План был прост. Во всяком случае, на взгляд Ситата и моего дяди. На мой взгляд, он был кошмарнее путешествия по всем преисподним Миктлана.

— Охрана храма на горе не столь уж сильна, — заявил Ситат. — Всего несколько науалей.

Я пожал плечами:

— Ну конечно, всего-навсего несколько оборотней, самых жутких существ Сего Мира. Поэтому их и мало, что много не надо. Никто не осмелится сунуться к храму, зная, что там науали. Но для меня это, наверное, проблемы не составит. Я просто упаду замертво, как только один из них зарычит.

Сказав это, я тут же поднял руку, предваряя их извинения и уверения в том, что я вовсе не обязан туда лезть.

— Я иду на гору. В Теотиуакан меня привело желание узнать правду о своей семье. Теперь, когда мне известно, что мои родные были убиты, я должен отомстить за их смерть, так же как за смерть Оме и моего друга Исты. Поэтому, дядя, и ты, добрый друг, приготовьте меня к встрече с богом и его оборотнями.

— Сегодня ночью самое подходящее время, чтобы идти туда. На каждом из углов Пирамиды Солнца будет принесен в жертву подросток, и уж конечно, столь важной церемонией будет руководить лично Свежующий Господин. Его стража не останется на горе, а пойдет с ним. Охранять горный храм будут четверо науалей: двое ночных стражей и двое дневных.

— Говорят, — промолвил Тагат, — эти твари видят в темноте, как ягуары, и могут чуять кровь людей и животных. То есть нельзя приближаться к ним, если ветер дует в их сторону.

— Но главное, что от тебя требуется, — это быстрота. Науали известны своей свирепостью, но я видел, как они движутся, и могу сказать, что выдающийся игрок в мяч превосходит их в скорости. Быстрота — вот твое главное оружие. Тебе лучше надеть темную одежду, но такую, чтобы ничто не стесняло движений. Да, когда я был воином, мы вставляли в носки сандалий обсидиановые лезвия. Поступим так и с твоими сандалиями. Ты и так способен пинком сломать человеку ногу, а если у тебя будут сандалии с лезвиями, сможешь и отрубить.

— Мне понадобится кожаный ошейник.

— Кожаный ошейник? — удивился дядя.

— Говорят, эти твари первым делом вцепляются в горло.

Поднявшись выше обсидиановых полей Огненной Горы, я остановился и оглянулся на город. Великая пирамида светилась сотнями огней факелов: Свежующий Господин приносил в жертву двух мальчиков и двух девочек, дабы ублажить бога Дождя.

Не доходя до храма, я сошел с тропы, и, поднявшись выше по склону локтей на семь-восемь, обозрел его со стороны. Мои советники оказались правы: дежурство несли только двое науалей. В стороне находилась сторожка — видимо, еще двое отсыпались там.

Храм был невелик, и мне оставалось лишь подивиться тому, что столь непримечательное строение служит для столь могущественного господина местом личного поклонения великому богу. Над входом красовался грозный каменный лик Пернатого Змея.

С моего наблюдательного пункта мне хорошо был виден вход, и, приглядевшись, я пришел к выводу, что на самом деле это зев пещеры. Он был квадратным по форме, обработанным, но никаких дверных створок на каменную раму навешено не было. Вход оставался открытым, и за ним, насколько я мог видеть, царила тьма.

Двое науалей не стояли по обе стороны от лаза, как обычно стоит стража, но расхаживали туда-сюда — не настороженно, медленно и с ленцой, словно проводили за этим занятием несчетные ночи несчетных лет. И они действительно двигались с грацией хищников джунглей, каковыми их и считали.

«Что вообще можно сказать богу, — подумалось мне. — Особенно если он известен своей кровожадностью».

После двух часов наблюдения за хождением часовых я с наветренной стороны от них медленно спустился по склону горы. Ситат с Тагатом снабдили меня не только кожаным ошейником и сандалиями с обсидиановыми вставками, но и черной одеждой, а все открытые участки тела я замазал углем.

Оказавшись в достаточной близости для того, чтобы совершить последний бросок, я залег за скальным выступом и стал ждать, когда мои друзья совершат отвлекающий маневр.

Они собирались доставить на склон собаку, а потом заставить ее выбежать на охраняемую площадку, бросив туда приманку.

Появление собаки в непосредственной близости от святыни не могло не привлечь внимания науалей. В землях Сего Мира собак разводили на пищу, их мясо считалось изысканной снедью для богачей, а также для похорон вместе с усопшим хозяином, дабы пес мог послужить ему проводником в Миктлане. Что тоже являлось роскошью, доступной лишь богатым.

Заслышав собачий лай, оба караульных науаля двинулись на звук и исчезли из поля моего зрения, растворившись в темноте. Я оставил свое убежище и метнулся к храму, у которого горел единственный факел, переступил порог и оказался перед черным зевом горы. Старясь не думать о том, что делаю, чтобы в последний миг не повернуться и не побежать прочь, я устремился вперед, в кромешную тьму.

Воздух внутри оказался плотным, словно туман, и свет факелов туда не проникал. Но некий источник, разглядеть который мне не удавалось, испускал куда более яркое свечение, чем любые факелы.

Запах пещеры показался мне странным. Там пахло землей, да, но был и другой запах, незнакомый и неприятный. Как мне показалось, запах пота лесного зверя. Подступила тошнота, почти столь же сильная, как после отправившего меня в беспамятство удара дубинки Ситата.

Я увидел, как что-то движется в темном мареве мне навстречу, и мой рот уже открылся, чтобы попросить у Пернатого Змея прощения за дерзость, но слова умерли у меня на устах.

Я увидел перед собой не бога, а игрока в мяч, неизменного победителя Игры Черепа, изображение которого мне довелось увидеть на стене игровой площадки. Правда, на изображении великий игрок был в перчатках, а существо передо мной перчаток не носило. И пальцы его, в отличие от человеческих, заканчивались когтями.

Айо! А ведь мы и не подумали о том, что охрана у бога может иметься не только у входа, но и в самой пещере. Задыхаясь, я из последних сил метнулся назад, к выходу, но едва выскочил из пещеры, что-то неистово громыхнуло, и почва под моими ногами содрогнулась. Ночь озарилась пламенем, вырвавшимся из жерла горы, где обитали огненные боги.

Передо мной, словно ниоткуда, возникла фигура — науаль. Тело отреагировало инстинктивно: я ударил его ногой, обутой в сандалию с обсидиановой вставкой.

Удар пришелся по голени: существо истошно взревело. Не давая ему оправиться, я нанес второй удар, на сей раз плоскостью стопы, услышал, как с треском сломалась кость, и, не задерживаясь, помчался дальше. Но тут из-за угла мне навстречу выскочил второй страж, тащивший тело собаки с разорванным горлом. Находясь больше чем на локоть выше его под склону, я подпрыгнул, надеясь в высоком прыжке нанести ему удар в лицо. Увы, удар не достиг цели, и я, пролетев мимо него, грохнулся на землю. Отшвырнув собаку, науаль метнулся ко мне. Я перекатился, вскочил и нанес удар ногой, но он отбил его и полоснул меня когтями по горлу. Когти скользнули по кожаному ошейнику, я же ударил его в подбородок, сам нырком ушел от его удара, но тут он перехватил мою руку. Я завопил от боли, но тут его голова неожиданно разлетелась кровавыми брызгами и он рухнул к моим ногам.

Ситат салютовал мне окровавленным мечом.

— Беги! Они нападают!

Мы помчались прочь, преследуемые двумя науалями, выскочившими из хижины. Снова грянул гром, земля под ногами заходила ходуном. Ситат споткнулся, упал, и я рывком поднял его на ноги.

Я мог убежать от оборотней, но понимал, что Ситату это не под силу. Пропустив его вперед, я замедлил бег, подпуская их ближе, но тут сам споткнулся, потерял опору под ногами, грохнулся и покатился по склону. Когда мне наконец удалось встать, оба врага уже настигали меня, но скалы ходили ходуном, и на ногах они держались ничуть не тверже, чем я. Стремясь получить преимущество, я взобрался на валун высотой в мой рост, чтобы наносить с высоты удары ногами им в голову, и оттуда краем глаза вдруг увидел некое странное существо: круглое, черное, размером с гигантскую морскую черепаху, но с головой, росшей прямо из середины панциря, не вперед, а вверх. Странная голова развернулась в моем направлении, и оказалось, что вместо морды у непонятного чудища маленькое, сверкающее, черное обсидиановое зеркало.

Первый из науалей подскочил к валуну, и я врезал ему ногой в подбородок с такой силой, что сломал врагу шею.

Чтобы не дать другой твари схватить меня за ногу, я прыгнул, свалился с валуна и полетел прямо к странному черному существу.

Неожиданно весь мой мир взорвался: меня поглотил черный смерч. Ужасное черное пламя прожгло до костей мою плоть — и швырнуло мою душу в зев огненной горы…

«Бог ты мой! Мы что-то поймали!»