ГЛАВА 48
Было два часа ночи. Легкий ветерок, проникающий в раскрытое окно, ласкал человека нежным прохладным прикосновением. На столе горела лампа, но остальное помещение было окутано покрывалом темноты. Он решил попробовать отгородиться от реальности и создать отдельное физическое пространство для этого эксперимента.
Шесть камней лежали на темно-синем бархате, покрывавшем пресс-папье. Изумруды, сапфиры и рубин мягко сияли.
Древние тексты гласили, что эти драгоценные камни способны открыть дверь, соединяющую прошлое с настоящим, однако сам магический процесс был описан в них очень туманно. Этот человек чувствовал себя так, будто находился в открытом море, в утлой лодке, которая удерживала его на плаву, но не более того. Он понятия не имел, как ею управлять.
Каждая религиозная церемония состоит из определенных шагов. Месса — это не произвольный ритуал, проводимый группой молящихся людей. Вот и с этими камнями тоже была связана конкретная последовательность действий, некий процесс, подчиняющийся своим правилам.
Но каким?
В бумагах профессора Чейз ничего не оказалось. Ни в записках, похищенных из ее квартиры в Риме, ни в архивах, выкраденных из ее кабинета в Нью-Хейвене, не было никаких указаний на то, что у Габриэллы имелись какие-либо предположения относительно смысла надписей, сделанных на поверхности камней. Эта женщина была нужна ему, чтобы расшифровать надписи.
Но сможет ли она это сделать?
Габриэлла Чейз считается признанным знатоком древних языков. Разумеется, она сможет или, по крайней мере, назовет того, кто сможет. Она является ключом к тому, чтобы обуздать опасную, пугающую силу камней.
Высшие круги церкви недаром обеспокоены магическим могуществом камней. На то есть причины. Если человек обнаружит, что он способен достичь нирваны, что это в его собственных руках, а не в руках Бога, то какую власть будет иметь над ним церковь?
С самого первого шага, с тех самых пор, как он передал выдержки из дневника Габриэлле Чейз и Альдо Рудольфо, он терпеливо ждал. Теперь эти ростки превратились во взрослые деревья, которые скоро должны принести плоды.
Ему предстояло сделать многое за очень короткий промежуток времени. Он вздохнул. В этом долгом, глубоком вздохе выплеснулись страстное желание, страх, сомнение. Он терпеть не мог привлекать к своему делу посторонних людей. Его моральные убеждения противились тому, чтобы навлекать на них риск, однако у него не оставалось выбора.
Пока что умерли три человека. Ему до конца дней своих придется жить с сознанием этого. Его душа запятнана кровью. Скорее всего, в ближайшем будущем на ней появятся и другие пятна. Но разве всякое великое начинание не требует жертв?
Он даст богам последнюю возможность вознаградить его, прежде чем перейдет к следующему шагу, неизбежному и бесконечно гнусному.
Мужчина разделил шесть камней на две группы, зажал изумруды в левой руке, а сапфиры и одинокий рубин — в правой. Он закрыл глаза и сосредоточился на ощущениях того, как их грани впиваются в его плоть. На свете так много историков, коллекционеров и религиозных деятелей, которые отдали бы все свое состояние за то, что он сейчас держал в своих руках. Однако этот человек знал, что он ни за какие барыши не расстанется со своим сокровищем.
«Сосредоточься! — приказал он себе. — Сосредоточься на камнях».
Он умел молиться. Умел медитировать. Знал, какая сила кроется в искусстве освободить рассудок от сиюминутных мелочей, выпуская на передний план пустоту. В такой медитации не было ничего чудодейственного и священного. Однако она неизменно оказывала на него таинственное магическое действие, уносила прочь, усмиряла призраков.
Отца, Сына и Святого Духа.
Он чуть не рассмеялся, когда подумал, какая же игра слов заключена в этой фразе, однако затем сосредоточился на том, чтобы полностью очистить свое сознание.
Сначала очищение.
Затем пустота.
Ощутить гулкое безмолвие, а теперь запустить круговерть красок.
Кроваво-красный цвет побагровел, превращаясь в рубин, впитывая в себя мрак и приобретая царственный пурпур. Затем процесс пошел в обратную сторону. Пурпур набрался света, преобразуясь в лиловый, потом в алый цвет, который продолжал бледнеть, становясь блекло-розовым, и дальше, до самого конца, до безликой белизны.
Снова назад, возвращая краски, усиливая бледный розоватый оттенок до алого, растворяя его до темного, сочного колера красного вина, воспламеняя в краски огненного горнила, раздувая угли в сияние заката и наконец в оранжевое зарево пылающего факела.
Он полностью погрузился в медитацию.
«Увидь сам. Увидь сам, кем ты был. Познай, кем ты был».
Он снова и снова повторял это как заклинание.
«Увидь сам. Увидь сам, кем ты был. Познай, кем ты был».
Теперь его окружал иссиня-черный мрак морозного ночного неба. Он пролетел сквозь него. Это небо раскинулось над всеми странами, над всеми эпохами. В нем были ответы, скрытые в глубинах галактик. Он это знал. Ему оставалось только дотянуться до них.
«В чем секрет камней?»
Ответа не было. Ни слов, ни чувств, ни знаний.
«В чем секрет камней?»
Снова ничего.
Он открыл глаза, затем разжал ладони. Камни просыпались на кусок бархата. Сверкнули яркие краски, дразня его, обещая больше, чем он сможет узнать, если не предпримет никаких действий.
Итак, он испробовал все. Теперь у него больше не было выбора.
Он перевел взгляд на экран компьютера и дрожащими пальцами набрал на клавиатуре имя, уверенный в том, что молодая женщина бывала в виртуальном пространстве и оставила там свои следы. Прошло всего несколько мгновений, и невидимые кладовые информации открылись, выдали все, что было ему нужно.
Да. Замечательно. Он получил ключ. Эта женщина проведет его туда, где он найдет сокровище совсем другого рода. Его можно будет использовать для того, чтобы заключить сделку. Жизнь в обмен на информацию, всего-навсего на слова, на звуки, которые ничего не значат, если вырвать их из контекста.
Любящей матери будет нетрудно сделать этот выбор.
Ведь так?
