.

Солдаты гурьбой набросились на Дракулу. Он больше не проронил ни слова и не сопротивлялся.