110
31 год от P. X.
Иерусалим, Зал тесаных камней
Место, где обычно сидели Иосиф Аримафейский и Никодим, пустовало. Остальные члены Синедриона собрались в Зале тесаных камней.
Когда Каиафа велел писцам огласить список, все уже знали, зачем собрались.
— К чему оглашать имена? — спросил кто-то. — Разве мы судим кого-то?
— Продолжай, — сказал писцу Каиафа.
Он настоит на том, чтобы были известны имена всех, принимавших решение.
Когда список был оглашен, Каиафа прочитал доклад, составленный Ионатаном со слов римских солдат, и призвал Совет принять решение.
— Решение? — переспросил его Шимон Хевронский. — Какое решение? Солдаты нарушили приказ. Они должны понести наказание. Нам незачем защищать псов-язычников, тем более римлян!
Захария встал и ударил об пол посохом.
— Разве мы можем позволить, чтобы все узнали об этих россказнях? В Иерусалиме, Иудее, во всем Израиле? Россказням о том, что ангел вывел галилейского рабби из гробницы?
— Но разве мы знаем, что этого не было? — спросил Гамалиил.
В зале воцарилась гробовая тишина. Его слова потрясли Совет.
— Ты стал одним из них? — спросил Гамалиила Елеазар, сын Анны.
Но Гамалиил был непреклонен.
— Я просто хочу обратить внимание Синедриона вот на что. Не мешало бы выяснить, говорят ли солдаты правду.
Некоторые члены Совета обменялись озадаченными взглядами, но большинство смотрели в пол, себе под ноги.
— Гамалиил призывает нас верить в ангелов и духов, а также в воскресение из мертвых, — сказал Елеазар. — Но это фарисейские суеверия!
Зал огласился оскорблениями и проклятьями. Фарисеи и саддукеи яростно спорили. Рабби против священников! Устало глядя на все это, Каиафа поймал взгляд Гамалиила, который говорил: «Я сказал, не подумав».
— Тишина! — крикнул Каиафа.
Он несколько раз повторил это, пока члены Совета не успокоились и сели на свои места.
— Если мы будем спорить, то не примем никакого решения. Займемся делом. Мы должны ставить интересы страны и народа выше наших разногласий.
— Если солдат, охранявших гробницу Галилеянина, казнят, эта история разойдется в народе, — встал Иосиф Вифанийский. — И мы не сможем остановить слухи.
— Солдаты не должны ничего рассказывать, — возразил кто-то. — Пусть они вернутся в казармы и доложат, что за время несения службы ничего не произошло.
— Ты забываешь, что камень отвален и римская печать сорвана, — напомнил другой член Совета. — Они не могут сказать, что ничего не произошло.
— Римляне приговорят к смерти нарушившего печать! — крикнул кто-то.
— И как они будут казнить ангела? — спросил старик фарисей, вставая с места в первом ряду.
Кто-то многозначительно закашлялся.
— Надо заплатить солдатам за их молчание, — предложил Ионатан, сын Анны.
— Солдаты сами не захотят, чтобы все узнали о том, что произошло, — согласился с ним кто-то.
— Это мягко сказано, — раздался еще чей-то голос.
Ионатан смотрел на сидящих полукругом членов Синедриона.
— Мы можем предложить им денег, если они расскажут, что последователи Галилеянина прокрались ночью в гробницу и выкрали тело. Это объяснит и то, что камень отвален, и то, что нарушена печать, и то, что в гробнице нет тела.
— Да, и это сделает всякого последователя Галилеянина потенциальным подозреваемым… в глазах римлян, — согласился Елеазар.
— Ничего не выйдет, — возразил кто-то. — Караульных могут казнить за то, что они заснули на посту. Так, как если б они впустили в гробницу посторонних.
— Да. — Каиафа не сомневался, что резкость тона выдаст его отвращение к этим спорам. — Но их рассказ не заменит правды. Ионатан, сын Анны, предложил решение, в которое никто не поверит.
Ионатан раздраженно посмотрел на зятя.
— Нам надо убедить часовых в том, что мы поговорим с префектом, если до него дойдут какие-то слухи. Он предоставил нам стражу, потому что это было в наших общих интересах. Мы объясним, что ни ему, ни нам не выгодно, если все узнают, что римские солдаты падают в обморок при виде ангела и восставшего из гроба целителя из Галилеи.
— Знает ли кто-нибудь из вас, что стало с телом? — перебил его Гамалиил. — Если гробница пуста, а мы распространим слух, что тело выкрали последователи Галилеянина, то где же оно на самом деле?
Каиафа посмотрел на старого друга, который нередко вступал с ним в спор. Фарисей наконец-то облек в слова то, что так мучило Каиафу с тех пор, как он услышал эту историю.
