ГЛАВА 2

Приближалось время закрытия. Дженис, сказав напоследок ежевечернее жизнерадостное «пока!», ушла, и я уже был готов поставить магазин на сигнализацию, когда к двери подкатил темнобордовый «роллсройс» и встал на двойной желтой полосе. Дождь лил стеной, и мужчина, пока бежал от «роллсройса» до магазина, успел основательно промокнуть.

Время от времени я встречал его на улицах Линкольна. Маленький, полный, седой, с крошечным надменным ртом, поросячьими глазками и цветом лица, выдающим давнюю привязанность к портвейну. Голос принадлежал человеку среднего возраста, с привилегированной частной школой за плечами. Еле заметное высокомерие оскорбляло мои пролетарские корни.

- Мистер Блейк? Гарри Блейк?

- Если вам угодно.

- Моя фамилия Теббит. Тоби Теббит.

Теббиты. Местные дворяне, устроившиеся под Линкольном - за высокой стеной, среди лесов (тысяча акров или около того).

- Сэр Тоби?

- Если вам угодно. - Он смахнул несколько капель со своего пальто из верблюжьей шерсти. - Мистер Блейк, мне нужна помощь. Я получил посылку с Ямайки - кучу бумаги. Очень старой, насколько я могу судить.

- Как она к вам…

- По праву. - В короткой фразе слышалось легкое раздражение человека, не привыкшего отвечать на чужие вопросы. - Если вы оцените для меня эти бумаги, я буду очень признателен.

- С удовольствием. Они у вас с собой?

- Лучше, если вы сами приедете их посмотреть.

- Запросто. За магазином приглядит помощница. Я приеду завтра в десять.

Теббит резко кивнул, поднял воротник и смело бросился под дождь, обратно к своему «роллсройсу». Он даже не потрудился сообщить, где живет.

Следующее утро выдалось ясным, но горизонт затянуло темными облаками. Я сел в видавшую виды «тойоту» и выбрался на загородную трассу, прочь из Линкольна. Через несколько миль свернул на дорогу с односторонним движением и со сторожкой при въезде. Надпись на следующем посту гласила: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

Под колесами стелился асфальт, по сторонам тянулась низкая металлическая ограда. Дорога вилась среди полей, тут и там росли дубы, паслись овцы. Я проехал около мили. Слева показалось маленькое озеро.

У коротенького причала ждала на привязи гребная лодка. За очередным изгибом дороги открылся усыпанный гравием внутренний двор - с фонтанами, безупречно ухоженными кустами и статуями в итальянском стиле, которые векдругой тому назад пользовались популярностью среди людей, державших в штате садовников.

Пока я поднимался по заросшей мхом лестнице, на меня холодно взирали поколения чужого семейного благополучия. На двери висел тяжелый медный молоток. Я постучал, и мне почти сразу открыли.

Девушке было лет девятнадцать. Темные глаза, собранные в хвост черные волосы, черные свитер и джинсы. И оценивающий взгляд.

- Папа сейчас будет.

Она провела меня по широкому коридору, и мы оказались в помещении, служившем, как я решил, кабинетом: гдето тридцать на двадцать футов, пол целиком застелен аксминстерским ковром.

Одна из стен скрывалась за книжными полками со старыми, в дорогих переплетах, аккуратно расставленными томами (которые, подумал я, отродясь никто не читал). Девушка указала мне на кресло, а сама села напротив, с персидской кошкой на коленях.

Опять этот оценивающий взгляд.

- Значит, вы Гарри Блейк…

- Да.

- Меня зовут Дебби. Чем вы занимаетесь?

- Я антиквар. Собираю главным образом старые географические карты и рукописи.

- Скучновато…

- При наличии воображения - ничуть. А как насчет вас? - спросил я. - Интересуетесь чемнибудь?

- Главным образом ночными клубами и лошадьми. - Она шаловливо улыбнулась. - А также симпатичными парнями.

Тут вошел ее папаша в старом свитере и мешковатых брюках.

- Это дело тебя не касается, Деб. Когда будешь выходить, закрой дверь.

Она швырнула кошку на пол и бросилась вон из комнаты, так и пылая негодованием юности.

Сэр Тоби жестом пригласил меня к столу, стоявшему у большого эркерного окна. Под окном раскинулась лужайка, а дальше начинались деревья. В их тени я заметил худощавого человека в высоких сапогах, с черным Лабрадором и винтовкой.

- Понятия не имел, что у меня есть родня на Ямайке…

Он помолчал, словно ожидая какогото отклика.

Я кивнул. Фыркнув, он продолжил:

- Некто по имени Уинстон Синклер. Повидимому, я его ближайший родственник. На момент смерти у него ничего не было.

Теббит будто стыдился признаться в этом.

- Вы хотите, чтобы я глянул на эти бумаги?

- Вы и в самом деле покупаете и продаете старинные документы?

Под окном стоял деревянный ящик размером с коробку изпод печенья. Сэр Тоби водрузил его на стол.

Сбоку я увидел трафаретную надпись: «Кофе СилверХиллз. 20 кг». Пошуршав упаковочной бумагой, Теббит извлек и протянул мне кипу листов (формата кварто) дюйма в три толщиной.

- Ничего в них не понял. А вы что скажете? Это ведь какаято рукопись, верно?

Бумага хорошо сохранилась, хотя старые чернила приобрели коричневатый оттенок, а углы, как говорят антиквары, «пошли лисьими пятнами». Первая страница была отведена названию, написанному неуверенной, почти детской рукой и расползающемуся в разные стороны: «О МОЕМ ПУТЕШЕСТВИИ К БЕРЕГАМ АМЕРИКИ И МЕКСИКАНСКИМ ОСТРОВАМ, ГДЕ МНЕ СУЖДЕНО БЫЛО ОБНАРУЖИТЬ ОСТРОВА ЯМАЙКУ И КУБУ». Под заглавием значилось имя автора: «ДЖЕЙМС ОГИЛВИ». Мне это имя ничего не говорило. Я смог разучить на бумаге печать в виде короны, включенной в несколько овалов. Между овалами было написано: «АРХИВ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА». Возраст манускрипта я оценил лет в четыреста. Однако я не понял ни слова: похоже, автор пользовался некой скорописью.

- Это больше похоже на путевой дневник, - сказал я. - Расшифровка займет некоторое время.

- Сколько?

- Возможно, несколько дней.

- Сегодня вечером я уеду в Лондон и пробуду там до воскресенья.

- Отлично. Мы отложим это до вашего возвращения.

Сэр Тоби замешкался.

- По правде говоря, я очень хочу избавиться от рукописи. Почему бы вам не взять дневник с собой? Сообщите мне свое мнение, когда я вернусь.

- Не уверен, что готов принять на себя такую ответственность. Вдруг у меня случится пожар? Или меня ограбят?

Еще одна задержка. Сэр Тоби взвешивал «за» и «против». Потом сказал:

- Этот риск я беру на себя. Тут есть одно обстоятельство… - Он понизил голос, хотя мы были в кабинете одни. - Конфиденциальность. Из соображений, о которых вам нечего беспокоиться, я не хочу иметь к этому дневнику никакого отношения.

- Я буду хранить его в своей квартире. Я живу один, и никто, кроме меня, не будет об этом знать. Сэр Тоби, вы все рассказали мне об этом документе? - попробовал я застичь баронета врасплох.

- Конечно! Что за странный вопрос!

Саркастический смешок.

- Тот ямайский юрист, кто он?

Сэр Тоби недовольно поджал губы.

- Какое, скажите на милость, вам дело?

- Если чтолибо в документе представляет исторический интерес, то мне, возможно, захочется уточнить его происхождение.

Сэр Тоби замер.

- Не надо. Ограничьтесь расшифровкой. Я жду от вас перевод, оценку и счет за услуги.

Я взял бандероль.

- Перезвоню вам после выходных.

Сэр Тоби отрывисто кивнул и развернулся к книжным полкам. Когда я выходил из кабинета, он сделал вид, что читает.

О капот моей машины, словно модель из автошоу, оперлась «роковая женщина» Дебби.

- Люди иногда находят папу излишне резким, - сказала она.

- Мне так не показалось, - соврал я. - Возможно, на следующей неделе я заеду опять.

Дебби скатилась с капота и заглянула в окно машины.

- А как вы относитесь к верховой езде? - спросила она, широко распахнув глаза.

Я искоса глянул на нее и резко взял с места. Слева от меня, в роще, раздавалась беспорядочная стрельба.